Битва орла и дракона

Мировой финансовый кризис поставил на повестку дня вопрос о
переформатировании мировой политической системы. Вчерашние враги становятся
друзьями, а вчерашние друзья врагами, готовыми вцепиться друг другу в глотки.
Как кажется последнее происходит с двумя крупными экономическими партнерами –
Китаем и США.

Еще совсем недавно многие мировые эксперты соглашались, что Китайская
Народная Республика превратилась в «производственный блок»
американской экономики. Начало этому процессу было положено вхождением Китая во
Всемирную торговую организацию, после чего многие американские
«бренды» предпочли вывезти часть, а то и все свои производственные
мощности в КНР, обеспечившей транснациональные корпорации практически даровой
рабочей силой. Деятельности транснациональных корпораций благоприятствовал еще
и тот факт, что в 1994 году правительство Китая установило фиксированный,
заниженный курс своей национальной валюты – 8,21 юань за доллар.

Однако у этого симбиоза была и обратная сторона, поставившая под угрозу
благополучие Китая. В конце концов, промышленность Поднебесной оказалась
привязана к экономике США. Как указывают некоторые американские аналитики, в
первый кризисный год, 2008 год, более 90% активного внешнеторгового сальдо
Китая проходилось на продажи в Соединенных Штатах Америки. Соответственно,
внешнеторговый дефицит США с Китаем составил 22 миллиарда долларов в год.
Следствием доминирования КНР на американском рынке стало превращение
Поднебесной в одного из крупнейших кредиторов США. По данным на декабрь 2009
года, КНР владеет американскими казначейскими облигациями на сумму 755,4
миллиарда долларов, уступая только Японии.

Токоличество долговых обязательств казначейства США, которым ныне владеет
Китай, ставит эту страну в прямую зависимость от США. Ведь дефолт
Соединенных Штатов нанесет значительный вред экономике Поднебесной, которая не
только лишится значительных объемов заработанной за многие годы сотрудничества
валюты, но и рынка, приносившего эту валюту. Однако и США удобно иметь
кредитора, подобного Китаю. Тем не менее взаимозависимость стран, кажется,
тяготит обе стороны.

«Несправедливый» курс китайского юаня, который и делает китайский рынок
рабочей силы столь привлекательным для американских корпораций, уже давно
является камнем преткновения в отношениях между государствами. Китаю он
выгоден, так как позволяет получить практически беспрепятственный доступ на
рынок США, в то же время правительство Соединенные Штаты понимают, что
проникновение КНР на американский рынок оставляет многие тысячи граждан без
работы, обрекая их на нищету, еще более обременив дефицитный бюджет. Как
следствие правительство Америки постоянно пытается оказать давление на
правительство Китая, требуя у него осуществить либерализации курса национальной
валюты. Уступая давлению, в 2005 году было принято решение отказаться от
жесткой привязки юаня к доллару и определение его исходя из отношения к корзине
из нескольких валют. Как считали китайские финансовые эксперты, данный шаг
позволит, с одной стороны, сделать курс национальной валюты более чутким к
колебаниям на мировых финансовых рынках, а с другой стороны, не создаст угрозы
стабильности финансовой системы самого Китая.

Результатом данной меры стала ревальвация китайской валюты. Ее курс по
отношению к доллару вырос и составил 6,84 юаня за доллар. Впрочем, очевидно,
что и этот курс является фиксированным. Ведь ничем иным нельзя объяснить тот
факт, что даже в самые тяжелые для США месяцы 2009 года курс доллара к юаню
оставался практически неизменным, колеблясь в промежутке 6,82-6,84 юаня за
доллар. Впрочем, и этот курс является, очевидно, завышенным, что вполне
понимают финансисты из правительства США. Ведь по оценкам экономистов
Всемирного банка покупательная способность юаня в 2003 году составляла примерно
1,8 юаня за доллар. И едва ли за прошедшие семь лет это соотношение столь
ухудшилось, чтобы нынешний курс китайской валюты по отношению к доллару достиг
нынешних 6,82 юаня за единицу валюты США. Как следствие Соединенные Штаты
постепенно усиливают свой нажим на КНР, требуя дальнейшей либерализации
национальной финансовой системы. Однако пока курс юаня к доллару остается
стабильным, практически не меняясь.

Понимая, что подобная ситуация долго продолжаться не может. Либо придется
уступить требованиям США, либерализовав курс юаня, либо придется начать
полномасштабную торговую войну (но в любом случае рынок США будет потерян)
руководство Китая постепенно начинает принимать ответные меры. С одной стороны,
оно постепенно избавляется от казначейских обязательств США, уменьшив свои
вложения в американский государственный долг за прошедшие несколько месяцев на
34,2 миллиарда долларов. С другой стороны, правительство КНР провозгласило курс
на создание отраслей промышленности, востребованных внутренним рынком.

Впрочем, это лишь последствия череды торговых войн, которые то и дело
вспыхивают между главным «мировым производителем» и главным «мировым
потребителем». Так, например, в 2007 году США подали в ВТО жалобу, в которой
обвинили Китай в субсидировании ряда отраслей, в результате чего китайские
фирмы получают преимущества в конкурентной борьбе с американскими и вообще с
иностранными продуцентами в самых разных отраслях – в сталелитейной,
целлюлозно-бумажной промышленности, производстве компьютеров и т.д. А в 2009
году в ответ на введение США заградительных пошлин на импорт автомобильных
покрышек из Китая, власти Поднебесной инициировали антидемпинговое
расследование в отношении импорта автопродукции и мяса птицы из Соединенных
Штатов.

Становящиеся все более частыми обвинения странами друг друга в
протекционизме и неправомерных запретительных мерах свидетельствуют только об
одном: говорить о формировании альянса США-Китай не просто преждевременно.
Противоречия между государствами слишком сильны для того, чтобы такой альянс
был сформирован в ближайшем будущем. Скорее при наиболее неблагоприятном
развитии событий возможно предельное сокращение экономических связей между
этими казалось бы близкими партнерами. Рынок США в результате пережитого
страной экономического кризиса постепенно сокращается, что делает его не столь
привлекательным для Китая. При этом уже очевидно, что КНР будет увеличивать
емкость внутреннего рынка с целью сократить свою зависимость от экспортных
отраслей. С другой стороны американские корпорации, в случае резкой ревальвации
юаня, способны за короткий срок перенести производства в иные страны
Юго-Восточной Азии. Сложно сказать, какая, из двух стран больше пострадает,
если будет реализован данный сценарий, но более вероятно, что это будет Китай.
Несмотря на предпринимаемые усилия, он все еще в большей степени зависим от
США, чем Соединенные Штаты от него.

Оригинал этого
материала опубликован в Русском журнале.