Контроль за властью важнее факта выборов
Прямые и закулисные
В свое время Уинстон Черчилль, которого британцы признали
своим величайшим соотечественником ХХ века, сказал, что демократия — это худший
способ правления, за исключением остальных. Или, в перефразированном виде:
демократия, разумеется, ужасный способ правления, но лучшего еще не придумали.
Если вспомнить все нижегородские выборы, которые мы знали за
последние двадцать лет новейшей истории, то в них, разумеется, была интрига,
была борьба. Однако все это, увы, не было содержательным спором о том, как
будет развиваться город. Это было даже не голосование по поводу того, какой
группе горожан — я имею в виду большие группы горожан, избирателей — достанется
больше «пряников», а какой — меньше.
Каждый раз речь шла об амбициях политиков, о механизмах,
которые использовали политтехнологи для того, чтобы эти амбиции удовлетворить
путем достижения победы на выборах.
Иногда всплывали, а иногда и не всплывали, но все равно,
наверное, были на этих выборах договоренности финансового характера. Ведь
избирательная кампания — дело дорогое. И, соответственно, чтобы собрать деньги
на нее, те или иные кандидаты давали определенные обещания каким-либо
коммерческим структурам или бизнесменам. Соответственно, затем эти обещания
они, как правило, выполняли — хотя бы потому, что в эти обещания и эти деньги,
вероятно, были встроены какие-то механизмы страховки. Хотя, возможно, кого-то
при этом и «кинули».
Все это не вызывает чувства удовлетворения. Потому что в самом
процессе избирательной кампании происходило откровенное и массовое
манипулирование избирателями.
На смену пришли выборы главы города силами депутатов городской
думы. Но я не могу сказать, что такая ситуация существенно лучше. Потому что
там тоже идет закулисный торг, там тоже договариваются о каких-то коммерческих
интересах, там тоже происходит борьба амбиций.
Единственное отличие заключается в том, что, может быть, все
это не столь сильно выплескивалось на рядовых избирателей, жителей города. Но в
целом это никак не повышает качество самого процесса.
На самом деле все эти явления присутствуют и в развитых
демократиях. Надо смотреть на то, что же нас от них отличает.
Сила общественных сил
Нас отличает от стран с развитой демократией неразвитость
нашего гражданского общества. В чем эта неразвитость прежде всего выражается?
Там гражданское общество структурировано в различные
общественные организации, куда люди не приписаны просто так, а пришли
добровольно. И эти люди считают действительно важными действия по защите
окружающей среды, или по защите животных от жестоко обращения, или по помощи
людям с ограниченными возможностями — и так далее. То есть то, что привело их в
общественные организации.
Там есть масса различных общественных организаций на любой
вкус. И, соответственно, у этих организаций есть некоторое ядро функционеров,
которые скрепляют организации изнутри. Есть актив, который, так сказать, горячо
откликается на инициативы организации. И есть большая часть сочувствующих.
Политики, работая с обществом, взаимодействуют в том числе и с
этими общественными организациями. Не обязательно они работают с ними
напрямую. Иногда эта работа ведется через общественные выступления политиков,
обращенные к тем или иным слоям и организациям, через то, как средства массовой
информации освещают то или иное событие.
Но общественные организации реагируют на действия политиков.
«Он сказал, он пообещал — значит, потом с него можно спросить».
В демократических странах спросить действительно в какой-то
степени можно. Это не значит, что обманувшего ожидания политика сразу же завтра
отправят в отставку в случае невыполнения обещаний — но карьеру, если он
обещает и «кидает», ему испортить можно. Если у него нет каких-то объективных
«отмазок», которые позволяют ему сказать: «Да, я хотел, однако обстоятельства
непреодолимой силы не дали мне возможности».
Поэтому там политикам есть с кем работать. Вследствие этих
процессов выборы там более демократичны — хотя и в них присутствует элемент
манипулирования избирателями, и в них есть закулисные договоренности. Однако
достаточно строгое избирательное законодательство минимизирует риски таких
договоренностей: там, например, гораздо жестче прописано, кто именно может
жертвовать в избирательные фонды и по скольку.
Большей частью в избирательную кассу приходят взносы
небольшие. И это по большей части взносы как раз тех рядовых людей, до которых
«достучались» политики и которые решили проголосовать своим долларом или своим
евро в пользу того или иного политика. Потому что его победа приведет к
движению в сторону тех или иных идеалов, которых придерживается голосующий.
Разумеется, бывают и перекосы. Например, у Николя Саркози была
целая эпопея в связи с тем, что его обвинили: он якобы имел не те отношения с
мадам Бетанкур и не те деньги получал в избирательный фонд, которые можно было
бы и допустимо было бы получать. Но такие истории все-таки составляют
исключения. Здоровая основа формируется не сразу, но она существует.
Как сделать правильный выбор?
У нас, к сожалению, в советское время чисто формальный подход
к работе общественных организаций и стремление партии порулить всем и вся
привели к тому, что люди разуверились в общественных организациях как таковых.
Поросль же новых некоммерческих организаций у нас сегодня по
факту небольшая. И люди, которые состоят в этих организациях, составляют в
процентном исчислении очень небольшую группу по отношению к общему количеству
избирателей.
Поэтому у общественных организаций и нет такой
репрезентативности, представительности, как на Западе. Поэтому, как правило,
эти общественные организации работают в некой оппозиции к власти — более мягкой
или более жесткой. Не все — но основная часть.
В результате, я скептически смотрю на перспективы
избирательного процесса на нашей почве сегодня: приобретет ли он содержательный
характер? Проведение прямых и всенародных выборов можно, конечно, назначить.
Многие испытают при этом чувство удовлетворения, пойдут на выборы, чтобы
«прокатить» нынешнюю власть за все то, что та делает и что людей не устраивает
сегодня в городе.
Но при этом у меня нет ощущения, что, если на выборах будет
настоящая конкуренция, люди будут выбирать альтернативу действующей власти,
исходя из того, что будет предложена некая позитивная программа и будут взяты
некие обязательства перед городским сообществом.
Есть опасность, что мотивы для голосования у людей будут
иными. При этом у меня есть опасения, что каждый кандидат будет на публике
против всего плохого и за все хорошее, однако за кулисами будут работать
договоренности иного рода. Поэтому на публике, на словах, до момента голосования
народ будут уважать. Но далее вступят в силу закулисные договоренности, и
значение будет иметь, насколько они будут исполняться — или не будут.
Безусловно, я считаю, что установление прямых всенародных
выборов было бы правильным. Однако сам факт голосования еще не приближает нас к
нормальной политической системе.
Установление нормальной политической системы — вопрос долгого
времени. И насколько раньше случится возвращение свободных выборов, произойдет
ли это только после того, как случатся иные перемены, — это, с моей точки
зрения, вопрос второй. Люди получат возможность выбирать, но их волеизъявлением
будут искусно манипулировать — этот вариант мне кажется немногим лучше той
ситуации, когда спрашивают не людей, а депутатов городской думы.
Гражданское общество как лекарство
Лекарством для нашей политической системы может послужить
формирование гражданского общества. Это вещь важная, нужная, необходимая.
То, что существует у нас сегодня, на самом деле даже уступает
по качеству советской системе. Потому что на самом деле в советское время были
механизмы социальных лифтов, механизмы выражения некоего общественного мнения.
Конечно, это мнение регулировали и контролировали сверху — но, по крайней мере,
механизмы работали.
Сейчас же ничего подобного нет. В некотором отношении
сегодняшняя ситуация хуже, чем была прежде, — в части, например, тех же
социальных лифтов, в части организации общественных и профессиональных
дискуссий по значимым вопросам.
Мы помним, например, что в советское время удалось избежать
поворота северных рек — мега-проекта, который планировался властью. Этого
удалось избежать благодаря мнению общества и профессионалов, несмотря на то,
что власть считала, что это решение правильное и политически и экономически
верное. Тем не менее, профессиональная и общественная дискуссия — даже в тех
условиях, когда все подобные процессы регулировались! — привели к остановке
проекта.
У нас подобного выражения мнения общества нет. Есть, конечно,
отдельные примеры из этого ряда. Например, я надеюсь, что идею с повышением
уровня Чебоксарского водохранилища под напором общественности все-таки
похоронили. Однако, в общем-то, до самого последнего времени уверенности в том,
что это произойдет именно так, не было. Да и сейчас ее нет.
Воздействовать на власть нужно постоянно
Нужны ли тогда нашему обществу референдумы как форма выражения
народного мнения? Принципиально — конечно, нужны. Однако этот вопрос тоже не
так прост, как кажется. Мы уже говорили о том, что сам момент голосования,
момент выбора не сильно продвигает к демократии.
Давайте представим себе такую ситуацию. Люди путем прямых
выборов избирают себе руководителя. Он не оправдывает доверия и делает совсем
не то, чего от него ждали люди.
И тогда, используя то обстоятельство, что факт голосования
состоялся, всегда можно сказать: «Ребята! Вы сами проголосовали вот за это и
вот за этого». И получается, что тень падает не на конкретного избранника, а на
всю систему прямых и всенародных выборов в целом.
Ведь далеко не факт, что из определенного перечня кандидатов
люди выберут самого профессионального, или самого порядочного — если таковой
вообще окажется в списке. Дело в том, что первый фильтр на этом пути — сбор
достаточного количества денег, чтобы включиться в избирательную гонку. И этот
фильтр, как правило, отсекает большинство профессиональных и, главное,
порядочных. Поэтому приходится выбирать из того набора, который сложится.
Да, выборы — это хорошо, это правильно. Но опять же: я не
знаю, чем будут руководствоваться, делая выбор, скажем, мои соседи по
лестничной клетке или жители Автозаводского района.
Поэтому меня больше беспокоят вопросы социальной
инфраструктуры, вопросы контроля за действиями власти. Вот что мне кажется
принципиальным. Нам необходимо создать и внедрить такие механизмы, чтобы люди
воздействовали на власть не только в ходе самой избирательной кампании, а
постоянно.
Если появится какой-то канал воздействия на власть в
промежутке между выборами, то тогда и выборы будут совсем другими. Если же
механизма постоянного воздействия на власть и контроля за нею
не появится — тогда и прямые и всенародные выборы не спасут.
