Возможен ли в России технологический прорыв в условиях санкций Запада?

«АПН — Нижний Новгород»
представляет вниманию читателей стенограмму заседания Нижегородского
эксперт-клуба, прошедшего 16 апреля 2014 г. в пресс-центре «Медиа Страйк Холл»
и посвященного теме «Возможен ли в России технологический прорыв в условиях
санкций Запада?».

В заседании принимали участие:

Александр Аносов, главный
эксперт Нижегородской ассоциации промышленников и предпринимателей;

Виталий Антоневич,
исполнительный директор Координационного совета отделения РСПП в Приволжском
федеральном округе;

Владимир Буланов, депутат
Законодательного собрания Нижегородской области (фракция КПРФ);

Сергей Васильев, руководитель общественной приемной
комитета Госдумы по обороне;

Олег Колобов, доктор
исторических наук, профессор, почетный консул Чешской Республики, генеральный
директор компании «Чех-консалтинг»;

Николай Никонов, замминистра
промышленности и инноваций Нижегородской области, начальник управления
промышленной и инновационной политики;

Владимир Репин, руководитель
представительства в ПФО ОАО «Внештехснаб», член совета директоров;

Евгений Семенов, руководитель
Центра социально-политических исследований Приволжского филиала Института
социологии РАН;

Сергей Стешов, директор
департамента поддержки предпринимательских структур Торгово-промышленной палаты
Нижегородской области;

Александр Суханов, политолог,
обозреватель газеты «Биржа»;

Иван Юдинцев, политолог.

Александр Суханов: Проблема,
которую мы сегодня постарались вынести на обсуждение, заключается в том, что те
санкции, которые сегодня применяются по отношению к России в связи с
украинскими событиями, так или иначе ставят проблему выяснить, насколько Россия
готова сегодня к этим санкциям. По мере возрастания их числа, по мере сложности
воздействия или, точнее сказать, масштабов воздействия этих санкций – мы уже с
вами как-то обсуждали проблему, придется ли переходить на мобилизационный
вариант экономики, и в связи с этим действительно возникает большая проблема –
готовы ли мы работать и не просто работать, а развиваться в условиях, которые
могут быть нам сегодня навязаны? Это одна из проблем. Вторая проблема
заключается в том, что, если готовы, то, какие у нас для этого есть механизмы,
которые сегодня нужно уже включать для того, чтобы быть готовыми в еще большей
степени.

И вторая возможность – что мы не
готовы, и тогда в этой ситуации, что мы могли бы предложить сделать, и как в
этой ситуации выживать.

Что касается регламента работы
клуба, он будет тот же. Иван Васильевич будет его у нас отслеживать. Но еще раз
говорю – поскольку мы сегодня в более ограниченном составе, у нас будет
возможность с вами высказаться, возможно, не по одному разу – возможна
дискуссия, обмен мнениями, а значит, и более глубокое освещение этой проблемы.

То, что эта тема сегодня актуальна,
подтверждает отсутствие целого ряда экспертов, которые, поработав в Сарове в
течение двух дней по этим темам – прежде всего, по проблемам импортозамещения и
тем, которые мы, наверное, сегодня с вами неизбежно поднимем и будем обсуждать
— они не смогли сегодня присутствовать на заседании экспертного клуба, хотя
многие планировали и давали предварительное согласие.

Иван Васильевич, ваше слово.

Иван Юдинцев: Да. Если
позволите, я бы добавил такой поворот темы. Сейчас часто звучит мнение – Сергей
Валерьевич не даст соврать, я много общаюсь с руководителями и предприятий, и с
экспертами – и звучит мнение, которое лично я разделяю, что серьезная
реорганизация нашей оборонной промышленности и промышленности, связанной с
технологиями двойного назначения, все равно уже назрела и все равно нужна.
Когда распался Советский Союз, оборонные предприятия сохранили свои связи с
предприятиями, работающими в Украине и в других республиках. Но постепенного
замещения, вытеснения хороших партнерских связей, но, тем не менее, замещения
их собственными ресурсами – не происходило. Наверное, все равно это уже пора
было делать, но, как говорится у нас в России, пока гром не грянет, мужик не
перекрестится. Вот гром грянул – пора, наверное, уже креститься. И это, может
быть, хорошо отчасти. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.
Вопрос, наконец-то, поставлен в повестку и, наконец-то, очень многие осознали и
сразу, как ни удивительно, хотя для меня это не удивительно, у нас нет сейчас
Прудника Александра Васильевича, но я скажу – социологи показывают – сразу же
сложилось готовое общественное мнение в поддержку развития собственной
отечественной оборонной промышленности. Люди готовы даже отчасти затянуть
пояса, чтобы поддержать общественным мнением выделение средств на форсированное
развитие оборонной промышленности. Если это будет собственная оборонная
промышленность, если она будет ориентирована не на сегодняшний день, а уже на
завтрашний, то есть, если это будет перспективная оборонная промышленность.
Общественное мнение готово поддержать возрождение было мощи нашего государства,
в том числе – и оборонной мощи.

И второй вопрос, который я уже
упомянул, связанный с технологиями двойного назначения. У нас даже мобильных
телефонов до сих пор собственных нет. И если говорить о санкциях и о серьезном
ухудшении, то, что называется, четвертым и пятым этапом, четвертым и пятым
уровнем – когда коммерсанты, которые зарабатывают деньги на нас как на рынке
сбыта, тоже будут по каким-то причинам вынуждены отказываться от сотрудничества
с нами, мы должны говорить, что нам нужно не только собственную платежную
систему – если мы говорим сейчас о картах, но нам нужна и собственная мобильная
связь с собственными качественными стандартами. И, как выясняется, ничего не решаемого
нет: мы, как минимум, дважды индустриально очень сильно отставали, потом наша
страна догоняла и перегоняла весь мир. Наверное, какие-то перспективы и
потенциал у нас есть.

Я бы хотел еще на два этих аспекта
обратить внимание, задать уважаемым экспертам соответствующие вопросы. Все.

Александр Суханов: Ну и в
продолжение немножечко – прежде, чем мы начнем нашу дискуссию. Здесь, наверное,
предварительный вопрос, который нуждается в обсуждении, заключается в том, что,
может быть, мы рано поднимаем волну – может быть, и не будет каких-то
последствий, может быть, конфронтация завтра возьмет и закончится…

Иван Юдинцев: И если она
закончится – все равно надо ли?..

Александр Суханов: Вот
что-то случится – Украина сдастся, или вдруг мы изменим свою позицию,
американцы изменят свою позицию. То есть, первая проблема – а конфронтация
будет продолжаться, нарастать? То есть, вот эти все элементы. Если это так, то
да – будут нарастать и санкции, и проблема актуальна. А, может быть, этого и
удастся избежать, может быть, это и не надо.

Иван Юдинцев: Слово
уважаемым экспертам.

Александр Суханов: Сейчас,
секундочку. И последний момент еще тоже предварительного такого плана, который
тоже, на мой взгляд, нуждается в том, чтобы… У экономистов есть теория длинных
волн, которую они используют – кондратьевская, они говорят: надо посмотреть –
может быть, Россия сегодня как раз в том конце волны, которая поможет выйти на
новый прорыв, обгоняя развитые страны уже тем, что у них технологии передовые,
а нам нужно делать рывок – не повторять их, а делать рывок вперед. Может быть,
этот аспект тоже.

Пожалуйста, уважаемые эксперты. Я
думаю, что мы бы в первую очередь послушали мнение министерства промышленности
Нижегородской области.

Иван Юдинцев: Мы вообще
всегда очень благодарны государственным служащим, государственным чиновникам,
когда они приходят для разговора с гражданским обществом. У нас здесь идет
всегда очень серьезный разговор, не политизированный, не эмоциональный, а с
серьезными аргументами. Ваше мнение для нас всегда очень важно, но предлагаю
вам сделать вступительное слово и потом подытожить.

Николай Никонов: Хорошо.

Александр Суханов:
Заместитель министра – Николай Александрович Никонов.

Николай Никонов: Мы со всеми
практически знакомы здесь, поэтому представляться не буду.

Действительно, вопрос назрел для
рассмотрения. Мы говорим о том, что на протяжении длительного периода времени
промышленная политика как таковая – с координацией соответствующей со стороны
Правительства Российской Федерации – отсутствовала – четкая промышленная
политика. Да, она проявлялась в лице различных структур. Министерство
экономического развития в свою очередь поддерживало моногорода, развивало малый
бизнес, экспортоориентированные предприятия. Министерство образования развивало
политику кадровую. И таким образом проводилась промышленная политика. Но как
такового законодательства о промышленной политике, о котором сейчас во всеуслышание
начали говорить, и актуальность которой возникает – не только принятия, но и
развития, выработки стратегии развития промышленности на длительные периоды –
это вот самые актуальные вопросы, на которые сейчас мы должны получить ответы.

В свою очередь я хотел бы сказать,
что в области у нас ситуация развивалась несколько по другому сценарию. В свою
очередь, закон о промышленной политике правительство совместно с
Законодательным собранием – мы утвердили, он действует. Пусть в рамочном
понимании, но понимание есть, чем занимается. Есть государственная программа,
которую мы будем уже принимать на среднесрочный период – программа развития
промышленности и инноваций на пятилетие – 29 апреля мы ее рассматриваем –
правительство области. Существуют меры государственной поддержки, которые
предоставляют приоритет инновационным проектам, легкой промышленности,
направленным на модернизацию. Существует поддержка науки – малого
инновационного бизнеса. По различным направлениям – не только министерства
промышленности, но и министерства малого предпринимательства, министерства
образования – здесь различные структуры в этом направлении работы.

В то же время необходимо обратить
внимание и на следующий момент – на момент областного бюджета. Областной бюджет
– социально ориентирован, поэтому средства направить на развитие промышленного
сектора достаточно сложно. И особенно на крупные промышленные предприятия. Хотя
есть министерство инвестиционной политики, есть структура, которая работает при
губернаторе области – инвестиционный совет, и на регулярной основе ежемесячно
до сотни проектов рассматриваем различного уровня по развитию.

В то же время – еще раз
концентрируюсь на том, что на государственном уровне должна быть
государственная промышленная политика. И вот сейчас об этом во всеуслышание
заговорили. Неслучайно еще до кризисных событий, которые проходили в Украине, в
конце года было совещание в Ульяновске, проводил его министр промышленности и
торговли Мантуров с приглашением субъектов Российской Федерации. Основной вопрос,
который там рассматривался, это вопрос, связанный с развитием основного закона
о промышленной политике – это первый аспект. Второй вопрос, который
рассматривался – это создание фонда, который будет поддерживать промышленность
Российской Федерации. И третий аспект – это создание индустриальных парков.
Практически всеми регионами такая постановка была одобрена. И следующий этап
рассмотрения закона – он выносится на Государственную думу. То есть, можно
сказать, что подвижки на государственном уровне пошли.

Еще как бы тревожный звоночек,
который мы должны все иметь в виду – что на Западе модное слово сейчас пошло –
решоринг. То есть, возврат производств, которые были вынесены за территории
западных государств. Это связано тоже с одним из вопросов основных – является
собственной защитой и рынка, и государственной защитой интересов. В частности,
США занимается решорингом, боясь, что высокотехнологичные производства, которые
развиваются в Китае, создадут угрозу национальной безопасности. Первые, кто
делают шаги – американцы, а следом следуют и западные государства в этом
направлении. И в этом направлении тоже есть проблема, что решорингом могут
заняться и западные государства. Поэтому развивать собственный рынок,
ориентированный на спрос потребителей России – это основная задача на
сегодняшний момент.

Я уж не говорю об
обороноспособности государства. Этому вопросу на протяжении практически
последних лет придается особо важное значение. Это и программа госвооружения,
это федеральные целевые программы, которые даже по тем средствам, которые
привлекают в Нижегородской области, постоянно растут. Это важный аспект.

Что касается вопроса Украины –
переноса разрабатываемой и поставляемой продукции в Россию. Вопрос, конечно,
этот назрел тоже давно. И в связи с тем, что все-таки экономически (но здесь,
конечно, и в политическую плоскость придется переходить) мы все-таки старались
удержать Украину и в Таможенном союзе, и в геополитическом союзе, исходя из
этого, была поддержка и промышленности, и экономики Украины. И, в частности, по
созданию совместного проекта по Ан-140, который, по большому счету, России-то
не нужен. Та же программа – Ил-76МД – это тот же самый практически проект.
Развитие самолетов Sukhoi Superjet, МС-21 – тоже закрывают эту программу.
Поэтому, наверняка, этот аспект тоже перенесется в Россию. Ну и важным фактором
является то, что после этих кризисных событий первая встреча у президента
промышленников была основана на том, чтобы перенести и создать те производства,
которые были в Украине, в Российской Федерации.

Это я так вкратце по всем аспектам
прошел. Я думаю, что еще включусь.

Александр Суханов: Да,
конечно. Спасибо.

Николай Никонов: Это некая
вступительная часть.

Александр Суханов: Это
мнение профессиональное на ситуацию, которая сегодня сложилась. Следующему
слово, наверное, Сергей Валерьевич, вам как представителю оборонного комитета
Госдумы…

Иван Юдинцев: Регулярно
общающемуся со всеми оборонными предприятиями на правах общественности теперь
уже.

Сергей Васильев: Спасибо. У
нас тема круглого стола – перспективы технологического прорыва в России в
условиях там… Хотим мы или не хотим, а санкции, наверное, будут все более
углубляться. Даже сегодня, едя на работу, включив радио, слышим, что Уильям
Хейг вновь выступил за ужесточение санкций в отношении России. Вопрос – за что?
За то, что лидеры за Федерацию на Украине не уменьшают своего влияния на
юго-востоке Украины. Такое впечатление, что Запад целенаправленно идет на
обострение конфликта, несмотря на объективную реальность, складывающуюся на
юго-востоке Украины.

Так вот, ближе к теме, что
называется. Иван Васильевич здесь вспомнил поговорку – не было бы счастья, да
несчастье помогло. Вот эта поговорка, наверное, как раз относится к сегодняшним
реалиям. Угроза экономических санкций – это как раз тот стимул, который должен
понудить российское Правительство менять проводимую экономическую политику.
Наверное, надо – я уже неоднократно это говорил – выбирать – то ли заниматься
монетаризмом, то ли реальной экономикой. Сегодня государство находится перед
дилеммой – либо мы должны менять экономический курс, либо национальная
безопасность нашей страны, ее целостность, ее будущее окажутся под угрозой. Это
вот мнение, в основном, и руководителей крупных оборонных предприятий. Общаялся
даже с членами комитета по обороне – они тоже высказывают такую озабоченность.

На одном из прошлых заседаний
эксперт-клуба я уже говорил — если санкции будут реальными, что страна будет
вынуждена перейти на мобилизационные рельсы. Это позволит сплотить власть,
общество и олигархов в единое целое, затормозить отток капитала с вероятным
возвращением его в Россию, ускорить инвестиции, решить проблемы застоя в
экономике, ну и переориентировать нашу политику с Запада на Азию и на Восток. В
создавшихся условиях еще большее значение приобретает проблема выбора
локомотива технологического прорыва, технологического уклада в России. Что
будет следствием роста экономики России – то ли монетаризм, то ли реальная
экономика. Пока, что мы видим, происходит наверху явное противостояние, и пока
не могут определиться. Такое впечатление, что Владимир Владимирович говорит
одно, а внизу это как-то микшируется, если не сказать более грубо.

Если посмотреть так в историю, то
экономика стран-лидеров, начиная с 90-ых годов прошлого века, находится на
пятом с элементами шестого технологическом укладе, а Россия – на четвертом с
элементами пятого. Как заявил вице-премьер Дмитрий Олегович Рогозин, если в США
уже около 60 процентов производств действуют в рамках пятого уклада, то у нас
эта цифра ограничивается пока всего 10 процентами. Вот почему именно
качественный прорыв сразу в шестой технический уклад, минуя технологии пятого
поколения, является для нас стратегически важным вызовом. То есть, вектор
обозначен, куда мы должны идти и чего добиваться, в том числе и в этих тяжелых
условиях. Механизмом решения задачи должно стать восстановление роли и места
промышленности в экономике страны в качестве ее базового компонента, причем, на
основе нового, передового технологического уклада.

В 80-ые годы прошлого века – чего
греха таить? – мы пропустили микроэлектронную революцию, и это привело к
развалу экономики и далее к крушению Союза. Но вместе с тем надо сказать, что
российская наука на тот период времени все-таки имела определенный задел, и мы,
благодаря этому заделу, все-таки двигались и внедряли новые разработки, в том
числе и в XXI веке.
Есть неплохие разработки и в нанотехнологиях, и в био-, и в когно-, и в
информационных технологиях. Причем, неслучайно Иван Васильевич заговорил о
ситуации, что, несмотря на имеющиеся разработки, их внедрение происходит с
трудом, и, как следствие, мы не имеем даже своего собственного сотового
телефона. То, что было заявлено в прошлом году – опять-таки – разработка наша,
а исполнение, к сожалению, вне пределов России.

Опять-таки, возвращаясь к заявлению
вице-премьера – буквально недавно Дмитрий Олегович заявил – на то, что
происходит сегодня, в Правительстве России, по крайней мере, в
оборонно-промышленном комплексе есть полное понимание. Поставлена задача по
импортозамещению продукции, и она будет выполнена. Срок определен от трех
месяцев до 2,5 лет по отдельным отраслям, по отдельным направлениям. Знаю, что
такая работа сейчас поставлена и министерством промышленности Нижегородской
области, предприятия все оповещены, сейчас они прорабатывают разные варианты. В
том числе, у нас есть проблема выполнения гособоронзаказа – в том числе были
завязаны наши предприятия и на Украину. И сейчас этот вопрос решается в
нормальном русле. По тем вопросам, которые проблемные, возможно, будет даже
изменение сроков выполнения гособоронзаказа.

Надо опять-таки говорить о
госпрограмме вооружения. Если мы говорим об оборонном комплексе, госпрограмма
вооружения у нас принимается на 11 лет. И при этом они у нас идут внахлест.
Сейчас у нас действует программа на 2011-20 годы, а вот уже следующая программа
– 16-25 годы. При этом вот уже программа на 16-25 годы спланирована с учетом
нового технологического прорыва, так сказать, и новых разработок. Если 11-20-ый
мы шли еще на старых запасах, то вот новая программа вооружения предусматривает
внедрение новых технологий.

Говорил неоднократно…

Иван Юдинцев: Сергей
Валерьевич, простите ради Бога, сильно время перебираете…

Сергей Васильев: Говорил
неоднократно, что ОПК за собой потянет и всю экономику страны, потому что в
сфере оборонно-промышленного комплекса сосредоточен огромный потенциал.

Ну и по нашей Нижегородской области
я всегда привожу в пример строительство нового машиностроительного завода по
выпуску новой техники.

Александр Суханов: Сергей
Валерьевич, как говорится, вы подчеркнули целый ряд моментов, которые
заставляют нас посмотреть на развитие ситуации сегодняшней и с исторической
точки зрения. Вот вы правильно сказали, что мы прозевали одну революцию. В свое
время мы прозевали генетику, кибернетику. Вот почему мы все время все узнаем в
последнюю очередь, и насколько сегодня мы действительно готовы не
декларировать, а реализовать те задачи, которые перед нами сегодня встали?

Олег Алексеевич, может быть, вы нам
с исторической, такой общественно-политической точки зрения…

Олег Колобов: Я здесь не
только как профессор и не столько как профессор, как вы понимаете – и такие
отношения, и такие. Я здесь как генеральный директор международной компании
«Чех-консалтинг», до этого еще создал такие интересные достаточно структуры,
которые в условиях санкций как раз могут быть весьма полезными. У меня была,
так сказать, технология открытия изобретений со штаб-квартирой в Гонконге,
которая занималась функциями отбора каких-то перспективных технологий,
продвижении на рынок, и так далее. В следующий раз, если будем заседать,
пожалуйста, позиционируйте меня и в этом качестве.

Иван Юдинцев: Это
исключительно потому, что мы смущаемся называть людей в связи с их зарубежным
бизнесом.

Олег Колобов: Понятно. Но
она в названии носит «чех» — так сказать доминанту, но она российская,
достаточно интересная.

Как историк-международник скажу,
что, во-первых, санкции не так новы в политической или экономической жизни
планеты. Это старинный достаточно, лукавый, жесткий инструмент, которые наши
печальники многочисленные российские предпринимали давно. Вот скажем, слава
Богу у нас ситуация сейчас не дошла до бойкота, а то вот арабы однажды
объединились – обиделись на Израиль и сделали им бойкот всех фирм, и так далее,
и тому подобное. Потом – санкция – вещь незаконная в том исполнении, в котором
она нам предложена. Это надо знать с точки зрения права, с точки зрения
экономики большой глобальной, с точки зрения трансфера знаний, и т.д., и т.п.
Поэтому – нет худа без добра – говорил дедушка Рейган, который знал наши
пословицы лучше, чем наши товарищи, и применял их на практике. И сейчас
возникает достаточно любопытная ситуация, которая просто заставляет нас делать
по-новому.

Ну, смотрите, что получилось в
оборонке. Санкции затронули наше военно-промышленное сотрудничество, налаженное
Сердюковым с Францией. Ну и что с того? Получается – дали повод пересмотреть
все технологические изыски, которые, в общем-то, может быть, были не так
совершенны, а может быть, спекулятивны. То есть, дает достаточно серьезную
информацию. Их обойти-то можно… Далее ситуация такая – ну да, санкции в
отношении атомпрома достаточно серьезные и существенные, так как мы завязли на
промышленном таком сотрудничестве с этим конструктом, с Западом в том числе.
Мои любимые друзья чехи рассматривают вопрос о приостановлении предложений
совместных разработок. Но чехи были прозорливы достаточно. Они мне еще
несколько лет назад, сюда приехав делегацией – 23 человека приехали в структуры
нашего Росатома и говорили: «Олег Алексеевич, сделайте что-нибудь, чтобы на нас
обратили внимание ваши промышленники, потому что мы вам пригодимся. Вот мы
хотели бы работать с вами. Westinghouse на нас жмет». Это было 10 лет тому
назад, не 10, а девять… «Жмет Westinghouse. А мы поможем вам». Я забыл эту
фразу, а потом обнаружил… Вот сейчас как раз даже маленькая Чехия – коварная,
иногда противная во всех смыслах этого слова – и то она начинает соображать,
как действовать в очень сложных, почти экстремальных для нас условиях.

Нам бояться нечего, нам нужно
только консолидироваться. Для Нижегородской области это архиважно, потому что
мы как раз, в отличие от других регионов, полны достаточно серьезных надежд на
внешнеэкономическое и торговое сотрудничество по оборонке. Даже декабристы об
этом раньше думали: они Нижний Новгород воспринимали как проект северного
Иерусалима и предполагали, что здесь будут развиваться какие-то технологии. Как
в воду глядели. Конечно, не всегда мы позиционировались как карман России и
тому подобное, люди знали давно, что здесь может родиться. Потому что этот
процесс развития промышленности – достаточно долгий и так далее. Поэтому
исторически сложилось так, что мы и раньше жили в этих санкциях – вечно жили, и
никаких вопросов здесь особых для нас не возникало. Это всегда действительно
серьезный повод для консолидации внутренних усилий, для того, чтобы
пересмотреть, реструктурировать, ибо такова глобальная тенденция.

Может, и смысл всех событий
политических заключается в некой идее глобального переформатирования. Нас же
хотели сделать помойкой полностью, заменив нас Китаем на деньги Ротшильда.
Ротшильд поспешил, сразу штаб-квартиру перевел в Гонконг, консолидировал
деньги. Дали деньги, которые на Филиппинах – там 22 тысячи островов – и там
задержали совокупный золотой запас, потом дали: «Нате, ребята, развивайтесь в
этом плане». А мы-то не помойкой остались по интеллектуальному развитию и по
запасу прочности в наших технологиях. Мы далеко идем – никаких вопросов. Не
надо здесь стесняться. Мы не можем их обойти – некоторые препоны, мы не можем
выгодно продать, и поэтому надо действительно здесь в этом плане искать
какие-то очень интересные вещи.

Я посмотрел, что связано с
военно-промышленным комплексом у нас – нормально обстоит дело. Рогозин неслучайно
смело в этом отношении заявляет и не боится: тенденция хорошая. Даже в санкциях
– вам одно предлагают – ищите пути обхода на региональном и другом уровне. То
есть, я что имею в виду? Вот у нас достаточно интересно складывается
политическая обстановка и экономическая в Нижегородской области, но у нас нет
до сих пор того, что называют обычно «форвардер организешн». То есть,
конгломерат таких скромных усилий, которые позволяют в том числе и санкции
обойти. Как-то я встретился с «Виккерсом», который торговец интересный оружием
и так далее, и тому подобное. Он говорит: «Ты откуда?» Я говорю: «Из Нижнего».
«У вас там есть Торгово-промышленная палата?» Я говорю: «Есть». «Она частная?»
Тогда она не была частной, я не знал, что ответить по этому вопросу. Я на всякий
случай сказал: «Нет, государственная». «Тогда не будем иметь дело». Я задумался
по той простой причине, что даже этот торговец, коммерсант и олигарх – он
пытается увести некоторые противоречия в то, что сейчас красиво называют
частно-государственное партнерство, то, что говорит о продвижении каких-то
определенных технологий – очень интересно… Главное действительно совершенно
очевидно, что сейчас нужно изучить эту проблему санкций, прежде всего. Потом
консолидировать те ресурсы организационные, которые и аналитики, и все
организаторы… Для того, чтобы вывести, если есть, что вывести. Причем,
действительно развиваться в рамках двойных технологий. Чего стесняться-то?

Приезжали сюда однажды – помните,
был такой проект международной конверсии? – я с ними работал. Простое заявление
мое спасло область – нескромно скажу. Я говорю: «Ребята, вы что конверсию до
нуля, до 90 процентов доводите? Что делать-то будем?» Здесь: «И предлагайте,
нажимайте на Бориса Ефимовича». Я стоял насмерть. Я говорю: «Есть достаточно
серьезные люди у вас – Сеймур Мельман, например, в Колумбийском университете –
он конверсию понимает как производство товаров данного назначения». Они в
сердцах шапки одели зимой, напились и уехали отсюда полностью. Говорят: «Это
какой-то город каменный, люди железные». То есть, был такой случай.

Поэтому – что об этом говорить?
Санкции – хороший повод для внутренней реструктуризации – раз, для консолидации
усилий – два, для выработки определенного пакета прорывных технологий, которые
нужно защищать новыми средствами совершенно, и менять вектор взаимодействия.
Чехи, которые сюда недавно приезжали к нам, сменили вектор своего развития с
нашей подсказки. Вы понимаете?

Иван Юдинцев: Олег
Алексеевич, время перебрали.

Олег Колобов: Я сейчас все –
заканчиваю. Они говорят: «Будем шагать на Восток». Я говорю: «Давайте шагать
вместе. И тогда делать некоторые совместные усилия по продвижению». Они
говорят: «Давайте, никаких вопросов нет». Вот, Иван Васильевич.

Поэтому четыре вопроса, которые
здесь поставлены, они в высшей степени закономерны. Конфронтация идет – Бог с
ней, противоречия усугубляются. Промышленный потенциал выдержит наш, какой бы он
сермяжный в этом отношении ни был, если будет грамотная промышленная политика,
в том числе на уровне регионов.

Скажутся ли санкции? Это двойной
вопрос. Если что – у Нижегородской области есть подать чрезвычайно интересного
и развить, то можно найти много вариантов обойти. Значит, не скажется. Санкции
несовершенны и незаконны в этом плане.

Что требуется срочно сделать?
Консолидировать некоторые усилия аналитические и так далее. В городе должен
быть у нас какой-то продвинутый мощный центр системного инжиниринга, который
принимает, распределяет, промышленная разведка должна быть в этом отношении
достаточно хорошо от региона представлена. И тогда пойдет все, как по маслу, в
пошаговом режиме. Потихоньку, полегоньку и обойдется. Потому что те злодеи
хотят обыграть нас в закономерном технологическом соревновании, они в панике: с
Китаем что-то у них не получается – он растет, как на дрожжах, и мы назначение
не оправдываем. Вот и все.

Иван Юдинцев: Спасибо, Олег
Алексеевич. Прежде, чем предоставить слово Владимиру Анатольевичу Буланову, я
хочу сказать. Сейчас так получилось, что я ездил по городу по оборонным
предприятиям – готовил серию встреч, которые проводил руководитель города, и
общался с теми, кто отвечает за эйчар, за пиар, за джиар – так нет, занимаются
только эйчаром, только кадрами. И кадры – это в большинстве случаев кадровые
регистрации, проверочные действия, но только на новом машзаводе, где надо
большое количество людей за три года принять на работу, причем, чтобы это были
квалифицированные кадры, соответствующие профессиограмме, построена
действительно современная эффективная кадровая служба. Вы знаете, да, Сергей
Валерьевич? Но даже просто найти пресс-секретаря или программу продвижений на
этих предприятиях невозможно: ее нет. При этом вот сидит профессор Колобов,
который подготовил кадры, которые в скольких странах мира уже занимаются
продвижением разных организаций? То есть, есть люди, которых покупают
европейские коммерческие организации – они покупают продвиженцев, чтобы
продвигать европейские организации на российском рынке.

Олег Колобов: Да.

Иван Юдинцев: Нанимают за
деньги.

И еще один пример. У нас наш земляк
есть – Алексей Евгеньевич Лихачев, который работает в министерстве. Сейчас он
знаете, чем занимается? Ему поставлена задача возрождать торгпредства.
Торгпредства-то сократили!..

Александр Суханов: Давайте
нам Владимир Анатольевич подробнее расскажет.

Иван Юдинцев: Хорошо.
Владимир Анатольевич Буланов – единственный, так сказать, среди нас, сегодня
присутствующих, руководитель предприятия, занимающегося и оборонными заказами,
и двойными технологиями. Пожалуйста, Владимир Анатольевич. Вы сегодня наш
солдат Швейк, мы все за вами наблюдаем.

Владимир Буланов: Честно
говоря, я разделяю позицию – я знаю, что вы больше людей хотели пригласить из
этого сектора…

Иван Юдинцев: Да.

Владимир Буланов: Я разделяю
их опасение говорить здесь какие-либо комментарии. Тем не менее, я начну с
четвертого вопроса.

Знаете, я разделяю позицию тех
экспертов, которые, анализируя, что произошло по Украине, говорят, что
первоисточником всего была коррупция, что половина бюджета разворовывалась
аффилированными с президентом людьми, и до чего это довело – мы видим. То есть,
власть, конечно, сейчас делает все выводы, и я очень жду, надеюсь, что будут
серьезные кадровые изменения и на федеральном уровне, и на нашем региональном
уровне.

Например, сегодня поеду на комитет
– буду опять рассказывать: 400 государственных казенных учреждений у нас в
области, более 40 из них – дублируют друг друга. То есть, идет абсолютный
барьер по бюрократии, абсолютная там волокита идет. Каждый месяц мы увеличиваем
содержание штата чиновников и людей, работающих в ГКУ. Вы видите – уже здание
купили на Ошарской, уже на Свободы мало, Костина всю засадили. Это произошло
буквально за последние девять лет. Министерство здравоохранения в одном месте,
социальное – в другом месте. Всем им покупаются особняки, это все надо
содержать, обслуживать – голова кружится…

В ситуации, которая сегодня
сложилась, прекрасный шанс для российской и нижегородской экономики при условии
сохранения обещания, что не будут увеличены тарифы. Могу на примере завода
сказать, что электричество в 13 году выросло порядка на 30 процентов. То есть,
то что нам обещали… Это я озвучиваю, а то другие как-то стесняются озвучивать.
А также самая большая проблема, о которой сейчас каждый из вас говорит, это,
что все-таки будем восстанавливать ПТУ, техникумы и пытаться учить инженеров в
наших вузах.

Не согласен с коллегой – рывка в
ВПК абсолютно не будет. Потому что мы отстаем, по моим ощущениям, лет на 15-20.
«Булаву» никак не запустим, «Горшкова» уже 10 лет не сдадим, танки 72-ые наши
подчистую проиграли грузинскую войну – только задавили мощью и все, потому что
то, что там делают — модернизируют их грузины с помощью американцев – это
совсем другой танк…

Разделять позицию нашего
правительства, которое с гордостью говорит, что на один триллион рублей мы сделали
продукции — я думаю, что в этом году тоже этот триллион рублей будет, но
налогов, думаю, будет заплачено по прибыли еще меньше. В первую очередь у
среднего класса, у бизнеса вызывает негодование, как эти налоги тратятся. То
есть, достаточно нам посмотреть – Южный обход, который никак не достроят,
стадион, который не особо кому нужен… То есть, вы знаете, мотивации абсолютно
никакой нет в открытую платить налоги на прибыль. Каскад трамплинов – 800
миллионов рублей на него было потрачено – видите, позор происходит.

Цивилизованные страны никогда не
откажутся от сотрудничества с Россией, и никакого кошмара я не вижу. Что
сегодня нагнетается – это нагнетают средства массовой информации. Финансовый
центр все-таки для нас – Англия. И вспомним фразу классика, который говорил,
что у Англии нет постоянных врагов, у Англии есть постоянные интересы. Так же и
Маргарет… ой… как ее?..

Виталий Антоневич: Тэтчер.

Владимир Буланов: Нет.
Которая жива и Германией управляет.

Александр Суханов: Меркель.

Владимир Буланов: Меркель,
да.

Глубочайшая ошибка, которая
произошла с нами за последние два года, это вступление в ВТО – конечно, нанесет
по сельскому хозяйству, по легкой промышленности, по металлургам и химии удар.
Потому что все санкции, которые они могут использовать, они обязательно
используют. Это то, что может сработать. Но тоже глубочайших проблем от этого
не вижу. Появится стимул дальше развивать отношения с Сирией и Ираком, надо
постараться сохранить отношения с Индией, которые полностью испорчены у нас с
этим нашим «Горшковым» – поставкой самолетов и подводной лодкой, которая
загорелась полтора месяца назад. Также Латинскую Америку будем осваивать.

Санкции, считаю — глубочайший
позитив для российского общества и экономики, и в том числе, как говорили умные
люди, что это может консолидировать общество. Ничего не вижу плохого, что будут
выжимать наших олигархов – пусть гонят деньги в Россию, вкладывают в Крым, в
инфраструктуру, в стадионы, в дороги вместо того, чтобы покупать клубы,
средства массовой информации и элитную недвижимость. Я считаю, что, может быть,
коснутся санкции персонально 5-10 тысяч человек, не более того. Средний класс
там будет покупать летние квартиры и ездить туда отдыхать – ничего в этом
плохого не будет.

И в подтверждение моих слов – я бы
закончил на этом – то есть, все эти прогнозы, конечно, бессмысленные и
бесполезные. То есть, ожидали отток в первом квартале порядка 15 миллиардов,
произошел – порядка 80 миллиардов. При том при всем, что 2013 год всего дал 76
миллиардов долларов отток. Сейчас эксперты говорят, что ну, наверное,
миллиардов 200 мы сделаем. Так вот нам и нужды эти санкции, чтобы остановить –
чтобы у чиновников и тех, кто заработал деньги не совсем честным путем, не было
возможности выезжать и покупать эту недвижимость и ее там эксплуатировать. 

Спасибо за внимание.

Александр Суханов: Спасибо.
Те, кто заработал нечестным путем, первыми туда и убегают. Официальные цифры по
оттоку поменьше – где-то 50-70…

Владимир Буланов: 80
миллиардов.

Александр Аносов: Даже цифра
100 называлась.

Владимир Буланов: 200 будет
по итогам года.

Александр Суханов: Сейчас,
секундочку… где-то было… Но здесь, наверное, правильно поставлена проблема, что
в России на сегодняшний момент нарушено соотношение экономических интересов и
государственных, не приведены в соответствие друг с другом. Это одна из тех
проблем, которая нам не позволяет решать проблему на государственном уровне –
постоянно наталкиваемся на противодействие частного интереса. Частный интерес –
набить карман побольше, у государства – другой интерес. Несостыковка этих
интересов на протяжении достаточно длительного времени…

Сергей Васильев: Даже в
названии министерства у нас явное противоречие есть, которое возглавляет
господин Мантуров. Министерство промышленности и торговли.

Виталий Антоневич: Так ведь
это специально сделали.

Сергей Васильев: Ну, о чем я
и говорю.

Виталий Антоневич: Раньше
было министерство промышленности и топливной энергетики, и они занимались
только вопросами топливной энергетики. И для того, чтобы они перестали
заниматься этим и занялись промышленностью, взяли и топливную энергетику убрали
в отдельное министерство.

Александр Суханов: Я думаю,
что с мертвой точки сдвинется тогда, когда у нас будет не министерство
промышленности и сельского хозяйства…

Виталий Антоневич: И поэтому
замминистра, приезжающий сюда из министерства промышленности…

Александр Суханов: Нам нужно
министерство промышленной политики, министерство сельскохозяйственной политики…

Николай Никонов:
Предлагается министерство развития промышленности.

Александр Суханов: Развития
можно. Но развивать тоже нужно в рамках какой-то политики.

Я при подготовке зашел в проект до
2020 года. Это все в проектах до сих пор. Поскольку нет политики – нет и
реальных механизмов улучшения. Я уж не говорю там про дорожные карты и прочие
вещи, без которых движение вперед сегодня достаточно проблематично.

Прошу извинить, что я вот так вот
ворвался. Давайте, чтобы Виталий Евстафьевич тоже…

Виталий Антоневич: Чтобы
закончить выступление, которое вы сейчас…

Александр Суханов:
Исполнительный директор Координационного центра отделения РСПП в Приволжском
федеральном округе.

Виталий Антоневич: Да… И
председатель нижегородского регионального отделения общероссийского Движения
поддержки флота.

Вне всякого сомнения, действительно
у нас получается на территории Российской Федерации отсутствие планового
развития. И мы здесь критикуем ту систему, которая была в советское время,
потом говорим о том, что мы должны были ее порушить и не иметь никакой плановой
системы. Как показала практика в Китае и в других странах, где это все
осталось, но не в таком большом объеме, как это было, все прекрасно работает.

Как пример отсутствия логики я вам
рассказываю. С большим трудом удалось накопить деньги ОМК – «Объединенной
металлургической компании», Седых Анатолий Михайлович ее возглавляет,
собственник – деньги частные, никакое государство здесь не помогало – вложить в
строительство и развитие литейно-металлургического завода. Почему? Потому что
оказалось, что у нас очень такие нехорошие отношения между двумя олигархами,
как сегодня уже здесь говорили – между Седых и Мордашовым. И нас периодически
садили на кол, образно говоря, не давая вовремя штрипс для производства труб
диаметром 1420. И каждый раз наступал период, когда это было трудно. Наконец-то
решили создать этот завод, чтобы он выпускал этот лист, и нигде его не брать,
кроме, как брать от этого предприятия. Проходит несколько месяцев и в Тюмени с
помпой открывается такой же завод, и там присутствует премьер-министр Медведев.

Мы говорим о том, что у нас еще
громадные мощности есть. Где? В Петербурге, Колпино, Ижорский завод, Стан-5000,
у того же олигарха Мордашова в Череповце, и мы вот так… Частные деньги – это
тоже наши деньги, они российские деньги. И Правительство должно понимать, как
направлять деньги инвесторов для тех или иных направлений.

Сегодня то, что мы стали говорить о
конфронтации именно первым вопросом – потому что без этого нельзя было
разговаривать по всем остальным вопросам. Вопрос конфронтации – он был всю
жизнь. И когда он особенно обострился – когда наступил момент развала
Советского Союза. То есть, те страны, которые говорили нам о том, что никогда
НАТО не пойдет на восток, те страны, которые говорили, что Варшавский договор,
который уходит в небытие, ничем не будет подменен, но на самом деле ситуация
получилась какая? Изменилась ситуация.

И я хотел бы сказать, что, когда мы
говорим о том, что произошло с нашим морским флотом, речным флотом, рыболовным
флотом и военно-морским флотом – это был страшный раздел. И получилось, что
морского круизного флота у нас нет – он остался в Одессе и в Николаеве на
Украине, далее речная тематика – тоже оказалась ущербной, рыболовецкая тематика
осталась среди старых рыболовецких судов, и самое страшное, что мы с вами
потеряли при разделе – это военно-морской флот – это гарант нашей с вами
безопасности. Поскольку Россия имеет выход на пять морей и океанов. Здесь, вне
всякого сомнения, находиться в том виде, как мы с вами сейчас находимся,
нельзя.

И вот буквально в 2012 году мы
проводили конференцию в Рязани на родине Новикова-Прибоя, и мы эту конференцию
именно провели там, чтобы рассказать о том, что произошло 107 лет назад — а в
этом году будет 109 лет Цусимы, и какие уроки должна иметь Россия.
Сформулировали четыре вопроса – четыре урока. Первый вопрос – то, что Россия
должна всегда иметь выход в моря и океаны, и как бы нам ни было трудно, мы
всегда будем стремиться к этому. К этому стремился и Петр Великий. И поэтому,
когда разделили – Крым стал украинским, Севастополь стал частично нашим,
частично украинским, и появились очень большие проблемы по функционированию
Черноморского флота. Надо сказать большое спасибо Касатонову адмиралу, который
в то время действительно потерял очень много здоровья и сил, чтобы
сопротивляться тем процессам. Мы говорим о том, что, приняв решение о создании
Новороссийской морской базы для нужд Черноморского флота, подспудно
Правительство Российской Федерации считало, что все равно нас выдавят из
Севастополя. Затратили колоссальнейшие деньги на строительство Новороссийской
базы, и мой хороший знакомый контр-адмирал Осокин мне говорит: «Ты знаешь, я в
Краснодарском крае, как партизан, потому что то, что отдали мне, уже забирают
опять для нужд частных лиц». И вот эта база медленно и очень сложно строилась и
продолжает строиться.

Мы потеряли порты базовые морские,
которые отдали Грузии. Это в Очамчире, где базировались подводные лодки. Мы
сейчас получили Балаклаву с Крымом, но в Балаклаве абсолютно ничего нет. И
когда я спросил после 10 мая, какая делегация едет от Нижегородской области в
Крым, и какой нам город достался по курированию – нам достался…

Николай Никонов: Джанкой.

Виталий Антоневич: Джанкой.
Думаю: «Ну как же так?!» У нас очень хорошие связи с Феодосией. Мне пришлось
разговаривать с руководством ЦКБ ПСПК и руководством ЦКБ «Вымпел», которые уже
вышли с нашей помощью – Движения поддержки флота – на правительство Крыма для
того, чтобы предложить им паромы и те суда, которые мы можем производить для
экономики Крыма. Но не только для этого, и для Краснодарского края.

В настоящее время мы с вами видим,
что в виду отсутствия национальной морской политики – это ее можно применить и
для всех видов вооруженных сил – идет к тому, что в рамках программы, которая
все-таки появилась до 20 года, мы хватаемся то за одно, то за другое. И поэтому
буквально недавно – 19 марта – на Дне моряка-подводника, на Дне создания
подводных сил России – очень красочное такое мероприятие у нас проходило в
Нижнем Новгороде – мы обратились в адрес губернатора, чтобы губернатор вышел в
адрес верховного главнокомандующего с просьбой о необходимости воссоздания и
начала строительства подводных лодок на заводе «Красное Сормово». Почему мы
говорим об этом? Потому что, когда мы посмотрели на эту программу до 20 года,
и, зная, как строят подводные лодки адмиралтейские верфи – одну подводную лодку
в четыре года – так мы никогда не создадим с вами ни бригаду, ни эскадру
подводных лодок на Черноморском флоте. И Турция, которая обладает 17 подводными
лодками новейшими, купленными у Германии, смотрит на нас очень свысока.

И буквально недавно, когда
показывали новый фильм документальный про Первую мировую войну и о проблемах,
которые привели к поражению России – об этом тоже мы должны говорить –
оказалось, что боезапасов для артиллеристских орудий хватило всего лишь на три
недели этой войны. Потом этих снарядов не оказалось. Поэтому мы здесь могли и
можем говорить о том, а что у нас творится с мобзапасами, что у нас происходит
с мобзаданиями.

Кроме того, очень важно, чтобы была
инициатива во всей этой тематике. Потому что инициатива в наше время, в
принципе, руководством страны должна приветствоваться. И это очень важно.
Поэтому в 2012 году было принято решение на конференции, посвященной юбилею
создания регулярного флота, о том, что в Нижегородской области необходимо
создать кластер судостроительный – 11 судозаводов, 27 проектно-конструкторских
бюро – и у нас это все разрозненно. И мы говорим пример – Меркушкин, Самара –
там всего лишь один маленький завод, который катера строил – создает там
кластер. Астрахань – создали, в Архангельске – создали. В дебатах говорят: «А
зачем он нам нужен?» Он вроде бы нам не нужен, потому что всем управляет
Правительство Российской Федерации. Да, управляет. Но вот такие вещи необходимо
выносить на обсуждение.

Иван Юдинцев: Простите,
время перебираете.

Виталий Антоневич: Да.
Поэтому есть предложение вспомнить уроки Цусимы. Их четыре. Что у России должен
быть военно-морской флот. Россия должна быть сильной военно-морской державой. И
то, что делается сейчас по восстановлению баз побережья Серверного Ледовитого
океана – это очень важно, потому что мы дожили до того, что китайцы шли летом
через Северный Ледовитый океан и решили зайти в устье Оби – никого нет. Вот
такие предложения.

Александр Суханов: Хорошо,
спасибо. Я думаю, сейчас есть необходимость послушать еще Репина Владимира
Анатольевича, который больше 20 лет проработал с нашими зарубежными партнерами…

Иван Юдинцев: Александр
Овидиевич, я буквально одну картинку из социологии добавлю к тому, что говорил
предыдущий выступающий. Вы знаете, как социологи говорят, когда изменилось
общественное мнение, когда появился общественный запрос четко выраженный на
возрождение оборонной промышленности? Не сейчас, не из-за санкций, а когда
«мистрали» заказали во Франции. Вот когда «мистрали» заказали, такой глухой
протест поднялся – через две недели. А потом через два месяца социологи стали
фиксировать резкий рост без какой бы то ни было пропаганды. Резкий рост
требований навести порядок в министерстве обороны – раз, и возрождать
собственную оборонную промышленность – два. Вот в этом месте общественное
мнение сказало: «Нет, ребята, мы это терпеть не будем».

Александр Суханов: Я бы,
наверное, еще добавил, наверное, и дело Сердюкова, которое тоже немножечко…

Иван Юдинцев: Даже до того…

Александр Суханов: Но это
тоже…

Иван Юдинцев: Дело Сердюкова
было подготовлено «мистралями».

Александр Суханов: Я
предварю ваше выступление. Более 20 лет проработал во внешнеторговых
организациях…

Владимир Репин: 25.

Александр Суханов: … в
Европе. И в связи с этим хотел бы еще раз обратить внимание в связи с нашей
проблемой. Вот больше 25 лет в рыночных условиях мы вели торговые отношения с
Западом и другими странами. Что мы приобретали в первую очередь, каково
соотношение доли купленных технологий и доли купленных товаров? Причем, в этих
товарах доля товаров массового потребления – ширпотреб так называемый, доля
продуктов, причем те же, которые и мы производили и выращивали у себя, и так
далее. Может быть, там еще заложены какие-то проблемы, которые сегодня мы
получаем? И почему нам приходится эти «мистрали» заказывать во Франции?
Пожалуйста.

Владимир Репин: Спасибо.
Времени немного, я постараюсь коротко. Коротко о двух объединениях
внешнеторговых, которые я представляю. «Машприборинторг» работает 54 года на
рынке, когда был Советский Союз и монополия внешней торговли, экспорт и импорт
министерства средств связи и министерства радиопромышленности СССР. Вся
радиоэлектроника полностью – все знают, помимо прочего – не буду перечислять. В
Финляндии, например, работало четыре специалиста «Машприборинторга».

Теперь по ФРГ – я был начальник
отдела экспорта и импорта выставочно-ярмарочной деятельности посольства ФРГ –
2002-2006 год.

Оттуда можно почерпнуть, отвечая на
ваши вопросы, некоторые нюансы. За время моей работы – 25 лет и до того –
процент машинотехнической промышленности в экспорте СССР и России в ФРГ
составлял 1,5-1,8. Вот это качество. Китайцы – 18 процентов. Не только они туда
елки поставляют. На ярмарках в Ганновере они с 17-го перешли на четвертое место
по числу фирм. Знаете как они – они воруют, торгуют – все вместе. А у нас –
пришли, задом сели, водку пьют – наше участие в выставках.

Для сравнения, как говорят в
Германии – кто победит – китаец или немец – на 100 метров забег с мешком
кирпичей. Кто победит? Китаец! Он выбросит кирпичи и прибежит, а немец – он
будет выполнять указание. Вот отношение, национальный менталитет.

Я бы несколько политических
характеристик по ФРГ. У меня дочери две там учатся, они 11 лет уже там, одна –
два университета, другая – один. Они изучают все – политически – Макиавелли,
Сталин, экономические программы. Например, экранизировали «Капитал». Когда был
кризис, я не представляю что, но они экранизировали! И моя дочь говорит: «Мне
нравится у Макиавелли такая фраза: «Дольше всех сохраняется то правительство,
которое больше врет». Я не комментирую.

У меня есть здесь политический
момент. Так говорил Сталин. Может, кто взорвется или удивится. Я его не
разделяю, у меня все враги народа – я внук врага народа. Дед сидел два раза –
37-ой, после войны. Я ничего не боюсь, я на пенсии… Я заложил, и все
повторяется история – как Сталин это оценивал. Я убираю Советский Союз,
советскую республику и говорю «Россия». «Всемирная империалистическая война
была первой попыткой поделить уже поделенный мир. Эта попытка стоила
капитализму победы революции в России. Нечего говорить, что за первой попыткой
передела должна последовать вторая, к чему уже идет подготовительная работа в
лагере империалистов. Едва ли можно сомневаться, что уничтожение России
повлекло за собой самую черную, самую злую реакцию во всех капиталистических
странах. Из истории Европы мы знаем, что заключались мирные договоры,
определяющие элементы будущей войны, и всегда заключение таких договоров сопровождалось
шумом и криком насчет мира. Фальшивые певцы мира всегда в таких случаях
находились». Вот. Можно и продолжить. Вы понимаете…

Александр Суханов: Ближе к
теме.

Владимир Репин: Да. Ближе к
теме, по области пошли. Вот мы поставляем на миллионы, мы ОПК обеспечиваем.
Характеристика – 39 предприятий. Больше всего поставляют 27 – это частные
предприятия, которые имеют «белую» зарплату, которые работают на перспективу –
Николай Александрович это поддержит. И большинство, наверное. Я не буду
называть все цифры, потому что это наша коммерческая тайна, а у нас в основном
ГРУ представлены. 

Александр Суханов: Ближе к
делу.

Иван Юдинцев: А то время…

Владимир Репин: Не
закрывайте микрофон…             

Единственный, кто смело описал, это
первый посол наш в Израиле. Он говорил – пять лет с МИДовцами и евреями. Вот он
там описывает. А так все – закрытая тема.

Вот список предприятий. Первое –
ГЗА. Его купили армяне – не знают, что с ним делать. Было оборонное. Правдинский радиозавод – хорошо, за счет развития моногородов
он деньги получает. «Темп-Авиа» — здесь что-то водится. С ними сейчас
договариваемся – будем не заказы, а запросы от них получать…

Вот на примере «Квазара»… Роскосмос
развалили, Росатом остался. Вы знаете – все валится. Почему? Создали
«Спецстройсервис» — Путин создал. Эта фирма должна проходить вроде тендеры, и
чтобы не было откатов. А почему не будет откатов? Когда ведется так, например –
Владимир Анатольевич говорит: «Я не могу поставить вам по этой цене
оборудование – будет хуже». А Николай Александрович говорит: «Владимир
Анатольевич, спорим на 15 процентов, что выиграете и поставите!» Вот такое идет
сейчас.

Я могу много продолжать. Но я
ухожу. Если вопросы есть – пожалуйста.

Александр Суханов: Вопрос
стоял только один: как мы работаем на внешнем рынке?

Владимир Репин: Как мы
работаем? Х…ево. (Всеобщий смех) В посольствах засилье кавказцев, они
платят за пребывание в МИДе большие деньги. Когда в Ираке погибло три
дипломата, и где-то сказал потом Путин: «Надо поднять зарплату, а то хуже
дворников». Сравнение с дворниками дипломатов – да? И, если помните, дипломаты
в Тегеране были задержаны – десант американцы выслали… А я говорю – приходят с
Кавказа купленные – это мне рассказывал воспитанник Олега Алексеевича в МИДе.
Кормил их там сперва один олигарх, потом другой. И нефтяники говорят: «Потом
отработаете».

А про торгпредства и говорить
нечего – яркие представители…

Александр Суханов: Все
понятно. 

Виталий Антоневич: Это все
очень грамотно и четко написано в книге Паничева – бывшего министра станкопрома
СССР. «Разлом» книга. Бывших министров не бывает. Мы действительно сейчас стали
зависимы от станкоинструментальной промышленности зарубежных стран. И здесь
правильно Репин говорил, что раньше покупали с помощью ГРУ и так далее то, что
у нас не производилось, но у нас же много чего производилось. Завода дизельных
станков – его не стало. Встречаюсь в Москве с заместителем министра республики
Беларусь, они сказали: «Вот мы посмотрели на рынок России. И станки вашего
завода нужны, и мы их с вашего разрешения выпускаем». Вот такими моментами мы
теряли то, что производили…

Владимир Репин: Спасибо за
поддержку. И про торговлю. Я ухожу. Я сейчас по заказу – можно, например,
Siemens и Airbus – вы мне скажите, я набираю телефон и заказываю. Вот так
работают торгпредства, я работаю.

А торгпредства работали так:
приходило обращение – ответ стандартный: «Вот вам список предприятий, с
которыми вы можете контактировать, вот ярмарка, в которой вы можете
участвовать».

Иван Юдинцев: Владимир
Анатольевич, может быть, выступил действительно эмоционально. Я помню,
уважаемые коллеги, что всегда у нас статистика была – соотношение группы А и
группы Б всегда было ключевым показателем структуры экономики. Я не поленюсь
сказать – год назад попробовал пересчитать. То, что у нас сейчас называется
вицуби – это не совсем то. В вицуби входит кредитование бизнеса банком, еще
что-то. А вот если посчитать производство средств производства, особенно
отечественного производства для отечественного производства, оно у нас
оказывается два процента к 98 соотношение.

Сергей Васильев: Поэтому это
соотношение надо менять.

Виталий Антоневич: С каждым
годом мы все больше пытаемся силы вложить в проведение выставки машиностроения.
Почему? Она нужна здесь, в Нижнем Новгороде, потому что мы должны привести сюда
всех этих производителей.

Иван Юдинцев: Сейчас Сергей
Владимирович слово возьмет… Знаете, как говорят: «Мы проведем «Станки и
инструменты», будет рентабельно, у нас одновременно будет «Тара и упаковка»,
потому что там Tetra Pak – как раскрасить коробочку, чтобы йогурт полгода мог
храниться.

Александр Суханов: У нас
есть еще институты. У нас две организации, которые, на мой взгляд, призваны
помогать нашим промышленным предприятиям, нашим оборонным предприятиям и
выживать в сегодняшних условиях, и развиваться, и находить контакты, и
приобретать новые технологии, и так далее.

Вот ваша оценка. Немножко разные
организации – видимо, немножко разные задачи. Вот с вашей точки зрения. Сергей
Владимирович, начинайте, а потом уже продолжит у нас…

Сергей Стешов: Мне бы
хотелось разговор немножко увести в плоскость конкретики. Все-таки у нас шла
такая общеполитическая составляющая, а мне бы хотелось чуть в область
конкретики увести – именно в конкретику российскую и нижегородскую.

Ну, прежде всего, мы говорим – вот
будем принимать закон о промышленной политике. Сколько времени идут разговоры о
том, что такой закон нужен! Вот я работал в министерстве поддержки
предпринимательства – с 7-го года мы говорим о том, что он нужен. Или с 6-го?
Закон об инновационной деятельности и о промышленной политике. Больше того –
закон об инновационной деятельности – проекты этих законов – присылали в
министерство, чтобы мы посмотрели качество. Один был безобразный, второй был
нормальный, о чем мы написали. Потом вдруг сказали: «Закона об инновационной
деятельности отдельно не будет – он войдет составной часть в закон о промышленной
политике». Замечательно. Вот с тех пор мы ждем закон о промышленной политике.

Теперь смотрите, что происходит.
Когда еще ставился вопрос – давайте поддерживать предприятия, которые
занимаются инновационной деятельностью. Так пусть нам дадут элементарное
определение – какое предприятие можно назвать инновационным. Его нет! Как
организовывать поддержку в этой ситуации? Невозможно. Потому что тут же под
какие-то преференции начнут лезть все – понимаете, это уже проверено 150 раз.

Николай Никонов: Но только
надо говорить про федеральный уровень.

Сергей Стешов: А я в данном
случае про федеральный уровень и говорю.

Около месяца назад я был на большой
конференции в Торгово-промышленной палате – именно о промышленной политике, где
заместитель министра промышленности и торговли говорил: «Мы закон готовим, он в
сентябре будет обсуждаться Правительством, в июне он выйдет в Государственную
думу». Теперь давайте трезво оценим ситуацию: если дай Бог он в июне выйдет в
Государственную думу – когда он будет принят? Я уверяю вас, что он не будет
принят сразу в трех чтениях. Это значит в лучшем случае – конец 14 года. Мы
получим этот закон, который мы ждем уже семь лет. На нем очень многое сходится.

Александр Суханов: Может,
санкции подтолкнут принять сразу.

Сергей Стешов: У меня есть
большие сомнения на этот счет. Это первая ситуация, которая касается
законодательного уровня. Федерального – подчеркиваю.

Второе – мы недавно очень серьезно
обожглись. Дело в том, что, когда мы говорим об оборонном комплексе, о крупных
предприятиях, мы не должны забывать одну вещь – что кооперацию никто не
отменял, и что у любого крупного предприятия есть огромное количество небольших
предприятий, которые делают необходимые вещи, без которых что-то не поедет,
что-то не полетит. Что у нас происходит? В 13 году вдруг вдвое с лишним
возросли взносы страховые и медицинского страхования на индивидуальных
предпринимателей.

Какой мы имеем результат? За 13 год
по России прекратили свою деятельность более миллиона индивидуальных
предпринимателей. Вопрос: куда они делись? А только два пути. Первый путь – это
уйти в серые схемы, второй путь – уйти на биржу труда и получать пособие по
безработице от государства. Миллион! Поймите, представьте такую цифру. Это
прямые государственные убытки. Слава Богу, что это длилось только год:
вмешались общественные организации – «ОПОРА России», Торгово-промышленная
палата – довели опять же до президента ситуацию в апреле 13 года, президент дал
Правительству прямую команду разобраться в ситуации, после чего закон был
пересмотрен, и с 14 года пошла другая шкала – вернулись к базовой старой, и
дальше взносы зависели от доходов, что, на наш взгляд, совершенно правильно. Но
миллион-то мы уже потеряли – вы же понимаете.

Что происходит сейчас? Мы говорим о
кризисе, мы говорим о санкциях. Господин Силуанов на съезде РСПП в середине
марта говорит: «Налоги на бизнес повышаться не будут до 18 года» — я думаю, что
все слышали. Проходят две недели, и Государственная дума принимает изменения в
Налоговый кодекс, и с 1 января следующего года мы получим резкий рост налогов
на предприятия, в первую очередь, малые, которые работают на ЕНВД, на
упрощенной системе налоговой. К чему это приведет? Это приведет опять же к
разрушению части – немалой части – малого бизнеса. Но недавно – я не большой
специалист в налоговом законодательстве, если честно – но господин Шаронов,
которому следует доверять, он говорил, что это коснется не только малых
предприятий, а по недвижимости это очень серьезно коснется предприятий крупных,
особенно предприятий, которые работают на старых площадях, в старых зданиях, у
которых эти площади частично не используются – у них резко увеличится налог на
недвижимость.

Виталий Антоневич: Завод
Свердлова.

Сергей Стешов: У нас много
таких предприятий. Понимаете? Одновременно мы говорим о развитии оборонной
промышленности и одновременно мы эту промышленность душим налогами.

Следующий тезис, о котором много
говорилось на конференции Торгово-промышленной палаты России. Ведь мы видим,
как у нас по-разному развивается разный бизнес. Мы видим, когда мы говорим о
промышленных предприятиях… Там процветающих предприятий не так много, на самом
деле. В основном, это нормально работающие предприятия, много предприятий,
которые еле-еле сводят концы с концами, и мы постоянно слышим о том, что
предприятия находятся в стадии банкротства или прекращают свою деятельность.
Теперь вопрос: а много мы с вами знаем подразделений или банков, которые бы
обанкротились или прекращают свою деятельность из-за того, что они не могут ее
вести? Мы знаем – их лишают лицензий за нарушения финансовой дисциплины – это
мы знаем, а чтобы они банкротились – я такого не слышал. Более того – мы все
знаем, что там очень высокие заработные платы, что там люди получают огромные
дивиденды. Та же самая ситуация касается и естественных монополий. Абсолютно та
же самая. И уже ходят разговоры и предложения реальные – ограничить
законодательно норму прибыли банковских структур и естественных монополий.
Правильный тезис? Абсолютно правильный. Другое дело – абсолютно непонятно на
сегодняшний день, как это организовать. Но двигаться в этом направлении
необходимо. Ведь что получается? Банки дают предприятиям кредиты под
сумасшедшие проценты, предприятие после этого загибается, а банк жирует. Вот
ведь ситуация-то в чем! Ситуация совершенно неправильная, которую нужно менять.

Дальше – если мы говорим об
электроэнергетике. Ведь мы знаем, что Россия сильна именно тем, что у нас есть
недра. Но у нас творятся потрясающие вещи со всей энергетикой, в частности – с
электроэнергетикой. Владимир Анатольевич называл цифру – на 30 процентов за 13
год. Но я вам больше скажу – вот здесь я должен отойти от слов «Российская
Федерация» — в Нижегородской области тариф на электроэнергию по высокому
напряжению в 2,5 раза выше, чем в Татарии. В чем дело? Что происходит? Нам
говорят: «Структура промышленности другая». Не понимаю: это не ответ, это
отговорка. У нас закольцованная энергосистема, мы получаем электроэнергию от
одного и того же провода – причем тут структура промышленности? Почему у нас
тарифы на маленькие предприятия примерно такие же, а по высокому напряжению – у
нас в 2,5 раза выше? Почему – совершенно непонятно. То есть, таким образом, мы
ставим наши предприятия конкурентно в гораздо худшие позиции не в мире даже, а
внутри России. Как это исправлять? Давайте вместе думать. Мы не знаем, мы
говорили об этом неоднократно Службе по тарифам, но ничего не меняется, ничего
не двигается.

И последнее, что мне хотелось бы
еще сказать в этой связи. Чтобы мы развивали инновации, чтобы мы двигались в сторону
развития инноваций, тоже много уже лет и от нас, и от многих организаций идет
разговор, что давайте, в конце концов, делать так, чтобы банки принимали в
залог интеллектуальную собственность малых предприятий – патенты, что-то еще.
Есть такая интеллектуальная собственность, она официально регистрируется, но
нам говорят: «Нет механизма финансового расчета этой интеллектуальной
собственности». Давайте его создавать – его никто не создает. В результате у
нас малое инновационное предпринимательство абсолютно оторвано от
финансирования своего развития. У них есть только венчурные фонды, которые все
мы знаем, насколько плохо они работают, и есть посевные фонды, которые могут
обслужить единичное количество предприятий. У нас малый инновационный бизнес
оторван от банковского сектора.

И последнее – об этом уже
говорилось на этом заседании, на конференции, посвященной промышленной политике
– говорилось, что необходимо формально хотя бы изменить название министерства
на министерство развития промышленности, потому что все по-другому сразу будет
смотреться – будут говорить не о достижениях, а развитии именно того или иного
сектора экономики.

И, на мой взгляд, те вещи, о
которых я говорил, напрямую относятся к нашему разговору. Здесь сегодня
популярны пословицы, я тоже скажу – на Бога надейся, а сам не плошай. Мы
говорим про санкции, так мы должны помочь, чтобы это подхлествывание было более
реальным для России. Для этого надо все сделать с законодательной точки зрения,
чтобы предпринимательское сообщество – как крупное, так и мелкое – хотело
расти, хотело развиваться и имело к этому возможности. Спасибо.

Иван Юдинцев: Спасибо,
Сергей Владимирович. Уважаемые коллеги, Сергей Владимирович выступил как
практик, понимающий, как проходят законы. Справедливо сказал, что, даже если
будет политическая воля, то закон-то должен у нас пять профильных комитетов
пройти, и это закон, по которому опять отзывы регионов будут собирать, причем,
из ТПП, из Союза промышленников и предпринимателей, и с организаций «ОПОРА
России» и «Деловая Россия», из министерств региональных. Я-то думаю, что даже
осеннюю сессию не пройдет. Потому что, если мы посмотрим с вами план на осеннюю
сессию, то даже бессрочные законы политические, которые будут вноситься от
Правительства, сессия перегружена – вот элементарно комитеты не обобщат. 

Сергей Васильев: Иван
Васильевич, по информации от комитета по промышленности Государственной думы,
уже в апреле этот закон должен был рассматриваться на комитете по
промышленности. Поэтому все-таки думаем, что к концу года наши депутаты примут
важный закон для страны.

Иван Юдинцев: А я помню, что
как раз в 2008 году мы с вами обсуждали, как раз в повестке стоял – пришли
одновременно законы о рекламе и о промышленной политике. Мы с вами сказали:
«Вот если рекламу сказали сейчас надо принимать – ее примут, а промышленную
политику, если нет срочной указиловки»…

Сергей Васильев: При этом,
Иван Васильевич, я продолжу Сергея Владимировича, потому что Сергей Владимирович
сейчас сказал о конференции под названием «Реальная экономика: факторы
сдерживания, пути решения», проведенной 9 апреля ОНФ региональным отделением.
Многие присутствовали. Те вопросы, которые были подняты на этой конференции,
сейчас обобщаются и обязательно будут направлены, во-первых, в центральный штаб
ОНФ, в Правительство, и будут доложены руководству, в том числе и страны, через
ОНФ. А предложения были очень хорошие.

Александр Суханов: Я только
хотел в продолжение вашей, Иван Васильевич, мысли сказать, что в России быстро
принятые законы – не значит хорошие: их потом приходится очень долго изменять…

Иван Юдинцев: Да нам бы хоть
какой-нибудь, мы потом поправки внесем…

Сергей Стешов: Понимаете, но
и долгое принятие закона не является залогом его качества.

Александр Суханов: Да-да-да…

Иван Юдинцев: Любой старый
лоббист вам скажет: вы нам только закон примите, а мы потом
поправочками-поправочками быстренько в рабочем порядке приведем, куда надо.

Александр Суханов: Александр
Витальевич.

Александр Аносов: Спасибо,
коллеги. Если рассматривать эти четыре блока – это две основные темы: экономика
и политика.

Если говорить кратко о политическом
аспекте, то конфронтация – а кто сказал, что ее не было? – она была, есть и
будет. Это исторический аспект. Другое дело – это было более открыто или,
скажем так, более завуалировано, но она есть.

Если говорить про экономический
блок, здесь анализ производить сложнее, потому что, чтобы производить
экономический анализ, нужны конкретные статистические данные, в том числе, и по
первому кварталу 2014 года. Но уже сейчас становится ясно, что Украина была и
есть важный стратегический партнер как России, так и Нижегородской области.
Если брать на уровне Российской Федерации, то в настоящий момент на 15
миллиардов долларов размещен заказ от наших предприятий к украинским. Это
приличная цифра, в том числе и в рамках России.

Если будем говорить о нижегородском
регионе – 2013 год, если мы возьмем внешнеторговый оборот – это примерно 6
миллиардов долларов. И если брать экспорт, то по экспорту Украина занимает
второе место среди стран, в которые мы осуществляем экспорт, то есть, на первом
месте только Нидерланды. Примерно 6,5 процентов, чтобы было понимание – это 318
миллионов долларов. Цифра приличная. Если мы возьмем импорт, то этот показатель
в два раза ниже. То есть, мысль простая: мы более нужны украинским партнерам,
чем они нам. Это улица преимущественно – здесь, в Нижегородской области – с
односторонним движением.

Причем, украинские партнеры, скажем
так, не всегда играют по правилам, еще и в 13 году. В настоящий момент
задолженность составляет примерно 900 миллионов рублей.

Иван Юдинцев: Вы очень мягко
сказали – не всегда играют по правилам…

Александр Аносов: Да…
Поэтому вопрос такой проблематичный. Кстати, в настоящий момент, если взять
сальдо внешнеторгового баланса Украины, то дефицит внешнеторговый примерно 22
процента – 12 процентов экспорт, 11 – импорт. Они естественно в кризисной
ситуации находятся.

Что делать? Уже правильно было
отмечено – один из важных моментов – развитие кооперационных связей. Причем, тут
нужно ориентироваться на два направления: внешняя кооперация – это наши
стратегические партнеры, с которыми необходимо дальше развивать отношения –
например, Индия, Китай, да та же Белоруссия, и внутренняя кооперация. И здесь,
с одной стороны, уже есть определенные предпосылки. Например, создан центр
субконтрактного аутсорсинга, есть агентство по развитию кооперации и
конкуренции, и электронные информационные системы «НЭТИС». Но необходимо более
насыщать эти системы. К сожалению, бизнес не всегда идет и регистрируется в
этом информационном поле. Получается ситуация – два предприятия находятся рядом
и не знают, что они могут быть замешаны в кооперации, заказывают продукцию из
другого региона России, а то и из другой страны. Мы в этом плане очень
продуктивны, и стараемся организовывать и семинары, и конференции по этому
вопросу.

Теперь, если говорить о кооперации
и развитии, как сейчас модно говорить, кластерных производств – необходимо это
усилить. Кстати, само слово «кластер» — мы часто его употребляем, но забываем,
что это иностранный термин финского производства, в то время как в 50-ые годы
ХХ века у нас было замечательное понятие территориально-производственный
комплекс, кооперационные связи, энергопроизводственные циклы. Мы идем по
модному зарубежному и забываем наш исторический опыт. С одной стороны,
необходимо посмотреть, что было грамотно сделано в Советском Союзе – до сих пор
работает и активно организация Совет производительных сил в Москве. С другой
стороны, использовать новые информационные системы, которые мы создаем.

Абсолютно согласен с Сергеем
Владимировичем, что, если мы хотим быть конкурентоспособны, должны быть хотя бы
равные правила игры с зарубежными партнерами. Но, если обобщать, я бы здесь
сказал, что нужно просто сформулировать государственную политику, чтобы в
течение 3-5 лет не менялись правила игры – на тарифном поле, на налоговом, и
так далее – чтобы была четкая, продуманная государственная политика.

Кстати, о чем зашел разговор –
например, о кадастровой оценке земли – был съезд РСПП, на котором этот вопрос
активно обсуждался. И есть идея, которая сейчас направлена Шувалову в аппарат,
чтобы приравнять стоимость кадастровой оценки земли к эффективности работы
предприятия. Это будет более справедливо, потому что от его рентабельности и необходимо
отталкиваться, а то получится — площади пустуют, как мы говорили уже, а налог
высокий.  

Ну и последняя вещь, которую я бы
хотел отметить. Мы говорим о том, что может пострадать наш экспортный
потенциал. Потому что, например, оборонно-промышленный комплекс, авиастроение
отчасти, вертолето- завязаны на комплектующих из Украины. Но мы не отмечаем тот
факт, что, если Украина становится полноценным ассоциированным членом ЕС, то
происходит следующая простая картина. Украина и так пострадала от ВТО сильно,
их товары слабо конкурентоспособны, в условиях подписания этого соглашения они
обнуляют таможенные пошлины, следовательно, они полностью проваливают свой
рынок – это первое. Во-вторых, по техническим регламентам их товар просто на
половину европейских рынков не будет допущен. У них остается наш рынок. И вот
здесь есть опасность, что неконтролируемый импорт пойдет, скажем так,
некачественной продукции, особенно это связано с продуктами пищевой
промышленности. На этот момент необходимо обратить внимание и, несмотря на то,
что мы сейчас говорим о Таможенном союзе, усилить таможенный контроль.

Вот такие вещи я считаю
целесообразными.

Александр Суханов: Хорошо. И
все-таки, наверное, Иван Васильевич, вы…

Иван Юдинцев: Я, наверное,
чуть-чуть добавлю.

Я всегда за две вещи – за
промышленную политику и за политику в области образования. Этого терять было
нельзя, это мы потеряли, это то, что было хорошего при Советском Союзе, и то,
что с отменой идеологии, даже если мы признали эту идеологию ошибочной, эти достижения
терять было никак нельзя.

Я полностью вас поддерживаю, что
были территориально-производственные комплексы, я так и не понимаю, чем кластер
отличает от ТПК…

Александр Аносов: Названием.

Иван Юдинцев: Названием и
неупорядоченным термином…

Александр Аносов: И худшей
методологией…

Иван Юдинцев: Я всегда
говорю, что даже терминологию можно брать ту же самую: она была вполне
разумной, с 20-30-ых годов выработанной нашими экономистами – экономистами,
извините, еще дореволюционной школы – тем же Кондратьевым, еще кем-то, которые
работали с Совнаркомом и предлагали вот эти термины. Это была такая научная
организация производства – не советская, а именно научная. Попытка своего рода
экономической романтики – внедрения лучших достижений экономической науки в
производство, экономический эксперимент. Поэтому ничего плохого здесь не вижу,
ничего плохого не было.

Так вот что я по этому поводу хочу
сказать. Важным элементом, на мой взгляд – я хочу просто проговорить это в
поддержку того, что говорили предыдущие выступающие – важным элементом
промышленной политики является поддержка тех отраслей, которые стимулируют как
потребители производство средств производства и производство, в первую очередь,
машиностроения.

Вот по отношению к заводу «Красное
Сормово» — два дня опять езжу с утра на «Красное Сормово» и завтра поеду,
общался опять с Николаем Сергеевичем. Вопрос-то в чем? Надо стимулировать
развитие речного флота. Не просто «Красному Сормову» деньги давать, а чтобы
завод мог эффективно обеспечивать и развитие военного производства, надо
стимулировать развитие речного флота и на сибирских реках, и на Волге. Здесь
нужно одновременно кнут и пряник. С одной стороны, нужно просто, чтобы
техническая инспекция жестко добилась соблюдения требований к плавсоставу. Тогда
80 процентов плавсостава потребует замены. Не надо их запрещать сразу, надо
сказать: «Вот вам 2-3 года на то, чтобы произвести плановую замену». И с другой
стороны – а вот здесь уже разговор с банками, вопрос к банкам – так вы, ребята,
если хотите получать такие проценты по кредитам, вы хотя бы в рамках
государственной политики хотя бы речфлотовские организации прокредитуйте на
покупку плавсостава по лизингу – по тому, по которому кредитуют в Европе. Хотя
бы так – сделайте на таких же условиях. И тогда, условно говоря, мы вам
позволим зарабатывать на авантюрных рынках, тогда мы вам позволим кредитовать
торговлю на ваших условиях, при условии, что вы будете кредитовать организации,
которые развивают, например, речфлот, развивают потребление средств производства
отечественных – покупать пароходики не в Бельгии списанные маленькие речные, а
покупать здесь, производимые здесь. Это программа на 3-5 лет, она нормальная,
но она позволяет поднять производство.

В точности так же, на мой взгляд,
надо обязательно стимулировать те отросли, которые потребляют автобусы… Да что
там говорить – давайте разберемся с «Нижегородпассажиравтотрансом», чтобы он
сделал заказ на покупку автобусов, а автобусы сделали, а производители
автобусов сделали заказ на покупку станков – вот и все на пять лет – давайте
разберемся с этим.

Поэтому, на мой взгляд,
промышленная политика должна быть нелинейной. Вы лучше меня это знаете. Я,
скорее, высказываюсь в вашу поддержку, потому что слышал, как говорит об этом
ваш министр, слышал, как говорят ваши эксперты. Вы это знаете лучше меня, и я,
скорее, здесь выступаю комментатором к тому, что подход, который предлагают
профессионалы, надо поддержать, нужно дать ему общественную поддержку реальную.

В этом плане поддержка оборонного
заказа, безусловно, является стимулом для развития всей нашей экономики.
Стимулом для развития не только науки, а и для развития производства средств
производства. Но опять-таки, когда я слышу про то, какие замечательные заводы у
нас будут построены и сколько единиц техники будет закуплено, и слышу, что это
будет Siemens – у меня отношение к этому неоднозначное. Мне всегда хочется
спросить: «А нельзя ли это сделать у нас?» Говорим громкие аббревиатуры из трех
букв, благо теперь, насколько я понимаю, все это в Интернете лежит, теперь все
значительно проще. Теперь все покупается посредством выплаты 500 евро блогеру,
который выложит все в Интернет. Ну что делать? К сожалению, иные информационные
технологии действуют.

Теперь с другой точки зрения – с
точки зрения отношений с Украиной и с точки зрения малого бизнеса. Давайте я
скажу пример, который мне известен. Если мы с вами зайдем в Канавинский
универмаг и посмотрим на торговлю свадебными платьями, что бы там ни было
написано, 100 процентов платьев привезены с Украины. И 100 процентов платьев
привезены – два платья на одну фуру. На таможне так показано – есть фура
пустая, в ней везут два платья. Наверное, это не совсем соответствует
действительности, но сейчас это так. Это к вопросу о том, что мы покупаем в
Украине. Мы покупаем в Украине много всего, но в силу специфики отношений на
нашей прозрачной границе многое из того, что покупается на Украине, считается
сшитым здесь в домашних условиях, и даже в каждом свадебном салоне показана
какая-нибудь швея на зарплате в восемь тысяч рублей.                 

Поэтому я-то считаю в первую
очередь, что в рамках наших отношений с Украиной мы заинтересованы полностью
сделать их законными и прозрачными перед законом. Нелегальный оборот с
Украиной, на мой взгляд, существует, я его вижу со своей маленькой низенькой
колокольни – я вижу, что он есть, и он в малом бизнесе в первую очередь. И даже
скажу страшное: и запчасти к самолетикам, которые плохо работают, плохо
подогнаны, считается, что делаются за углом, а делаются они по-прежнему в Днепропетровске
и Запорожье умельцами, а сюда везутся. Поэтому, на мой-то взгляд, отношения с
Украиной у нас более тесные, и вот как раз с Украиной по-прежнему очень сильны
связи малого бизнеса. Давайте поедем на любую дорогу, которая ведет из России в
Украину, и посмотрим количество фур, и посмотрим, что они везут и что покажут.
И мы убедимся, что на уровне малого бизнеса связи весьма и весьма активные. Нам
важно не потерять сейчас эти связи, с одной стороны, но защитить их, сделать
легальными и законными – с другой. Наверное, на это бы еще обратил внимание.

А в остальном согласен со всем, что
здесь говорилось. Больше того – я сегодня услышал здесь многое из того, что
соответствует моим убеждениям, и я вижу, что это та тема, по которой у нас с
вами общего в нашем мнении столько, что можно даже считать его единым,
наверное. Это редко так получается, но сейчас это есть.

Александр Суханов: Спасибо,
Иван Васильевич. Евгений Евгеньевич, вы?… (Евгений Семенов делает знак, что
выступать не будет.) Тогда я позволю себе несколько слов прежде, чем будем
решать, продолжим обсуждение или закончим. По регламенту мы уже должны
завершать обсуждение, но еще раз говорю – если есть желающие, тема
неоднозначная, то — безусловно…

Что бы хотелось отметить? Прежде
всего, понятно, что конфликт – да, сегодня все согласились с этим – скорее
всего, никуда не денется. Он исторический, он постоянный, и, по-моему, еще
Крылов в одной из своих басен подчеркнул: «Ты виноват уж тем, что хочется мне
кушать». Вот мы иногда и оказываемся в этой роли, что нас хотят все время
кушать. Раз этот конфликт неизбежен, безусловно, необходимы какие-то наши
собственные меры, которые бы нам позволили выжить, и не просто выжить, а занять
достойное место в глобальном экономическом поле, стать равноценным партнером для
наших коллег за нашими рубежами. Я думаю, что это одна из основных целей.

Другой вопрос – насколько мы готовы
эту задачу сегодня действительно решить. С одной стороны – понятно – вот все,
кто высказывались, говорят об одном и том же – мы очень хотим, чтобы это было
так. А насколько это реально? Вот у меня, к сожалению, пока не сложилось такого
убеждения, что это реально настолько, что будет исполнено. И я думаю, что у
каждого из нас этот червячок сомнения там находится. И даже если быстро, по
указанию сверху даже весной примут закон о промышленной политике – изменит ли
это ситуацию таким образом, что мы сразу двинемся вперед? Боюсь, что это только
даст повод поговорить о том, что теперь мы можем куда-то двигаться. И второй
повод – что в этом законе не учли вот этого, вот этого, вот этого, ибо
разрабатывался он в условиях отсутствия санкций, а работать ему в условиях
принятых санкций и принимаемых нарастающим итогом. Я думаю, что эти санкции
будут нарастать.

Мне уже приходилось сегодня
говорить о том, что существует несколько постоянных мифов, которые даже в наше
сознание вошли неотъемлемой частью. Какие это мифы? Миф первый – что у нас все
плохо, и мы все хорошее сегодня покупаем или приобретаем на Западе. Миф второй
– что мы полностью зависим от поставок технологий наиболее продвинутых товаров.
Например, четко подчеркивается, что самый чистый кремний в России не
производится для высоких технологий, кремний виноват. Сегодня уже
подчеркивалось, что каких-то таких вещей (показывает мобильный телефон)
мы не производим у себя реально, и это говорит о том, что технологически мы
действительно сегодня отстали. 

Иван Юдинцев: (Берет
пластиковую бутылку) Даже таких, Александр Овидиевич – это тоже двойная
технология.

Александр Суханов: Да-да-да.
Отстали. Кто-то убеждает себя, что лет на 15-20 – и ничего страшного. А если мы
внимательно посмотрим на те технологии, которые сегодня на производстве большей
частью представлены – российские я имею в виду технологии – они все где-то из
середины 70-ых годов прошлого века.

Почему сегодня говорят, что
украинская восточная промышленность не нужна в Европе? Потому что она прошлого
века и сопоставима только с нашим прошлым веком. И поэтому все наши попытки
сегодня сделать прорыв – вот я привожу пример с Прохоровым – его Ё-мобиль.
Казалось бы – денег не меряно, возможностей не меряно, самые лучшие кадры
отобрали, 10 лет занимаются проектом. Где он сейчас? За один евро продан.

Виталий Антоневич:
Правительству.

Александр Суханов: Неважно
кому.

Иван Юдинцев: Александр
Овидиевич, давайте без Ё-мобиля…

Александр Суханов: Мы
привыкли все убытки отдавать Правительству, так что ничего странного, что это
продано Правительству. Это понятно. Но я обращаю внимание на этот проект с другой
точки зрения – что вот то же самое горячее желание сделать прорыв при наличии,
казалось бы, всех возможностей – ну никто не мешал, и санкций не было – проект
не проходит. То есть, нельзя с технологий прошлого века придти к технологиям
будущего века. Да, можно перешагнуть через одну ступеньку, но всю лестницу пролететь
одним махом – это чревато. Так вот у меня иногда создается ощущение, что наша
промышленность сегодня — вот в этом стремлении преодолеть лестницу за один мах
или, по крайней мере, точно не две ступеньки.

Виталий Антоневич: Можно
здесь пример привести такой. Мне пришлось в Москве получить предложение взять и
выполнить ряд работ на нижегородском предприятии в рамках того, чтобы
установить на самолетах, базирующихся на «Горшкове», несъемные баки. Я
посмотрел, увидел – хорошие деньги. Надо. Приехал сюда и тем, кого я знал по
работе в министерстве промышленности, говорю: «Ну как? Сделаем?» Сказали: «Нет
проблем!» — и понеслось. «Сокол» — увы, не сделал, потому что это невозможно
сделать на том оборудовании, которое у него было. ОКБМ – не сделал. Машиностроительный
завод – не сделал. И только случайно, зная отношение людей, которые работают на
ГАЗе, и что там есть, мы обнаружили, что на заводе штампов и пресс-форм
существуют станки высококоординатного уровня, которые закупались по линии ГРУ.
А технология была – за один проход. Если станок останавливается или у него не
такие фрезы, то покорежит или перевернет, и так далее, а плита – вот такая
толстенная – алюминиево-магниевый сплав. Вот сумели только на одном заводе
сделать, заработали.

А почему? Потому что у нас пропало
то, что мы получали раньше за рубежом или в странах СНГ, потому что мы
опирались всегда не на МИД, а на торгпредства, и они готовили нам – кто, чего,
где и куда. И мы приезжали и говорили: «Вот какие мы хорошие», — и там это все
шло.

Александр Суханов: И
последний момент – в завершение того, что мне хотелось сказать. А с этим
замечанием я полностью согласен с вами… Он заключается в том, что у нас
передовые технологии исторически всегда были милитаризованы – они всегда были в
военной шинели. Они были секретны, их старались никому не показывать, никому не
рассказывать, а следовательно, никогда не использовали для других сфер
деятельности. Их двойное или тройное применение у нас сегодня, по сути, в
зачаточном состоянии. Развивать его еще надо. Все равно, даже если сегодня
предлагают какие-то технологии, мы первым делом стараемся направить их в
оборону – раз, и засекретить – два.

Иван Юдинцев: Я все время
говорю – вот эта пластиковая бутылка придумана для того, чтобы легче в рюкзаке
таскать – это армейская технология, пластиковые очки вместо стеклянных – это
армейская технология, ручка, в которую убирается стержень – это армейская
технология, и даже у меня сегодня случайно оказался пакет DHL – это
армейская доставка – армейская служба, которая доставляла быстро – типа
фельдъегерской почты – и решила сделать коммерческую доставку.

Александр Суханов: Спасибо.
Вот я как раз хотел закончить тем, что милитаризация технологий – пожалуйста,
но дайте их использовать для других производств. Не надо раскрывать, где они
применяются в обороне, и что ими там делается. Нельзя отдать другим –
организуйте дополнительное производство сами. Тем более что о финансах сегодня
говорилось, может быть, немного, но однозначно. Ведь финансы, во-первых,
сбежали и будут убегать, и возвращать их достаточно сложно, во-вторых,
промышленное производство оборонное – оно у нас рыночное или нерыночное? Если
оно нерыночное, то, как правило, оно не считает ни расходов, ни доходов, а
живет чисто на бюджетные деньги, а следовательно, как показывает наш
исторический опыт, экономически необоснованно…

Сергей Васильев: Ну, здесь,
наверное, надо сказать, что оборонка – она экспортоориентирована…

Александр Суханов: Я не
говорю о том, что она именно такая, что в наших условиях она…

Николай Никонов: Вот именно
в наших условиях она сейчас экспортоориентирована, потому что мы закупаем
меньше, чем продаем… 

Виталий Антоневич: Мне
кажется, что здесь нужно изменить отношение. Вот я как пример хотел привести – Иванов
– будучи министром обороны и в ранге вице-премьера частенько приезжал в нашу
Нижегородскую область, и мы всегда готовили план предприятий, которые бы мы
хотели, чтобы он знал и видел, и в том числе гордился. И вот при посещении
НИИСа – привезли его в НИИС и показали все, что делается в НИИСе для нужд
обороны, то, что делается для гражданской тематики, для нужд РЖД, и так далее.
И говорим: «А вот надо, чтобы то, что делаем в этих цехах, где работаем под
определенным вакуумом, выпускалось для гражданских нужд». Он говорит: «Да, нет
проблем». И из-за того, что он приехал один в НИИС, с ним не приехал именно тот
ответственный по гражданской тематике, кто должен был за ним следом ходить, вот
это пропадало. То есть, вот эта вещь – совокупление и привязка военной тематики
к какому-то гражданскому министерству – например, к управлению по внедрению
военных технологий в гражданские проекты – оно должно быть. Если его не будет,
тот человек, который отвечает только за оборонку, он не отдаст или скажет, но
потом…

Александр Суханов: Я могу
ошибаться, но, по-моему, по европейским, американским и прочим механизмам
распределения оборонного заказа – там не оборонные предприятия…

Виталий Антоневич:
Гражданские.

Александр Суханов: … а
гражданские получают оборонный заказ. И тогда ничего не меняется в работе
предприятия, только получаются дополнительные, как говорится…

Виталий Антоневич:
Требования секретности.

Александр Суханов: Да. А у
нас обратная ситуация: вот вы оборонщики, а вот вам, может быть, какой-то… Может
быть, дело как раз в самом механизме?..

Сергей Васильев: Ну,
Александр Овидиевич, здесь все-таки главное – соблюсти ту золотую середину, где
оборонка и где гражданское производство. Но у нас, в основном, все оборонные
предприятия занимаются, в том числе, и гражданской тематикой. Взять тот же
самый машзавод, взять тот же самый ГАЗ, Арзамасский машиностроительный завод,
ОКБМ – есть гражданская тематика.

Олег Колобов: Я хочу сказать
— санкции ведь можно и нужно обойти. Обход достигается с помощью тщательного
изучения не понятых нами еще возможностей, промахов там, каких-то препон ВТО.
Решать проблему стандартизации, разумной внутренней кооперации усилий, готовить
всерьез контракты для того, чтобы просто идти в обход злополучного противника
на новых направлениях. И тогда все получится.

Действительно – надо
воспользоваться моментом: Украина не хочет, не способна будет конкурировать
продукцией в рамках ЕС, ну надо значит убеждать. В этом отношении она действует
в старом совершенно режиме. То есть, изучение конъюнктуры – раз, контрактная
подготовка, действительно акцент на том, чтобы найти свою нишу новую в
производстве двойных технологий, крепить то, что мы можем закрепить.
Действительно разумная кооперация в решении серьезных проектов государственного
свойства.

Смотрите, есть мощности в
авиастроении в Нижнем и в Татарстане. Евросамолет есть – и продан, а
татаро-нижегородского летного судна – нет.

О ресурсах, которые касаются
укрепления позиций военно-морского флота – стратегически важная тематика,
архиважная. Усилить – и никаких вопросов нету.

Благо получается – я уже возвращаю
вашу мысль – все, что сделал в этом плане Сердюков по части контрактов. Но
сказали «а», надо сказать «б» — надо давать свой ответ… Вот украинцы еще не
знают, куда они войдут со своим потенциалом. Не знают, что их ждет. Если в ВТО
работать или в Евросоюзе, нужно изучить документацию – 99 тысяч страниц на
английском языке, принять к сведению и в рамках какой-то общеевропейской
политики попытаться осуществлять.

Понимаете, надо какой-то собственный
список стратегических целей, собственные программы, собственная кооперация в
этом плане, но в другом векторе. А самое главное – действительно создать такие
целевые пункты изучения создавшейся ситуации. Просто тупо – как обойти этот
вред наиболее эффективно. Даже американцы при этом занервничают, скажут: «Что
мы натворили?» А так – сухой остаток – санкции – не так опасны: они могут
служить очень серьезной точкой прорыва нам в обозримом будущем, если мы,
во-первых, сохраним то, что у нас есть, разовьем то, что нам надо развивать, и
потихоньку полегоньку сдвинем эту тележку, так сказать…

Александр Суханов: Хорошо,
спасибо. И в заключение – вот то, что говорил Сергей Валерьевич, Сергей
Владимирович, я присутствовал на той конференции Общенародного фронта, где
обсуждались все эти вопросы, и сейчас готовятся предложения. У меня тоже
сложилось вот такое предложение нашим экспертам — по итогам нашего обсуждения
подготовить какие-то предложения, которые мы попытались сформулировать, и (Николаю
Никонову) передать вам, чтобы они вошли в ваши предложения.

Николай Никонов: Хорошо.
Принимаем.

Александр Суханов: Сами по
себе они, может быть, никуда не войдут, но…

Иван Юдинцев: Я думаю, что
нам важно сказать Николаю Александровичу, что, если нужна какая-то где-то общественная
поддержка – выступать с инициативами, еще чем-то – у нас – ну вы видите –
мнения абсолютно единые…

Николай Никонов: Мы готовы
использовать эту площадку…

Иван Юдинцев: Да. Я думаю, у
нас все просто: у нас же губернатор примерно раз в квартал проводит встречу с
экспертами, обязательно кто-то из нас на встрече с экспертами скажет
губернатору, что был такой круглый стол и что мнение оказалось единым в этом
плане. Ну просто, когда вам нужна там общественная поддержка, общественная
экспертиза – это пригодится.

Николай Никонов: Спасибо.
Думаю, мы воспользуемся.

Александр Суханов: Каких-то
проектов, которые вы планируете, не только на предприятиях, но, допустим, здесь
на экспертах апробировать. Ну и спасибо за участие…

Иван Юдинцев: Конечно, по
закону все должны поддержку высказать, как только запрос придет…

Сергей Васильев: Ну это
однозначно.

Александр Суханов: Спасибо.

Николай Никонов: Спасибо
вам.

Фото Вячеслава Сенникова

Фоторепортаж Вячеслава Сенникова о
мероприятии можно посмотреть здесь,
видеофрагменты — здесь.