Владимир Буланов: «Три нижегородских босоногих пацана разорвали всю область!»

Журналист
Валентина Бузмакова беседует с депутатом
Законодательного собрания Нижегородской области Владимиром Булановым.

Валентина Бузмакова. Вы, Владимир
Анатольевич, стали лицом Коммунистической партии на выборах в Законодательное
собрание Нижегородской области. В политике всегда хочется видеть новые лица. И
вот такое новое старое лицо мы увидели. Вы и братья Кузнецовы вытянули эти
выборы в марте нынешнего года. Зачем Вам это нужно? Какой-то критический
возраст настал? Требуете перемен в жизни? Вот мы сидим с вами на заводе “Термаль”, заводе с громким историческим именем, хозяином
которого сегодня являетесь Вы. Вы не можете себя здесь выразить? Зачем Вам эта
партия, зачем Вам политика?

Владимир Буланов.
Еще год назад я даже в страшном сне не мог представить себе, что стану
депутатом от такой старой радикальной партии, как коммунисты. Я никогда не
скрывал и говорил товарищам-коммунистам, что я человек либеральных взглядов.
Еще при Немцове я писал заявление Лихачеву о вступлении в СПС, но они его тогда
потеряли. И так получилось, что я не стал членом СПС, но нисколько от этого не
страдал. Девять лет работал на заводе, потом поднял голову и увидел, что жизнь
идет, все крутится, вертится. Получается так, что наши вожди говорят по
телевизору красивые слова, а в жизни происходит по-другому. Я понял, что в
стране идет не тот процесс. Мы двигаемся не туда, куда надо. Вообще мой рабочий
день начинается с того, что я захожу в Интернет и смотрю все мировые новости.
Аналитики-эксперты скептически оценивают все сценарии развития России. Мы
превращаемся в сырьевой придаток. Населения достаточно 10-20 миллионов для
обслуживания энергосетей, а что с остальными? Я понял, что надо что-то делать.
Все мои знакомые, друзья состоят в “Единой России”. Все у них хорошо, все
счастливые, все довольные. Но когда видишь, что в Китае электричество продают
по 15 копеек, а у нас на заводе оно стоит 3 рубля 50 копеек, то же касается и
населения. И квартплата у нас уже выше, чем в Париже, в Милане, бензин выше,
чем в Америке, вот тогда понимаешь, что-то здесь не то. С “Единой Россией” мне
делать нечего. “Справедливая Россия” – очевидно, что это клон нашей правящей
партии. Жириновский делает то, что нужно, но только делает это за деньги. Так
мой выбор пал на коммунистов. И первый разговор был о том, чем я могу быть
полезен для партии. Мне сказали, что с моим приходом можно сделать ребрендинг партии.

В.Б. Это не
весеннее обострение?

Вл.Б.  Это было в мае. Движение в сторону коммунистов
у меня произошло в мае прошлого года. Я жил в палатке на берегу Горьковского
моря. Мы общались, вместе пили водку и хорошо сошлись в позитивном смысле
сначала с Рябовым. Он увидел во мне что-то. Мне тоже показалось, что он человек
вполне предсказуемый, слова у него не расходятся с делом. Потом познакомился с
Егоровым.

В.Б. А не
деньги ли сыграли здесь роль? Ведь, партии нужны деньги для проведения
избирательных кампаний, для текущих дел.

Вл.Б. Я
думаю, для компартии и тогда, и сейчас нужно, прежде всего, привлекать внимание
людей. Путешествуя по свету, я увидел, что везде есть коммунистические ячейки,
и люди, состоящие в этих ячейках, не дряхлые старички и бабушки, а люди в
хороших галстуках, вполне хорошо одетые, с хорошими машинами. У нас тогда еще
не совсем это было видно. Про деньги, конечно, смешно говорить, о том, сколько
нужно вложить в партию, про ценники за мандаты, о которых говорит “Единая
Россия”. Депутат Законодательного собрания может иметь двадцать помощников. Так
вот “Единая Россия” сейчас в Нижнем продает
удостоверения помощников за пятьдесят – сто тысяч рублей.

В.Б. До сих
пор я слышала, что продают удостоверения помощников в ГосДуме.

Вл.Б. Это
интересно молодым людям. У меня сын говорит: ”Пап, сделай мне удостоверение”. Я
говорю: ”Походишь сначала со мной полгода на приемы с избирателями в Московском
районе, хватит терпения – сделаю удостоверение помощника”. Я знаю, сколько
собирают единороссы на выборы. Человек с известной
фамилией собирал с людей, которые были на втором, третьем месте в списке.
Десять миллионов рублей за третье место в списке. Двадцать миллионов – за
второе место.

В.Б. И
платили?

Вл.Б. Платили.

В.Б. Скажите
тогда, сколько стоит сейчас место депутата в Государственной Думе?

Вл.Б.  Сейчас называется цифра 10 миллионов
долларов от партии “Единая Россия”.

В.Б. И есть
желающие в Нижнем?

Вл.Б.  Думаю, более чем достаточно.

В.Б. Вы
уходите с завода на постоянную работу в Законодательное собрание. Не значит ли
это, что мы тоже увидим Вас в рядах соискателей в Государственную Думу?

Вл.Б. Во-первых, у меня сейчас появились сильные сомнения,
нужен ли я на постоянной основе в Законодательном собрании и хочу ли я этого. Я
вторую или третью неделю пребываю в глубочайшей депрессии от
того, что я вижу в Законодательном собрании. Я вижу там полную
импотенцию, с трудом передвигающихся людей, которые являются помощниками,
сотрудниками аппарата, сидят нога на ногу с важным видом, хотя ничего из себя не представляют. Что же я там буду делать?

В.Б.  Сколько Вам
лет? Сорок два. Вы настолько наивны, что не знали, что ТАМ ТАК это происходит?

Вл.Б. У меня
есть с чем сравнивать. Во времена Немцова…

В.Б.  Вы с тех пор не были в коридорах власти?

Вл.Б.  Не был. За время правления Склярова, Ходырева я ни разу не был в белом доме. Два раза заходил в
городскую администрацию поздравить с днем рождения мэра Вадима Евгеньевича Булавинова. Вот все мои походы в кремль.

В.Б. Если Вы
собираетесь в Государственную Думу, пожалуйста, сходите на экскурсию в тамошние
коридоры власти, чтобы убедиться как ТАМ. ТАМ не лучше. Там такие же сонные
личности слоняются по коридорам. В Совете Федерации то же самое.

Вл.Б.  Мне пятый десяток, и девять лучших лет
жизни у меня ушло на то, чтобы запустить производство. Мне сейчас приятно
смотреть, как люди работают. Да, я выключил отопление два месяца назад, потому
что я не в состоянии платить за отопление – 150 тысяч рублей каждый день. А в
Законодательном собрании  я прихожу и
вижу, как люди открывают форточки. Им жарко. Они не экономят отопление. Это делают
люди, которые перекладывают бумажки с места на место, и я начал сильно
сомневаться, нужен ли я в этой структуре, и смогу ли я найти там себе
применение. Уволить никого нельзя, набрать новых людей нельзя. Меня бесит их
вальяжность, чванливость. Приходит ЧМО,
и он уже в этом заведении главный. Я прекрасно понимаю, с чем я собирался туда
идти, что делать, чтобы вообще изменить климат в Нижнем Новгороде.

В.Б. Вы с
Егоровым будет работать на постоянной основе. Сможете ли вы изменить климат в
Законодательном собрании? А вдруг? Вот придут два революционера, возьмутся и
изменят правила игры.

Вл.Б. Егорову
при жизни надо памятник поставить. Это человек глубоко идейный, достаточно
альтруистичный. Могу сказать, что у него даже нет своей квартиры.

В.Б.  Неужели такое
бывает? Он так долго в политике.

Вл.Б. Я в нем
вижу будущее. Но опять-таки, есть опасность, что там такого талантливого
перспективного человека могут купить с потрохами. Когда я говорю ему об этом,
он обижается.

В.Б.  Владимир Анатольевич, да вы романтик! Я
уж думала таких не осталось. Осенью вы пошли в
кандидаты в главы администрации Нижнего Новгорода. Весной — в депутаты
Законодательного собрания. Мало того, вы возглавили список КПРФ.

Вл.Б.  Ну, во-первых, сначала были выборы в
гордуму. Я возглавлял группу Московского района. До четырех часов утра меня все
поздравляли с победой. А утром оказалось, что у меня исчезли 2%. Мне говорили:
”Сходи к  такому-то человеку, поплачься.
Скажи, что ты молодец и что будешь служить ему верой и правдой”.

В.Б. Кто
украл Ваши голоса?

Вл.Б. “Единая
Россия”.

В.Б. А в чьей
команде Вы были? На чьей стороне Вы были – Шанцева
или Булавинова?

Вл.Б. Мне
симпатичен Вадим.

В.Б. Вот
поэтому Вы и проиграли. Вы были на стороне врага.

Вл.Б. Кто
враг, кто друг? Время показало, что самые близкие друзья, кого он создал, поил,
кормил, стали “облизывать” нового главу города. Для меня это продажные сволочи.
Они создали свой бизнес, они были надеждой и опорой Вадима. Как земля таких
людей носит?! У меня были серьезные противоречия с моим братом. Мы с ним
ругались последние 1,5-2 года, когда я категорически настаивал, что не надо
лишать город удовольствия всенародного голосования. Наша мама говорила ему, что
в городе-миллионнике должны быть всенародные выборы.
Не послушал.

В.Б. Купили?

Вл.Б. Никаких
преференций, ни денег он не получил. Как работал, так и работает на заводе. И
никакую продукцию для нужд Нижнего Новгорода и области не поставляет. Что
касается выборов сити-менеджера, это было предложение
партии. Я на тот момент еще не был членом партии, но, тем не менее, Рябов
предложил поучаствовать в выборах сити-менеджера. Я
подготовил программу и считаю, что был бы не худшим сити-менеджером.

В.Б. Почему в сити-менеджеры Вы
пошли и Кузнецов пошел? Вот что странно! Всё время люди не могут договориться.

Вл.Б. У нас
есть объединение, которое я создавал еще тринадцать лет назад – объединение
нижегородских промышленников и предпринимателей. Оно трансформировалось в
“Деловую Россию”, которую в Нижнем возглавляет Павел Солодкий. Мы с Сашей Кузнецовым давно под эгидой этого
объединения общаемся, объединяемся против тарифов и государственного рэкета,
который в настоящее время присутствует в Нижегородской области. Я не испытываю
сегодня дискомфорта ни с пожарниками, ни с санэпидстанцией. Я испытываю
дискомфорт с налоговой инспекцией, которая берет то, что лежит на поверхности,
не занимаясь ни фирмами-однодневками, ни обналичками.
Они ходят по тем предприятиям, у которых есть оборудование, помещение,
имущество. Они очень возбудились оттого, что я осенью и сейчас, в весеннюю
кампанию, рассказывал про то, как они здание на улице Минина построили в
кризис, когда у всех деньги закончились. Деньги на строительство были только у
налоговой инспекции. Вот член “Деловой России” полтора года назад получил
участок, закупил оборудование, чтобы начать строить. Приезжает Грызлов. На
участке, отданном бизнесмену, кладут кирпич – “здесь будет ФОК”. И всё. А как
же его бизнес? С ним никто не разговаривает. Здесь будет ФОК! Сейчас идет
паспортизация рабочих мест. За каждое место надо платить 1,5-2 тысячи рублей.
Если у меня одна тысяча человек работает, сколько я должен заплатить? Вот что
сегодня является проблемой для нашего бизнеса. Вот с чего я надеялся начать
свою деятельность в ЗС.

В.Б. А на
кого Вы собираетесь оставить завод?

Вл.Б. Есть
кандидаты. Здесь работают люди, которых я знаю десятки лет. Половина моего
бывшего департамента работает. Что касается денег на выборы, с меня не взяли
много денег, и я знаю на что потрачены эти деньги.
Вышли два выпуска газеты, был цикл передач.

В.Б.  Да Вы не слезали с экрана! Вы мне снились
в вашем знаменитом красном галстуке!

Вл.Б.  Была поставлена следующая задача –
выиграть в одномандатном округе. Причем, округ можно было выбрать любой.

В.Б. И вы
опять встретились в одном округе с Кузнецовым, который шел по Приокскому району. Хорошо, хватило ума не идти по этому
округу. Кузнецов победил. А почему, кстати, коммунисты не выдвинули своего
кандидата на довыборах по избирательному округу, где шел  брат Кондрашова?

Вл.Б. Там был
зарегистрирован Кузнецов. Но потом он выбрал Законодательное собрание и снял
свою кандидатуру с довыборов в городскую Думу.

В.Б. Понятно,
это игра в поддавки с Кондрашовым. Итак, сегодня Вы не можете сказать,
собираетесь Вы в Государственную Думу или нет, в Законодательном собрании –
тоже непонятно, пойдете работать на постоянной основе или нет. Еще один вопрос.
Вы были заявлены представителем от Законодательного собрания в Совет Федерации
от Коммунистической партии. Есть ли у Вас желание и
есть ли желание у фракции коммунистов продавить своего кандидата и найти общий
язык с представителями оппозиционных партий?

Вл.Б. Для
того, чтобы мою кандидатуру вынесли на голосование, под моей фамилией
должны  поставить подписи 17 человек. У
нас во фракции 13 человек. Надо собрать еще 4 голоса. Я считаю, это невозможно.

В.Б. Это
открытое голосование или закрытое?

Вл.Б. Я
должен быть внесен в список открытым голосованием. Потом будет тайное.

В.Б.  Неужели не
найдутся нижегородские парни, которые за своего проголосуют? Не за москвича, не
за пенсионера?

Вл.Б.  Если я попаду в список, мои шансы
многократно увеличатся, потому что потом будет тайное голосование. И в “Единой
России” сидят вполне достойные люди, и им предложенные властью кандидатуры
совсем не нужны. На сегодняшний момент мы договорились, что фракция будет
однозначно меня выдвигать. Сейчас Егоров ведет переговоры с представителями
других партий, чтобы набрать недостающие 4 голоса.

В.Б. Кто его
знает, а вдруг получится? В Москве тоже пытаются учесть новую тенденцию. Россия
полевела. Ведь, не только в Нижнем Новгороде, но и в других областях оппозиция
получила значительно больший процент. Может быть, они согласятся, чтобы в
Совете Федерации были представители, в том числе, и от КПРФ.

Вл.Б. Я вам
расскажу историю. За неделю до выборов, когда меня пытались снять, у нас была
встреча с Сергеем Михайловичем Мироновым. Он жаловался, что у него нет
контрольного пакета в Совете Федерации, чтобы проводить законы. Он меня
запомнил, попросил мои координаты. На другой день вечером он меня нашел и дал
свой сотовый телефон. Ему понравилась моя идея. Я считаю, что проблема России в
однопартийности. Проблему может решить двухпартийная
система, как это существует в других странах. Почему бы нам не сделать единую
социалистическую демократическую партию, объединив всех?

В.Б. В Совете
Федерации всё тоже очень тухло. Об этом говорит сам Миронов. И, конечно, там
тоже требуется свежая кровь, как и в нашем Законодательном собрании, как и в
Государственной Думе.

Вл.Б. Буквально
через 3-4 дня после выборов мне позвонили из Москвы и говорят: ”Ты не представляешь,
что здесь творится! Три босоногих нижегородских пацана
разорвали всю область!” Босоногие по их меркам,
конечно. Миллиард рублей в Нижнем Новгороде был потрачен на рекламу “Единой
России”.

В.Б. Я вам
скажу, что на мартовских выборах за каждый нижегородский голос за “Единую
Россию” была потрачена самая большая сумма в России.

Вл.Б. Возможно.
То, что я победил в Московском округе… Я очень уважаю
врача Романа Михайловича Зайцева. Он должен был идти по Сергачу,
Сеченово. Как можно было такому уважаемому человеку,
у которого работают четыре тысячи человек, сказать: ”Нет, ты пойдешь по
Московскому району.” Человек год занимался подготовкой
к выборам.

В.Б. Это был
просчет “Единой России”?

Вл.Б. Да. Как
там обращаются со своими людьми, мне непонятно. Так же и с Луниным. Это
человек, который, как никто другой, пострадал за прошедшие события. Лунин —
состоявшийся человек с государственным мышлением. Взяли и “слили” человека. Я
всегда с уважением отзывался о конкурентах. Был там еще один веселый парень – Герасичкин. Но что-то он через две недели после старта
снялся. Хороший парень – чего боялся? Сначала к нему приехал Сорокин, потом –
губернатор…

В.Б. Жалко.
А, может, вовремя остановился? Вот Вы только сейчас задумались, что будете
делать в Законодательном собрании. А он раньше это понял.

Вл.Б.  Я задумался о том, как я каждый день буду
шевелить это “болото”.

В.Б. Какой хвост нужен будет, чтобы взбаламутить это
болото?

Вл.Б.  Одно дело – прийти раз в неделю, повеселиться,
а потом неделю это будут комментировать. Другое дело, что я каждый день должен
буду готовить положительное решение.

В.Б.  Шанцев был у Вас на заводе?

Вл.Б. .Нет,
ни разу. У нас был разговор по телефону, когда решался вопрос отменить выборы в
Московском районе или нет. У меня было 34000 голосов. Я пригласил его посетить
завод. Почему бы Валерию Павлиновичу не посетить
завод? Я устрою ему экскурсию по заводу. Как недавно устроил её Зюганову. Могу
сказать, что Зюганов произвел на меня достаточно
положительное впечатление. Я понимаю, что сегодня
проблема в России, в Нижегородской области, в частности, — “семеро — с ложкой,
один – с сошкой.” Чиновники, бюрократы, государственные,
полугосударственные  структуры не дают
развиваться бизнесу. Я примерно знаю, что надо делать, чтобы лучше жил
мой завод. А таких заводов сотни, тысячи. Министерства поддержки
промышленности, предпринимательства сделали статистами, импотентами, чтобы они
не давали предпринимательскому сообществу объединиться и отстаивать свои права.
Я глубоко страдаю, что загубили Нижегородскую ярмарку. Её просто нет. Я помню,
когда Скляров, Немцов, Черномырдин…

В.Б. …когда вся политическая элита страны посещала Нижний
Новгород.

Вл.Б.  Сейчас это просто “Прости Господи”.  В свое время  когда я работал директором департамента,
Казань отсюда не вылезала. Всё смотрели. Шаймиев приезжал. Сейчас у Казани
нужно учиться. Казань предоставила максимально комфортные условия для развития
бизнеса.

В.Б.  Она даже брэнд
у нас украла.

Вл.Б.  Да, теперь она стала “третьей столицей”.
Она так позиционируют себя во Франции на МИПИМе.

В.Б. Я слушаю
Вас и прихожу к убеждению: в Нижнем необходима партия
нижегородцев. Ведь, Вы же только что говорили, что благоразумных людей много и
в “Единой России”. Да, им удобно находиться в партии власти. Но есть еще и
нижегородские интересы, которые объединяют всех. Я считаю, есть партия
москвичей, есть партия нижегородцев. Так вот партия нижегородцев реальна?

Вл.Б. Нет. Слишком разные у всех интересы.

В.Б. Есть,
вообще, такое понятие – нижегородские интересы?

Вл.Б.  Мне хотелось бы, чтобы наш комитет по
промышленности и предпринимательству в Законодательном собрании.

В.Б.  … председателем
которого стал Гапонов. Он, ведь, не промышленник – банкир.

Вл.Б.  Но все равно
лучше, чем Пугин. Это однозначно.

В.Б. Пугин, которого сегодня собираются “сплавить” в Совет
Федерации. Одним пенсионером в Совете Федерации будет больше.

Вл.Б.  С Гапоновым мы все равно найдем общий
язык. Я предлагаю лозунг выбить на дверях нашего комитета – “Что выгодно
российскому бизнесу, то выгодно нашей области”. И надо все сделать, чтобы
промышленники, предприниматели ожили, чтобы поняли, что о них помнят, о них
заботятся. И второе, надо понять, что у нижегородского бизнеса не может быть
постоянных врагов, у нас есть постоянные интересы. Это, прежде всего, борьба с
коррупцией.

В.Б. Вы
уверены в завтрашнем дне? Вы уверены, что завтра у завода будет работа, будут
заказы, люди будут одеты, дети – сыты, на
игрушки даже деньги останутся?

Вл.Б. Я все
постараюсь для этого сделать.

В.Б. Не
бросите завод и не продадите?

Вл.Б. Я не
продал завод и не брошу. Здесь люди работают по 50 лет. У меня двадцатилетний
сын здесь работает. Мне каждый день несут отчет –
сколько уволено, сколько взяли на работу. За март месяц четыре человека
уволили, семь – взяли. Для меня это показатель, что текучка менее одного
процента. Значит, люди уверены, не бегут, не мечутся. Меня это вдохновляет, мне
это помогает жить.

В.Б. Коротко
о состоянии нижегородской промышленности – мы здорово упали?

Вл.Б. Я
думаю, у нефтегазовой, атомной отрасли перспективное будущее, несмотря на все
перекосы менеджмента. ГАЗ все равно барахтается и без государственных субсидий.
Все равно Дерипаска чего-то пытается делать.

В.Б. Вы бы
назвали его “победителем социалистического соревнования”?

Вл.Б. По
сравнению с тем, что делают с АвтоВАЗом, да.

В.Б.  А у нас есть еще такие передовики в
Нижегородской области?

Вл.Б.  Судостроение неплохо живет — Жарков, Навашино, Борский теплоход,
Чкаловская судоверфь. Мы для них всех поставляем оборудование.

В.Б. А наша
химия, Дзержинск?

Вл.Б. Головная
боль. Это так же, как масложиркомбинат и Балахнинский целлюлозно-бумажный комбинат. В Дзержинск надо вваливать сотни миллионов долларов.

В.Б. Нужны
инвестиции. Насколько они реальны?

Вл.Б. В
принципе, они есть, потому что за каждым из перечисленных заводов стоят
хозяева. И если мы видим, что по прошлому году вывезено больше 300 миллиардов
долларов за границу…

В.Б. …то там
есть и нижегородские деньги.

Вл.Б.  Конечно, пара-тройка миллиардов, которые
должны были быть здесь. И, если будут созданы нормальные условия, то эти деньги
вернутся в страну. При Путине они с еще большей скоростью будут уходить из
страны. Я говорю об этом спокойно, потому что у меня нет ни одного метра и ни
одного доллара за пределами Нижегородской области. С другой стороны, я должен
взвешивать все свои шаги, чтобы люди, работающие у меня, были на ближайшие годы
обеспечены. Я не должен стоять на месте, я должен смотреть вперед.