Геополитический разворот стран Центральной и Восточной Европы: тактический ход или стратегическая альтернатива?

Заметное
ухудшение отношений России с Европой ставит повестку дня вопрос о поиске
политических альтернатив. Так, Германия в лице федерального канцлера Ангелы
Меркель намерена серьезно ревизовать проводившуюся в течение десятилетий
«восточную политику». Углубляющийся «украинский кризис», нарастающее
информационно-политическое и экономическое давление Россию поставили в повестку
дня вопрос о поиске альтернативных направлений сохранения и (на перспективу)
наращивания геополитического влияния нашей страны. Одним из таких направлений
сегодня волею судеб стала Центральная и Восточная Европа.

Сегодня
ряд стран, относящихся к этому региону выражают «особую позицию», проявляя
скепсис в отношений антироссийских санкций и готовы пробить «брешь» в условном
«занавесе», который формируется вокруг России – участвуя в строительстве
газопроводов, замещая возникшие вследствие санкций «ниши» на российском
потребительском рынке, инвестируя в инфраструктурные и некоторые связанные с
технологической модернизацией проекты. Страны этого региона имеют особый,
отличный от руководства США и ЕС взгляд на политические процессы на Украине –
более сдержанный и взвешенный, связанный не столько с идеологемами, сколько с
желанием сохранить минимально необходимую стабильность на своих западных
рубежах и в Европе в целом.

При этом
следует помнить, что страны ЦВЕ – страны со сложной судьбой и особой
политической идентичностью, а равно – с неоднозначным опытом отношений с
Россией и друг с другом[1].

Последним,
в частности, свойственны обостренное чувство национальной и
национально-государственной идентичности, не допускающее простого и
поэтапного  «демонтажа» национального суверенитета в рамках протекающих
сегодня интеграционных процессов. Особое геополитическое мироощущение,
связанное с внешней уязвимостью от «больших держав», опасение последствий от
любых масштабных сдвигов «баланса сил». Наряду с этим – весьма неоднозначное
отношение к «новой европейской идентичности», связанной с отказом от традиционной
морали, национальных и христианских ценностей. По сию пору в большинстве из
этих стран присутствует сложное переплетение «правых» и «левых» идеологем,
несвойственное для стран «Старой Европы», а равно и востребованность «левой» и
«правой» альтернатив либеральной политике, ставшей сегодня «мэйнстримом» на
уровне всего Евросоюза. Наконец, особая модель протекания политического
процесса, связанная с резкой сменой политических ориентиров через определенные
промежутки времени. Энтузиазм и масштабные надежды, связанные с распадом
«Восточного блока» и возвращением в Большую Европу», утвердившиеся в
восточноевропейских обществах на рубеже 1980-90-х годов, сменились более
прагматичными подходами, если не откровенным евроскептицизмом, к середине
2000-х годов.

Предпосылками
подъема правоконсервативных сил в странах Центральной и Восточной Европы в
период c 1990–2000-х годов являются:

1)
форсированная «десоветизация» 90-х годов, открывшая широкие возможности для
возрождения правоконсервативной идеологии, способной бросить вызов как
либеральной, так и социал-демократической идеологиям;

2)
сохраняющаяся во многих странах ЦВЕ сильная национально-консервативная
традиция, нашедшая свое выражение в деятельности новых и возрожденных
«праворадикальных» и «право-популистских» партий;

3)
фактическая неудача социально-экономических реформ и самого процесса
модернизации во многих из стран ЦВЕ в 1990-е годы, что объективно
способствовало росту популярности правоконсервативных сил, в том числе
популистского и евроскептицистского толка;

4)
обостренное восприятие негативных эффектов глобализации и европейской
интеграции, ощущение себя значительной частью населения восточноевропейских
стран на положении «париев» и «изгоев» в рамках «европейского проекта» с учетом
драматического исторического опыта этих народов в ХХ в., что способствует росту
настроений в духе национализма и изоляционизма;

5)
недовольство части правящих элит стран ЦВЕ, включенных в «евроинтеграционный
проект», и вызванная этим активизация контрэлит (в том числе «справа»),
рассчитывающих на право-популистской волне потеснить проевропейски
ангажированные правящие элиты.

  
В конечном итоге, протекающие сегодня в Восточной Европе процессы заслуживают
несомненного интереса, поскольку связаны с поисками восточноевропейскими акторами
стратегий развития, альтернативных задаваемой «Старой Европой» повестке дня.
Поиск подобной альтернативы является только реакцией Восточной Европы на
современный кризис «ценностных оснований» проекта европейской интеграции и на
углубляющийся  кризис в самих восточноевропейских странах. Можно также
усмотреть в этих устремлениях попытку «ценностно-идеологического реванша» со
стороны части восточноевропейских элит, которые сегодня пытаются «переписать
историю» и преодолеть нынешний «второстепенный статус» своих государств.
Последнее также предполагает их фактический отказ от участия в проекте
построения «либеральной Европы», что грозит в перспективе разрушением единого
ценностно-идеологического, политико-правового и социально-экономического
пространства «объединенной Европы».

Среди
приверженцев новых подходов – премьер-министр Венгрии Виктор Орбан, бывший
либерал-реформатор и поклонник Маргарет Тэтчер, перешедший после своей
электоральной победы в 2010 году на право-консервативные позиции и
превратившийся в своего рода «enfant_terrible» в глазах руководства ЕС.
Благодаря его прагматическому подходу в венгерской политике происходит
переоценка исторического опыта взаимоотношений с Россией, отягощенного целым
рядом драматических событий – от участия российских войск в подавлении
венгерской революции 1849 года до кровопролитного гражданского противостояния
осени 1956 года, завершившегося военным вмешательством Москвы. Формулируя свою
позицию, премьер-министр Венгрии заявил, что его страна, строя свои отношения с
Москвой, не собирается оглядываться на позицию ЕС и США. «Нам необходимо
действовать, исходя из собственных интересов. И наш главный геополитический
интерес состоит в том, чтобы предотвратить новую холодную войну», — заявил
недавно Виктор Орбан.

В более
умеренной форме ревизию устоявшихся в ЕС подходов к отношениям с Россией
осуществляет  президент Чехии «посткоммунист» Милош Земан. Последний,
пришедший к власти в конкуренции с приверженцами «евроинтеграции без границ» и
некоторое время выверявший свой новый «прагматический» курс в отношении России.
В итоге Земан решительно выступил против антироссийских санкций и
порекомендовал руководству ЕС более «реалистический» подход к ситуации вокруг
Украины.

В свою
очередь, премьер-министр Словакии Роберт Фицо также выступил против санкций ЕС
в отношении России и пригрозил наложить вето на дополнительные меры, которые
собирается ввести Брюссель. «Я оставляю за собой право наложить вето на
санкции, которые навредят национальным интересам Словакии», — подчеркнул Фицо
на августовском самите ЕС в Брюсселе. Поступок Фицо побуждает вспомнить об
особой позиции трижды становившегося премьером независимой Словакии Владимира
Мечьяра, стремившегося к особому позиционированию своей страны в ЕС и желавшего
для нее взаимовыгодного партнерства с Россией.

Особое
значение для России имела в складывающейся ситуации позиция Сербии. Руководство
последней, информированное высшими органами ЕС о готовности облегчить стране
интеграцию в общеевропейские структуры в обмен на присоединение к режиму
санкций, тем не менее, воздержалось от подобного шага – чем и обозначило один
из ключевых приоритетов своей внешней политики.

Вместе с
тем, основной тон в этом процессе оформления новой геоэкономической (с прицелом
– геополитической) общности задает Вена. Так, в начале ноября с.г. канцлер
Австрии Вернер Файман заявил, что всегда сомневался в эффективности санкций
против РФ в контексте урегулирования украинского кризиса, и подчеркнул свое
неприятие идеи о введении нового «пакета» санкций. «Я всегда говорил, что они
(санкции) — это всего лишь маленький кусочек мозаики, притом очень
нежелательный. Австрийцы всегда выступали за политические переговоры,
и мы будем продолжать настаивать на этом и в дальнейшем», —
сказал глава австрийского кабинета.

Следуя политическим
заветам «архитекторов» послевоенной Австрии Бруно Крайского и Курта Вальдхайма,
современное руководство страны последовательно выступает против изоляции России
и новых линий раздела в Европе, не забывая при этом и о своих экономических
интересах. Так, например, согласно заключенному недавно соглашению, австрийская
энергетическая компания OMV вместе с российским «Газпромом» участвует
в строительстве трубопровода «Южный поток», присоединив последний к своим
трубопроводам.

Безусловно,
можно говорить о незначительном политическом и экономическом весе стран
Центральной и Восточной Европы. Однако «сложение» их усилий и устремлений
способно принести ощутимый эффект – особенно с учетом неоднозначной реакции на
принимаемые в отношении РФ меры в немалой части политической элиты и
бизнес-кругах ведущих стран Евросоюза. Центральная и Восточная Европа,
изначально отличавшаяся в рядах ЕС «лица не общим выраженьем», способна
стимулировать смену «повестки дня» и в рамках «Большой Европы». Как результат,
в новом и неожиданном (пусть и усеченном) виде начинает возрождаться
геоэкономический и геополитический «контур» исторической Австро-Венгрии[2]. Сегодня этот «возрожденный образ»
способствует не разделению Европы и внешнеполитической изоляции России, как
неоднократно бывало во времена исторического существования этой империи, но
препятствует изоляции России.

Безусловно,
можно скептически оценивать все изложенные выше резоны, указывая на условность
и подвижность восточноевропейских политических трендов. Однако политика, и
особенно внешняя, прежде всего – искусство возможного. России сегодня
необходимы отказ от многолетних шаблонов и инерции, но прежде всего —
неординарные и «неформатные» политические шаги во внешней политике, позволяющие
если не нейтрализовать, то хотя бы ослабить существующие внешние вызовы. Для
этого от нее  потребуются политическая интуиция и готовность действовать
по нескольким направлениям одновременно, предлагая новым партнерам конкретные возможности
и преференции. Восточноевропейское направление внешней политики, как
представляется автору, дает Москве шанс попытаться вернуть себе инициативу и
усилить свое влияние на европейские дела. 

Примечания

[1] Левяш
И. Я. Средняя Европа: структура и геополитический выбор // Полис. 1995.
№ 1. С. 59. [2] Wolff-Poweska A. Mitteleuropa – Das gelobte land? //
Deutsche Studien. 1988. № 103. S. 265–283.

Оригинал материала опубликован на ленте АПН.