Инклюзив – в творчестве, в образовании – это сейчас модное слово. В случае с фестивалем «Школа искусств» это, несомненно, творческий инклюзив. А проведенный нами фестиваль называется инклюзивным, потому что в нем участвуют совершенно разные люди: дети, взрослые, здоровые и не очень – вместе.

Мы все очень разные. И беда не в том, что мы разные, а в том, что мы не всегда находим мостики, не всегда находим интерес совместного участия, не находим форму. Фестиваль – это всегда очень много смыслов, и воспитательных, и образовательных. На карте города достаточно много коррекционных учреждений – детских домов, больниц – каких-то пространств, которые сами по себе такие серые, темные, кажется не пульсирующие какой-то энергией, жизнью, требующие постоянного внимания, заботы. Вопрос – можно ли сделать так, чтобы они генерировали жизнь, генерировали праздничные вибрации, чтобы они были привлекательны и для детей, и для взрослых. Этим мы и занимаемся – уже тридцать один год.

В России достаточно много колледжей, где дети-выпускники школ для глухих детей могут получить среднее специальное образование или высшее. Есть даже институт искусств в Москве, частный, где можно выучиться на актера театра мимики и жеста. Вопрос рабочего места по окончании этих заведений – это уже следующая сложность. Есть проблема диапазона доступных профессий и финансовых возможностей.

Если говорить о бюджетных местах в вузах Нижнего Новгорода, то до сих пор у нас не было такой возможности. Три недели назад наша школа и я подписали договор с нашим замечательным университетом Лобачевского о сотрудничестве, и появилась возможность обучения некоторым специальностям – диапазон пока невелик. Это бухгалтерский учет, компьютерные технологии. Понятно, что со временем спектр профессий будет расширяться. У японцев, которые у нас недавно были (тринадцать педагогов из трех школ глухих детей из Токио), 75 процентов выпускников поступает в университет. Но это университетские школы, это совершенно другой статус, это отлаженный механизм, да и в целом система образования в Японии нацелена именно на высшее образование.

Что касается примеров удачного продолжения образования выпускников таких школ, как наша, то у нас работает психолог, которая закончила высшее учебное заведение в Москве. Она не слышит. Есть воспитатель, она также закончила московское заведение. Но ведь для того, чтобы учиться, принимаются специальные программы, набираются специальные группы с переводчиком.

Даже если мы поставим задачу, чтобы один человек поступил в университет, это потребует перестройки всей существующей системы обучения. Появляется возможность, появляется необходимость перестраивания, «затачивания» всей системы обучения под эту задачу.

Наши японские коллеги приехали в первую очередь «на театр», это наша, что называется, «фишка». Театр здесь выступает как эффективный инструмент воспитания лидеров, и для японцев это крайне интересный опыт. У них тоже интернат, и дети живут там, но у них нет такой театральной практики.

Причем, в нашем случае это еще и театр движения, театр импровизации. Здесь очень много уникальных составляющих. Японцы прослышали про нас – у нас были представители посольств, был директор Японского центра Сатаке, а через некоторое время, буквально через год, появились и наши японские коллеги.

Мы завязали очень серьезные контакты, будем этот мост выстраивать, делиться опытом – а поделиться есть чем, и не только в плане работы с детьми в театре, в творческом направлении, но и в сурдопедагогике, в обучении детей речи, хотя технологически и методологически японцы оснащены серьезней. Но, тем не менее, результаты обучения у нас тоже очень хорошие.