Дагестан: от вертикали власти — к феодальной раздробленности?
Убийство шейха
Итак, в Дагестане произошло
очередное политическое убийство, ещё сильнее приближающее нас к кровавой смуте
на южных рубежах страны.
Как бы ни
умничали в своих конспирологических рассуждениях политологи о происках неких
таинственных “третьих сил”, какие бы ритуальные заклинания о
нерушимости единства всех дагестанцев перед лицом экстремизма не произносило в очередной раз дагестанского руководства, те,
кто упорно толкает республику в ад полномасштабной войны сирийско-ливийского
типа добились весомого успеха. Погибший шейх накшбандийского и шазилийского
тарикатов Саид Афанди Чиркейский, без сомнения, являлся одним из крупнейших и
влиятельнейших богословов в несалафитском направлении ислама. Устранение фигуры
такого масштаба с общественно-политической арены Дагестана ещё больше
развязывает радикальным исламистам руки – никакого иного противовеса в
религиозной сфере, сопоставимого по степени авторитета с убитым шейхом, нет.
Если кто-то в этом сомневается, то напомню, что всё нынешнее руководство
официального ДУМД (Духовное управление мусульман Дагестана), включая и самого
муфтия Абхмад-хаджи Абдуллаева, являются его приверженцами, а кое-то – и
прямыми учениками. Убийство Саида Афанди Чиркейского – это сильнейший удар по
тем, кого федеральная пресса именует “традиционными мусульманами”. И смогут ли
они от него в скором времени оправиться – большой вопрос.
Как я уже
говорил в статье
“Особенности салафитской дипломатии”, и радикальным исламистам “в
законе”, и их “лесному” крылу мир не нужен. Наоборот, им нужна война. Нужна в
силу хладнокровного осознания полной невозможности реализовать свой мессианский
архаизаторский проект мирными средствами, от которого, они, разумеется,
отказываться ни в коем случае не собираются. И чем дальше власти республики
будут идти на поводу у радикалов, уступая и потакая им, тем бесцеремоннее и
грубее будет их натиск.
Надо
признать, информационную войну радикалы ведут хорошо. Уже сейчас по всему
Дагестану упорно распространяются слухи, что за взрывом 28 августа в Чиркее
стоят… российские спецслужбы, будто бы сознательно разжигающие в Дагестане
войну в целях “освоения” денег из военных бюджетов. Могу поспорить, что когда в
пятницу 31 августа выйдут свежие номера всех главных дагестанских
общественно-политических газет, то эту версию на их страницах различные
аналитики и политологи будут мусолить на полном серьёзе. Бандподполье и их
прикрытие из числа работников масс-медиа, похоже, отлично усвоили главный урок
покойного министра пропаганды Третьего рейха доктора Йозефа Геббельса: чем
чудовищнее ложь – тем скорее в неё поверят.
Сваливать
собственные преступления на своих политических и военных противников – весьма
распространённый приём боевиков ещё с первой чеченской войны. Аналогичные
версии причастности российских спецслужб к покушению на муфтия Татарстана
Ильдуса Фаизова и убийству его заместителя Валиуллы Якупова усиленно
вбрасывались татарскими салафитами и их союзниками сразу после совершения
терактов. Вчитайтесь в тексты информационных сообщений о шариатских митингах в
Казани: совпадение лозунгов и требований выступающих с тем, что на аналогичных
акциях регулярно произносится в Дагестана почти дословное.
Ещё одно
обстоятельство, неопровержимо указывающее на то, что террористический акт в
Чиркее устроили именно радикальные исламисты – это личность смертницы. Вполне
объяснимо, почему организаторы убийства шейха Саида Афанди на роль исполнителя
подобрали именно русскую ваххабитку. Да-да, настоящая фамилия Аминат Курбановой
– Сапрыкина, и по имеющимся сведениям ещё не так давно она, уже будучи
мусульманкой, она вела на одном из каналов дагестанского телевидения передачу,
посвящённую кулинарии. А затем, видимо, следуя велению вконец заблудшей души,
из кухарок переквалифицировалась в бомбистки.
Дело здесь
в следующем. Одно из основных препятствий на пути триумфального шествия
ваххабизма по городам и весям Дагестана заключается в полиэтническом характере
региона. Согласитесь, соблазнить определённым религиозно-политическим проектом
один народ всё же значительно проще, чем сразу несколько десятков, пусть даже
они и близки друг другу по культуре и складу характера. Поэтому на Восточном
Кавказе этнический национализм – злейший враг радикального исламизма, что,
собственного, идеологи последнего и не скрывают.
Так вот,
убийство столь влиятельного мусульманского деятеля как шейх Саид Афанди
Чиркейский, будь оно совершено кем-то из представителей местных этносов, могло
бы вызвать определённые трения между дагестанскими народами. В этом убийстве,
помимо прочего, вполне могли увидеть и национальный подтекст, чего, конечно,
крайней не хотелось его организаторам. Поэтому посылая в качестве камикадзе
русскую ваххабитку, главари “лесных” стремились сохранить в Дагестане именно межэтнический мир. Который,
как бы кто ни удивлялся, не будет нарушен и в отношении проживающих там
русских. Ведь, несмотря на всю пропагандистскую трескотню, обыкновенно
поднимаемую в случае перехода в ислам кого-либо из представителей
государствообразующего народа РФ, все в республике прекрасно понимают, что тем
самым он отпадает от своей нации, превращается чужого для собратьев, в
откровенного маргинала. За дагестанскую кровь, пролитую русским ваххабитом, с
остальных русских спроса как бы нет (чего, кстати, не скажешь о ситуации с
московскими футбольными фанатами). Разумеется, благополучие проживающих в
Дагестане русских людей волновало организаторов убийства в последнюю очередь,
но, ещё раз повторю, подбирая исполнителя, они руководствовались тонким и
предельно циничным этнополитическим расчётом.
Теперь о
реакции на гибель шейха дагестанских властей. Её, увы, трудно назвать здравой и
взвешенной. Сделав публичное заявление о создании во всех городах и сёлах
отрядов самообороны, президент Дагестана Магомедсалам Магомедов ступил на очень
тонкий лёд. Сейчас ситуация не аналогична 1999 году – она значительно хуже. Да
и тогда, чего уж греха таить, многие дагестанские политические деятели ринулись
организовывать ополченческие полки и бригады лишь для того, чтобы создать свои
собственные вооружённые формирования или же просто легализовать их, выведя из
тени. В начале “нулевых” годов вектор дезинтеграции кое-как удалось преодолеть
во многом благодаря позиции федерального центра, однозначно взявшего курс на
“собирание земель” хотя бы под пятой “властной вертикали”. Ныне же подобного
объединительного стремления почти не просматривается, кто бы что с
правительственных трибун не заявлял. Страна потихоньку начинает расползаться:
казачьи дружины в Краснодаре, отряды самообороны в Дагестане… Тянущиеся от
окраин трещины национальных и религиозных конфликтов, наложись они на очевидные
противоречия внутри высшего слоя РФ и вызови тем самым эффект резонанса, могут
вздыбить и искорёжить страну так, что мало не покажется.
Участь
Дагестана в такой ситуации будет более чем незавидна. Ведь не трудно
представить, какого сорта личности первыми ринутся возглавить отряды, если они
действительно начнут создаваться (как, кстати, и было в 99-м году). Республика
в таком случае может оказаться перед лицом реальнейшей опасности оказаться
разодранной на самые настоящие удельные княжества, поскольку каждый кандидат в
подобные князьки (будь-то мэр, глава администрации или ещё какой местный
“авторитет”) мигом сообразит объявить себя руководителем городского, районного
или даже поселкового ополчения. Если федеральный центр в силу интеллектуальной
или моральной слабости не сумеет жёстко обуздать этот процесс и ввести его в
строгие рамки, а, наоборот, под аккомпанемент ура-патриотических речей
дагестанского официоза пустит всё на самотёк, то Дагестан рискует окончательно
погрузиться в состояние средневековой вражды и раздробленности в самом прямом,
буквальном смысле.
Оригинал этого материала
опубликован на ленте АПН.
