Это – модернизация образования?
Разумеется, постановка
вопросительного знака в заголовке означает, что мое личное отношение к т.н.
модернизации образования, мягко говоря, скептическое. Многочисленные
критические статьи на темы образования свидетельствуют, что эта точка зрения
распространена. Строго говоря, есть объективный способ оценки положения дел:
необходимы ежегодные полные статистические и аналитические отчеты Минобрнауки, подвергающиеся независимой экспертизе. Этого
не делается.
Тем не менее, есть довольно независимый и очень авторитетный источник –
материалы обсуждений на многих заседаниях Госсовета, так или иначе посвященных
проблемам образования. Оценки, которые там даются, весьма критичны и тревожны.
Показательна, например, тональность высказываний президента Дмитрия Медведева
об инженерном образовании. Иногда создается впечатление, что наиболее активные
оппоненты собираются на Госсовете.
Будущим историкам образования подготовлен колоссальный материал для работы.
В Интернете сохранились многочисленные тексты, созданные начиная с 2001-го
года, когда на заседании Госсовета под председательством президента Владимира
Путина были впервые провозглашены идеи модернизации образования. Нетрудно
убедиться, что слова произносились, в общем-то, правильные, но результаты
оказались весьма далеки от декларируемых целей. Реализация всех без исключения
инициатив (ЕГЭ, «Стандарты», бакалавриат, подушевое финансирование, реструктуризация сельских школ и
т.д.) справедливо вызывала и вызывает резкую критику, и даже отторжение.
Последний пример – история со Стандартом для старшей школы.
Итак, есть множество оснований задуматься: почему политика модернизации
проваливается?
Непосредственный повод к написанию этой статьи следующий.
Недавно исполнилось 7 лет со дня организации объединенного министерства
образования и науки РФ и назначения первым званным на
пост министра Андрея Фурсенко. Не будет
преувеличением сказать, что в эпоху «экономики знаний», а тем более на фоне
неустанных, убедительно аргументированных призывов к модернизации страны,
именно от успешной деятельности этого министерства в наибольшей мере зависит
историческая судьба России. Даже в большей степени, нежели от министерства
обороны и МИДа. Как и во все времена, «Кадры решают все». Каковы кадры, таково
и все.
С учетом сказанного, а также в силу сакральности
числа 7, можно говорить о крупной юбилейной дате, которая, к сожалению,
осталась незамеченной СМИ. Не знаю, как насчет ярких праздничных мероприятий и
награждений, но серьезный информационный повод для подведения итогов «семилетки
Фурсенко» налицо.
В эпоху декларируемой Диктатуры Закона принято объяснять любые сложности
отсутствием необходимых законов. Подход сомнительный. Законы у нас есть. А вот
счастья как не было, так и нет. В условиях повсеместного распространения
правового нигилизма и массового отсутствия правосознания вместо триумфального
вхождения в правовое поле, мы сплошь и рядом проваливаемся в правовое болото.
Тем не менее, один закон совершенно необходим. Это Закон об ответственности
госслужащих. За его отсутствием нет ни форм ответственности чиновника за
безответственное отношение к своим обязанностям, ни регулярных форм серьезной
отчетности. В этих обстоятельствах общественная оценка положения дел совершенно
необходима.
Моя точка зрения отражена в названии подзаголовка. Разумеется, оно навеяно
библейской историей. – Некто по имени Иосиф достиг признания заслуг перед
Отечеством и чрезвычайно высокого положения в иерархии древнеегипетских
госслужащих. Он не только верно истолковал долгосрочный климатический прогноз,
данный в сновидении о «семи коровах тучных» и «семи коровах тощих», но и
зарекомендовал себя в высшей степени эффективным менеджером. Его выверенная
стратегия развития страны и тактически грамотные управленческие решения не
только предотвратили национальную катастрофу в виде мора и глада. Они
способствовали серьезному росту ВВП Древнего Египта, а, главное, консолидации
общества, сплочению народа вокруг национального лидера.
Увы! В нашем случае о тучных годах речь не идет: бездарно потеряны 7 лет для
развития отечественной науки и образования. Хуже того: ускоряются процессы
деградации. Мягко говоря, учащиеся и студенты, выпускники школ и вузов не
потрясают своими знаниями. Крайне тревожно положение с кадрами в системе
образования, в сфере науки, техники, реальной экономики. На глазах уходят
старшие поколения людей, принесшие славу СССР и России. Уходят, не успев
передать эстафету молодым поколениям. Продолжающаяся «утечка мозгов» усугубляет
и без того драматическую ситуацию.
Вклад Фурсенко в процессы деградации не следует
преувеличивать. В конце концов, он не простой, но исполнитель. Исполнитель воли
современного Государства Российского, которое не видит перспектив развития
страны, кроме сырьевого. (Строго
говоря, пора открыто сформулировать главный лозунг: «Наше
дело – труба!»). Соответственно, вместо того, чтобы финансировать
образование, науку, культуру на потолке возможностей, по отношению к этим
сферам приняты остаточный принцип финансирования, остаточное внимание, имитация
деятельности.
Андрей Фурсенко – проводник идеологии, не ему
принадлежащей. Идеология «реформ» в образовании сформулирована в Высшей школе
экономики, что вдвойне странно. Во-первых, нет никаких оснований полагать, что
лучшие знатоки проблем образования трудятся в этом заведении. А во-вторых, хотя
эта экономическая школа возможно и является самой-самой высшей в стране,
экономика наша почему-то не является самой-самой передовой.
Тем не менее, министр внес выдающийся личный вклад в развал руководимой им
отрасли. Все-таки знаменитый тезис «Школа должна готовить не творцов, а
квалифицированных потребителей» принадлежит именно Фурсенко.
Тезис, реализующийся с должной последовательностью: система образования
системно примитивизируется в результате введения ЕГЭ,
многочисленных наспех написанных «Стандартов» для средней и высшей школы,
двухуровневой системы и т.д. Тезис Фурсенко обрел и
иное звучание: «реформируют» образование и науку не «творцы», а «потребители» и
«исполнители» — к тому же не слишком квалифицированные. А способность к
бессодержательным выступлениям и постоянному уходу от дискуссий следует
отметить особо.
Утешает одно. Уровень недоверия к политике Минобрнауки
и лично министра намного превысил предельно допустимые значения. Продолжение
существующей политики в образовании и науке невозможно уже потому, что она, эта
политика, дискредитирует высшее руководство страны.
Ошибка – в методологии
Из предыдущего текста вытекает вывод о явном несовершенстве сложившейся на
сегодня системы управления образованием. Причины, однако, глубже: решающая
ошибка – порочность самой методологии «модернизаторов». Доминируют следующие
три принципа.
Первый принцип – принцип господства идеи рынка: сфера образования –
это лишь отрасль по производству образовательных продуктов и услуг.
Соответственно, экономические механизмы из важного
вспомогательного средства превращаются в главную цель, а их поиск и становление
определяют главный вектор движения. (На деле все сводится к экономии на
образовании бюджетных средств).
Эта позиция глубоко ошибочна. В такой сфере, как религия, тоже присутствует
производство религиозных продуктов и услуг – есть производство церковной
утвари; взимается плата; есть сбор спонсорских взносов. Но никому в голову не
приходит официально поставить эту деятельность во главу угла. Возможно, потому,
что на этот счет имеется известная евангельская притча о том, как Христос
изгонял менял и торговцев из храма.
Церковь призвана пробуждать и укреплять веру. Миссия системы образования –
пробуждать лучшие человеческие качества, веру в силу разума, стремление к труду
и самосовершенствованию. Образование – это в первую очередь ценность. Таким
образом, агрессивное продвижение «реформаторами» рыночных идей противоречит
самому смыслу понятия «образование человека»: в процессе образования обретается
человеческий образ. Человек обучающийся – это нечто большее, нежели потребитель
наскоро приготовленных продуктов и услуг.
Итог – резкое смещение цели. Все новации «модернизаторов» пронизаны идеей
внедрения экономических механизмов. Главным действующим лицом становится не
Учитель, низведенный до уровня обслуги, а «эффективный менеджер». Резко
возрастает платность образования, но падает доступность. Под флагом
экономической эффективности закрываются тысячи сельских школ, десятки
пединститутов; учителя становятся «лишними людьми». Вопреки провозглашенным
лозунгам почему-то быстро растет коррупция в системе образования.
Второй ведущий методологический принцип «реформаторов» образования – принцип
примитивного детерминизма: в основе лежит уверенность в том, что существуют
некие несложные чудодейственные схемы, которые после их реализации обязательно
приведут к крупным позитивным сдвигам. В результате процесс реформирования
свелся к разработке гигантского числа формализованных документов, их
продвижению в законодательных органах и последующему принудительному внедрению.
Однако новации есть, а Счастья как не было, так и нет.
Проблема заключается в том, что границы применимости детерминистских схем в
образовании крайне узки. Процессы формирования личности далеко не познаны. В
отличие, скажем, от медицины, на глазах вырастающей в очень продвинутую науку,
о науках педагогических говорить всерьез пока не приходится. Как ни печально
это признать, время великих открытий в педагогике еще не пришло…. Поэтому попытки «модернизаторов» формализовать все
(включая, например, «качество образования») вредны по определению. Но более
принципиально иное соображение.
Образование человека – процесс не детерминированный, а ярко выраженно вероятностный. На него влияют четыре основных
фактора: учителя, содержание образования, образовательная среда (т.е. весь
уклад жизни общества), средства обучения. Гарантировать достижение результатов
обучения удается редко, лишь в довольно несложных областях. Поэтому лучшее, что
можно делать, — это стремиться повысить вероятность успеха. А для этого есть
единственный путь – постоянный, очень большой и хорошо организованный
высокопрофессиональный труд, направленный на развитие тех четырех основных
потенциалов системы образования, о которых сказано выше. В последние
десятилетия усилия «модернизаторов» имели принципиально иные цели. Поэтому мы и
имеем дело с полной имитацией деятельности под флагом «модернизации».
Наконец, третий принцип – принцип доминирования административного ресурса.
Так, несмотря на массовые протесты, все законы, умело лоббируемые
«модернизаторами», были без особого труда проведены через Госдуму и Совет
Федерации; все они подписаны сначала президентом Путиным (до 2008-го года), а
затем – президентом Медведевым.
Это стало возможным потому, что список лиц, определяющих реальную политику в
образовании, резко ограничен. Конечно, в этот список входит небольшая группа,
сформировавшаяся в Высшей школе экономики (ректор – Я.И.Кузьминов). Именно ВШЭ
выступает главным идеологом и разработчиком. Решающее влияние оказывают
немногочисленные крупные чиновники из Минобрнауки и
более высоких структур.
Примечательно, что все главные действующие лица, ответственные за «Стандарт»
— это бывшие (в разное время) заместители министра. Руководители проекта – Л.П.Кезина и А.М.Кондаков; кураторы – А.А.Фурсенко
и И.И.Калина, методолог – А.Г.Асмолов. Между тем,
продуцирование идей и профессиональные разработки не могут быть функцией
чиновника: на это у него нет ни времени, ни должной профессиональной
подготовки. Главная задача крупного чиновника, принимающего решения, —
организация честной экспертизы и выбор из двух-трех вариантов, подготовленных
профессионалами.
Система принятия решений в образовании сегодня монополизирована: профессиональные
сообщества оказались практически «вне игры». Среди разработчиков почти нет
учителей, преподавателей вузов, профессоров. Организация обсуждений (например,
проекта ЕГЭ или «Стандартов») имеет явно имитационный характер и проходит с
активнейшим влиянием административного ресурса. Многочисленные критические
выступления в прессе, как правило, игнорируются. Печальные обстоятельства –
отсутствие организованных и сколько-нибудь влиятельных профессиональных
сообществ, слабость педагогической прессы. Строго говоря, явный монополизм
одной группировки в системе принятия решений для сферы образования заслуживает
серьезного внимания Федеральной антимонопольной службы.
Пора понять, что продолжение политики «модернизации образования» ведет в
исторический тупик. Необходима, во-первых, решительная смена системы
управления: от узковедомственного подхода – к общественно-государственной
системе управления образованием. Во-вторых, требуется глубоко продуманная
среднесрочная стратегия развития национальной системы образования. Иными
словами, востребована принципиально новая образовательная политика: без этого
модернизация России невозможна.
Автор — член-корреспондент Российской академии
образования.
Оригинал этого материала
опубликован на ленте АПН.
