Шариатский социализм

Исламистское
подполье становится все активнее, несмотря на громкие заявления
федеральных властей о его скорой ликвидации и усилия правоохранителей
по обеспечению оной. Несмотря на тактические успехи силовиков и
гибель многих видных исламистов, джихад неуклонно набирает силу,
постепенно распространяясь с Северного Кавказа на всю территорию
России.

Что из себя
представляют «вахи» Северного Кавказа? Привожу запись
своей беседы с одним из свидетелей и участников происходящих событий.
Мой собеседник – местный бизнесмен, черкес, по взглядам —
убежденный светский националист, сторонник Хабзе и Адыгства:

Наш вахабизм — это
нечто между Че Геварой и Доном Корлеоне. Это братва, это мафиозная
структура, замешанная на исламском социализме.

Уровень поддержки
этих идей среди молодежи очень высок.

Одной моей знакомой,
школьной учительнице, ее ученик, молодой человек, как-то сказал:
«Если я не найду работу после школы, я пойду к вахабам.»
. И вот такой мотив — он у многих. «Вахи» держатся
открыто, открыто говорят о своих взглядах — и все их боятся. Они
могут из машины выкинуть, забрать имущество — никто ничего не
оспаривает. Их боятся все, в том числе и органы. В одиночку с ними
нельзя конфликтовать, они обломали многих “крутых”,
которые надеялись на свою силу, и бросили им вызов, обломали жестко.
Сейчас боятся не разборок с урками, а разборок с вахами. С урками
можно договориться, урки могут простить и забыть, с этими — нет.

Среди них много
спортсменов, особенно сельских, но и городских тоже хватает. При
этом, по-настоящему глубоко религиозных и разбирающихся в тонкостях
среди них мало. Работают две-три, максимум – пять –
якорных идей, вот на них и цепляют: справедливость, равенство,
братство в исламе, равные стартовые возможности.

Важно также и
чувство принадлежности к сильному сообществу: джамаат всегда
поддержит. Еще деньги. Почти все «ваххабы» – на
машинах, никто не бедствует, т.е. они помогают своим деньгами,
распределяют оброк среди своих. Имеется в виду оброк, которым они
обложили почти всех, т.е. это такая система социальной взаимопомощи.
При этом они ведут активную агитацию, очень активную и навязчивую. А
насилие применяют к двум категориям: сотрудникам силовых органов и
упирающимся бизнесменам, гражданских не трогают. Т.е. среди
гражданских пока что идет мирный даават (проповедь, призыв к исламу).
Ваххабисты очень убежденные, буквально бредят своим имаратом и
халифатом. Убедить их в чем-то невозможно, как непрошибаемая стена,
гнут свою линию – и всё, хоть тресни.

На почве ваххабизма
братаются с иноземцами и кем угодно, отрицают адыгство.

Старшее поколение,
поскольку никакой альтернативы предложить молодежи не в силах.
Ваххабизм, как вода, проникает во все щели, заполняет идеологический
вакуум. И еще: участие в джамаате — это сила, деньги, статус члена
группировки. А участие в адыгстве, т.е. в черкесском национальном
движении – одни расходы головная боль. В черкесских республиках
прессуют националистов наравне с вахами.

Важно то, что
процент знающих, тех, кто разбирается во всех тонкостях, среди
ваххабитов ничтожен. Почему у них столько стенаний по поводу гибели
Саида Бурятского и Анзора Астемирова, почему на каждую статью
доморощенного умника рангом ниже столько восторженных комментов:
«Брат, спасибо, просветил, такая нужная статья»? А
потому, что страшный дефици.знающих кадров.

Несмотря на это,
такая толпа к ним идет.

Почему это
происходит?

Первая причина –
социальный протест. Была бы у всех возможность тепло устроиться в
этой жизни — мало там было бы людей.

Причина вторая —
потребность в идее. Человек все-таки нуждается в идее, активная
молодежь – особенно.

Причина третья —
принадлежность к сильной группе: никто не хочет быть на стороне
проигравших. Молодежь верит, что за вахабами будущее.

Причина четвертая —
стадный инстинкт. Когда — когда вахабов становится все больше и
больше, хочется примкнуть к большинству, так спокойнее. Примкнуть
если уж не активно, то хотя бы внешним образом жизни, словами. И
происходит переоценка системы ценностей.

Еще момент: на
Северном. Кавказе молодежь не такая пассивно-послушная, как в центре
России, она хочет сама делать свой выбор, не хочет попадать на
обочину жизни. Она более амбициозна и ищет приложение своих сил, а
государство ничего не предлагает, кроме коррупции. Вот тут-то и
подоспели вахи со своим проектом. Молодому человеку, который не
согласен с системой и который не вписался в систему, — куда ему идти?
К тем, кто предлагает готовое решение, к тем, у которых, во-первых, –
есть проект будущего; во-вторых, – они помогут уже сегодня.

Т.е. вахи дают и
НАСТОЯЩЕЕ, и БУДУЩЕЕ. Вот они — два основных якоря, на которые
цепляют молодежь. А на что цепляет государство? Ни на что. Вот и
получается, что кавказский ваххабизм — это помесь революционного
социализма а-ля Че Гевара и Коза Ностры, плюс еще собес,
соцобеспечение. Боевик знает, что если погибнет, его семью не бросят.
И что еще важно: как-то, в одной статье про русских
нацистов-скинхедов я прочел очень интересную мысль, о том, что скины
— это не идеология, а субкультура. Так вот, кавказский ваххабизм —
это тоже субкультура молодежи, новая субкультура, альтернативная
року, пепси, коммунизму, капитализму, дому-2, реалити-шоу, порно,
наркотикам и т.п. Раньше ваххабитов даже в молодежной среде называли
«хиппующими». Почему «хиппующими»? Потому что
мотив многих был — отличаться от большинства и заявить свой протест
против несправедливого устройства жизни. Если дать название этому
явлению или субкультуре, то самое удачное будет: «шариатские
герильерос», шариатский социализм. Ведь революционеры тоже
экспроприируют собственность всегда и везде. В нашем случае –
здесь больше все-таки от Че Гевары, чем от Дона Корлеоне, и от
Корлеоне много больше, чем от Маркса. В другом, может, звучании, но
лозунги джихадистов такие же, как у французских революционеров –
свобода (от РФ), равенство, братство (в исламе).

Что противопоставить
этому? Государство обязано дать хотя бы свободу (от беззакония) и
равенство (перед законом), чтобы молодежь не уходила к вахам. А также
братство. Братство от государства — это эффективная национальная и
религиозная политика, жесточайшая борьба с ксенофобией, чувство
принадлежности к сильному и справедливому государству, для которого
равны и белокурые бестии из числа старшего брата, и чурки немытые с
Кавказа. Вот тогда в лес уйдут только те, кто очень любит природу в
любое время года… остальные будут воевать в контрстрайк.