Индикатор проблем зашкаливает
Национал-большевики провели две скандальные, всероссийского звучания акции: захват кабинетов в министерстве здравоохранения и в администрации президента. В обеих акциях принимали участие нижегородские представители партии Эдуарда Лимонова. Суть акций сводилась к тому, что врывавшиеся (без применения насилия!) в здания нацболы занимали несколько служебных помещений, после чего блокировали двери.
Есть все основания говорить, что последствия этих акций наиболее полно выявили не только неприятие определенными слоями населения последних российских реформ, но и глубокий разлом между властью и гражданским обществом.
Первая акция (захват нескольких кабинетов в ведомстве Зурабова, включая его собственный кабинет) прошла второго августа текущего года и была направлена против монетизации льгот.
Российские СМИ, ранее никак не проявлявшие своих симпатий к действиям национал-большевиков писали тогда: «Акции НПБ, ее внимание к тем или иным фактам современной отечественной истории можно считать индикатором их проблемности. Пора констатировать, что выразившийся в захвате Минздрава протест нацболов против закона о льготах созвучен настроению части населения России. Правда, граждане протестуют не так ярко, но зато ощутимо с политической точки зрения. Уже говорилось, что снижение электоральных позиций «Единой России» в ряде регионов РФ — Марийской республике, Тульской, Иркутской, Читинской и Сахалинской областях, — явное по итогам выборов в местные парламенты, во многом объясняется именно тем, что избиратели винят партию в проведении через Госдуму непопулярных реформ — в том числе, монетизации льгот. Да и обычных митингов против замены льгот на денежные компенсации по регионам прошло немало. Таким образом, монетизация льгот, несмотря на успокаивающие заявления чиновников и ряда политиков, остается для населения темой, острота которой сохраняется».
Момент истины наступил, когда семь участников акции в Минздраве получили по пять лет колонии общего режима.
В стране, где условные сроки получают убийцы и мошенники, совершавшие аферы с миллионными оборотами, дать пять лет за правозащитную, по сути, акцию, при проведении которой не пострадал ни один человек – это, мягко говоря, нонсенс.
Отдельно стоит упомянуть, как проходил этот суд, вернее сказать – судилище.
Отнеситесь к описанию суда с вниманием, дорогой читатель. Это – знаковый документ наших дней.
Часть первая: Судилище
Представители партии Лимонова обвинялись по двум статьям УК — «хулиганство» (статья 213 часть 2) и «уничтожение имущества» (статья 167 часть 2).
Адвокаты уверяют, что суд стал рекордным по количеству протестов, отклоненных судьей.
Уже в начале суда удивление адвокатуры вызвал запрет на присутствие в зале многих родственников и друзей подсудимых. Адвокаты заявили протест, справедливо посчитав данный факт попыткой лишить подсудимых моральной поддержки на «открытом, гласном судебном заседании». Судья Сташина протест отклонила.
Далее предоставим слово людям, присутствовавшим на заседании суда.
«Процесс начался… Первым свидетелем защиты был писатель и журналист Дмитрий Быков, который, будучи лично знаком с подсудимым Максимом Громовым, дал характеристику его личности, сказав о Максиме как о человеке начитанном, интеллигентном, с обостренным чувством справедливости и активно интересующимся жизнью общества. Затем Быков заявил, что рассматривает действия подсудимых исключительно как акцию гражданского протеста, не имеющую ничего общего с хулиганством, совершаемым с целью оскорбления общества, а не его защиты. Свидетель Быков выразил мнение, что данная акция была самой яркой и действенной и значительно повлияла на то, что был принят ряд поправок, смягчивших бесчеловечный закон…
Следующим свидетелем защиты была помощница депутата Госдумы, которая в день происшествия проходила мимо здания Минздрава в момент, когда из него выводили участников акции. Видя жестокость действий ОМОНа, женщина поспешила заступиться за ребят. Свидетельницу посадили в автобус с задержанными и отвезли в отделение милиции. Там, выдержав ряд оскорблений, о которых суд не пожелал слушать, она стала свидетелем составления рапортов. Было это следующим образом: ОМОНовцам раздали паспорта задержанных, вне зависимости от того, кто кого в действительности задерживал, а затем отдали распоряжение написать по два рапорта о каждом. Видя недоумение и растерянность сотрудников ОМОНа, старший по званию решил упростить их задачу, просто продиктовав им текст рапортов. Рапорт составлялся в таком же порядке и на свидетельницу, правда, дело было тотчас закрыто в связи с противоречиями в показаниях ОМОНовцев. Суд отказался принимать к сведению данный факт.
Свидетельница также поведала об избиениях при допросе задержанных: в частности подсудимый Ежов был приведен с допроса в таком состоянии, что не мог самостоятельно надеть рубашку.
Следующим свидетелем был писатель и журналист Сергей Шаргунов. Он высказал те же мысли, что и Быков, но сказал, что в своих статьях он призывал к еще более радикальным действиям. В порыве он назвал происходящее в зале судилищем, за что получил замечание от Сташиной.
Адвокат Аграновский пытался вызвать двух дополнительных свидетелей — сотрудников милиции, каждый из которых утверждал, что задерживал Сергея Ежова… Прокурор невозмутимо заявил, что не имеет значения, какая фамилия у человека, задерживавшего Сергея Ежова. Сташина отклонила ходатайство, так как не усмотрела никакого противоречия в показаниях свидетелей-милиционеров».
После перерыва «суд» продолжился. И снова предоставляем слово людям, присутствовавшим там.
«…Чудовищный момент произошёл примерно на середине заседания. Адвокаты поймали обвинение на откровенной подделке документов. В дело была подшита характеристика на подсудимого Громова, ксерокопия, причём не заверенная… Когда дошла очередь до этой характеристики, на ней вдруг оказалась печать и подпись. Однако авторы подделки не учли, что всё дело было фотокопировано, и подлог раскрылся. Ответная речь прокурора Цыркуна была вершиной беспринципности. Общий смысл выступления сводится к фразе: «Ну и что?»
Подсудимый Григорий Тишин заявил отвод суда. Суд отказал, сославшись на свою беспристрастность. Адвокаты потребовали отвода прокурора, заявив, что он откровенно заинтересован в исходе процесса. Суд вновь отказал.
В день следующего заседания суда в перерыве между заседаниями конвойными были жестоко избиты двое подсудимых — Максим Громов и Григорий Тишин. Также был задержан также журналист Павел Рушев.
Произошло это при следующих обстоятельствах.
Слово свидетелям.
«После возвращения в зал мы увидели, что Максим Громов избит, у него на лице ссадины и течёт кровь. Через некоторое время Громов рассказал присутствующим, что пока шел перерыв его, пристегнув наручниками к батарее, избивал конвойный по голове и по телу, приговаривая: «Ты слишком много разговариваешь!».
После заявления Громова, своё заявление сделал Григорий Тишин, полностью подтвердив сказанное Громовым. Он находился за стеной, когда услышал удары и голос Громова и начал стучать в стену, и требовать прекращения беспредела. Несколько конвойных не придумали ничего лучшего как повалить Григория на пол и избить ногами.
Громов указал на одного из конвойных и сказал, что узнаёт в нём того, кто только что зверствовал (кстати, перед самым перерывом именно с этим конвойным о чём-то переговаривал прокурор Цыркун). Тишин же нападавших опознать не смог. Судья Сташина на некоторое время потеряла дар речи. Выручил ее прокурор Цыркун, заявив: «Я не вижу ничего страшного в этом, мы должны признать, что грубость милиции имеет место, пусть подаёт заявление в прокуратуру, но к этому делу этот инцидент не имеет отношение, поэтому следует продолжить заседание».
В этот момент одному из национал-большевиков, находящихся в зале (Анатолию Тишину, отцу подсудимого Григория Тишина) на сотовый позвонил журналист Павел Рушев и сообщил, что его с применением грубой силы (а, попросту избив) везёт в местное отделение милиции судебный пристав Кривопалов В. С.. Анатолий Тишин озвучил происходящее в зале суда. Судья Сташина тут же удалила его из зала суда, а прокурор Цыркун отреагировал следующим образом: «А что он суда звонит? Пусть звонит в милицию. В наши обязанности не входит следить за порядком за пределами этого зала».
Вина Рушева, заметим мы, состояла в том, что он попытался выяснить имена милиционеров, охранявших процесс. Журналист был привлечён к административной ответственности и оштрафован на 1000 рублей. Правонарушением Рушева, согласно протоколу, оказалось откровенно выдуманное «курение в туалете суда».
На следующее заседание адвокаты ещё раз заявили отвод всему составу суда. Алексей Цаплин мотивировал свой отвод так: «Вчерашнее избиение в здании суда Максима Громова позволяет мне предполагать, что причиной инцидента явилось неприязненное отношение судей к моему подзащитному».
Посовещавшись, судейские, как обычно, отвод отклонили. Мало того, судья Сташина объявила о том, что подготовит заявление в прокуратуру, так как в действиях адвокатов она усматривает оскорбление чести и достоинства суда.
«Заседание продолжилось. Адвокат Аграновский попытался выяснить у истца Жука, какое конкретно имущество повреждал ОМОН, а какое — участники акции, и кто конкретно какие предметы повредил. На это Жук возразил, что не может ответить, кто и что сломал, так как не присутствовал при этом процессе, но убежден, что ситуацию для причинения всего ущерба создали обвиняемые, а значит, они в полной мере должны ответить за все повреждения имущества.
После того как все стороны отказались от дополнений, судья Сташина начала объявлять об окончании судебного следствия и переходе к прению сторон. Адвокат Аграновский немедленно среагировал, заявив о недопустимости завершения процесса без привода двух свидетелей милиционеров, так как в их показаниях были значительные противоречия о месте задержания в частности Ежова (сначала указывался 326 кабинет, где не было значительных повреждений и из которого нацболы вышли добровольно, а затем — 318 кабинет, где дверь блокировалась строительным пистолетом). «Посовещавшись на месте» Сташина отказала защите в удовлетворении ходатайства на основании того, что судебное следствие уже объявлено оконченным, а для его возобновления нет достаточных оснований…»
Слово взял прокурор Цыркун.
«Как любой алкоголик всегда найдет повод выпить, так любой хулиган найдет мотивировку и оправдание своим действиям, — заявил он. — Если мы сейчас оправдаем действия этих людей, то признаем правомерным в случае любого недовольства выходить на улицы… Законы у нас принимаются каждый день, и очень много недовольных… Каждый закон должен вызывать недовольство, иначе зачем его принимать? В государстве должны существовать механизмы принуждения».
Кроме того, по мнению прокурора, портрет Путина, выброшенный в ходе акции из окна кабинета ведомства Зурабова, является государственным символом, так как был выброшен не из простого окна, а из окна правительственного здания. «Следовательно, в данном случае, имеет место не личное оскорбление президента, но оскорбление всего общества».
В завершение речи Циркун потребовал пять лет в колонии общего режима для всех подсудимых, полагая невозможным определить степень вины каждого в отдельности.
Часть вторая: «Новые политзаключенные»
Думается, наиболее адекватным и обоснованным ответом на решение суда стало последнее слово подсудимых.
«Что такое Закон? Закон – это есть осознанное право, — сказал подсудимый Сергей Ежов, — В том числе и право отвечать на несправедливость справедливостью. Конечно, справедливость можно воспринимать по-разному: давным-давно и рабовладельческий строй считался вполне справедливым… За пять месяцев, проведённых мною в заточении, я ни разу не усомнился в том, что не совершил преступления. Причём – как с точки зрения Уголовного Кодекса, так и сообразуясь с понятиями общественного блага и целесообразности. Мне могут возразить: дескать – метод был выбран не тот. Но что поделать, если наша уродливая политическая система не воспринимает спокойных форм политического протеста. Посредством нашей акции, посредством общественного мнения мы заявили власти свою позицию. На тот момент иного выхода у нас не было».
«Каким бы ни был жестоким приговор – он только лишний раз убедит меня в необходимости проведённой нами акции по мирному, ненасильственному захвату МинЗдрава, — сказал подсудимый Олег Беспалов, — Акции протеста, которую сторона обвинения пыталась здесь представить банальным хулиганством. Я пошёл на эту акцию, руководствуясь своими убеждениями. Я не считаю себя виновным, я не совершил никакого уголовного преступления».
Кстати, после выступления Беспалов в зале раздались аплодисменты. На что судья Сташина немедленно отреагировала следующим образом:
— Так… все кто хлопал – встаньте и покиньте зал.
После чего милиция вывела семь человек.
Окончательную ясность в процесс внес подсудимый Сергей Громов.
«Нас судят за политическую акцию по статье 213, части 2, тогда как по этой статье нужно судить лакейскую ГосДуму, — заявил он, — Действия ГосДумы можно квалифицировать так: группа лиц, по предварительному сговору, выражает явное неуважение к обществу. В случае с монетизацией льгот они проявили неуважение к ста миллионам инвалидов, пенсионеров и ветеранов. Только себя и чиновников федерального значения гражданин Зурабов и ГосДума почему-то не лишили ни льгот, ни проездов – от трамвая до спецсамолётов. Не лишили они себя таких льгот, как спецавтомобили со спецномерами, жирофарами и водителями. Не лишили себя ни бесплатного специального медицинского обслуживания, ни спецсаноториев, ни льготных квартир. Верх цинизма!
Если бы мы были генералами Олейниками (это тот человек, что украл полмиллиарда долларов), то нам бы дали года три и выпустили через пару месяцев. Если бы мы были чеченским бандитами, тогда нам придумали бы очередную амнистию, и, одев в милицейскую форму, отправили бы домой. Но – нет! Мы честны и потому опасны. Не зря по нашему «делу» работала следственная бригада из двенадцати человек. Одно обвинительное заключение – более двухсот страниц, любое «мокрое дело» в несколько раз меньше!»
Откровенно несправедливый приговор всколыхнул гражданское общество в России.
Судилище ошарашило даже некоторых «единороссов». Член «ЕР», председатель думского комитета по конституционному законодательству и государственному строительству Владимир Плигин сказал, что «…в рамках современной уголовно-правовой политики приговор, в котором решен вопрос о реальном лишении свободы сроком на пять лет в колонии общего режима, является неоправданным, как с точки зрения характера действий, так и с точки зрения личностей осужденных».
В поддержку национал-большевиков выступили десятки общественных организаций. О несправедливости приговора заявили Дмитрий Рогозин, Ирина Хакамада, Григорий Явлинский.
Относительно выступления последнего можно лишь посетовать, что он единожды поддержав национал-большевиков, после этого очень старательно открещивался от взглядов молодых радикалов, обозвав их «фашистами», «нацистами» и еще черт знает кем, а также потребовал от НБП сменить коммунистическую символику, и вообще развел откровенную поучающую демагогию. Похоже, что лидер «Яблока» до сих пор воспринимает себя крупной политической фигурой и с легкостью позволяет себе раздавать советы на правах старшего.
Важно заметить, что Эдуард Лимонов, неоднократно заявляя о поддержке российских «правых», «Комитета 2008», сидельца Ходорковского и того же «Яблока» не считает своим долгом повторять азы либерально-патриотической риторики, рассказывая о «либеральном фашизме», катастрофических последствиях «яблочной» экономики и о прочей «демшизе».
Мы уверены, что давно пора вырасти из рамок нелепого дискурса образца середины 90-х годов: он уже неактуален в наши дни – когда стране угрожает не коммунизм и не фашизм, а нечто другое, чему и определения пока нет.
Куда вменяемее наших маститых экс-думцев оказались правозащитники.
Сергей Ковалев в интервью радиостанции «Эхо Москвы» сказал: «Я отчетливо понимаю, что существование таких партий как НБП, и такие формы протеста — признак развитой демократии.
С теми протестами, которые предъявляет обществу НБП, я совершенно согласен, абсолютно солидарен. Надо признать, что для других форм протеста наша власть не дает оснований. Понимаете, вот формы протеста, применяемые этими молодыми людьми, обращают на себя внимание – это и есть цель протеста. Иные формы протеста остаются просто незамеченными — это очень печальное обстоятельство».
С поддержкой национал-большевиков выступил и Лев Пономарев: «…Мы видим, как развиваются сейчас преследования политической партии НБП. Я не вхожу в эту партию и не со всеми ее методами действий согласен, но я считаю, что на ней отрабатывается еще один метод борьбы с оппозицией. То есть, разгромили СМИ, разгромили крупный бизнес, теперь надо разгромить партию для примера. Ситуация развивается катастрофически: каждый день мы теряем что-то в правах граждан. Как правильно говорил Эдуард Лимонов, полицейское государство уже построено».
Общероссийское движение «За права человека» и Антивоенный клуб заявили: «Убедительных доказательств, что ущерб министерской мебели и интерьерам нанесли юные национал-большевики (а не «освобождающей» высокий кабинеты ОМОН), до сих пор — нет. «Активные православные» разгромившие выставку «Осторожно, религия!» 18 января 2003 г. и уничтожавшие экспонаты, которые нарасхват брали зарубежные художественные галереи, вышли из суда свободными — суд признал незаконным возбуждение против них уголовного дела. Парни, выбросившие из министерского кабинета портрет Путина (репродукция сомнительной художественной ценности) — получили по пять лет заключения. Этот приговор — лучший подарок нашего «правосудия» ко дню рождения Сталина. Мы призываем организацию «Международная Амнистия» считать политзаключенными осужденных членов Национал-большевистской партии, не совершивших преступлений против личности».
Из нескольких сотен публикаций, появившихся по итогам приговора, не более чем в 3-4 высказано одобрение действиям власти. Десятки и даже сотни журналистов федеральных и местных СМИ выказали кто удивление приговору суда, кто – откровенное презрение инициаторам показательного процесса.
Часть третья: Длинный список претензий
Остроты конфликту добавила еще одна акция НБП, — захват нескольких помещений в администрации Президента, произведенный за несколько дней до приговора по делу Минздрава.
Освещая данную акцию, национал-большевики распространили следующее заявление:
«Господин Президент, у нас накопился длинный список претензий к Вам. На Вашей совести:
1. Фальсификация выборов – как в Госдуму, так и президентских.
2. Лишение граждан России избирательных прав: переход от выборов к назначению губернаторов. Это государственный переворот, разрушение федеративного государства.
3. Ограбление народа через «монетизацию льгот».
4. Появление американских военных баз в Средней Азии. Вы их туда пустили после известных событий 11 сентября 2001 года.
5. Передача Китаю российских территорий. 35 лет назад острова на Дальнем Востоке в кровавых боях отстояли наши пограничники. Судя по Вашим высказываниям, так же Вы намерены поступить и с Курилами – подарить их Японии. А камраду Герхарду – Калининград?
6. Дружба с чудовищным режимом Туркменбаши, изгнавшим русских из Туркмении.
7. Закрытие независимых телеканалов. Благодаря Вам, телевидение перестало показывать правду и ежедневно лжет народу.
8. Бездарное вмешательство в выборы в Абхазии и Украине. Трудно было испортить отношения с дружественным абхазским народом, но Вам это удалось. А Украина, Вашими стараниями, стоит на пороге распада и гражданской войны.
9. Жертвы «Норд-Оста» и Беслана. Нет никакого «международного терроризма», есть война в Чечне. Которую Вы не смогли выиграть и теперь не имеете мужества ее прекратить. Сознайтесь, что эта война ведется не за национальные интересы, а за Ваш персональный рейтинг, за Вашу репутацию «крутого парня».
10. Возобновление политических репрессий в России. Национал-большевики Громов, Тишин, Глоба-Михайленко, Беспалов, Коршунский, Ежов, Кленов, выступившие против ограбления народа, – политзаключенные. Жертвами политического произвола являются и такие люди, как физик Данилов, адвокат Трепашкин, наказанные всего лишь за независимое поведение.
Это еще не все претензии к Вам, но и этих достаточно».
Во время проведения данной акции, как и в ходе захвата Минздрава не пострадал не один человек. Однако раздражение власти действиями радикалов уже явно достигло предела.
Само задержание происходило с чудовищной жестокостью.
«Акция продолжалась порядка 40 минут, — рассказывает один участников захвата, — Потом вломилось ФСО. Дверь под воздействием их более чем центнеровых туш в итоге разлетелась в щепки. Началось «задержание правонарушителей». Такой жесткости не ожидали даже наблюдавшие все это со стороны милиционеры. Сначала всех жестко избили в захваченной приёмной г-на Суркова. Затем всех выстроили вдоль стенки и начали по одному выводить из кабинета. Хотя слово «выводить» не очень соответствует действительности. Всех просто-напросто пропускали сквозь строй. Приехавшие к тому времени сотрудники спецслужб на некоторых нацболов показывали отдельно и «занимались» ими индивидуально.
Особенно изощренно избивали девушек. Так больше всех досталось Лире Гуськовой, которую целенаправленно били по голове. Как результат, она уже спустя пару минут стала терять сознание, а приехавшие значительно позже в милицию врачи «Скорой» констатировали тяжелое сотрясение мозга и отправили в отделение нейрохирургии 20-ой больницы.
Следующей, кому досталось от ФСО — аспирантке РГГУ Евгении Тараненке. Ей сломали нос.
Питерца Володю Линда особо свирепо колотили по ногам. Так, что он потом не мог ходить, и целый день все пребывали в уверенности, что ему сломали ногу. Также серьезно били Дениса Оснача, на которого показывали пальцем сотрудники Администрации Президента. Его отделили от всех, считая организатором данной акции, и жестко прессовали. Когда наши ребята зашли в ОВД «Китай-город», чтобы сделать передачу, они увидели на лице Дениса огромный синяк. Всем остальным ребятам и девушкам, в том числе несовершеннолетним, тоже досталось.
Ближе к вечеру в ОВД «Китай-город» начались допросы с пристрастием. Наши ребята держались достойно, бодрость духа не покидала их ни на минуту. И это несмотря на то, что им не разрешали делать передачи и более суток морили голодом. Пить разрешали только воду из под крана в грязном туалете, куда выводили по своему усмотрению».
«Власть безумна!» — такое заявление сделали национал-большевики по итогам этого «задержания». Однако безумство продолжало нарастать. Вскоре задержанным предъявили обвинения по статьям 167 (порча имущества) и 214 (вандализм), а также по чудовищной статье 278 – насильственный захват власти, предусматривающей срок заключения от 12 до 20 лет.
Правозащитники, как правило, истово ненавидящие СССР, и считающие эту страну оплотом тоталитаризма и империей зла, вспомнили по поводу предъявленного обвинения, что в 1971 году группа активистов движения за свободную эмиграцию в Израиль захватила приемную правительства СССР. Суть в том, что при задержании этих активистов не только не избили, но и пошли с ними на переговоры. И не посадили в итоге.
Объективно, что нынешняя власть уже перещеголяла в жестокости власть «советскую» хрущевско-брежневского образца.
«Власть просто нарываются на Страсбург, — сказал по этому поводу Сергей Ковалев, — Власть просто провоцируют национальный позор. Потому что ни один квалифицированный суд не поддержит обвинение в попытке насильственного захвата власти – это чудовищно. Это может сделать только Басманное правосудие, которое им удалось в стране создать».
На этот раз СМИ отреагировали еще с большим ожесточением. Откровенный демарш против власти позволила себе, казалось бы, уже «зачищенная» телекомпания НТВ, показавшая ряд честных и жестких репортажей о НБП, и пригласившая Эдуарда Лимонова на съемку программы «К барьеру!»
О происходящем в связи с действиями национал-большевиков в России, с горечью написали даже такие массовые (и, как правило, проправительственные) издания как «Комсомольская правда».
«Спасибо программе «К барьеру!» (канал НТВ): благодаря ее последнему выпуску, посвященному суду над семью нацболами (каждый из них получил по 5 лет), я понял, в какой цвет окрашена главная угроза для России, — написал в своем материале журналист газеты Сергей Пономарев, — Это серость, цвет, в который погружается наша власть.
Два «дуэлянта». Депутат Госдумы Геннадий Гудков. Очень довольный собой, аж лоснится, подполковник КГБ в запасе, миллионер, лидер «Народной партии» и одновременно «единоросс». Не говорит, а изрекает истины, самые такие общие, не стесняясь при этом передергивать карты и откровенно хамить оппоненту. Смысл комментариев незатейливый: «Посадили? Правильно! И дальше надо сажать!» Такое впечатление, что этот господин только что вышел из дорогого ресторана и теперь, сыто отрыгивая, учит «неудачников из народа», как им надо жить и дела делать…
И вождь нацболов и недавний сиделец писатель Эдуард Лимонов. Нескладный, с хриплым надтреснутым голосом. Но в речи сдержанный огонь и боль.
Под стать «дуэлянтам» их секунданты. Два активиста Национал-большевистской партии, в том числе отец одного из осужденных нацболов. На удивление спокойные для радикалов от политики. А с другой стороны — истеричная дама-«единоросска», тоже депутатка из Госдумы, переходящая чуть ли не на визг. Этакое столкновение пусть исковерканной, искусственно смоделированной, но жизни и какой-то политмертвечины, изображающей активную гражданскую позицию. Если, не дай Бог, случится опять революция, пусть уж она будет такой – «лимонной». Не так противно…
Очень показателен результат телефонного выбора победителя теледуэли: за «правильного» Гудкова проголосовало в три раза меньше зрителей, чем за «неправильного» Лимонова. «Как бы вы отнеслись к тому, что ваши дети пошли к Лимонову?» — прозвучал вопрос в студии. Если бы мои дети пошли к Лимонову, мне было бы больно. А если бы в партию к Гудкову — стыдно…»
Как не грустно, замазала себя во всей этой истории Российская православная церковь. Нижегородец Юлиан Рябцев, принимавший участие в захвате приемной Администрации Президента, был отчислен из Нижегородской духовной семинарии, где учился. Нижегородская епархия выгнала Рябцев еще до предъявления обвинения! Задрав рясу, побежала навстречу власти!
Как говорится в заявлении пресс-службы епархии, Юлиан Рябцев был отчислен из Нижегородской духовной семинарии «за действия, несовместимые с высоким статусом учащегося духовной школы».
А если выяснится, что Юлиан Рябцев окажется ни в чем не виновным – при чем по решению суда! — тогда что? Что вы в таком случае скажете, господа священнослужители?
«Священнослужители», конечно, промолчат. Да надеяться на «справедливый» суд тоже бессмысленно.
Современная российская власть вообще очень последовательна в своем упрямстве, в своей жестокости и своих ошибках.
Но как отреагирует на происходящее общество уже ясно. Многочисленные опросы показывают, что действия молодых радикалов поддерживает до 70% населения.
Недаром, на недавнем заседании ГосДумы, посвященном новому закону, предусматривающему выборы в парламент только по партийным спискам, с трибуны (из уст депутата-«яблочника»!) прозвучало уверение, что если НБП попадет в «предвыборное меню» — вчерашние маргиналы и экстремисты займут большую часть мест в Думе.
То, что эту партию не регистрируют и активно сажают – ничего, по сути, не меняет. Мы повторим, что национал-большевики – всего лишь индикатор народного недовольства. Народ раздражен. Запугать его сложно, а посадить — нельзя. Что будет делать власть с этим раздражением – вот в чем вопрос. Если она будет реагировать столь же неадекватно, ничего хорошего не ждет ни саму власть, ни страну.
