Эстетический уровень россиянина — крашеные силикатные блоки
Нужно ли заботиться о сохранении Старого Нижнего?
Дело в том, что от Старого
Нижнего к настоящему времени осталось и так достаточно мало. Ценность Нижнего
Новгорода состояла в том, что город состоял не из отдельных зданий — у нас был
сохранен ансамбль городской деревянной архитектуры Средней России. Поскольку
основное строительство в эпоху индустриализации происходило в нижней части
города, то в верхней части, особенно в историческом центре, удалось сохранить
ансамбль Старого Нижнего, комплексность застройки. Именно это сейчас
практически полностью потерялось.
Очень часто эти здания называют
ветхим фондом. Тут путаются две вещи – дело в том, что старость или древность
того или иного архитектурного объекта – не равнозначные понятия. Даже очень
старое здание не будет ветхим, если его соответствующим образом поддерживать и
содержать.
И если мы возьмем другие города –
например, Стамбул, древний Константинополь, — то там есть целые кварталы
(причем именно там находятся самые дорогие и привлекательные для туристов
небольшие гостиницы) деревянной архитектуры – одно-, двух-, трехэтажных домов XIX, XVIII, XVII веков
постройки. И они стоят, никто их сносить не стал. И именно они сохранили образ
эпохи, давно уже ушедшей. То же самое происходит и в старых городах Европы, и в
Китае.
Если вы приезжаете в Пекин, или в
Нанкин, другой крупный китайский город, у вас не вызывают никакого интереса
одинаковые во всем мире стеклобетонные панели крупных комплексов
административных и бизнес-центров. Куда идет человек, чтобы увидеть древний
Китай? Он идет смотреть кварталы, в которых сохранились здания, архитектурные
комплексы из прошлого этой страны. Эти островки небольшие, но именно они и
представляют ценность.
А все эти строящиеся из бетона и из
крашенного силикатного кирпича объекты — они функциональны, но не несут в себе
никакой ни исторической, ни эстетеческой нагрузки. Вспомните, как строятся
города Америки. Для нового строительства сносятся высотные здания. Почему их
можно сносить спокойно, и никто никогда не выступает за их сохранение? Потому
что они не обладают абсолютно никакой ценностью. Вся их цена равна цене
материала, из которого они сделаны.
Европа в этом смысле всегда была
носителем ценностей, которые выходят за пределы стоимости строительных
материалов. Ценностей эстетических, духовных и исторических.
Мы теряем самую ценную часть
Нижнего. И это неотвратимо и необратимо. Ничего равноценного, более-менее
достойного с архитектурно-технической точки зрения взамен пока не создается, да
и создаться, пожалуй, не может. Чтобы понять, почему, — достаточно глянуть на
корпус архитектурно-строительной академии, которая является кузницей наших
архитектурных кадров, и посмотреть, как общим усилием, общим интеллектуальным
творчеством выстроили такую альма-матер выстроили сами для себя
академики-архитекторы.
Здание, в котором они сидят,
феноменально с архитектурной точки зрения, потому что если взять любого
пятиклассника, и попросить нарисовать фасад
пяти-шестиэтажного здания, он возьмет в руки линейку, и расчертит
прямоугольник. Именно такое здание и построили академики архитектуры для своего
собственного института. Если уж они сами для себя такое строят, то ничего более
достойного они не смогут создать и для кого-либо другого. Да и спроса этого со
стороны современного общества нет.
Когда говорят, что та архитектура,
которая сейчас уничтожается, есть наше архитектурно-эстетическое наследие, надо
трезво понимать, что в этих словах таится ошибка. Собственное наследие никто
никогда собственными руками не уничтожает. Почему оно уничтожается так быстро и
равнодушно? Просто потому, что оно не является наследием тех людей, которые
сейчас живут в Нижнем Новгороде. Та архитектура – наследие русской культуры, а сейчас
в Нижнем Новгороде, как и во всей России, живут советские люди, люди новой
общественно-экономической формации. Ныне они именуются россиянами. Вот у
россиян эстетический и культурный уровень — это крашеные силикатные блоки,
которыми они заставляют пространство. Вот это им понятно, этого они хотят – и
получают.
Понятно, что остановить разрушение
той культуры, которая для них совершенно чужда, и к которой они не имеют
никакого отношения, просто невозможно. Так что всем нам, ныне живущим, остается
уловить последние огоньки, последние отблески уходящей навсегда в прошлое
великой русской культуры.
