Кризис легитимности
Среди всех прочих
кризисов (социального, экономического, межнациональных отношений и т.д.),
охвативших нашу страну за последние несколько лет, наиболее масштабным и
глубоким (хоть при этом медленно разворачивающимся во времени и не
проявляющимся в острых формах) мне представляется кризис легитимности —
легитимности действующей власти РФ. Практически любое
объективное и непредвзятое социологическое исследование существующих сегодня в
России (и при этом непрерывно нарастающих!) общественных настроений подтвердит:
всё меньшее количество людей воспринимают действующую власть во всей её
совокупности институтов (президент, Госдума, правящая партия, местные
парламенты и т.д.) как законную и легитимную, то есть, занимающую своё место по
праву. Реальные рейтинги доверия практически всем властным институтам в
стране на сегодняшний день не просто низкие, а катастрофически низкие. То, о
чём говорили ещё не так давно всего лишь как о тенденции и не более, сегодня
принимает вполне реальные очертания: пропасть между правящей верхушкой (к коей
принадлежит абсолютное меньшинство) и всем остальным народом (который
составляет абсолютное большинство) расширяется стремительно и такими темпами,
которых, не было, пожалуй, с 90-х.
Долгое время на протяжении “нулевых” годов эта крайне неприятная для
правящего режима статистика несколько скрашивалась аномально высоким рейтингом
доверия президенту В.Путину (порядка 70-75% по данным различных соц.опросов и исследований). Аномальным он выглядел потому, что
при низком общественном доверии к институтам власти вообще, факт которого не
отрицали и не отрицают даже представители официоза, столь высокий авторитет
того, кто, собственно, характер этой власти и определяет, смотрелся совершенно
противоестественно. Опустим здесь рассуждения на тему того, каким образом и при
использовании каких именно методик составлялся данный рейтинг популярности
Путина, коим в своё время апологеты Кремля так любили тыкать в нос своим
политическим оппонентам. Нет никаких сомнений, что в реальности пресловутый
рейтинг был значительно ниже официально декларируемого, по крайней мере, во
время его второго срока. Но сейчас у власти нет и такого рейтинга доверия,
пусть даже и наполовину липового, и, несмотря на предвыборный год, никому
действующего президента провозглашать “национальным лидером” в голову не
приходит – просто не прозвучит. Лично я, например, не знаю ни одного человека,
у которого бы Дмитрий Медведев как президент страны вызывал хоть какую-нибудь
симпатию. И цифры, обнародованные Левада-центром в
августе прошлого года, в самый разгар пожаров в Подмосковье, выглядят в
достаточной степени реалистично. Так, согласно этим данным доверие действующему
президенту страны выражали лишь 38 % опрошенных
(проводивший аналогичный опрос ВЦИОМ в тот же период обнародовал цифры в 39%
доверяющих).
То есть, всего 38-39% граждан нашей страны доверяют руководителю
государства! Меньше половины! И это с поправкой на то, что исследование
проводили абсолютно лояльные власти аналитические центры, о методиках
проведения исследований которых уже чуть ли не анекдоты ходят. Из чего можно
предположить, что в реальности степень общественного доверия президенту
Медведеву ещё ниже, не говоря уже о степени доверия остальным государственным
институтам.
В самом деле, сложно в нашей стране отыскать человека,
который бы искренне и на полном серьёзе верил бы в то, что в Думе у нас сидят
честные и принципиальные депутаты — избранники народа, в министерствах –
порядочные и компетентные министры, в областных, краевых и республиканских
администрациях – трудящиеся на благо своих регионов руководители и т.д.
И с каждым годом степень неприятия, отчуждения народа от власти всё более
усиливается. Отчуждение зачастую выливается в тотальный нигилизм, во всеобщее
озлобление и ненависть.
Выражение массовой поддержки пятерым приморским парням, летом прошлого года
взявшим в руки оружие и начавшим по примеру северокавказских боевиков отстрел
сотрудников правоохранительных органов, было лишь первым звоночком. Вторым –
уже не звоночком, а настоящим ударом в колокол – послужило декабрьское
выступление на Манежной площади. Не сомневаюсь, в тысячах и тысячах молодых
русских голов после этого ещё сильнее укоренилась мысль о том, что добиться от
действующей власти выполнения своих обязанностей (подчёркиваю, именно обязанностей,
того, что она обязана делать согласно своему статусу) можно только лишь
посредством организации на неё публичного и массового уличного нажима. Можно не сомневаться, не устрой тогда фанаты “Спартака” и
примкнувшие к ним небезразличные люди открытых выступлений, на выйди они в
количестве десяти тысяч к самым кремлёвским стенам и не потребуй громогласно от
властей немедленных мер по розыску и аресту убийц Егора Свиридова – и никакие Утарбиевы сотоварищи не сидели бы сейчас в СИЗО. А,
упиваясь безнаказанностью, по-прежнему украшали бы свои профили Вконтакте баннерами типа “Разбегаться, суки – мы с
Кавказа!”
У многих и многих наших соотечественников возникает
закономерный и логичный вопрос: что же это за государство, что же это за
“властная вертикаль” такая, заставить которую выполнять свои обязанности (ещё
раз акцентирую внимание, не милости оказывать, не барские жесты делать,
а выполнять обязанности) можно только посредством массовых походов к
Кремлю и потасовок с ОМОНом? Ведь задействование
подобных методов выражения гражданской позиции свидетельствует о полной
управленческой несостоятельности пресловутой “властной вертикали”, о том, что
ничем по-настоящему она управлять не может. На практике государство не может
даже защитить собственных граждан. По всей стране действуют сращенные с властью
организованные преступные группировки, убивающие людей и держащие в страхе
целые районы – трагические события в станице Кущёвской
лишь немного приоткрыли нам эту тёмную сторону современной российской жизни. И
никто с этим по-настоящему и не думает бороться.
Но раз так, то по какому, собственно говоря, праву такое государство
и такая власть распоряжается нашими судьбами и жизнями?
И вот здесь мы подходим к главному – к вопросу о легитимности
существующей в стране общественно-политической системы в глазах наших
сограждан. Для того, чтобы с абсолютной ясностью
представлять, о чём именно идёт речь, определимся со значением терминов.
Легитимность (от лат. legitimus — законный) — в широком смысле значит, признание, объяснение и
оправдание социального порядка, действия, действующего лица или события.
В более же узком смысле легитимность трактуется как согласие народа с
властью, когда он (народ) добровольно признаёт за ней (властью) право на
принятие обязательных к исполнению решений. В
политико-правовом плане под легитимностью понимают положительное
отношение народа, населения страны к действующим в данном государстве
институтам власти, признание их законными. Таким
образом, легитимность – это добровольное признание народом права власти на
власть.
А теперь обратимся к российским общественно-политическим реалиям. Многие ли наши сограждане положительно относятся к таким институтам
государственной власти как правительство, депутатский корпус, чиновничий
аппарат и т.д.? Многие ли из них признают в лице думских депутатов искренних
выразителей своих интересов, а в лице президента – своего избранника, того,
кому они – именно они, а никто другой! — вручили мандат доверия на управление
страной?
Полагаю, что данный вопрос в реалиях современной России является чисто
риторическим…
Последние выборы в муниципальные образования и законодательные собрания
субъектов федерации наглядно продемонстрировали рост недоверия к власти и
всему, что с ней связано. В частности, к проводимым ею выборам. Так, средняя
явка по стране в единый день голосования 13 марта согласно анализу данных ЦИК
составила порядка 45%. Абсолютно заоблачные цифры в 80% и 73% пришедших на
выборы в Дагестане и на Чукотке всерьёз рассматривать не будем. О том, сколь
сильно в национальных республиках расходятся официальные данные по явке
избирателей с тем, что можно воочию наблюдать на участках для голосования, я
знаю не понаслышке. Но даже то объявленное количество в 45-50% избирателей,
явившихся 13 марта исполнить свой гражданский долг, зная практику ведения
статистики отечественными избиркомами, следует разделить надвое (а в Дагестане
и вовсе, как минимум, на четыре). Поэтому можно предположить, что реальная явка
по стране составила где-то в районе 20-25%, считая и тех, кто являться на
выборы обязан по долгу службы: то есть, с чиновниками, военными,
правоохранителями, учителями и тому подобными “подневольными”. Таким образом, в
самой процедуре избрания региональных парламентов приняла участие лишь 1/4 —
1/5 часть населения России. Неприятие правящей партии сейчас столь сильно, что
даже при всех своих ухищрениях сотрудники избирательных комиссий вынуждены были
зафиксировать повсеместное падение её популярности 15-20% по сравнению с
думскими выборами 2007 г.
Поэтому те проценты “Единой России”, которыми бравурно жонглируют дикторы на
официозных каналах, есть лишь волеизъявление крайне ограниченной
группы людей. Существуй по-прежнему порог явки, действуй в
избирательных бюллетенях графа “против всех” и, наконец, проводись выборы
по-честному, с допуском до них всех реально существующих партий – и “партия
жуликов и воров” потерпела бы сокрушительное фиаско.
Фактически мы вплотную подошли к ситуации, когда правящие круги, де-факто
использующие институт выборов лишь для собственной легитимизации
себя в глазах мирового сообщества как законных руководителей России, по сути,
не представляют никого, кроме самих себя. В глазах всё большего числа людей
правящая верхушка превращается в шайку самозванцев, которых на деле
никто не выбирал и никакого права на распоряжение страной от лица народа не
делегировал.
Падение доверия к власти и всему, что с ней связано, принимает угрожающие
масштабы. В России народ тотально не доверяет всему и всем: правительству,
депутатам, чиновникам, полиции, армии, судам, системе образования и
здравоохранения, налоговым службам и т.п. Даже те шесть партий помимо “ЕдРа”, которые милостиво получили регистрацию из рук
Минюста и были допущены к участию в выборах в роли декоративной оппозиции “Её
величества”, на деле не пользуются ни массовым доверием, ни массовой
поддержкой. Ну кто, скажите на милость, всерьёз
назовёт Владимира Жириновского оппозиционером, а Геннадия Зюганова – надеждой
для всех униженных и оскорблённых (при том, что этих униженных и оскорблённых в
России миллионы). В 90-е годы, даже в начале “нулевых” иллюзии по поводу
возможности успешного ведения парламентской борьбы были, причём, у многих.
Сейчас от них не осталось и следа. И очередные, демонстративно наглые отказы в
регистрации всем партиям реальной, а не карманной оппозиции (“Другой России”, “РОТ-Фронту”, “Родине: здравый смысл”) выглядят лишь как
некое техническое действо, совершённое чиновниками Минюста по команде из
администрации президента. В орган, который на самом деле в данном вопросе
абсолютно ничего не решает, без всякой надежды на успех подают документы для
регистрации – орган, выполняя указание сверху, в установленный срок в
техническом порядке вручает ходокам заранее заготовленные постановления об
отказах.
Собственно, ничего иного государственной машине и не остаётся – она подобна
велосипедисту, который едет лишь до тех пор, пока удаётся крутить педали.
Прекрати она это делать, то есть, перестань подавлять различными способами
свободное волеизъявление народа, дай на ТВ-экран доступ представителям реальной
оппозиции, пойди на организацию честных выборов — и вся монополия
чиновничье-олигархической группировки на власть закончится очень быстро.
На сегодняшний день любая, даже самая дикая несправедливость со стороны
властных структур, воспринимается большинством нашего народа обыденно, как
нечто само собой разумеющееся – ведь ничего иного люди от них в массе
своей и не ждут. Для многих из них современная власть является олицетворением
всего самого низкого, подлого и несправедливого, и это отношение при сохранении
существующей общественно-политической системы изменить уже невозможно. Оно
сформировалось на многие годы вперёд.
Отсюда напрашивается и другой вывод. Чем слабее выражено признание
легитимности власти, тем сильнее власть вынуждена опираться на инструменты
насилия и подавления. В конечном итоге при массовой потере легитимности в
глазах соотечественников лишь грубая сила может обеспечить власти режим
сохранения. Всё это мы уже наблюдаем в полной мере. Подавление любых ростков
русского оппозиционного движения путём фабрикации дел по 282-й статье приняло массовый,
повальный характер именно в последние два-три года, когда уровень доверия к
власти и, соответственно, степень её легитимности в глазах граждан РФ упали до
угрожающей для неё (власти) отметки.
Кто-то может назвать подобную ситуацию предреволюционной. Но я бы выразился
иначе: она сейчас не предреволюционная, а предобвальная–
и это намного хуже. Ведь
революционная ситуация подразумевает под собой такое состояние общества, при
котором в противовес прогнившей, отжившей своё и уже не способной управлять “по-старому”
элите существует уже сформировавшийся новый класс и новая, пока ещё теневая
элита, готовящаяся в нужный момент выйти на арену истории и перехватить власть.
Однако этого-то как раз мы и не наблюдаем.
Никакой теневой элиты именно как социальной общности сейчас нет – есть лишь
отдельные личности и группки, разбросанные по всей стране и не
структурированные ни в какое единое целое: ни в мощную партию, ни в массовое
движение, ни в социальный слой.
Складывается парадоксальная и вместе с тем трагическая
ситуация: в государственной машине РФ действительно всё прогнило сверху донизу,
все государственные и властные институты не только повально заражены коррупцией
и вопиюще неэффективны именно как органы государственного управления, но и не
пользуются моральным авторитетом среди народа, и конструкция эта по выражению
Сергея Кургиняна может обрушиться в любой момент от
стука двери или хлопанья форточки (то есть, от действия даже любого,
малозначимого самого по себе фактора) — но не просматривается никакой реальной
общественно-политической силы, которая могла бы перехватить власть и остановить
этот страшный процесс разрушения и расползания страны.
В условиях, при котором процесс разрушения
сделается необратимым, власть может перейти в руки лишь тех сил, которые,
образно выражаясь, находятся сегодня в катакомбах, тех, кто никак и никоим
образом не связан с правящей верхушкой и, следовательно, не замаран. Но
возможно это будет, по всей видимости, лишь через полную утрату государственной
дееспособности, а может быть, даже и суверенитета, и через большую кровь.
За кризис легитимности, к которому нас закономерно привела политика,
проводимая правящими кругами внутри страны, в будущем придётся платить очень дорогую цену.
Оригинал этого материала
опубликован на ленте АПН.
