Внутренний портрет современного казачества

Мой собеседник сегодня — Анатолий
Кузнецов, казачий общественный деятель, историк казачества, кандидат
педагогических наук, разработчик социальных проектов  казачества, в том
числе проектов казачьего образования в современной России, создатель проекта
"Анапа-развитие" и редактор сайта "Анапа-про"

Авраам
Шмулевич – Какое отношение ты имеешь к казакам?

Анатолий Кузнецов — Прямое. Я — из казаков Верхнего Дона
(станицы Вешенская- Казанская).

В роду казаки, атаманы — Дроновы, Нестеровы. Это по материнской линии. Мы же не
будем фольклором прикрываться — "дед- казак, отец…, а я …хвост
собачий". Это из концепции воспитания, скорее.

Я с детства знал, что казак, как понял и то, что громко об этом лучше не
заявлять. Надо сказать, что близость станицы Вешенской с живым великим
писателем все же создавала легитимацию этой идентичности. Я 55- го года
рождения. В станице с остатками казачьего уклада  я получил самые яркие,
главные впечатления своего детства.

Авраам Шмулевич – «Как
понял и то, что громко об этом лучше не заявлять» — Почему лучше не заявлять?

Анатолий Кузнецов –  В то время — время моего
детства – не принято было, чтобы казаки громко говорили о своей идентичности.
Мама моя 28-го года. Она мне рассказывала, (значит, было это в 32-33гг), как
всех мужчин собрали (согнали) в клуб.

Она помнит, как её мама подняла её на руки, чтобы она отдала деду тормозок с
харчами. Картина у неё такая — мужчины стояли плотно друг к другу. Им сказали,
что их повезут строить мост. Так никто и не вернулся. Я помню, что я испытывал
объяснимый детский страх и ощущение острой захватывающей тайны при этом — при
упоминании о казаках.

Между тем, в хуторах и станицах были в моем детстве деды, которые ходили в
казачьей форме – в галифе и казачьих фуражках. Мне казалось, что это те, кто
выжил в той таинственной истории, о которой мать рассказывала. Между тем,
понятно, что "деды" эти были фронтовики ВОВ.

Добавлю, что приезжал я на лето к бабушке – а жили мы в небольшом шахтерском
городе Ростовской области, где о казаках и не говорил никто. И здесь мне
особенно нравилось, нет-нет, да и подчеркнуть, что я — казак.

Авраам Шмулевич – Казаки
сейчас чем-то отличаются от не-казаков?

Анатолий Кузнецов – В каком плане? В социальном?
Политическом? Культурном? Мне ближе экзистенциальные измерения.

Вот смотри. Мой сын, Родион – выпускник Суриковского института – едет после
защиты диплома в США — Нью-Йорк, на Манхеттене расписывать храм РПЦ. Это был
2003 (Храм святого Николоса), под руководством академика Максимова.

Современный молодой человек приезжает в Нью-Джерси, где живут кубанские
казаки-иммигранты. На могиле Деникина (мощи тогда еще не перенесли) к нему
подошел старый казак (но все равно потомок первых) и спросил:

— Казак?

— Почему Вы так решили?

— Глази! — (они же говорят на смеси русского, английского и балачки).

Вот тебе и порода-природа. "Глази". Человек получил сигнал на
телесном уровне! Казак узнал казака через десятилетия и океаны.

После этого разговоры – споры об этносе, сословии – бессмысленны. Это все
изменяемое положение в истории. Но казак – человек: его сразу видно по всему.

Когда я работал в РКНК (Российский Конгресс народов Кавказа) — кавказцы
понимали, что я свой, кавказский человек для них.

Это Дух, это культурно-исторический ген.

Ведь никакого специального "казачьего воспитания" к сыну не
применялось.Он и тех, моих, «усеченных» представлений и впечатлений не имел в
своем детстве.

Я у него как-то спросил: «А как ты осознал, что казак?»

Он мне так ответил:

— А когда мы приезжали в Кореновск (это Краснодарский край, огткуда моя жена),
дед Иван Стефанович водил меня за руку и говорил: «Ты же казак Родя, ты Донской
и Кубанский.»

И сын говорит, что с трех-четырех лет понял, что быть "казаком" есть
что-то особенно хорошее.

Вот так… Свеча не погасла, нить не оборвалась.

Тперь он и казачий (отчасти) художник и историк, и поет разные традиции —
некрасовскую, терскую, донскую, кубанскую песню. Потому будучи студентом МГХАИ
им. Сурикова, ходил лет 7-8 петь в "Казачий круг".

Ну, а внуки вообще – казаки. У них это самоопределение на первом месте. Но
состоять в обществах и организациях, думаю, мы не будем.

Авраам Шмулевич – А
почему?

Анатолий Кузнецов – Смешно потому что это. Мне – смешно.
Что ни казак, то – атаман (такая поговорка есть).

Ну, сунулся я в 91-ом в Ростове,когда Чуб (губер потом на 20 лет) вовремя
перегрыз флагшток с флагом СССР и повесил триколор.

Сидели у него (хоть казаков он терпеть не мог – Чуб сам) казаки – организаторы
казачьего возрождения – Попов и, парнишка тогда, Юра Балахнин (сейчас министр в
правительстве Ростовской области).

Первый вопрос у них был – родословная, аусвайс. А у самих рожи… Да пошли нах,
думаю.

Хотя потом, когда я разрабатывал концепции казачьего образования, мы и с одним,
и с другим нормально взаимодействовали.

Какое-то время (93-96 годы), первым атаманом в Ростове был сын Шолохова.
Потянулись нормальные люди, но на тренд присели проходимцы.

Казаков танцевали с самого начала. Шолохов отшатнулся от этого мусора.

Чем это отличается от процесса восстановления нац. самосознания у кавказских
народов? Тем, что естественность, стихийность у кзаков быстро была прекращена,
стала управляемой. А казачья масса манипулируемой.

Так вот, с тех пор я наблюдатель, историк, разработчик проектов по теме.

Иногда, по счастью, организатор, как с проектом Шермиций (смотри сайт «Дикое поле»,проект
Шермиции).

Авраам Шмулевич – Что
это такое?

Анатолий Кузнецов – Андрей Яровой, Олег Николаев, Олег
Гапонов и другие, вначале, как группа энтузиастов (не построенных в реестр
казаков), создали движение, которое стало необыкновенно популярным у казаков
всех регионов России. Исторически, шермиции — это «примерные бои с оружием»,
устраиваемые на праздниках донскими казаками. Мы возродили их, как семейный
казачий сход, куда съезжаются казаки — живущие казачьим укладом, воспитывающие
детей в Духе.

Вот сайт мой и есть – казакование. Знаешь такой термин?

Авраам Шмулевич – «Казакует
по родимой степи восточный ветер» — М. А. Шолохов, «Тихий Дон». Казаковать — быть
казаком, заниматься казацким делом, обращать в казачество, делать казаками.

Но Шолохов, кажется, был не казак, а иногородний?

Анатолий Кузнецов –  Да ладно, не
углубляемся, а то дойдем до авторства «Тихого Дона».

Авраам Шмулевич – Тем ни
менее, без углубления в проблему «ТД», разделение на казаков и иногородних еще
сохраняет актуальность?

Анатолий Кузнецов – Здесь много делений – чинений.

Русские – казаки.

Казаки реестровые и естественные.

И так далее 

Деноминаций множество, как в протестантизме.

Авраам Шмулевич – Вот
что мне написал один казак в моем ЖЖ в ответ на мою заметку "Кремль может просчитаться по-крупному. Казацкий
сепаратизм": «Нет никакой ставки на казачье движение, есть
ставка на иногородних в военной форме XIX века и "отжим" бренда
"казаки" разнообразным служивым людом».

Ты с этим согласен? Именно продолжение конфликта «казаки-иногородние»? А ведь
это был основной конфликт вокруг казаков и до Революции, и после, именно он
привел к "расказачиванию".

Анатолий Кузнецов – Для этнического мировоззрения (не
путать с этническим казаком) – нормальная реплика.

Такого конфликта НЕТ! Он придуман, если не считать новыми иногородними
мигрантов из СК и Азии. 

Авраам Шмулевич – То
есть, нет сейчас?  Я тоже так думаю, но вот интересно, что человек видит
происходящее именно в таком ключе. Вопрос: много ли так видящих?

Анатолий Кузнецов – Эти товарищи с этническим мировоззрением были
адаптированными советскими людьми и не вспоминали о своем казачестве
(большинство из них), теперь отыгрывают переживания "мы — они" , видя
в любом человеке без формы и нагайки иногородних. Пусть лучше своих детей
воспитывают в казачьем духе и контролируют коррупционеров во власти.

Авраам Шмулевич – 
Вопрос про иногородних остаётся.

Анатолий Кузнецов – Остаётся этот вопрос с целью
дробления русских. Ну и, отчасти, как историческая инерция.

Вот мои друзья из Дикого поля (Шермиции), для них казаки – не русские.
Принципиально.

А для меня – русские, по Льву Толстому – «Русские казаками желают быть». Вот
так и делятся.

Авраам Шмулевич – «Для
них казаки – не русские» — много ли тех, кто так считает? По твоей оценке –
какой процент от общего числа казаков?

Анатолий Кузнецов – Так считает большинство, к
сожалению.

Моя идентичность такова:

По вероисповеданию я – православный.

По национальному самосознанию – русский.

По выраженности национального характера – казак.

Это примиряющая объединительная идентификация (самоопределение).

Авраам Шмулевич –
Большинство природных казаков считает, что русские и казаки – разные народы? Ты
не преувеличиваешь?

Анатолий Кузнецов – Сцену в «Тихом Доне» помнишь? Драка
на мельнице.

— Вы же русские!!!

— Нет! Казак от казака пошел.

Есть такое дело. Я же сказал, в той или иной степени – большинство так считает.

Авраам Шмулевич – А есть
в этом смысле разница между различными казачьими войсками?

Анатолий Кузнецов –  Есть, думаю. Они же, эти
представления, попадают в контекст развивающегося регионализма, Уральского и
Сибирского и т.д.

А казаки между собой казаками друг друга считают ненастоящими: Кубанцы –
Донских,

Донские – Кубанцев, и так далее.

Авраам Шмулевич – А
русские как считают? Как они воспринимают казаков? 

Анатолий Кузнецов – Русские? Как чужих. Как ряженых
клоунов и т.д. Все друг друга маргинализуют. Такая вот беда. В иных случаях мне
самому выгоднее (прятнее) называть себя казаком, чем русским. И знать об этом
тоже, дает какой-то статус, ложное превосходство, что ли.

Авраам Шмулевич –
Например? В каких случаях?

Анатолий Кузнецов –  Случаи… Когда стыдно, что ты
— русский.

Авраам Шмулевич –
Насколько сильна разница между различными казаками на Кавказе – терскими,
донскими и кубанскими? Каковы взаимоотношения между ними?

Анатолий Кузнецов – А вот на Кавказе самой ситуцией
задается большее единство. Хотя на бытовом уровне остается соперничество.
Может, это и нормально для казаков.

Авраам Шмулевич – Если
кто-то считает другого "ненастоящим казаком", то, значит, он видит
какую-ту разницу между «ним» и «собой». В чем эта разница? Ты сам замечаешь
разницу между казаками? 

Анатолий Кузнецов –  Конечно, замечаю. Но у них…,
но, на сам деле, это от незрелости, от недосамопределенности, от недостроенной
идентичности, когда нужна бинарная оппозиция, «Мы» и «Они».

Ты ж меня видел. Понятно, что я казак, и мне не надо наряжаться в исторический
костюм?

Я смотрю на современных казаков в контексте процесса архаизации и
реконструктивной игры. Оба контекста ставят их в положение маргиналов по
отношению к современному историческому процессу и проблемам сегодняшнего дня.

Авраам Шмулевич – Есть
ли достоверные данные по численнности казаков сегодня?

Анатолий Кузнецов – Думаю, тенденция уменьшения
записавшихся казаками от переписи к переписи – свидетельство разочарования
людей в процессе, так называемого возрождения, который под контролем власти на
местах приобрел черты "возрождения" Буквы, а не Духа.

Авраам Шмулевич – Казаки
– кавказский народ?

Анатолий Кузнецов – Нет, конечно. Хотя, у историков
казачества есть линия выведения казаков из черкесов, самоназвание казаков
«черкасы» – отсюда. И географически Терское и Кубанское, отчасти Донскоке
казачество, может считать себя кавказцами. И ментально во время длительной
Кавказской Войны казаки сблизилсись с кавказцами. И происходили взаимовлияния и
заимствования.

Цель войны была – достижение мира по-имперски. Казаки стали органичным мостом,
переходом, воротами империи для Кавказцев.

Сложный процесс аккультурации, прежитый пограничным казачеством, делает их
родственными кавказцам по многим признакам. Но, все же, главное: казаки — это
русские культуртрегеры для кавказских народов. Разумеется, я говорю об этом,
как русский и как казак, удерживая державные ценности. А куда деться от
происхождения, когда служение Отечеству в крови?

Знающие песенную традицию народов Южного Федерального Округа понимают: песни,
например, времен Кавказской войны, с обеих сторон содержат один и тот же смысл,
переживания горя утраты, воспевания подвигов, мольбы о воле и свободе как о
способе "сбережения" своих народов. Когда нам дали сборник адыгских
песен, мы были поражены общностью сюжетов и мелодий.

Авраам Шмулевич – А как
ты относишься к казачьим песням Розенбаума?

Анатолий Кузнецов – Я к ним не отношусь. Но без
агрессии.

Авраам Шмулевич – 
Хазарский компонент в этногенезе казаков сбрасывать со счетов нельзя. Евреи и
казаки – что ты можешь сказать об их отношениях?

Анатолий Кузнецов – Лично меня эта тема, мало сказать,
не интересовала, никогда не возникала в голове. Хотя признаюсь, "еврейский
вопрос" меня волновал, начиная с Достоевского. Шульгин меня, так сказать,
успокоил. Я понял, что я не расовый биологический антисемит, и даже не
политический, а, скорее, культурный.

Честно скажу – меня в православной Литургии всегда несколько смущало начало про
колена Израилевы. Но это так, генетическое, наверное.

А вот лезгинку кавказцам точно евреи поставили.

Преподаватель лезгинки, Михаил, черкес, в Москве, рассказал такую историю:

Хореограф Игорь Моисеев послал в конце 30-х экспедиции на Кавказ. Специалисты
записали все па, как фольклористы песни. И он поставил лезгинку, отточив
движения до балетных. Кавказцев воспитывали на этой постановочной хореографии.
Ну, как и песни хоров Донских и Кубанских. Они же к народной традиции имеют
косвенное отношение! Это советский "фольклор". Большой стиль воспитания
интернационализма. Тебе же понятно, что народная культура брутальнее.

Авраам Шмулевич – В
сознании многих (большинства) как советских евреев, так  и представителей
"православной общественности", слова "казак" и
"антисемит" – почти синонимы. "Казак" прочно ассоциируется
с "погром". Так ли это?

Анатолий Кузнецов –  На Украине так! На Дону далеко
не так.

Авраам Шмулевич – А что
ты слышал про казаков-евреев? А про то, что в некоторых казачьих станицах были
синагоги, в которых молились именно евреи – природные казаки? Что
делегаты-казаки принимали участие в сионистских конгрессах, практически во всех
Сионистских Конгрессах России? В Хоперском полку их было много, в станице
Михайловской Кубанского войска было даже несколько синагог…

Анатолий Кузнецов – Было дело в астраханском войске и
терском войске, зачисляли в казаки. Про синагоги нигде не встречал. Возможно,
потому что не интересовался специальным образом.

Авраам Шмулевич – А как
сейчас обстоят дела с казачьим образованием? Таковое есть вообще?

Анатолий Кузнецов
– Конечно. Наверное, я первый в РФ (94-95 гг.)  разрабатывал проект
казачьего образования в современногй России. Помню, меня все звали, и Москва, и
везде.

Сегодня полно казачьих кадетских корпусов и и казачьих классов в школах. Не
буду говорить, что я думаю об этом.

Авраам Шмулевич – Эти
классы и корпуса действительно воспитывают казаков? Что можно сказать об
обучении в них?

Анатолий Кузнецов –  О кадетских корпусах
есть картинка: На Шермициях одних, в Старочеркасске, были показательные
выступления на сцене, с шашками, под музыку.

Так вот, воспитанникам не подошла ни одна казачья музыка, даже частые песни. И
руководитель их сказал: «Они же уснут!» 

И исполняли они все это дело с жвачками во рту.

Картинка эта сама за себя, как говорится…

Как-то воспитывают… Как говорится, хоть что-то.

Как ученый, историк и разработчик образовательных проектов, я исхожу из Идеи
образования, из идеала, так сказать. Отсюда и резкие оценки реального.

Авраам Шмулевич – А
примерно какой процент этнических казаков в этих классах и корпусах?

Анатолий Кузнецов – Не дано знать. На Кубани класов
много. Практически в каждой школе есть – в каждой второй точно. Корпус – один
на районный город, на третий-четвертый по счету, так что немного.

Авраам Шмулевич – Казаки
и православие. Что можно сказать?

Анатолий Кузнецов – Надо сказать, что "рыцари
православия", как называют казаков, имели с матерью церковью непростые
отношения. Не только из-за раскола, когда большАя часть их осталась в
"старой вере".

Положение воинов ставило казаков перед необходимостью разрешения проблемы –
прав, но не праведен. Как у И.А. Ильна в "Противлении злу силой".
Так, казаки, вернувшиеся из похода, стояли литургию на подворье, у входа в
храм. Таким ритуалом снималось противоречие между "прав, но не
праведен".

Каазаки имели влияние на назначение священника, казачья выборная демократия
какое-то время распространялась и на священников.

Авраам Шмулевич – А чем
казаки отличаются от русских?

Анатолий Кузнецов – Раньше меньше пили, меньше ругались
матом, при детях – никогда.

Авраам Шмулевич – Одна моя знакомая донская казачка сказала как-то:
"Казаки похожи на собак. Они смелые, жестокие и преданные своим
хозяевам". Согласен?

Анатолий Кузнецов – Не согласен.

Авраам Шмулевич – С
каким именно пунктом?

Анатолий Кузнецов – Со всеми. Они не преданные хозяевам.
Служение без холопства – их принцип. Она, знакомая, ничего не знает.

Авраам Шмулевич –
«Преданные» — не значит холопы. Ну, замени на верные.

А как ты опишешь национальный характер казаков?

Анатолий Кузнецов –  Я мало описал? 

Типичный казак – это атаман Платов, когда английская королева прослезилась, на
него глядя – достоинство, честь, геройство и образованность. У массы – все то
же самое, пусть без такой блестящей образованности.

Характер воина… он, конечно, очень неудобен в мирное время. Даже жены, в
сердцах говорили мужьям: — Ну-у-у, казачура!!!

Оригинал материала опубликован на ленте АПН.