Хорошо сидим?

Политические заключенные — люди, о существовании которых в России среднестатистический обыватель практически ничего и не знает (даже на митингах приходилось слышать удивленные голоса: "Разве у нас есть политзаключенные?"). Более того, даже в самом оппозиционном сообществе вряд ли найдется человек, который смог бы назвать точную цифру: сколько именно людей по политическим мотивам сидят на зонах и "централах" путинской РФ.

Ситуация в чем-то схожа с советской эпохой, когда до середины 60-х гг. интеллигенция даже не подозревала о том, что в стране имеется большое количество политзаключенных. Писатель Юлий Даниэль вспоминает: "Куда же, думаю, меня повезут? Как в песне поется: "Куда, куда меня пошлют?". С кем сидеть придется? Политических-то всех десять лет назад выпустили. Слышал я, правда, что одного киевского еврея посадили то ли за связь с Израилем, то ли еще за что-то в этом роде. Он да мы с Андрюшкой Синявским – трое; ну, может, ещё десяток-другой наберется вроде этого еврея. А в Разуваевке-то, говорят, тысячи политических. Здорово нас оболванивают, ничего не скажешь".

Между тем, в 60-70-х гг. в СССР только по двум статьям – "клевета на общественный строй" и "антисоветская агитация" (нынешние ст.280 и ст.282 УК) – было осуждено 7250 человек. В реальности же количество политзаключенных значительно превышало данную цифру…

Давайте разберемся, кого сегодня можно отнести к политзаключенным? В проекте федерального закона "О статусе политического заключенного", предложенном в 2002-м представителем тогда еще имевшей место парламентской опозиции говорилось, что таковым может считаться только лицо, имевшее мотив на "изменение существующего конституционного строя, действующего законодательства, либо оказание воздействия на принятие решений органами власти".

Думаю, что такая формулировка слишком сужает круг возможных политзаключенных и является не совсем верной. Правильным, на мой взгляд, должно быть признание политическим заключенным любого лица, взятого под стражу, подозреваемого, обвиняемого, а также осужденного по обвинению в совершении преступления по политическим мотивам. При этом политическим мотивом должен считаться не только мотив самого политического заключенного на совершение действий, в которых его обвиняют. Самое главное — мотив тех государственных структур, которые обеспечили его изоляцию по "звонку с верха", "политическому заказу" или просто "по беспределу" (практика показывает, что именно второй вариант и имеет сейчас наибольшее распространение в правоприменительной практике наших доблестных "органов").

Первыми вопрос о защите политических заключенных в РФ подняли левые. Связано это было во многом с делом "РВС" и "НРА". Единства в этом деле левым достичь не удалось. Движение в защиту политзаключенных быстро раскололось на "Движение в защиту политузников – борцов за социализм" и "Движение против гос.экстремизма и за освобождение политзаключенных". Такая дифференциация ни к чему хорошему не привела — оба движения по сути дела выродились, не успев как следует встать на ноги. Позже частью левого "андеграунда" предпринималась попытка сформировать "международное движение в защиту политзаключенных", но и оно умерло (во многом из-за конфликта "старого поколения" с "молодежью").

У правых (националистов) дела обстоят еще хуже. Там проблемой политзаключенных, насколько мне известно, пока вообще никто не занимается. Один из активистов ДПНИ задается по этому поводу вопросом на форуме движения: "Удивительно, почему никто до сих пор этого не сделал, хотя патриотические организации существуют уже лет 20. И тысячи людей прошли через тюрьмы, были ранены или погибли. Наверное, никому не это надо и неинтересно. А в такой ситуации это следует делать нам, это просто наш долг. Ведь кто если не мы?".

Проще всего либералам, обласканным вниманием западной общественности. Кроме того, в их распоряжении имеются готовые правозащитные структуры вроде Московской Хельсинской группы и общества "Мемориал". Но даже тут наблюдалась существенная разница, например, между защитой политзека Ходорковского и жертвами "шпиономании" Сутягиным и Даниловым.

Что касается НБП, то "генеральная линия" партии всегда состояла в том, чтобы акцентировать внимание к проблеме "своих" политзаключенных, игнорируя при этом наличие иных политзеков "слева" и "справа". В условиях отсутствия единства оппозиции подобная позиция "лимоновцев" во многом выглядела оправданной: "Каждый сам за себя – один Бог за всех!". Впрочем, тема политзеков стала одной из основных причин сближения НБП с либеральной оппозицией (особенно после "отсидки" самого Лимонова).

На сегодняшний момент мы имеем следующее: тихо звереющий режим, спокойно расправляющийся с неугодными, энное количество политзаключенных (точное количество никому не известно) и одна нерегулярно выпускаемая группой энтузиастов газета ("За волю") с крохотным тиражом (5000 экз.). Плюс несколько сообществ в ЖЖ (на пару десятков юзеров) и "профильных" сайтов (ведущим из них является Политзеки.ру с посещаемостью в несколько десятков человек в день).

Одним словом, современных оппозиционеров тема эта не особенно интересует.

Между тем, жизнь политического заключенного очень тяжела. Вот что, к примеру, пишет политзек-нацбол, осужденный по "делу Минздрава" Кирилл Кленов: "В колониях Мордовии до сих пор сталинские времена. Используется рабский труд, жестко пресекается обжалование своих прав заключенными. В арсенале "приемов исправления" на первом месте – подавление воли, постоянный страх перед администрацией. Не пропускается пресса. Продукты из столовой колонии разворовываются, заключенных кормят капустным отваром, в колонии голод".

И помощи политзекам сегодня ждать неоткуда.

А как должно быть? Ясно, что совсем по другому. В советское время в помощь политзаключенным были вовлечены сотни людей. Создавались неформальные "фонды", которые аккумулировали средства для политзаключенных и их семей. В лагеря посылались продукты, книги, теплая одежда и пр. Писались письма и обращения в защиту политзаключенных к международной общественности. Про царские времена, когда помогать политзаключенным было для многих интеллигентов делом чести, я просто промолчу.

Сейчас же в России если проблемой политзаключенных занимается несколько десятков человек, и то хорошо. Вообще, равнодушие к политзекам (и "своим", и "чужим") можно назвать отличительной чертой российских оппозиционных организаций.

Вместе с тем, политзеки – идеальный объект для политического пиара. Круто заявить: "У нашей партии/движения в тюрьмах сидит более ста человек, мы единственная реальная оппозиционная партия/движение, испытывающее на себе всю ненависть Кремля!"

Звучит это, конечно, сильно. Но позвольте, а кто будет делать "передачки" всем этим жертвам режима? Кто будет оплачивать им адвокатов? Кто будет стремиться облегчить условия "отсидки", "бомбя" уголовно-исправительные и прокурорские инстанции жалобами и заявлениями? Кто будет организовывать информационные кампании в их защиту? Сегодня политзек чаще всего может рассчитывать только на поддержку своих родных и близких. Иногда своих неравнодушных друзей-товарищей. И уж совсем в редких случаях – своей политической организации…

Я много читаю о том, что "Другая Россия" претендует на ведущую роль в деле консолидации всех оппозиционных антипутинских сил. Но что сделала "Другая Россия" для того, чтобы облегчить участь политических заключенных? Известно, что ОГФ и другие либерально-демократические организации помогали незаконно задержаныим участникам "Русского марша". С заявлениями на этот счет выступили некоторые правозащитники. Это, конечно, хорошо. Но мало. Если "Другая Россия", действительно, собирается сыграть роль "собирателя оппозиции", ей на роду написано взять под защиту политзеков всех частей политического спектра, организовать масштабную работу по защите их прав и облегчении их участи.

Защита политического заключенного включает в себя три стадии и, как минимум, 5 компонентов.

Защита должна вестись на стадии:

·    следствия

·    судебного процесса

·    этапирования и нахождения в колонии

В качестве основных компонентов политической защиты я бы выделил:

·    Информационное освещение уголовного дела в период следствия и судебного разбирательства, информирование о состоянии политического заключенного в период его нахождения на этапе и в колонии;

·    Юридическая помощь: наем адвоката, привлечение специалистов и экспертов;

·    Привлечение внимания общественности (в том числе и международной) путем публичных акций, петиций, обращений от граждан и организаций, пресс-конференций и etc.

·    Финансовая и материальная поддержка, как самого политзаключенного, так и его семьи;

·    Моральная поддержка путем отправки писем, телеграмм, газет, литературы (кто был в тюрьме, тот знает, что именно моральная, а не материальная поддержка самое главное для политзека, для которого самое важное знать, что его не забывают).

С чего начать? Да с самого простого – с учреждения единого Фонда помощи политическим заключенным, полностью открытого и прозрачного, занимающегося ВСЕМИ сидящими оппозиционерами (независимо от его убеждений и организационной принадлежности). Для режима нет разницы кто сидит: Стомахин или Могилев. И в деле защиты заключенных тоже не должно быть никаких предпочтений. В тюрьме, как в бане — все равны…

Филиалы Фонда должны находиться в каждом регионе России, где действуют оппозиционные структуры. Штат филиала (хватит буквально несколько человек, которые должны быть знакомы со всеми формальными и неформальными механизмами функционирования уголовно-исправительной системы) может и должен взять на себя всю работу по защите политзаключенных (информационную, юридическую, материальную и пр.).

Вот что пишет одна нацболка — жена политзека-"декабриста": "Как приедет зек в область – из Москвы должны долбить и долбить местных… чтобы был "грев" (и отчет! в письменном виде как съездили и все подробности), чтобы деньги искали тоже сами.. но и подкидывать со счета им тоже конечно.. короче.. надо все делать по уму! И чтобы в Москве точно знали – кто, где и КАК сидит.. есть ли у него нужда в чем и все такое.. а сейчас что? Полный бардак!".

Бардака быть не должно, потому что если завтра начнут кидать в тюрьмы даже не сотни, а хотя бы десятки людей, то это может привести оппозиционное сообщество к существенному кризису, который по нему больно ударит.

…Как я успел заметить, проблема политических заключенных волнует, как правило, ранее отсидевших "политических" (сам отсидел в следственной тюрьме — знаю, о чем говорю). Остальные пока относятся к ней легкомысленно. Нужно с этим что-то делать. 

Оригинал этого материала опубликован на сайте NaZlobu.ru