Экспертиза достоверности информации должна быть редакционной нормой работы

«АПН-Нижний Новгород» представляет вниманию читателей стенограмму заседания «Нижегородского эксперт-клуба», прошедшего 5 марта 2006г. в конференц-зале агентства «Биржа плюс» и посвященного теме «Взаимоотношения СМИ и власти».

Людмила Нарусова, председатель комиссии по информационной политике Совета Федерации ФС РФ:

Необходима ответственность журналиста за сказанное или снятое. Это координируется Конституцией Российской Федерации, где прописано право граждан на достоверную информацию. Но слово «достоверная» почему-то пропало из представления о норме очень многих журналистов, а «информация» — осталось.

Экспертизы достоверности информации очень часто у нас в редакциях нет. Пришел журналист – особенно если он известный, особенно если он сильный – сует материал (сногсшибательное разоблачение) – и все. А поднять трубку и спросить человека, которого разоблачают: «Вот у тебя там дача столько-то соток – это правда?» Зачем? Если будет ответ, что неправда, то не будет сенсации, и тираж не раскупят за 10 минут.

Давайте даже не будем изобретать велосипед. Был прекрасный Цензурный устав Александра II в эпоху великих реформ. Цензурный устав – название угрожающее. На самом деле цензура в середине XIX века, при Александре II, касалась только двух ведомств: духовного (нельзя было иронизировать над верой, причем любой) и военного (военная цензура касалась не того, что нельзя было написать про дедовщину, а только строительства оборонительных сооружений, дислокации воинских частей, размещения вдоль границ). Два вида цензуры. Все остальное разрешалось.

Но когда я предложила московским журналистам такую вещь еще четыре года назад, на меня ополчились как на самого заклятого врага свободы слова.

Я процитировала устав Александра II, где было написано: если журналист захотел написать про некоего гражданина «хулительную статью», то он должен сообщить об этом этому гражданину, дать почитать статью, не исправляя ни одного слова, и на этой же полосе дать возможность гражданину изложить свои аргументы; «и ежели читатель не дурак, сам разберет, кто прав».

Прекрасная возможность. Но тогда не было бы вот этих разоблачительных или псевдоразоблачительных статей, потому что если бы кто-то написал: «он убил ребенка и закопал его в парке под скамейкой», то тот, о ком написали, не судился бы полгода, не умер бы от инфаркта, его близкие не отворачивались бы от него после чтения этой статьи, потому что человек рядом с этой статьей написал бы, что, оказывается, в аккурат в тот день он вообще находился за границей. Уже сам читатель понял бы цену этим псевдоразоблачениям.

И это было при Александре II, то есть до конца XIX века. А вот у нас журналисты встали на дыбы.

На мой взгляд, экспертиза достоверности информации должна быть редакционной нормой работы.