Коррупция стала тормозить развитие страны
Сообщение о том, что прокуратура
Московского района Нижнего Новгорода выявила нарушения требований
законодательства о противодействии коррупции и государственной гражданской
службе — один из государственных гражданских служащих ЗАГСа
не указал транспортное средство-автомобиль в справке о доходах, об имуществе и
обязательствах имущественного характера своего супруга, — было подано у нас
едва ли не как факт активной борьбы с коррупцией.
«Почему же у нас находят коррупцию находят
исключительно в самых низах, а наверху — не находят, как не находят ее,
например, в действиях главы города Олега Сорокина?», — такой вопрос возникает в
нижегородском обществе.
Что касается Олега Сорокина и других лиц — давайте
не будем никого преждевременно обвинять, давайте дождемся финала. Единственное,
что меня немного беспокоит в этой ситуации — что в отношении Сорокина
предпринимается не объективное расследование, а больше — политический «наезд» с
использованием правоохранительных органов. Как, впрочем, и его сторона, по
мнению наблюдателей, также применяла такие же вещи.
И все же — почему ловят «мелочь», а не крупную
рыбу?
Думаю, ответ на этот вопрос лежит на поверхности. У
нас проще разбираться с небольшими людьми, а разбираться с большими людьми —
это очень «геморройно», это очень
проблемно и никому не хочется этого делать.
Поэтому у нас в основном мелкие чиновники-коррупционеры
украшают собой показатели милицейских отчетов. А самые-самые «коррупционеры» у
нас — это учителя и врачи, которые по 500 и тысяче рублей получают какие-то поборы,
их ловят, естественно, очень легко — и они идут в отчеты.
А с большими людьми нужно очень долго и серьезно
разбираться. Там взятки идут сами понимаете какие по
объемам, они очень замаскированы, их очень сложно отследить.
И вообще экономические преступления очень сложно
расследовать, это скажет вам любой человек, который работал и работает в
правоохранительных органах. Здесь нужна очень серьезная доказательная база —
это трудоемко и накладно.
Плюс ко всему подозреваемые и обвиняемые по таким
делам люди, как правило, очень влиятельны, они начинают вести свое
противодействие, а этого мало кому хочется в правоохранительных органах.
Вот по такому принципу у нас все и делается.
Уголовные дела вроде бы и возбуждаются, однако
громких приговоров мы так и не видим.
И плюс та традиция «хорошая», которую Дмитрий
Анатольевич Медведев начал: что за коррупцию сажать не надо, а надо
коррупционеров штрафовать — такова была его инициатива в 2009-м году. Вот так у
нас теперь и идет.
Идет ли вообще борьба с коррупцией в стране? Она
идет как-то очень странно. Необходимость борьбы с коррупцией понимают все —
коррупция стала реально тормозить развитие страны. Коррупция, если покопаться,
есть в любой стране мира, ее можно найти в самой демократической, самой развитой
стране мира, — вопрос в размахе и степени этой коррупции.
Важно учитывать насколько широкие слои населения
затрагивает коррупция, — это первый момент. В советские годы в нашей стране
коррупция тоже была, но она не затрагивала широкие слои населения, поэтому и
народ относился к ней спокойно. Сейчас коррупция затрагивает едва ли не все
слои российского общества.
А с учетом того, что все эти громкие дела,
например, по министерству обороны, по олимпийским объектам, которые сейчас
расследуются, — все они очевидно бьют по развитию страны и по имиджу страны
самым непосредственным и болезненным образом.
Вроде бы какие-то попытки бороться с коррупцией в России
и есть, но попытки эти очень жалкие и ничтожные. Я не вижу воли государства навести порядок в этом деле.
Государство у нас, если и когда хочет, может
добиться всего, чего угодно. В том числе и навести порядок, разобраться и с
мелкой преступностью, и с крупной преступностью, с мелкими взяточниками, с крупными
взяточниками — но пока я не вижу такой государственной воли.
Яркий пример — министерство обороны. Когда в
последний раз Васильевой выносили определение, что ее следует продолжать
держать под домашним арестом, то следователь, который ведет это дело, говорил,
что она сейчас оказывает давление на свидетелей, находясь под домашним арестом.
В любой нормальной стране суд принял бы решение
поместить под стражу. А у нас под стражу
ее не помещают, она по-прежнему живет в своей квартире
и я так понимаю, оказывает воздействие на следствие.
О чем все это говорит?
Вот вам яркий пример того, как у нас идет борьба с
коррупцией.
Где-то какое-то дело возбудили, прокукарекали, а
чем закончится — это мы еще посмотрим.
Я могу понять, почему так долго идет расследование
вокруг министерства обороны — экономические преступления расследовать, повторюсь,
тяжело. Но будет ли доведено дело до конца?
Вот когда начнут выносить приговоры, когда господин
Сердюков из свидетеля превратится в обвиняемого — тогда я скажу: да, борьба
началась. А так пока я вижу только имитацию, вижу попытку сгладить настроения в
стране — но народ-то результата ждет. А результата пока нет.
