«АПН-Нижний Новгород» представляет вниманию читателей стенограмму заседания Нижегородского эксперт-клуба, прошедшего 15 марта в конференц-зале газеты «Биржа» и посвященного теме «Итоги выборов в Законодательное Собрание Нижегородской области IV созыва».
Борисов Сергей Викторович, директор экспертного центра «Мера»;
Елькин Дмитрий Валентинович, директор Нижегородского филиала Института национальной стратегии;
Жмыриков Александр Николаевич, политический психолог;
Лапырин Владимир Викторович, главный редактор группы изданий «Биржа»;
Мигачева Ольга Петровна, обозреватель газеты «Биржа»;
Пименов Сергей Игоревич, советник заместителя губернатора Нижегородской области по взаимодействию с органами МСУ, координатор «Нижегородского эксперт-клуба»;
Прудник Александр Васильевич, старший научный сотрудник Института социологии РАН;
Рябов Николай Федорович, первый секретарь Нижегородского обкома КПРФ;
Скудняков Роман Владимирович, начальник управления общественных связей Законодательного собрания Нижегородской области;
Цапин Александр Иванович, заместитель губернатора по взаимодействию с органами местного самоуправления области, полпред губернатора в ЗС НО;
Чугунов Андрей Павлович, шеф-редактор газеты «Биржа»;
Юдинцев Иван Васильевич, политолог;
Юшкова-Борисова Юлия Геннадьевна, научный сотрудник консалтинговой фирмы «Мера».
Владимир Лапырин: Ну что ж, господа, приветствуем вас на нашем традиционном заседании экспертного совета. Выборы закончились, тем не менее страсти не улеглись.
Сергей Пименов: На повестке дня сегодня итоги выборов в Законодательное собрание и возникающий отсюда вопрос о том, каким будет новый состав регионального парламента.
Понимание этого особенно важно с учетом новой политической ситуации, связанной с приходом в нашу область Валерия Павлиновича Шанцева.
Каким будет взаимодействие нового состава Законодательного собрания с исполнительной властью? Это во-первых. И во-вторых: как все-таки изменится характер работы нового депутатского корпуса с учетом нового принципа формирования Законодательного собрания, которое, как мы знаем, впервые наполовину было избрано по партийным спискам? Надо полагать, что это существенным образом отразится на характере работы Законодательного собрания Нижегородской области IV созыва.
Вообще прошедший в минувшее воскресенье единый день выборов большой сенсации не принес. Думаю, у присутствующих здесь тоже сомнений не было, что в восьми регионах одержит победу «Единая Россия». Поддержка «Единой России» в регионах варьируется от 28 процентов в республике Алтай до 55 в Ханты-Мансийском автономном округе. «ЕР» улучшила свой результат 2003 года.
Вообще в региональные парламенты у нас вошли коммунисты, обеспечив себе статус партии номер два. Другой вопрос, что это не создает абсолютно никаких предпосылок к устойчивой двухпартийной системе, которая не складывается из-за наличия альтернатив типа РПП или ЛДПР. Ну и в целом коммунисты, исключая Нижегородскую и Калининградскую области, принципиально не улучшили свои результаты – думаю, Николай Федорович что-нибудь скажет по этому поводу.
Что касается «пенсионеров», то для преемников Гартунга минувшие выборы были во многом проверкой на то, насколько успешно они смогут использовать партийный бренд. Выяснилось, что бренд работает вне зависимости от того, кто руководит партией в Москве.
То есть, во-первых, избиратели голосуют за привлекательное название, это всем очевидно, и в значительно меньшей степени обращают внимание на то, что за ним стоит – я думаю, с этим все согласятся.
Во-вторых, базовый, так называемый ядерный, электорат РПП в достаточно сильной степени подвержен манипулятивным технологиям, это тоже очевидно. А усиление негативного психологического фона в отношении действующей власти, прежде всего, правительства и «Единой России» является ключевым стратегическим элементом в избирательной кампании Российской партии пенсионеров – я не знаю, как на территории всей страны, но в Нижегородской области это ключевая стратегическая установка (я имею в виду усиление негативного психологического фона в отношении власти).
Ну и в-третьих, основной инструмент в кампании РПП – уловки, по сути подпадающие под определение подкупа избирателей. Это благотворительные обеды до официального старта избирательной кампании и концерты с участием звезд советской эстрады с момента официального старта. Собственно, вот и вся технология, здесь ничего выдающегося нет.
Вообще выборы по партийным спискам представляются более показательными, чем выборы одномандатников, потому что более точно показывают отношение избирателей к конкретным политическим партиям, что особенно важно в преддверии выборов в Государственную Думу, которые состоятся в следующем году, когда Дума, как мы знаем, на 100 процентов будет формироваться по партийным спискам. Думаю, мы эту тему с вами тоже затронем.
Я больше не буду занимать время. Александр Васильевич, давайте я Вам слово предоставлю.
Александр Прудник: Я не буду много времени занимать поздравлениями победителей. Перейду сразу к делу.
Первое, что мне хотелось бы отметить. Мы можем сравнивать результаты по Нижнему Новгороду, поскольку у нас в октябре прошли выборы по спискам в городскую думу и вот сейчас по спискам прошли выборы в ОЗС. Есть база для сравнения.
Действительно, «Единая Россия» по Нижнему Новгороду улучшила свои результаты. Чуть-чуть (до 1 процента) понизила результаты Партия пенсионеров.
Но я хотел бы сказать, что Партия пенсионеров, несмотря на то, что отношение к ней было критическим и даже были мнения о том, что этот их всплеск успеха в конце прошлого года был разовым, на самом деле показала, что она захватила какую-то очень важную часть политического поля.
Посмотрите на то, каким образом она работала – тем более что настоящей партийной структуры у них нет, люди там все были новые, рекрутированные из других партий. Можно прямо описать эту ситуацию так: какого-то денежного человека не взяли в список «Единой России» — он пошел «сдался» Партии пенсионеров, стал «пенсионером».
И несмотря на это они получают очень хорошие результаты. А почему? Да потому что Партия пенсионеров не является партией политической. Это, я бы сказал, партия проблемных полей. Это партия, которая жестко ориентировалась на те проблемы, которые в данный момент стали наиболее травмирующими для части населения. А именно: их упор был сделан на социально незащищенные группы населения и на проблеме роста тарифов ЖКХ. Тема очень выигрышная, упор на нее очень успешен. Они как раз именно этот потенциал выбрали и правильно сделали.
Плюс к тому еще не стоит забывать о том, что у Партии пенсионеров лидеры очень молодые, харизматичные, энергичные и немного сумасшедшие. Это избирателю всегда очень нравится. Вот он говорит, и у него в глазах сумасшедшинка, и это «пробивает» сразу же. А вот например от партии СПС появится человек умный, все хорошо говорит, но чувствуется – куража нет.
Про Партию пенсионеров я закончил.
Хотелось бы чуть больше уделить внимания КПРФ. Дело в том, что с КПРФ связано несколько очень устойчивых мифов. Мифов, которые когда-то были соответствующими действительности, как и все мифы, потом обстоятельства изменились, а мифы продолжают функционировать.
Первый миф. КПРФ – это партия с сокращающимся электоратом. До какого-то момента так и было. Теперь это больше не так. Сокращения электората у КПРФ происходить больше не будет.
Второй миф. КПРФ – это партия пожилых людей. Если мы возьмем результаты опросов на выходе с избирательных участков (там спрашивается и возраст, и пол), то мы увидим, что это вовсе не так. Теперь вновь возрастная структура начала смещаться в пользу средних возрастов. Партия вышла из этой опасной кризисной ситуации.
Когда КПРФ получила такие результаты на выборах в Московскую городскую думу, это было сенсацией. Когда КПРФ в Нижнем Новгороде в октябре получает 10,6 процентов голосов, а теперь получает 21,6 процента голосов – это сразу же показатель каких-то реальных политических процессов.
Какой еще вывод можно сделать на основании нескольких замеров в других регионах? Что происходит с политической базой КПРФ? До этого говорилось, что база КПРФ – это города, причем не крупные города, а областные, малые и средние, плюс село. Сейчас это не так. Базой КПРФ вновь становятся крупные города. Это показала Москва, это показал Нижний Новгород. Результаты КПРФ, например, по селу, конечно же, отличаются очень резко от того, что мы имеем в Нижнем Новгороде.
Здесь как раз нужно иметь в виду, что КПРФ является классической политической партией. Почему произошел такой рост? Дело в том, что на нынешних выборах КПРФ была единственной оппозиционной политической партией. Мало того, что это была партия, которая декларировала свою оппозиционность, – она декларировала оппозиционность именно в политической плоскости и именно оппозиционность политике нынешней власти. В то время, как, например, Партия пенсионеров декларировала оппозиционность по отношению к чиновникам и определенным решениям власти, а кандидаты от СПС декларировали, что они вообще сторонники президента и его политического курса. Они вот такие оппозиционеры.
КПРФ продекларировала, что она является оппозиционной политической партией и поэтому сумела абсорбировать в себе оппозиционные настроения. За нее голосовали даже те, кто идеологически не причисляет себя к сторонникам коммунистической идеологии. Вот очень важный показатель сдвига, который происходит в политической области.
Третья партия, которую мы упомянем, — это ЛДПР. С ЛДПР происходят очень забавные вещи. Базой ЛДПР стали областные города. Не Нижний, не село, а именно областные города. Именно туда переместилась их база. Очень интересный процесс. Причем интересно, что в самом Нижнем Новгороде наибольшая поддержка оказана ЛДПР в тех анклавах, которые окружают районы рынка в Московском и Канавинском районах. Непосредственное столкновение с этническими группами вызывает такую реакцию. По опросам, которые шли до снятия «Родины», у «Родины» именно там была настоящая база.
Затем перейдем к СПС. Первое, что хотелось бы сказать. Непосредственно в Нижнем Новгороде партия СПС свои результаты улучшила. Проблема СПС состоит в следующем. Это партия, у которой не было вообще никакого идеологического федерального ресурса. Например, Жириновского сюда привезли – процента 2 добавили, решили проблему. Я представляю, что было бы с СПС, привези они сюда Чубайса. У них подобного ресурса нет. Кроме того, надо иметь в виду, что на федеральном уровне партия идеологически и организационно просто разгромлена. Ее фактически надо создавать заново. Кто это будет делать?
И поэтому то, что они сейчас взяли, это те либерально-демократически ориентированные избиратели, которым в любом случае просто некуда идти, кроме как к ним, просто потому что сейчас для значительной доли избирателей – для либерально настроенных избирателей – нет реально существующей политической силы на федеральном уровне. Их потенциал оказался невостребованным. В Нижнем реакция на это – стандартная. У нас несколько ниже, чем по области, явка и довольно высокий уровень голосования против всех. Это политически активные люди, которым просто не предоставляется возможности получить то, что они хотят.
А в завершение всего этого я хочу сказать: все хорошо, победители победили, все замечательно, все прекрасно, при этом только давайте не забывать, что почти 70 процентов наших граждан во всем этом не участвовали.
Сергей Пименов: Александр Николаевич, давайте, я Вам сразу слово предоставлю.
Александр Жмыриков: Я с Александром Васильевичем в корне не согласен, потому что, излагая верно факты, он совершенно поверхностно их трактует, и получаются совершенно неправильные выводы.
Например, КПРФ. Он трактует, что они резко прибавили по сравнению с тем, что было осенью, потому что они сугубо политическая партия. Отнюдь нет. КПРФ взяла те свои голоса, которые у нее были всегда – и в 91-м, и в 93-ем, и в 95-м.
Почему они это сделали сейчас, а не осенью, например, по городу? Да только потому, что объективно в январе и феврале создалась такая политическая ситуация, что они и у нас, и в других регионах обязаны были этой ситуацией воспользоваться. Именно политическая ситуация, сложившаяся с тарифами, с законодательством о ЖКХ и так далее, сплотила и активизировала их электорат. И пришли те представители их электоральных групп, которые не ходили осенью на выборы, надеясь еще, что все будет нормально в сфере ЖКХ, все будет хорошо. На выборах в гордуму коммунисты взяли свой электорат лишь частично. А сейчас они взяли его практически полностью. Следовательно, нельзя заявлять, что это партия политическая, поэтому она сейчас обратила внимание на то, что она политическая и вдруг так резко в два раза увеличила свою базу. Ничего не увеличила. Она взяла то, что у нее было. Просто ситуация активизировала ее электорат. Это первое.
Второе. В отношении Российской партии пенсионеров. РПП имеет электорат, состоящий из двух не равных, но больших составных частей.
Первая составная часть – это конъюнктурно-приспособительная группа избирателей, которые в большинстве своем всегда выступают за партию власти, но которых нужно активизировать и побудить к участию в выборах. Та большая часть конъюнктурно-приспособительного электората, которая нашла в лидерах партии власти выразителей своих идей, проголосовала за «Единую Россию». Та часть, которая этого не смогла найти – а это, допустим, представители мелкого бизнеса на местном уровне, интересы которого всегда раньше выражали правые партии, а сегодня они перестали публично их выражать, по крайней мере, не донесли этого – проголосовала за Российскую партию пенсионеров, где были выразители ее идей.
И вторая составная часть электората Российской партии пенсионеров. Здесь работает как раз то, на что Кремль ориентирует эту партию: на отъем голосов у КПРФ. Но каких голосов? Голосов очень старого поколения, которому от 70-ти и больше, которые уже не могут анализировать ситуацию хорошо и ориентируются на внешние атрибуты и подвержены – здесь я с Сергеем согласен – манипулятивным технологиям.
Вот эту составную часть электората РПП взяла. Если бы была «Родина», она бы поделила эту составную часть электората с Партией пенсионеров, и Партия пенсионеров имела бы несколько иной результат, чем она имеет. Поэтому ни о какой политизированной или неполитизированной партии говорить нельзя. Все партии у нас юридически политические, потому что они зарегистрированы как политические партии. И они соответствуют тому, что они политические, иначе бы они не прошли регистрацию.
Что касается идеологизированных или неидеологизированных начал, то это уже тактика. И в этой тактике может быть либо несколько идеологем, либо одна жесткая идеологема, либо может быть размытая политическая ориентация – в зависимости от того, на кого в данный конкретный момент рассчитаны действия данных политических партий.
И здесь я совершенно согласен с тем, что Российская партия пенсионеров, по крайней мере, в Нижегородской области, тактически выстроила кампанию очень грамотно. И нет ни одной из шести участвовавших партий, которая бы сравнилась по тактике ведения кампании с Российской партией пенсионеров. А мы знаем выражение «Порядок бьет класс». В данном случае в их кампании был порядок. Железный порядок.
То, что касается мнимого подкупа – то это не факт. Если говорить о том, что у Партии пенсионеров были какие-то обеды до того, как начались выборы, тогда как расценивать действия «Единой России», которая лечила зубы и показывала: мы лечим – поэтому голосуйте за нас? Это что – не мнимый подкуп?
Если избирательная комиссия решила, что все правомерно, давайте действовать строго по закону и объяснять причины причинами, а не тем, что нам кажется. Мне совершенно безразличны что Партия пенсионеров, что КПРФ, что «Единая Россия». Я в этих выборах не участвовал ни на какой стороне. Поэтому совершенно непредвзято отношусь к партиям-конкурентам. Но анализировать давайте по существу, а не по эфемерным каким-то причинам, иначе мы не придем к истине.
Следующий момент. «Союз правых сил». Мне очень больно и обидно, честно говоря, что «Союз правых сил» из года в год после 99-го года – по крайней мере, у нас, на Нижегородской земле – демонстрирует снижение потенциала. Год за годом.
Обидно, потому что нижегородская земля, что тут говорить, являлась по сути родиной «Союза правых сил», и мы помним 99-й год, когда «Союз правых сил» именно на нижегородчине занял второе место в России, обеспечив себе прохождение в Государственную Думу. И тогда это была действительно яркая партия. Она знала, на что она рассчитывает, она умела показать своему избирателю, как она готовится исполнять его волю.
Но тогда, надо сказать, в партии были очень интересные лица. Например, Владислав Морисович Вишнепольский отвечал как раз за идеологическую компоненту и справлялся с этим на нижегородском уровне, я считаю, очень хорошо. Иван Васильевич, допустим, отвечал за компоненту политического пиара и делал это тоже очень неплохо. СПС был сильным, и в районах, и везде. Что случилось после этого?
А после этого случилось, я считаю, предательство верхушки руководства СПС, иначе это назвать нельзя, в том числе и нижегородской верхушки, интересов своих же членов партии. Например, в 2001 году руководители «Союза правых сил» решили, что нужно вести на пост губернатора Ивана Петровича Склярова, в то время как в 99-м году СПС боролся против Склярова на выборах в Думу. Многие члены партии не понимали – почему так вдруг? Им не объяснили, почему. Им сказали: «Вперед! Ведите Склярова». Было такое? Было.
То же самое с руководством. Вместо того чтобы выбрать единого лидера, который тогда прослеживался, сделали четырехбоярщину, и каждый тянул в свою сторону. Никакого руководства не было. Организационный развал.
В 2000 году – полное поражение на выборах в городскую думу (только лишь на довыборах удалось немного поправить положение). На это никто не обратил внимания. Решили, что это случайность. О 2001 годе я сказал.
В 2002-м испугались выдвинуть своего кандидата в мэры. Это был последний шанс для СПС показать своим избирателям и себе, что они сильны, что они могут бороться, что они могут вести за собой.
Сделавшись совершенно невнятным придатком «Единой России», они не получили ничего, кроме места от «Единой России» для Лихачева в Государственной Думе. Естественно, члены партии начали выходить из нее, поскольку они не увидели в ней выразителей своих идей. Это активисты партии. Что уж говорить об электорате?
Поэтому я считаю, что нынешнее поражение СПС было совершенно закономерно. Оно отражало проявления организационного раскола в партии. И скрасил поражение – я уже писал об этом – Иван Васильевич Юдинцев своими очень классными выступлениями на дебатах. Он и Клочкова – это были два человека, которые действительно выступали на дебатах так, как подобает выступать тем, кто должен дискутировать. Если бы не дебаты, я думаю, результаты были бы более плачевные.
По отношению к остальным партиям говорить мне сложно что-либо. Партия ЖИЗНИ проходит фазу становления, поэтому здесь очень сложно рассчитывать на что-то. Думаю, при тех минимальных ресурсах, которые были у них, они должны быть удовлетворены результатом более чем, потому как иные партии на аналогичных выборах раньше достигали гораздо меньших результатов.
Что касается Николая Федоровича, я думаю, он должен быть доволен тем, что есть. Он активный участник и организатор партии после того события – съезда, когда партия была почти расколота, разгромлена, и наши нижегородские руководители партии частично вынуждены были уйти в отставку – и после этого он не смог, естественно, сразу же принять каких-то очень мощных мер для того, чтобы осенью они выступили достойно. Я еще раз говорю, что политическая ситуация сейчас сыграла на КПРФ, и КПРФ сумела взять свои голоса.
Сергей Пименов: Спасибо, поскольку у нас Иван Васильевич Юдинцев, если мне память не изменяет, был заместителем Александра Николаевича…
Иван Юдинцев: Ну помощником, скорее. Учеником.
Сергей Пименов: Я имею в виду в городской администрации.
Иван Юдинцев: Мне слово, да? Спасибо. Получается, что поскольку отсутствует Галина Юрьевна, поскольку отсутствуют представители Партии ЖИЗНИ – насколько я понимаю, Галина Юрьевна у нас единственный представитель Партии ЖИЗНИ в информационном пространстве – я получаюсь единственным, кто будет говорить от проигравших. С одной стороны, эта роль всегда несколько неприятна (по понятным причинам), с другой стороны, она позволяет как бы расслабиться, поскольку кажется, что на нас меньше ответственности за происходящее, хотя на самом деле это не так. Мы ответственность ощущаем, и сейчас я об этом скажу.
Да, мы действительно проиграли. Мы ставили задачу – прохождение 5-процентного барьера. Мы за это боролись. Мы сделали многое, что от нас зависело, хотя, конечно же, сделали не все. Мы не были уверены в прохождении барьера, но мы рассчитывали получить голосов несколько больше, чем получили.
Здесь, на мой взгляд, нужно разделить два вопроса. Первый вопрос – почему мы не прошли 5 процентов? Здесь звучали многие ответы на этот вопрос. Я могу добавить, что у нас были и технологические ошибки, и ошибки в работе сети, и ошибки в информационной кампании. Все это было.
Почему мы не прошли барьер? В первую очередь, надо, наверное, говорить о том, что у нас между выборами абсолютно отсутствовала какая бы то ни было работа на селе. «Союз правых сил» так и не решил задачу партийного строительства на селе. Сейчас у нас действительно происходит активное обновление партии. От нас действительно многие ушли, но многие и приходят. Но все это люди, которые живут в основном, на 80 процентов, в Нижнем Новгороде, а другие 20 процентов – в районных центрах, причем, как правило, крупных. На селе у нас нет ни партийного строительства, ни отдельной внятной программы. Все, что знают о нас на селе, — это фамилия Бориса Ефимовича Немцова, и в каком контексте она известна на нижегородском селе – тоже понятно. Есть миф о том, что Немцов разрушил село. Поэтому, вероятно, самый очевидный ресурс, который не был использован, – это тот самый фонд, так называемые два процента голосов на селе. На селе за нас проголосовало 0,7 – 0,8 процента. Двух процентов не было.
Почему? Наверное, тоже понятно. На два процента может рассчитывать федеральная партия, лидеров которой хотя бы по три раза в неделю показывают по телевизору, которые комментируют решения правительства, решения Думы. «Союз правых сил» перестал быть парламентской партией, но это, видимо, нами не было учтено, хотя мы об этом говорили и представляли, что, скорее всего, у нас не будет двух процентов на селе.
Но мне бы в меньшей мере хотелось говорить сейчас о том, почему мы не прошли 5 процентов. Мне бы хотелось задать другой вопрос: почему сама задача так поставлена – перейти 5-процентный барьер?
Наверное, серьезная ошибка СПС как долгосрочного политического проекта заключалась в том, что, если в 99-м году была поставлена задача прохождения 5-процентного барьера и эта задача была успешно решена – и это тогда действительно был, наверное, подвиг (после дефолта), — то после этого не была, на мой взгляд, поставлена более амбициозная задача развития правой партии в такую партию, которая собирала бы 20 процентов голосов. Долго бороться за 5 процентов все равно невозможно. Наверное, здесь крылась причина наших собственных ошибок. Наверное, надо было формировать партию, ориентированную на более широкую социальную базу. Я очень благодарен, что мой учитель Александр Николаевич Жмыриков сейчас сказал обо мне теплые слова. Но я считаю, что эти оценки завышены, поскольку результатов все-таки не было. Эффективной была бы работа на дебатах, если бы мы получили результат. Хотя, конечно, да, увеличился процент в Нижнем Новгороде до 6,5, почти вдвое увеличилось количество голосов за СПС в Дзержинске, но это все меньшее увеличение, чем то, о котором хотелось бы говорить.
Я сейчас говорю о том, что правая партия будет иметь право на существование, наверное, только тогда, когда она будет давать ответы на те вызовы времени, которые осознанно или неосознанно формулируются теми людьми, о которых говорил искренне уважаемый мною Александр Васильевич.
Есть группа людей, которая не хочет голосовать по каким бы то ни было причинам за действующую власть, хотя, может быть, и поддерживает эту власть, удовлетворена властью, но хочет какого-то другого выхода. И это выход не влево.
Реальное предложение людям, которые ищут выход вправо, по крайней мере, мы дать не смогли. И, видимо, никто его не дал. Видимо, эти люди в большинстве своем просто не дошли до избирательных участков. Вот, наверное, это – одна из серьезнейших наших проблем.
По большому счету, правильно то, что сейчас происходит, то, что партия действительно стала перестраиваться, то, что партия обновляет свои лица. Это пока незаметный процесс, он не федеральный, идет снизу.
Я сам не член СПС. Так получилось, что к работе с СПС меня призвали в 1999 году и призвали вот только сейчас. Когда меня призывают, я, естественно, иду, потому что там мои друзья. У меня такой парадокс д’Артаньяна: все мои друзья здесь, поэтому если бы я пошел куда-то в другое место, я был бы дурно принят там и не понят тут. И потом СПС на сегодня все равно остается самым удобным инструментом проведения правой политики. Выбора-то по большому счету нет.
Я не знаю, как будет называться партия после того, как она обновится, но я вижу, что она сейчас обновляется снизу, обновляется не только в Нижегородской области – и это хорошо.
Что плохо – это отсутствие внятной идеологемы. Давно пора выработать правую идеологию, она давно должна существовать. И я позволю себе воспользоваться правом проигравшего поговорить о более серьезных причинах – позволю себе буквально одну минуту порассуждать вот о чем. О чем я до сих пор не говорил именно потому, что впереди были выборы и я просто, наверное, не имел права вслух об этом говорить.
В России сложился какой-то невероятный парадокс. Во всем мире правые партии сочетают ценности демократии и ценности социальной защиты. Именно правые партии. Демократия – социал-демократия, как она родилась, затем либеральная демократия – всегда выступает за социальную защиту.
У нас как-то так получается, что левые выступают за социальную защиту, а правые – за либерализм, который почему-то противоречит социальной защите. На мой взгляд, правая партия сможет быть сильной тогда и только тогда, когда она будет отстаивать не демократию в ущерб социальной защите, а демократию одновременно с социальной защитой.
Какая же может быть демократия (демократия – это всегда в интересах наиболее широких слоев населения), если она не отстаивает ценности социальной защиты? Это мне пока не понятно.
На мой взгляд, просто сложился такой исторический парадокс, что люди, когда формировали «Союз правых сил», просто не успевали войти в нишу социальной защиты и поэтому пошли в первую свободную нишу – в нишу отвязного такого либерализма, взяли на себя все грехи, тем более у нас персоны были, которые несут (по крайней мере, с точки зрения массового сознания) ответственность за либерализацию. Может быть, это неправильно. Может быть, в этом ошибка. Хотя еще раз говорю – в данном случае я высказываю только свое мнение.
В любом случае, у нас ощущался недостаток некоей идеологемы, но я горжусь тем, что федеральный центр разрешил нам и другим регионам, невзирая на результаты (и результаты плачевные, в других регионах они еще хуже), пойти в открытую – не заниматься популизмом, а пойти с правой программой. Обратите внимание – мы не сделали ничего, чего не было бы в нашей программе с 99-го года. По большому счету, единственной нашей популистской мерой был сбор подписей под письмом министру обороны Иванову, и мы собрали полмиллиона подписей, которые не помогли нам победить, но мы доведем это дело, естественно, до логического завершения, мы будем бороться за эту тему. Но ведь эта тема существовала у «Союза правых сил» именно с 99-го года. Мы в открытую называли себя партией интеллигенции, партией умных людей и так далее. Да, мы не получили поддержку. Но, наверное, если бы мы набрали 5 процентов, поступившись своей программой – вот это бы уже был конец «Союза правых сил».
Единственное, мимо чего я не могу пройти и в чем я хотел бы возразить Александру Николаевичу… Я поддерживаю его в том, что мы сами, и в том числе наши руководители, виноваты в том плачевном положении, в котором сейчас находится партия. Я даже могу добавить еще пример. Когда мы прошли в Государственную Думу в 99-м году, начался выход наших лидеров из Государственной Думы, включая и Сергея Владиленовича Кириенко, и других лиц. У нас люди уходили из Государственной Думы, сдавали мандаты. Наверное, и это было неправильно. У нас после поражения 2003 года произошел фактически раскол, когда некоторые наши федеральные лица ушли из партии. У нас была странная позиция на президентских выборах и на тех, и на других, невнятная позиция, можно сказать, своей позиции собственной не было.
Но я бы все-таки не называл это предательством. Я бы сказал, наверное, так. К сожалению, «Союз правых сил» в том виде, в котором он сложился в 99-м году, оказался все же не политической партией, а политическим проектом. Хотя с точки зрения Министерства юстиции это политическая партия.
Для того чтобы стать политической партией, у нас сейчас есть все предпосылки. У нас есть своя база, которая сохраняется, несмотря ни на что. У нас есть своя идеологическая ниша. У нас есть своя политическая история, политическая история очень хорошая, с победами и с поражениями. Такая политическая история должна быть у партий.
Что из этого получится? Найдет ли в себе «Союз правых сил» мужество стать подлинно демократической партией, сделать что-то, что сделали демократы во времена Рузвельта, или не найдет в себе мужества, а будет продолжать бороться за 1-2 мандата в каждом представительном органе? Этот вопрос для меня остается открытым. Но то, что на этих выборах (да, мы боролись за мандаты) для нас оказалось важнее следование своим принципам и своей программе, а не получение одного или двух мандатов – вот это для меня позитивный знак.
А в остальном я хотел бы извиниться перед теми избирателями, которые доверили нам свои голоса и которых мы подвели. У нас есть больше 30 тысяч избирателей, которые проголосовали за нас и не имеют своего представительства в областном Законодательном собрании. Это, наверное, несправедливо, и виноваты в этом мы и только мы, больше никто. Был реальный выбор, очень четко отработал избирком. «Единая Россия» — я хочу об этом сказать вслух – не оказывала никакого давления, по крайней мере, на нас. Нам не было никаких препятствий, мы вели агитацию достаточно свободно – и в средствах массовой информации, и на встречах с избирателями. Сейчас, наверное, будут часто говорить в некоторых регионах (и уже звучат голоса), что «Единая Россия» кому-то мешала. Нам «Единая Россия» не мешала. У нас шли конструктивные переговоры со всеми партиями, мы имели все возможности. Если мы проиграли, то виноваты только мы.
Впереди нас ждет работа. Спасибо всем, кто нам помогал и еще раз извините.
Владимир Лапырин: А если бы явка была выше?
Иван Юдинцев: Да, я думаю, что не дошли наши избиратели. Но для меня это вопрос не просто автоматической явки.
Для нас серьезной потерей стало не то, что от нас ушли депутаты областного Законодательного собрания. Не сами эти люди, хотя эти люди – очень квалифицированные менеджеры. Для нас серьезной потерей стала потеря сетей.
Сети СПС, в Нижегородской области по крайней мере, строились как сети двойного назначения. Они работали на депутатов-одномандатников СПС. С уходом наших депутатов ОЗС в другие партии мы потеряли сельские сети. Наверное, мы могли бы повысить явку за счет привода своих избирателей, за счет довода их за руку, если бы у нас были сельские сети. Но опять-таки, может быть, это решило бы проблему прохождения 5 процентов (хотя тоже вряд ли, наверное, все равно бы не прошли, это прибавило бы еще 6 тысяч голосов), однако на мой взгляд проблема СПС именно в том, что мы по-прежнему боролись за 5 процентов вместо того, чтобы бороться за что-то более амбициозное.
И, кстати, с точки зрения экспертного сообщества я хотел бы тогда уж сказать, что более серьезной потерей для нас стала не потеря депутатов, а потеря тех людей, которые строили СПС. СПС был такой проект, в который, что там говорить, фактически бесплатно шли многие политологи и многие журналисты нам помогать. Нас любили, мы нравились. Мы не оправдали надежд еще и вот этого сообщества. И когда все смотрят с сожалением на то, что с нами происходит – как Александр Николаевич – ну что делать, мы потеряли этих людей. Надо пытаться их вернуть. Вот это более серьезная потеря для нас.
Сергей Пименов: Спасибо, Иван Васильевич.
Иван Юдинцев: Спасибо.
Сергей Пименов: Радует, что хоть кому-то «Единая Россия» не мешала. Николай Федорович.
Николай Рябов: Нет, персонально, конечно, из-за угла не следила и палки в колеса не ставила. Тем не менее я как оппозиционер и реалист должен сказать, что напрасно вы везде и всюду доказываете, что у вас победа как в Нижегородской области, так и в стране. Нет никакой победы. Я давно говорил: при ваших-то ресурсах надо брать не 43 процента в Нижегородской области. Надо брать 98 процентов. Такое количество финансовых вливаний в вашей кампании (уж про телевидение молчу).
Сергей Пименов: Николай Федорович, я в прошлом году был креативным директором на избирательной кампании Партии пенсионеров, Вы мне говорили то же самое – о том, что туда вложили немереные деньги.
Николай Рябов: Сейчас я говорю о «Единой России», а не о Партии пенсионеров. Партия пенсионеров тоже вложила немалые деньги. Вы же видите прекрасно: по одномандатным округам, там, где денежные вливания огромные, там они и одержали победу. Вопрос другой – какими способами они использовали эти деньги.
Все-таки вы реально посмотрите – даже официальные деньги – сколько потратили мы, и сколько вы. Я не говорю о неофициальных, когда вы пишете на программе «50 тысяч экземпляров», а я три недели получал в собственный ящик эти 50 тысяч экземпляров программ. Как ни приду домой, посмотрю в ящик – там эти 50 тысяч экземпляров программ.
Александр Цапин: Николай Федорович, Вы их не брали?
Николай Рябов: Нет, я брал, Александр Иванович.
Андрей Чугунов: Это спецпроект был для Вас.
Николай Рябов: Так что эффективность использования средств у вас настолько на низком уровне… И говорить о реальной победе… Просто так сложилось на сегодня: в совокупности денежные вливания, административный ресурс, использование телевизионного эфирного времени. Это действительно нарушения с вашей стороны. Вы стоите на позициях демократии и в то же время используете все что можете. Показываете, как мэр у вас лампочки вкручивает, как губернатор зубы лечит. Это косвенная агитация, и детям понятно.
Реально вы взяли много. В Законодательном собрании будет работать 33 депутата, конечно, влияние «Единой России» будет огромным. Несмотря на оппозиционность Партии пенсионеров и Коммунистической партии, конечно, с вами будет сложно работать. Вы народ крайне дисциплинированный, будете исполнять все указания местного правительства. И, конечно, я допускаю, что будете порой принимать решения, противоречащие интересам Нижегородской области. Все-таки мы наблюдаем въезд в Нижегородскую область представителей московской деловой элиты, и это не всегда для нижегородской деловой элиты будет положительно, и здесь отстаивать свои интересы нижегородцам придется.
Что касается нашей победы, я рассматриваю результаты выборов сдержанно. Александр Васильевич подчеркнул, что все-таки единственная политическая партия – это КПРФ, и он прав. Все остальное – это юридически зафиксированные партии. И правильно, как Иван Васильевич сказал, что до политической партии всем остальным надо расти и расти. Безусловно.
Мы действительно политическая партия, которая правильно сориентировалась на данном отрезке исторического момента, мы действительно поняли, что протестные настроения нарастают, и мы этим, конечно, воспользовались. Не в полную меру, безусловно. Все-таки надо реально смотреть на наши внутренние партийные проблемы. Это и слабость некоторых партийных организаций. И там, где у нас в области полностью отсутствуют партийные организации, мы просто «просели», до людей не дошли, несмотря на то, что и там ведь существовали протестные настроения. Но в силу отсутствия структурированной партийной организации в Нижегородской области показатели наши здесь значительно ниже, чем могли бы быть.
Естественно, мы в последнее время перестраиваем свою работу. К нам пошли довольно молодые люди, в возрасте 30 – 40 лет, это отрадный факт. С моим приходом я полностью посвятил себя работе с молодежью. Сегодня для меня это является главным в деятельности КПРФ в Нижегородской области.
Александр Жмыриков: Николай Федорович, а как Вы расцениваете такой факт: если на прежних выборах КПРФ обычно в селе набирала много, а на этих выборах набрала мало голосов, но в городах много, не является ли это показателем ситуативным – в сложившейся ситуации, когда значимая проблема ЖКХ в большей степени давит на горожан, чем на селян, которые живут в своих домах? И именно эта ситуация побудила ваш электорат в городах в большей степени прийти к урнам, а в селе эта проблема была менее значима, и поэтому вы там взяли меньше, чем в городах? То есть что я имею в виду? Конкретизирую вопрос: не считаете ли Вы, что вы не то чтобы проиграли на этот раз в селе, вы выступили так же, как обычно, но в селе просто не было той ситуации, какая сложилась в городе и именно в городе вам помогла?
Николай Рябов: Частично Вы правы. Частично. Мы тоже проанализировали ситуацию. Там, где мы договорились и уступили одномандатные округа, не выставили своих кандидатов – это было ошибкой. Эти округа и «просели». Не имея в одномандатном округе представителя своей партии, теряешь голоса и по партийному списку. Даже там, где наш одномандатник набрал невысокие проценты, все равно показатели лучше. А там, где нашего кандидата не было, там показатели хуже.
Что касается того, что проблема ЖКХ стоит острее в городах, — это естественно. Это показал и Дзержинск, и Автозаводский район Нижнего Новгорода: если в октябре мы взяли 10 процентов, то сейчас – 21. Это объективно, надо признать.
Сергей Пименов: Спасибо, Николай Федорович. Александр Иванович.
Александр Цапин: Уважаемые коллеги, у нас, мне кажется, уже сложилась потребность после каждого события собраться и обсудить его. Хорошо, что эта встреча проходит буквально через два дня после выборов. Спасибо организаторам.
Главное, что хотелось бы сказать, — выборы состоялись, и у нас нет необходимости перевыборов, довыборов. Общее мнение, и я с этим мнением соглашаюсь: эти выборы были более «чистые», чем предыдущие. Хотелось бы думать, что это не случайность, а тенденция. Может быть, благодаря тому, что возросла ответственность партий.
В одномандатных округах у нас все-таки больше было всяких технологических приемов. У нас появился, например, новый прием, когда в округе, в который входят Богородск, Сокольское, Навашино, кандидаты в депутаты стали резко терять здоровье за несколько дней до выборов. Бобух и Родионов написали заявления, что они просто уже неживые (судя по этим заявлениям).
Во-первых, в одномандатных округах больше таких приключений. А во-вторых, вот появилась у нас новая технология – срочно заболеть по просьбе другого кандидата, и мне кажется, избирательная комиссия правильно среагировала на это. Все остальное было более цивилизованно, чем на предыдущих выборах.
Мне бы хотелось обратить внимание еще на один момент, который уважаемые коллеги здесь не отметили. Я надеюсь, что это тоже тенденция. Вы обратите внимание, что против всех по партийным спискам проголосовало где-то 7,5 процентов. А по одномандатным округам «против всех» зачастую было на втором месте и превышало 12, 13, 15, 16 и 20 процентов.
То есть уровень доверия к партиям как системным организациям все-таки выше, чем к отдельным кандидатам. Мне кажется, это симптоматичный показатель. Меня он радует как индикатор того, что то, что называется партийным строительством, на самом деле воспринято населением как более понятный и надежный инструмент.
Вопрос распределения голосов. В Законодательном собрании будут представители пяти партий. 33 мандата – «Единая Россия», 9 мандатов – Партия пенсионеров (это 4 одномандатных округа и 5 по партийным спискам), 5 мандатов у КПРФ по партийным спискам и 1 мандат у Партии ЖИЗНИ – Ягудин, который выиграл в одномандатном округе.
По «Единой России». Мне кажется, это очень важный результат. С одной стороны, в области действительно очень много проблем, и те голоса, которые получила КПРФ, и в значительной степени те голоса, которые получили Партия пенсионеров и «против всех», — фактически отражают наличие большого количества проблем в области.
Это подтверждается реальным положением дел. Мы помним выступление Валерия Павлиновича Шанцева, когда он несколько раз оговорился об очень низком уровне бюджетной обеспеченности на душу населения в Нижегородской области по сравнению с другими субъектами Российской Федерации. Это с одной стороны.
С другой стороны, 44 процента доверия «Единой России» — это практически доверие команде губернатора, надежда на то, что сейчас правительство и Законодательное собрание будут работать консолидированно и, может быть, доверие к той программе, которую сейчас предложил губернатор. Поэтому в этой сложной ситуации, в которой находится Нижегородская область, вот эти 44 процента доверия «Единой России», мне кажется, — очень важный показатель. И в то же время и правительство, и Законодательное собрание, и «Единая Россия», естественно, берут на себя большую ответственность, чтобы это доверие оправдать.
По Законодательному собранию поступают вопросы – как отразится на работе Законодательного собрания появление фракций, депутатских групп, которых практически не было в предыдущем составе? То есть юридически они были, но их системной работы практически не было.
Мне кажется, что на первом этапе, может быть, это вызовет какие-то дополнительные сложности, особенно при решении вопросов по председателю, по заместителю, по руководителям комитетов. А в дальнейшем это даст возможность готовить более тщательно заседания Законодательного собрания, и обсуждение всех вопросов будет проходить двойной фильтр – и заседания комитетов, и заседания фракций, депутатских групп. И если раньше у нас, например, в комитете по госвласти было 4 или 5 депутатов, а практически на заседания комитета приходило 3, и аналогичная ситуация была в комитете по социальным вопросам, то сейчас уже обсуждение на депутатских группах гарантирует участие в предварительных заседаниях по ключевым вопросам абсолютного большинства депутатов. На мой взгляд, это дает возможность принимать более взвешенные решения в целом в Законодательном собрании.
Ну и, мне кажется, сейчас главная задача у всех депутатов и у правительства – чтобы Законодательное собрание как можно быстрее приступило к работе. Уже подготовлен пакет законопроектов, который не терпит отлагательств. Я очень надеюсь на то, что Законодательное собрание довольно быстро войдет в рабочую фазу.
И небольшая реплика по «Единой России». Из 20-ти одномандатных округов, где выиграли кандидаты от «Единой России», 15 депутатов – это те, кто работали в предыдущем составе Законодательного собрания. То есть это все-таки доказывает доверие населения и к работе Законодательного собрания предыдущего состава, и доверие к тому опыту, который наработали депутаты предыдущего состава. Я бы сказал, это больше не политическая составляющая успеха, а составляющая опыта конкретных людей, которые работали в предыдущем составе Законодательного собрания в абсолютном большинстве во фракции «Единая Россия». Спасибо.
Александр Прудник: А реплику можно? В самом начале как раз было очень хорошо сказано о соотношении голосования «против всех» по партийным спискам и по кандидатам-одномандатникам. Я сразу вспомнил: когда вводились партийные списки, то общей установкой у всех было, что это мера антидемократическая, что на самом деле введение партийных списков сокращает ареал демократии.
Я хочу сказать, ни в коем случае не желая обидеть партию коммунистов, что если бы не было партийных списков, по одномандатным округам КПРФ не провела бы ни одного человека. Тут даже спорить не надо. Реальность? Реальность. Раз. ЛДПР не провела бы ни одного человека. Не провела бы. Это даже не вопрос.
Просто специфика такая есть у одномандатных выборов: там на самом деле технологии и деньги решают очень много.
Именно партийные списки позволяют коммунистам получить достойное место.
Александр Цапин: Смысл какой? «Единая Россия», имеющая абсолютное большинство голосов в Государственной Думе, приняла документ, дающий возможность избрания по партийным спискам в том числе в субъектах Российской Федерации, и на самом деле создала условия для прохождения в состав законодательных органов оппозиционных партий – больше, чем это было раньше.
Сергей Борисов: Каковы главные уроки этих выборов? Их три. Первый: избиратель все равно структурирует политические предложения, прежде всего, таким образом: «за власть» – «против власти». Результаты голосования таковы: «Единая Россия» — и две партии, из которых одна более или менее по-настоящему, другая – камуфляжным образом представляют оппозицию. Большинство пришедших проголосовало за три эти партии.
Второе. Чудес не бывает на выборах. Для того чтобы сейчас выиграть выборы, нужно не только сделать хорошую наглядную агитацию или всех покормить – сейчас, чтобы добиваться успеха, нужно хорошо делать все. Все компоненты избирательной кампании должны быть освоены и применены. Должны быть интересные люди, должны быть интересные идеи и «фишки», сети. Тем более сейчас существует кризис средств массовой информации – им не доверяют, и одно яркое выступление на теледебатах ничего не решит.
Работать нужно по всем направлениям. Выехать списком, не работая в округах, в принципе невозможно. И кандидатам-одномандатникам трудно работать, когда нет работы по партийным спискам.
И, наконец, третий вывод. Он грустный. Сейчас в повестке дня политического строительства — развитие партий. Дело хорошее, небесполезное, хотя, мне кажется, оно у нас превратилось в некоторый фетиш, и партии строятся за счет некоторых фундаментальных прав граждан – но это уже моя оценка. Возможно, я не прав.
Грустно то, что партий-то нет. Нет партий политических. В мире есть разные типы партий, разные типы партийных систем и разная роль партий в реальном политическом процессе. В некоторых странах, например, в США партии являются основным инструментом согласования интересов элит, введения политических и идеологических инноваций. А есть страны, где не партии главный инструмент, а, например, некий корпоративный принцип работы, и так далее. Кому как удобно, можно по-разному. Но все равно какие-то организации, обладающие более или менее квалифицирующими признаками партии, должны быть.
Что происходит у нас? Есть «Единая Россия». Она очень смешная и уже ни раздражения не вызывает, ни досады. Такое впечатление, что эта партия каждый раз проводит выборы как последние. Она бросает в бой все, что только можно придумать. Последняя придумка – переписывать в свои ряды депутатов из других партий. Ну смешно это. Зачем, какой в этом смысл? Что, взрослые, серьезные люди изменят свои взгляды? Это то противоречие, которое заводится внутрь партии, и оно когда-нибудь рванет. Нельзя делать из партии Ноев ковчег. Когда-нибудь это выйдет боком.
Агитационные материалы у «Единой России» очень смешные, наивные. Такое впечатление, что писали их люди с Марса. Они что-то слышали немножко про земную жизнь и написали, как все хорошо в стране. Вся деревня в ужасе от того, что растут цены на соль, на сахар, на муку – я просто был там и видел слезы в глазах старушек (правы они или не правы, ажиотаж или не ажиотаж – они такие, у нас нет других старушек). И тут приходят материалы, где расписывается, как все хорошо.
«Единая Россия» — это, конечно, не партия.
КПРФ квалифицирующими признаками партии обладает, но у нее тоже есть свои минусы.
Партия пенсионеров – это не партия вообще. Это откровенный политический проект, в чем-то даже глубоко непорядочный, потому что он спекулирует на проблемах наших стариков.
Для меня это стало ясно, когда один кандидат от Партии пенсионеров стал в горячечном экстазе расхваливать Китай. Но в Китае вообще пенсии не платят. Китайские старики вообще ни юаня от государства не получают. В значительной степени за счет этого Китай и демонстрирует успехи. Так ты к чему призываешь? Ты неграмотный или ты до такой степени лицемер?
Иван Юдинцев: Я не знал.
Сергей Борисов: Может быть, я субъективен, но на фокус-группах стариков видишь, видишь, кто ведется на эту дешевку, и, конечно, безумно стариков жалко, они заслуживают, конечно, гораздо лучшего.
Чтобы помочь нашим старикам, нужно не стариками заниматься. Нужно экономикой заниматься, нужно давать работать тем, кто может работать. Тогда и старикам станет полегче. А специально для стариков ничего хорошего в этой ситуации не сделаешь.
Александр Цапин: Вы повторяете лозунг «Единой России».
Сергей Борисов: Может быть.
Андрей Чугунов: Больше того, Вы фактически цитируете интервью Путина испанским СМИ, в котором он сказал, что в России сейчас есть две устойчивые политические системы, одна действительно устойчивая – это КПРФ, а вторая – та, которая обретает устойчивость, — это «Единая Россия».
Сергей Борисов: И закончить хотелось бы, про СПС. СПС, конечно, жаль, но тому были причины. На самом деле еще в начале января, когда одна из участвовавших сил нам заказывала исследование, мы его сделали и обнаружили, что странным образом у «Яблока» было 6 процентов. Но «Яблоко» поддержало вас очень поздно почему-то.
Иван Юдинцев: По большому счету, надо было с декабря договариваться идти под брендом «Яблоко».
Сергей Борисов: Может быть. Но это тоже не факт. «Яблоко» — это члены бывшего дискуссионного клуба, которые тепло друг к другу относятся…
Александр Цапин: …не забыли друг о друге…
Сергей Борисов: Не забыли друг о друге. А что будет через пять лет?
Хотя, на самом деле, если бы партия жестче поговорила со своими людьми, которые перешли из клуба в клуб, потому что тоже это по отношению к избирателям не совсем порядочно… Если бы это было сделано за несколько лет до выборов – ну, у человека меняются взгляды, ситуация меняется, в конце концов. Когда это делается за несколько месяцев до выборов – в этом есть нечто обидное.
Владимир Лапырин: Ваш прогноз: спикер?
Сергей Борисов: Сложно спрогнозировать, потому что личности в основном те же, а ролевое соотношение уже совсем другое. Единственное, чего бы мне очень не хотелось – у нас в последние годы так сложилось, что идет какое-то жесткое, кровавое противостояние Законодательного собрания и команды губернатора, Законодательное собрание превратилось в такой боевой орган – вот мне очень не хочется, чтобы маятник ушел в другую сторону, чтобы Законодательное собрание превратилось в департамент исполнительной власти.
Мне бы хотелось, чтобы человек, который будет избран на пост спикера – вот если под этим углом посмотреть – был тот, кто мог бы работать конструктивно, профессионально, но в то же время твердо отстаивать позицию законодательного органа власти.
Владимир Лапырин: Александр Иванович, а Вы прогноз сделаете?
Александр Цапин: Это будет Люлин.
Николай Рябов: Я на городской думе всегда говорил, когда называли фамилию Александра Константиновича: «Не надо спешить. Когда проголосуем, тогда и будет ясно, кто».
В частности, Компартия заявляла, что мы против Люлина.
Сергей Пименов: Роман Скудняков.
Роман Скудняков: После избирательных кампаний мне приходилось с очень многими беседовать и оценивать, насколько удачно прошла та или иная кампания. Мне кажется, в устах наших уважаемых политологов забавность той или иной кампании определяется одним очень четким компонентом: насколько конкретно данный политолог работал в данной кампании.
Сергей Пименов: Да, пригласили его или не пригласили, заплатили или не заплатили. Пригласите меня, и будет не смешно. Все будет очень серьезно. Я проведу профессиональную избирательную кампанию.
Роман Скудняков: По поводу явки хотел бы отметить. Некоторые специалисты оценивают ее как низкую. Может быть, она действительно низкая по сравнению с целым рядом регионов, но надо признать, что она нисколько не ниже, чем раньше, процент в процент, как четыре года назад. Если посмотрим данные по крупным городам, то увидим, что Саратов, например, почти такую же явку показал. Трудно, наверное, говорить, что это – недоверие к власти или, наоборот, излишнее доверие, потому что предварительный анализ показал, что в тех регионах, которые в целом имеют достойный уровень жизни, явка оказалась низкой.
Александр Цапин: А голосование по КПРФ – 25 процентов.
Роман Скудняков: 25 процентов, да. С другой стороны, Арзамас: приличная очень явка, при этом поддержка «Единой России» несколько ниже, чем в других районах Нижегородской области.
Так что прямой связи нет. Вопрос можно, конечно, изучать, но это не является стопроцентным показателем доверия к власти (поэтому народ ходит голосовать) или, наоборот, недоверия к ней (и поэтому народ не ходит на выборы).
У нас Законодательное собрание было разношерстным еще 4 года назад. Не то чтобы разношерстным, а тогда была ситуация, когда Евгений Борисович и Александр Иванович сражались за пост председателя Законодательного собрания. И на удивление через короткий период времени мы увидели сплоченный региональный парламент.
Я очень надеюсь, что, несмотря на то что у нас есть различные депутатские группы и различные партии, все-таки есть лидер, который может объединять людей, для того чтобы решения принимались в интересах нижегородцев.
Александр Цапин: Я просто одну реплику. Так как Роман Владимирович не очень часто бывает на заседаниях клуба, я хочу сказать, что Николай Федорович сегодня добр как никогда.
Сергей Пименов: Юлия Юшкова-Борисова.
Юлия Юшкова-Борисова: Одна реплика по отношению к Роману Владимировичу. Вы знаете, есть люди, которые могут не на все предложения соглашаться, а выбирать.
Что касается выборов. Я бы хотела обратить ваше внимание на те же самые 70 процентов, которые не пришли. Я была одна из них. Я честно хотела пойти. Я даже решила, что, наверное, на этот раз я все-таки схожу. Но когда я стала думать, за кого же я буду голосовать, я, к сожалению, не смогла определить.
Я провела внутренний анализ и поняла, что придерживаюсь демократических, но левых взглядов. А вот такой партии, которая одновременно была бы левой и в то же время демократической, нет. Я боюсь, что эти 70 процентов, которые не голосовали, тоже своей партии не нашли.
Что же нас ждет через 3-5 лет? Эти выборы действительно были очень спокойные, тихие. Люди в какой-то мере уже сдались выборным технологиям. Несмотря на то, что «наглядка» была просто безобразная (обрезанное лицо Шанцева — новомодное ноу-хау московских рекламистов, наверное, они думают, что это красиво; Бочкарев, который душил свою бабушку)….
Александр Прудник: В народе это называлось «некрофил».
Юлия Юшкова-Борисова: …люди голосовали. Значит, тут другие какие-то принципы действуют, не только «наглядка». Несмотря на то, что агитаторы фактически не работают, разбрасывая агитационные материалы либо по ящикам, либо просто в урны, люди все равно идут голосовать.
То есть люди, наверное, стали себя политически как-то идентифицировать, проводить внутренний самоанализ. В результате они либо пришли на выборы, если нашли ту партию, которая отвечает их взглядам, либо не пришли. Это говорит о том, что, возможно, уже созревает политическое самоопределение людей. Не только они «едят» технологии.
Значит, если сейчас Законодательное собрание Нижегородской области не будет соответствовать их ожиданиям, то через 4-5 лет люди что-то сделают. Либо они сорвут выборы, проголосовав против всех, либо создадут некое новое общественное движение. Это достаточно опасная тенденция.
Сейчас для людей, работавших на «Единую Россию», отчетность на первом месте. Я понимаю, что сделать хорошую отчетность – это очень важно. Но в то же время нельзя забывать о проблемах. Есть крупные компании, в которых слово «проблема» запрещено. Никто не говорит «проблема», «неудача», «провал». За употребление этих слов человека могут лишить бонуса или уволить. Но неудачи нужно осмыслить и понять, что делать дальше.
Сергей Пименов: Спасибо. Андрей Павлович.
Андрей Чугунов: Я немного со стороны наблюдал за нижегородскими выборами, потому что работал в Кирове на ту самую «Единую Россию». Тем не менее постараюсь говорить о вещах, на мой взгляд, общих.
Если говорить красиво, ты выбираем мы всегда будущее, а результаты выборов отражают ближайшее прошлое и сегодняшнее настоящее. И сегодня об этом говорили очень многие. Лейтмотивом не только в Нижнем Новгороде, но и в Кирове, и, я думаю, в других регионах тоже, были тарифы, скачкообразное повышение цен на соль и так далее. Это основные фишки предвыборной кампании. В этой связи понятно, что отрабатывали эту ситуацию партии в меру своих возможностей.
У меня, если думать о будущем по результатам этих выборов – а будущее у нас цветущее, – через полтора года, в декабре 2007-го, мы будем избирать только по партийным спискам Государственную Думу. Партий, как таковых, нет. За исключением КПРФ и, может быть, «Единой России», хотя я в этом начинаю сомневаться. Понятно, что «Единая Россия» будет иметь хорошие возможности для формирования действительно партийной структуры, но я думаю, что все это будет аналогично организации «Наш дом Россия».
В этом смысле меня как журналиста напрягает спекуляция. Практически все партии, участвующие в выборах, занимаются исключительно спекуляцией. Кто-то спекулирует на названии своей партии, как те же самые «пенсионеры». Разговоры с людьми, которые не знают, за кого голосовать, но хотят пойти на выборы, часто завершаются тем, что они говорят: «А, не за кого, пойду за «пенсионеров», потому что мне через год (два, три) выходить на пенсию». При этом то, что делает Партия пенсионеров в Нижнем Новгороде, не вызывает уважения по одной простой причине: это чистейшей воды спекуляция. Не понятно, как они могут изменить положение пенсионеров. Больше того, — налицо совершенная аффилированность РПП с партией власти. Господин Бочкарев активно выступал как человек, оппонирующий «Единой России», но после того, как его сняли с выборов, распространял листовку с той же бабушкой на одной стороне и с призывом на другой стороне голосовать за кандидата от «Единой России».
В этом смысле достаточно наглядна ситуация в Кирове. Три партии были подконтрольны одному достаточно харизматичному вятскому товарищу по фамилии Валенчук. Сам он шел первым номером от ЛДПР. Кроме того, его коллеги шли в первых тройках Партии пенсионеров и партии «Патриоты России». Все три партии, даже ЛДПР при наличии приезжавшего туда Жириновского и очень мягкой критики существующей власти в Кировской области, все три партии вольно или невольно работали на власть. Все три партии вольно или невольно занимались той самой спекуляцией. «Пенсионеры» — на названии, ЛДПР – на физиономии Жириновского (потому что Валенчука практически не было видно, был виден только Жириновский), а партия «Патриоты России» пыталась уменьшить количество голосов, поданных против всех. Единственный их ролик более или менее внятный (все остальные были совершенно невнятные) заключался в следующем. «Тебе не нравится нынешняя власть?» — галочка в графе «Против всех». – «Голосуй за «Патриотов России», — и галочка перепрыгивала. Это красиво было, но насколько повлияло – не знаю.
Все это было бы хорошо и было бы понятно, что в Кировской области создается некое подобие оппозиции, если бы не одно маленькое «но». В конце прошлого года, уже будучи первым в списке ЛДПР, господин Валенчук подал заявление в исполком «Единой России» с просьбой о восстановлении его в этой партии.
Итог очень для меня неутешительный. Я не знаю, какие партии у нас будут участвовать в выборах в 2007 году, за исключением КПРФ.
И последняя реплика в связи со спекуляцией. По закону у нас второе воскресенье марта – единый день выборов. Когда-то он выпадет на 8 марта. И тут кто-то создаст либо партию любителей женщин, либо какую-то женскую партию…
Владимир Лапырин: Думаю, итог понятен. Выборы состоялись. Будем надеяться, что победители выполнят то, что они обещали своим избирателям. Думаю, политологи и политтехнологи будут их в этом плане стимулировать и направлять. Спасибо всем.
Фото Вячеслава Сенникова