Булавинов на стрелке

Внутренние
противоречия

Я
думаю, что сегодня в нашей стране — в том числе в Нижегородской
области — дела обстоят, наверное, точно так же: борьба с коррупцией
стала неким политическим инструментом. Инструментом если не
политической, то внутриполитической борьбы. И такое положение дел,
конечно, не идет, мягко говоря, на пользу делу, поскольку под флагом
борьбы с нарушителями закона в органах государственной власти
различные группировки сводят счеты друг с другом.

И
если в так называемые лихие 1990-е подобные группировки выезжали на
«стрелку» и там лицом к лицу выясняли, кто прав, а кто
виноват по их понятиям, то сейчас это все ушло за кулисы
коррупционных скандалов. Которые на самом деле представляют собой все
ту же «стрелку», разборки, где одна команда пытается
устранить, ликвидировать конкурирующую фирму.

Но
это все лирика. Если говорить серьезно, то разбирать любой факт,
любое подозрение в нарушении тем или иным чиновником нормы закона —
это обязанность правоохранительных органов, которой, к сожалению, они
или не пользуются, или пользуются очень мало и неохотно.

При
этом, конечно, мы наблюдаем, что кампания по борьбе с коррупцией
чиновников сегодня, так бурно рекламируемая в средствах массовой
информации, имеет и определенных заказчиков, и определенные цели —
далекие, к сожалению, от целей очистить власть от коррупции.

Мы
видим в том числе, что обвинения в коррупции сыплются в адрес людей,
которые к власти находятся в оппозиции. Среди прочего это происходит
и среди депутатов Государственной Думы России. Вот сейчас в Госдуме и
против коммунистов, и против справороссов (вспомним депутата Гудкова,
лишенного депутатского мандата) возбуждаются дела.

Ситуация
с Вадимом Евгеньевичем Булавиновым вроде бы несколько иная. Никогда
Вадим Евгеньевич в оппозиции к власти замечен не был, скорее
наоборот. Он был всегда достаточно гибок в своей позиции и
деятельности.

Я
уже не раз говорил, в том числе на АПН-НН, что сегодня партия власти
испытывает очень глубокие кризисные процессы, ее раздирают серьезные
противоречия, поскольку ее рейтинг у населения стремительно падает.
И, соответственно, начался дележ внутри. Так всегда бывает, когда
позиции той или иной политической силы становятся уже не такими
прочными в обществе. И тогда ее начинают раздирать противоречия
изнутри.

Ни
один чиновник не пострадает, если другой этого не захочет

Вот
и Вадим Евгеньевич представляет сегодня собой одну из группировок,
которые в этой партии власти кому-то, может быть, мешают, вызывают
опасения, конкурируют.

При
этом здесь я абсолютно не затрагиваю вопрос о том, виновен ли или не
виновен Вадим Евгеньевич в действительности в том, что ему
инкриминирует Следственный Комитет. Я хочу обратить на это внимание.
Это уже задача следствия — определять степень виновности или
невиновности человека.

Вопрос
в том, что сегодня в системе государственной и общественной жизни и
власти современной России установился такой порядок вещей, при
котором практически никто из высокопоставленных чиновников не будет
привлечен к ответственности, если другой высокопоставленный чиновник
этого не захочет. И желание последнего окажется более значимым,
влиятельным для силовых органов, чем позиция чиновника, в отношении
которого возбуждают уголовное дело.

И
вот это прискорбно. Это, как драматично ни звучит, характерным
образом иллюстрирует сегодняшнюю ситуацию борьбы с коррупцией — или
псевдоборьбы с ней, если угодно.

Нижний
Новгород, обособленный и нет

История,
которую инкриминируют Вадиму Булавинову, уже давнишняя, она
насчитывает более семи лет. И Булавинов уже давно по факту не
находится и не работает в регионе. В отличие от нас.

Изменилась
ли ситуация за эти годы? Стал ли «воздух чище» в нашем
регионе за годы, прошедшие с тех пор, как областным центром перестал
руководить Вадим Булавинов? Меньше ли стало коррупции?

Сегодня,
наверное, в рамках существующей системы конкретного чиновника даже
вряд ли что-то может зависеть. Система-то абсолютно не поменялась —
это точно. Если только не сказать, что она стала с тех времен более
жесткой по отношению в рядовым гражданам. При этом сама эта система
стала более сплоченной и монолитной.

Поэтому
сказать, что что-то кардинально изменилось в лучшую сторону по
сравнению с тем, что было в лет пять-семь тому назад, мне сложно.

При
анализе этой ситуации нужно кроме всего прочего иметь в виду и то,
что изменились отношения между руководством областного центра и
руководством области.

И
многое из того, что сегодня делается в Нижнем Новгороде и видимо
людям, — делается областью и ее властными структурами. В то время как
при Вадиме Евгеньевиче Булавинове, в общем-то, ситуация была иной.
Тогда город жил, скажем так, обособлено от области, и ситуация была
чем-то похожа на ту ситуацию, когда Нижний Новгород так же обособлено
(в том числе в бюджетном отношении) от области жил сам по себе при
мэре Юрии Исаковиче Лебедеве — эту ситуацию мы все хорошо помним.

Поэтому
сравнение здесь будет очень сложным и не совсем корректным. Сегодня
гораздо больше областных и федеральных средств приходит в Нижний
Новгород и остается в нем.

Но
при этом хочу сказать, что, на мой взгляд, вообще говоря, пришло
время новых кадровых решений для Нижнего Новгорода. Не стоит, может
быть, опять пускать людей по кругу с выбором без выбора: либо прошлый
мэр, либо нынешний, либо опять прошлый и так далее. Все-таки время
действительно серьезно меняется. И если говорить о перспективе, а не
просто вспоминать о прошлом, нужно искать новые кадры для того, чтобы
город наш стал развиваться на качественно новом уровне, — современно,
с учетом приобретенного опыта. (Но и не обременяя себя этим опытом,
как, к сожалению, многие руководители, может быть, делают.)

Новая
тема новых лиц

Конечно,
тут можно было бы возразить и сказать, что в 2010 году к руководству
городом пришли два новых человека, которые, хоть и имели опыт работы
в представительных органах власти в течение целого ряда лет, однако
до этого не работали в системе исполнительной власти — это Олег
Сорокин и Олег Кондрашов. Чем же это не обновление? Но при ответе на
этот вопрос можно было бы ограничиться фразой: «Лица во власти
изменились, но система осталась». Однако я все-таки считаю, что
эта тема — предмет для отдельного анализа.