Торжество безнаказанного меньшинства
Серия переворотов, которая в последнее время идет на постсоветском пространстве, по мнению ряда специалистов, может привести к созданию подобной ситуации и в России. Кто-то расценивает «бархатные революции» в Грузии, на Украине, в Киргизии как репетиции перед Россией, кто-то – как попытку «обложить» Россию по всему периметру. Отвечая на вопросы АПН-НН, свои оценки дает политолог Павел Данилин.
— Есть ли общая закономерность в революциях, произошедших в последнее время на территории СНГ?
— Довольно странно было бы отрицать наличие этой закономерности. Естественно, нечто общее мы можем видеть и в Грузии и на Украине и в Киргизии. Во всех случаях к власти приходили оппозиционные силы, ранее входившие в состав властных элит, но отстраненные по тем или иным причинам от власти. Во всех случаях они захватывали власть не легитимным, а силовым путем. Во всех случаях они пользовались поддержкой Запада. Это ли не закономерность?
Я не хочу, естественно, обелять тех, кто стоял у власти в этих республиках до переворотов. Они совершили немало того, что привело к их же собственной кончине. Я бы даже сказал, что к своему падению они шли, гордо подняв голову, расправив плечи и не оглядываясь по сторонам, несмотря на то, что все вокруг кричали: «впереди – пропасть». То есть, свергнутые лидеры не искали союзников среди соседей, пытались опереться на чиновников и коммерсантов с сомнительной репутацией, полностью плевали на переговоры с оппозицией, которая, на самом деле, вполне договоросопособна, и может удовлетвориться подачками в виде двух-трех-десяти ничего не значащих мандатов. В случае с Украиной уступок потребовалось бы больше, но если бы их вовремя пообещали, до бунтарства майдана дело бы не дошло.
Вместе с тем, во всех трех случаях налицо и кардинальные различия, которые не позволяют ставить эти революции в один ряд. Начнем с того, что в Грузии свергнута была не власть, а всего лишь клан Шеварднадзе с его клиентами. На Украине произошел раскол страны на прозападную и пророссийские части, причем, прозападная, агрессивная и радикальная оказалась более пассионарной, навязав восточной части свою волю. Отмечу, что к определениям, данным мной выше стоит еще добавить, что бывшая украинская оппозиция, ныне пребывающая у власти, но по привычке продолжающая себя величать оппозицией, на самом деле была в меньшинстве. Это доказал второй тур выборов. А третий тур выборов доказал лишь то, что этому меньшинству, как впрочем, и в любой революции, вполне безнаказанно удалось навязать свою повестку дня большинству, которое сейчас с недоумением наблюдает те же игры в собственность, то же кумовство и те же злоупотребления, которыми грешило время Кучмы.
Наконец, если говорить о Киргизии, где события еще не закончились, то революция там происходила совершенно особенным образом. Определение «бархатная» или даже нежно навязывавшееся нам «розовая», естественно, здесь не уместны, как, впрочем, не уместно и определение этой революции как «кровавой». Революция в Киргизии носила двойной отпечаток. Это был бунт бандитов и бунт голодных. Судя по имеющейся у меня информации, оппозицию использовали даже не как ширму, а как дешевый презерватив. Сначала в Оше и Джелал-Абаде были захвачены оружейные в местных УВД, затем был совершен спланированный налет на Бишкек. Сложно сказать, сколько из демонстрантов, привезенных с юга Киргизии, действительно думали, что идут делать демократию, но то, что у всех у них было осознание и готовность отомстить «зажравшимся» – однозначно. Проблема в том, что в категории «зажравшихся» сначала у ошцев попали чиновники, персонифицированные в личности президента Акаева, затем «жирующие» коммерсанты, а потом и все бишкекцы. И все это наложилось на умелую организацию, которую осуществляли отнюдь не лидеры оппозиции, шокированные беспределом толпы и растерянно пытающиеся ее утихомирить. Нет, реальными организаторами были бандиты.
Все очевидцы бишкекских событий уверяли меня, что грабежи в городе проходили спланировано. В крупные магазины вламывались сначала крепкие молодчики, которые брали все самое ценное. Затем магазины отдавались на откуп толпе, состоявшей отнюдь не только из ошцев. Там же действовали и наиболее шустрые ребята, проживающие в соседних с Бишкеком городках. Жители столицы были поначалу шокированы происходящим, особенно когда грабили их «народные» магазины. А затем пошла цепная реакция, и под лозунгом «грабь награбленное» на улицы хлынули все, кто хотел. Таких было немало, особенно в бедных районах. Соответственно, бунт бандитов, которые уже известны поименно, но которых вряд ли кто накажет, объединился с бунтом голодных. Результат налицо: не думаю, что в ближайшее время экономика страны сможет оправиться от такой революции.
— Что, на Ваш взгляд, является первопричиной этих революций – социальная нестабильность, фальсификация выборов, разочарование в либеральной экономической модели, желание дистанцироваться от России или что-то иное?
— Как я уже сказал, в каждой из происшедших революций есть свои особенности. Из вашего списка могу однозначно вычеркнуть только «разочарование в либеральной экономической модели». Ни в одной из стран не было никакой либеральной экономической модели, соответственно, не могло возникнуть и разочарования ею. Социальная нестабильность, вполне характерная для Грузии и Киргизии, не проявляла себя на Украине. Более того, последний перед революцией год для Киева был самым успешным с экономической точки зрения. И буквально все украинцы смогли это почувствовать. Что до фальсификации выборов, то очевидно: это лишь предлог. На той же Украине в играх с бюллетенями участвовали обе стороны. Попробуйте сфальсифицировать результаты во Львове или в Донецке!
Наконец, если рассматривать «российскую тему», то и здесь все не очевидно. Я, например, не уверен, что Шеварднадзе был лучше расположен по отношению к России, чем Саакашвили. Просто старый лис, прошедший жернова еще советской дипломатии, умело скрывал свои истинные чувства, тогда как Саакашвили, по своей молодости и при рогозинском гоноре просто не научился вести себя по дипломатически. Но помимо слов ведь есть еще и дела. Об этом, к сожалению, часто забывают как наши журналисты, так и наши политики. Много мы слышим в последнее время о Панкисском ущелье? Конечно, «ласковый миша» не подарок и не русофил. Конечно, у него есть комплекс младшего брата. Но говорить о том, что он хуже Шеварднадзе — нельзя. Политики, управляемые напрямую из Вашингтонского обкома могут иметь разные имиджи, но по своей сути ничем не отличаются.
На Украине «русский вопрос» имеет иные ориентиры. В ходе выборов, когда используются технологии и приклеиваются ярлыки, все выглядело однозначно. Есть прорусский кандидат Янукович и прозападный – Ющенко. Однако реальная политика и выборы мало соотносятся в жизни. Тот же Кучма, дважды побеждавший на выборах под русскими флагами, часто демонстрировал нам незалежный украинский кукиш. Не думаю, что Янукович, победив, поспешил бы в Кремль и предложил слиться с Русью-матушкой, сделав Украину девяностым регионом, а сам став губернатором. Конечно, я немного ерничаю. Ющенко на выборах явился выразителем западенских чаяний «показать этим москалям, где раки зимуют». Находясь в постреволюционной эйфории, он с распростертыми объятьями бросился на Запад, но понял, что там Украину особо не ждут. И за красивые глаза деньги не дадут. Поэтому буквально через неделю после инаугурации он начал делать реверансы в сторону российского бизнеса. Недавняя встреча с российскими олигархами – еще одно свидетельство реальной оценки ситуации. Думаю, адекватные выводы будут сделаны Ющенко и в отношении проводимой нынешними властями политики в отношении РПЦ и русскоязычного населения, которая пока больше подходит оккупантам, нежели законно избранным властям. Если же соответственные выводы он не сделает – на пороге выборы 2006 года в Раду…
При этом, я хочу особенно отметить, что в отсутствие у России стратегии и политики по отношению к русскоязычному населению за рубежом, репрессии русскоязычного населения, например, на Украине, как бы это грустно и подло не звучало, ни в коей мере не являются свидетельством их «антироссийского» настроя. Ведь, если Россия не артикулирует своего интереса к русскоговорящим (жалкие заявления МИД я в расчет не беру), значит интереса нет. Если нет интереса, значит, он не нарушается. Что и требовалось доказать. Это логика украинских чиновников. Это логика, в том числе и прибалтийских чиновников. И пока Россия будет топтаться вокруг национального вопроса, пока Москва будет бросать русскоязычных за рубежом на произвол судьбы, пока она не осмелится расчехлить стволы и огрызнуться, хотя бы экономическими санкциями, эта гнусная логика будет для них абсолютно обоснованной.
Отсюда вернемся к вашему вопросу. Первопричиной данной ситуации является, на мой взгляд, вакуум силы на постсоветском пространстве. Когда распался СССР, чего на самом деле не ожидал никто, кроме Бжезинского (да и тот не верил, что ему такое счастье привалит при жизни), вся атрибутика советского прошлого перешла к России. Но Россия не собралась ею пользоваться, а безвольно оставляла один плацдарм за другим. Именно так безвольно мы отказались от преимущественного положения в Восточной Европе, и это было с благодарностью и алчным блеском в глазах одобрено Западом.
Но когда мы отказались от преимущественного положения в странах СНГ, этого не осознал никто. Ни на Западе, ни на востоке, ни в странах бывшего СССР. К сожалению, даже русские не осознали этой катастрофической ошибки. Ведь, на словах Россия декларировала свои интересы, но на деле не собиралась даже пальцем шевельнуть, чтобы их отстаивать. Чего стоят хотя бы «ссылки» послов в наши представительства в странах СНГ. Вместо поля для работы и возможности для того, чтобы отличиться профессионалам, посольства в странах СНГ превратились в отстойники. В омуты, где дипломаты «пересиживали срок» или «набирались опыта» перед поездкой в более перспективную страну. В результате эта трусливая и двусмысленная, если не сказать «бессмысленная» позиция России привела к тому, что ни у кого не оказалось действенной политики по отношению к странам СНГ. Этой политики не было ни у Турции, ни у Германии, ни у Британии, ни у США.
Вдумайтесь: ни у одной державы до сих пор нет глобальной и четко сформулированной цели на постсоветском пространстве. США по старинке хотят сделать так, чтобы «русский медведь не проснулся». Турция знает, что ей нужен юг СНГ, но, отягченная наследием армянского геноцида, как к лакомому кусочку подступиться, кроме как с позиции силы, не имеет представления. Германия, а в ее лице и Евросоюз, беспокоясь за свое экономическое благополучие, в целом с опаской смотрит на «этих непредсказуемых и прожорливых русских», к коим по традиции причисляют всех бывших граждан СССР. Британия проводит непонятные и бессмысленные игры, похоже, до сих пор обитая в XIX веке, и, фигурально выражаясь, стремясь не допустить Московию в Индию. Пожалуй, только Польша обладает каким-то видением собственных интересов на экс-советской земле. Им нужна Украина, может быть Молдова, а затем и Прибалтика, то есть, Речь Посполитая в новейшее время.
Самое страшное, что цельной политики нет и у России. Ни в правительстве ни в Администрации президента вам никто не сможет четко сказать, чего мы ждем от стран СНГ. Это реплицируется и на все общество в целом. Кроме бессознательной ностальгии по СССР, российский социум не имеет никакой сформулированной позиции. То есть, в большей части российского общества существует консенсус относительно того, что распад СССР – зло. Но эта отправная точка является тут же и тупиком. Отсюда многочисленные патриоты призывают восстанавливать Российскую империю в границах 1917 года, ортодоксальные коммунисты выступают за воссоздание Советского Союза, либералы требуют оставить имперские замашки и дать ситуации в СНГ развиваться по демократически. Но за всеми прекрасными лозунгами кроется банальная безграмотность.
Попросту говоря, мы, русские, не знаем, что происходит в соседних странах. Причем, это незнание характерно для всех слоев общества, начиная с элиты. Отсутствие серьезных знаний о подлинной расстановке элит, о национальнызх особенностях психологии, да даже о географических особенностях, в которых живут наши соседи, приводит к тому, что решения по СНГ принимаются «на глазок», а результативность их – минимальна. Мы мечемся из стороны в сторону, якобы защищая свои национальные интересы, а в итоге, оказывается, что мы либо работаем вхолостую, либо играем на руку третьей стороне. Верные решения, которых можно пересчитать по пальцам, не исключено сделаны просто случайно, ибо иначе необъяснима цепочка решений ошибочных.
Концептуальная бедность российской элиты по отношению к СНГ катастрофична. Я не собираюсь здесь описывать цельные концепции, да это и не нужно. Главное то, что наличие любой – либеральной, патриотической, автаркичной, националистической — концепции намного лучше, чем микс из всех перечисленных выше. Если приводить аллегорию, то прежде чем построить дом, следует определить, сколько в нем будет этажей, какой метраж, сколько потребуется материалов. Когда же строительство начинается «от балды», вместо дома будет полуразвалившаяся хибара. В такой, кстати, мы сейчас и живем.
Единственным утешением служит лишь то, что другие «игроки» знают о происходящем на постсоветском пространстве не больше нашего. США развели среди наших соседей многочисленные фонды. И что? Сейчас они с ужасом смотрят на Киргизию. Не ожидали! Для них ведь происходящее в республике тоже может аукнуться ох как неслабо.
— Насколько умело (или неумело), на Ваш взгляд, позиционировала себя Россия во время произошедших революций? Сумела ли Россия извлечь хоть какие-то выгоды из произошедшего в Украине, Грузии и Киргизии?
— Во многом на этот вопрос я ответил выше, но все же уточню. В Москве привыкли действовать способом «реакции». То есть, работать по какому-то направлению наши политики начинают только тогда, когда видят угрозу. Эта работа ведется в авральном режиме, с привлечением диких ресурсов, и многочисленных проводников политики, не всегда отобранных удачно. Соответственно «пока петух не клюнет», московский медведь (не подумайте – здесь я не о единороссах) шевелиться не начинает. А когда начинает шевелиться, часто совершает косолапые и неуклюжие движения.
Вместе с тем, позиция, занятая Россией во всех трех случаях, была единственно правильной. Дистанцироваться от происходящего в Киргизии и Грузии, взрывоопасных республик, было необходимо. Если уж наши дипломаты и наши бизнес-интересы в этих государствах не смогли раньше повлиять на ситуацию, то в революционной буре многие действия России могли бы только навредить. На Украине же Россия заявила себя как игрока с самого начала. Кандидат, поддержанный Россией, победил, но удержать власть не сумел. События ноября показали, что Украина была на грани войны, причем, западенцы отступать не собирались, заручились поддержкой на Западе и мобилизовали наиболее активную часть западной и центральной Украины в свою поддержку и победили. Отступили пророссийские силы, поддержка которых на Украине хотя и была значительной, но серьезно уступала в агрессивности и готовности к самопожертвованию западникам. При таком раскладе, когда Украине грозил, если не раскол, то, по меньшей мере длительная дестабилизация, Россия опять же сделала правильный ход – минимизировав возможность конфликта.
Что касается выводов, то мне кажется, что они сделаны. Назначение Колерова в Администрацию президента на должность куратора СНГ – проявление того, что в верхах понимают всю важность этого направления. Причем, здесь важна не личность назначенного, а сам факт. Но давайте смотреть правде в глаза – этого недостаточно. Нет смысла вставлять новые краники, если менять следует систему. В России давно назрела и перезрела реформа внешнеполитического курса. Начаться оно должно с выработки приемлемой, национально ориентированной, деидеологизированной концепции внешней политики России по всем направлениям. А завершиться — кардинальной реформой внешнеполитического ведомства, которое сейчас представляет собой обыкновенную черную дыру, засасывающую ресурсы, и не дающую практически никакой отдачи.
— Сделала ли российская власть для себя выводы после серии бархатных революций, произошедших в странах СНГ? Повлияет ли произошедшее на социальную политику России, на отношение к выборной системе (в том числе, и на «традицию» применять т.н. административный ресурс)? На внешнюю политику?
— Я бы осторожно сказал, что революции не остались без внимания центральной власти в России. Революционная угроза для России, похоже включена в повестку дня. А вот насколько адекватной будет реакция, судить сложно. Пока мне представляется, что власть действует административными мерами: заключение в тюрьму нацболов (опять же, на мой взгляд, ошибочное – ибо из них, по сути, сделали героев, борцов за свободу и политзаключенных), запреты митингов, наращивание силовой составляющей. Не берусь судить о том, насколько успешны будут эти меры. Хотя, если бы спрашивали моего совета, я бы порекомендовал быть «помягче», например, открыть все-таки политические дискуссии в парламенте. Единственной, с чем нынешней власти нет равных – так это в работе с официальной оппозицией. Здесь и советы и рекомендации давать было бы глупо. Карманные оппозиционеры прекрасно принимают правила игры и действуют четко в заданных рамках. Лучший пример этому – последние заявления Явлинского относительно недопустимости революционной смены режима. Симптоматично, что заявления последовали сразу же после киргизских событий, что делает их программными.
-Неизбежна ли, на Ваш взгляд, «бархатная революция» в России? Какие меры могут быть предприняты российскими властями для предотвращения «оранжевой угрозы»?
— В России не может быть «бархатной революции». В России может быть только кровавая резня. И еще одно: если мы все же столкнемся с революционной ситуацией, то увидим не один Бишкек, а на два порядка больше. Кстати, думаю, братки из Подмосковья, также как и крутые пацаны из пригородов Бишкека, с удовольствием прошвырнулись бы по магазинам, банкам и складам Москвы, чтобы снять накопившийся жирок с москвичей. Да и в Мосеве далеко не все этим «жирком» подзапаслись.
Так что, если говорить о мерах противодействия революции в России, считаю, что они должны быть самыми жесткими. Промедление смерти подобно. Если раковая опухоль революции будет разрастаться, то России попросту не останется. Другое дело, что пока не пошли метастазы, следует проводить профилактику. Не все то, что говорят оппозиционеры, можно охарактеризовать, как «демшизу», не все их упреки власти несправедливы. В частности, властям, если они хотят все-таки наладить некое социальное партнерство и сформировать гражданское общество. Давно пора не на словах, а на деле обеспокоиться чиновничьим беспределом. Ведь, главная проблема современной России не в каком-то якобы ущемлении демократии, а именно в коррупции.
— Кто, на Ваш взгляд, имеет наивысшие шансы придти в России к власти в результате такой революции и когда?
— Если революция все же произойдет, к власти вполне может прийти какой-нибудь полуфашист-подонок, который будет укладывать своих оппонентов штабелями. Либо к власти придет идеалист, за спиной которого подонки-полуфашисты будут куладывать своих оппонентов штабелями. Другой логики для русской революции я не вижу.
