16+
Аналитика
19.02.2021
Претензии прокуратуры по вопросу контроля исполнения компанией своих обязательств вполне обоснованы.
03.03.2021
Компания будет получать деньги, а работу по уборке взвалит на плечи города.
19.02.2021
В результате внедрения системы ЕГЭ общая грамотность неуклонно падает.
16.02.2021
Однако не менее важно задать для отрасли правильные цели.
11.02.2021
Я вполне разделяю опасения тех, кто сомневается в целесообразности соглашения с «Мегафоном».
01.02.2021
Молодежи не хватает картины будущего, в котором она хотела бы жить.
29.01.2021
Не уйдет ли все финансирование консорциума «Вернадский – Нижегородская область» на содержание аппарата?
28.01.2021
Эффективность инвестиционного соглашения Нижнего Новгорода с «Мегафоном» крайне низка.
27.01.2021
Задача протестных акций состоит вовсе не в решении конкретных проблем.
26.01.2021
Не стоит оценивать значение протестных выступлений только по количеству участников.
26.01.2021
Протестные настроения растут по всему миру, экономический кризис начинался еще до пандемии, она его лишь усилила.
11 Марта 2013 года
245 просмотров

Михаил Шишкин и теория права

Заявление
писателя Михаила Шишкина о
неучастии в международной книжной ярмарке сразу
вызвало, наравне с горячей поддержкой, ряд недоумений и возражений.
Если суммировать реплики, прозвучавшие в ответ на публикацию слов
Шишкина, то общий вектор их таков – Михаил Шишкин живет вне
картографированного литературного поля, но является только его
бенефициаром. Он не примкнул ни к одной из литературных партий, за
каждой из которых в нашем локальном поле неизбежно стоит политическая
позиция: нельзя стать «новым реалистом» или «новым
метафизиком», не занимая позицию в политической борьбе хотя бы
на словах. Дальнейший ход рассуждений уже зависел от
доброжелательства или недоброжелательства комментатора. Чаще всего
говорилось, что Шишкин с опозданием присоединился к протестному
движению (в этом упреке сошлись Евг.
Попов и Э.
Лимонов).

При этом в
дискуссиях упускается один момент, который кажется ключевым. Протест
Шишкина, его «не могу молчать», принципиально отличается
от протестов в русской литературе реалистической эпохи. Первоначально
протест происходил в плоскости правовых отношений, и образцовый его
пример дал Пушкин: если волхв имеет непосредственный договор с
небесами, то «волхвы не боятся могучих владык». Но чем
дальше, тем больше протест переводился в область морального суждения:
обличение любого порока как потенциальной узурпации заслоняло смысл
политики как механизма принятия легитимных решений.

Хотя Михаил Шишкин и
говорит в основном на этическом языке, он на место былого морального
суждения о качестве власти резко ставит правовой вопрос о том, как
возможны вообще структуры легальности там, где нарушена легитимность.
Для него участие в книжной ярмарке есть не только
коллаборационистский жест, но прежде всего, подрыв своей собственной
личности.

В «нормальной»
ситуации легитимность является основанием не-злоупотребления законом.
Например, в Англии не будут употреблять средневековые законы, хотя их
формально не отменяли, – именно потому, что правовая система
легитимна. Точно так же легитимностью определяется и та система
доверия судам, которая и поддерживает процессуальные нормы. В
условиях легитимности полиция и суд не могут перейти к «японской
забастовке», знаменитой «работе по правилам»
(буквалистское выполнение всех инструкций), которая парализует
принятие любых справедливых решений. При торжестве легитимности
согласие сотрудничать с властью, и отказ от него будут вписаны в
структуры легальности, и критика отдельных решений власти не
препятствует участию в представительстве: и то, и другое –
легальные практики.

В европейской
истории легитиматор был внешним по отношению к системе принятия
решений – в его качестве выступало наследие римского права,
воля (изобретенной) нации или символически авторитетные жесты. Что
позволило преодолеть нацистское беззаконие? «Идея Европы»,
в создание которой внесли вклад Томас Манн и другие антифашисты.
Новую Европу и ее политические порядки легитимировало слово, имеющее
метапозицию по отношению к мнению толпы.

Легитимация
действующей российской власти по преимуществу «истеричная»,
в виду мнимой угрозы, которая требует сплоченности. При этом считать
поддержку действующей власти большинством населения легитимацией
нельзя, потому что решения о поддержке не имеют экзистенциальной
осознанности. Скажем, если бы население решало, кому объявить войну
не на жизнь, а на смерть, и готово было бы полностью погибнуть, то у
нас была бы полисная ситуация: в экзистенциальной ситуации возможного
уничтожения субъектом легитимации и может выступить полис. Лидер
полиса, такой как Перикл, мог погибнуть в бою; ситуация же, при
которой Сталин или Брежнев гибнет в бою, невозможна в принципе.

Итак, для
легитимации недостаточно только мнения большинства (opinio),
необходимо еще «утверждение» (affirmatio). На одном
opinio никакой прогресс и никакие транзакции невозможны, opinio
подвластно страсти; если сегодня толпа кричит одно, а завтра –
другое, то это как раз уничтожает возможность политических
транзакций.

Легизм через «ручное
управление», «вертикаль власти», гоббсовскую
«диктатуру закона», имевший в виду легитимность
экспертных решений, оказался чистой фикцией, и как раз последний год
это показал: вертикаль была сдана в утиль вместе с экспертами. В
России наших дней легитимность плавающая: она создается то законом,
то декларациями верховной власти, то самолегитимацией отдельных
ветвей и «органов» власти, то наиболее легистскими
обычаями и традициями («духовная скрепа» как механизм
присвоения обычного права), то стремлением некоторых институций
всё-таки навести порядок и сделать систему более прозрачной. Именно в
такой ситуации плавающей легитимности, пэчворка из правил и
институций, структуры легальности становятся невозможны.

Михаил Шишкин в
своем заявлении верно и точно почувствовал, что утрачивается
легитимность всей системы. Низкопробное центральное телевидение столь
же нелегитимно, как и ангажированный суд не потому, что они сходным
образом неприятны, но потому что они «кивают друг на друга»:
аресты производятся на основании передачи «Анатомии протеста»,
а бывший телесудья Астахов отправляет на казнь детей-сирот.

Политзаключенные –
скандал всего плавающего легизма современной России, "скандал
веры". Иначе говоря, если существуют политзаключенные, то "какой
я капитан"? Как я могу находиться в каком-либо легальном
отношении к абсолютной нелегитимности заключения под стражу по
политическим мотивам? Здесь Шишкин приходит именно к достоевской
постановке вопроса: как вообще возможен субъект, если основание
субъекта оказывается фиктивным? Поэтому нельзя говорить о том, что
Шишкин «прозрел» или «решил выступить». Можно
говорить о выдающемся политическом достижении Шишкина, который,
наконец, перевел разговор из эмоциональной плоскости в
теоретико-правовую.

Насколько долго
возможна плавающая легитимность в мире, требующем всё более
прозрачных транзакций, мы не знаем. Но что Михаил Шишкин – уже
не рассерженный горожанин, а политик – это несомненно.

Оригинал
этого материала опубликован в Русском
журнале
.

По теме
25.01.2021
На что будет сделан акцент при объединении «Справедливой России» и «За правду»?
21.01.2021
Платными парковками должен заниматься МУП, чтобы все деньги поступали в бюджет Нижнего Новгорода.
20.01.2021
Оправдано ли для города экономически концессионное соглашение мэрии Нижнего Новгорода с «МегаФоном»?
20.01.2021
Гриневич неспособна заменить Бочкарева – его потеря оказалась для регионального отделения «Справедливой России» невосполнимой.

Смотреть онлайн бесплатно

Смотреть видео онлайн