Коррупция убивает
16 февраля в Нижнем Новгороде
состоялось заседание круглого стола «Атомная энергетика: все ли риски учтены?».
Предлагаем вашему вниманию фрагмент одного из выступлений.
Борис Немцов, сопредседатель
объединенного демократического движения «Солидарность»:
(Продолжение.
Начало здесь)
Есть аргументы за строительство
атомной станции в Нижегородской области. Их несколько.
Первый. Наша область энергодефицитная,
причем уже много лет. Очевидно, что появление атомной станции эту проблему
закроет (если будет четыре энергоблока, то закроет сто процентов потребностей).
То есть энергетический баланс со строительством атомной станции будет
положительным. Мы покупали энергию, а теперь будем продавать. Очевидно, что
атомная станция работает на оптовом рынке электроэнергии, очевидно, что она не
будет региональная, она будет федеральная, но общий баланс для губернии
становится положительным – впервые за долгие годы. Это правда.
Второе – занятость. На этапе
строительства – восемь тысяч рабочих. Думаю, что самая неквалифицированная
работа будет поручена жителям Навашинского, Выксунского и Кулебакского районов.
Никаких иллюзий по поводу высокооплачиваемых работ у меня нет. Очевидно, что их
должны производить высококлассные специалисты, которых в этих районах нет, да и
хотя в Нижнем Новгороде есть «Атомэнергопроект», будут задействованы несколько
институтов, но, очевидно, основная рабочая сила будет привезенная.
Дальше. Эксплуатация: две тысячи
рабочих мест, две тысячи триста примерно – возможно, половина персонала будет
привлечена из названных районов Нижегородской области, что, безусловно,
позитив.
Следующий позитив – поступления в
бюджет двух-трех миллиардов в год дополнительно, что, безусловно, пусть не
очень большие, но деньги, один-два процента бюджета.
Сама судьба Навашинского района –
АЭС даст импульс для индустриального развития района, с этим я спорить не
собираюсь.
Теперь – какие предложения
выдвигает «Солидарность»? Мы настаиваем на том, чтобы до начала строительства –
а остался по плану еще год – был проведен референдум, причем, есть аргументы и
за и против. Обратите внимание – я занимаю взвешенную позицию. Будучи физиком,
по крайней мере, в детстве я занимался физикой, я не могу быть против высоких
технологий, атомной энергетики и так далее. Но я считаю, что надо провести
референдум.
Причем референдум надо провести как
в Нижегородской, так и во Владимирской областях, ибо станция находится
практически на границе. Если граждане скажут «да» — можно спокойно строить.
Если власть будет закатывать истерики по поводу того, что дорого проводить
референдум, то я хочу вам сообщить: цена атомной станции триста миллиардов
рублей. Референдум обойдется может быть, в один миллиард, то это будет меньше
одного процента. Думаю, что отдать один процент, чтобы узнать мнение людей и
успокоить тех, кто против, разъяснить им последствия гораздо лучше, чем сидеть
как на вулкане и потом лечить людей, страдающих радиофобией (это известный
синдром у людей, живущих вокруг атомных станций, причем в любых странах мира).
Почему «Солидарность» настаивает не
референдуме? Есть стилистика власти. Наша власть очень закрыта и она полностью
отгородилась от людей. Она отменила выборы, даже такие, какие были. Закрытость власти
ведет к коррупции, коррупция убивает. Кстати, коррупция – это угроза и для
атомной энергетики тоже. Когда расследовалась авария на Саяно-Шушенской ГЭС, то
выяснилось, что коррупция – одна из ее причин. А именно – менеджмент компании
через свои фирмы якобы осуществлял ремонт Саяно-Шушенской ГЭС, а реально деньги
расхищались, не доходили до модернизации. Сейчас расследование этих дел в самом
разгаре, думаю, что скоро они будут переданы в суд. Но это факт – коррупция
убивает. Наглядный пример для всей страны – «Хромая лошадь».
При суперзакрытости атомной отрасли
в силу ее специфики плюс путинизма, коррупция в ней, я думаю, не меньше, а
больше чем в других отраслях. Это значит, что деньги, которые направляются на
строительство атомной станции, могут быть расхищены. А это значит, что все
соображения по безопасности учтены не будут: разворуют деньги на осуществление
соответствующих работ по безопасности.
Референдум потребует обязательств
со стороны власти, потому что без обязательств никто голосовать не будет.
Референдум естественно потребует создания общественных экономических комиссий,
без которых никто ни на что не согласится. Если Нижегородская область
согласится, поскольку Нижний от Навашина далеко, а в Навашине безработица, то
во Владимирской – уж поверьте мне, — которая не получает ничего кроме геморроя,
все будет, очевидно иначе.
Будет создан общественный
экологический совет. Может быть, совет, который наблюдает за строительством за
соблюдением экологических норм и так далее и тому подобное.
Референдум – это не только «экшн»:
проголосовали, сфальсифицировали, как у Путина принято, и забыли. Нет.
Референдум – это работа с обществом, это постоянный мониторинг, от которого
никуда не деться. Поэтому референдум – не просто пиаровская кампания, это
серьезная попытка установить общественный контроль над потенциально опасным
производством.
Референдум – это не панацея, это
дополнительная возможность заставить лоббистов атомной отрасли объяснить народу,
почему это хорошо и почему это надо.
Если же создать общественный совет
сейчас, то это будет формальность. Мы же знаем, как это делается. Его создадут
из лояльных «Росатому» и губернатору людей – и все. Если мы хотим все сделать с
выгодой для жителей губернии, сделать безопасно, то, безусловно, без широкого
взаимодействия с обществом не обойтись.
И в этом смысле решение о
референдуме становится совершенно понятным, ясным, тяжелым для лоббистов, но
необходимым для того, чтобы у нас все хорошо работало и никто не беспокоился и
не устраивал беспорядки.
Почему референдум не надо проводить
во Франции? Потому что там демократия, там и так есть контроль за властью и за
лоббистами, а поскольку у нас демократия уничтожена, а есть авторитарный режим,
то референдум – это способ хоть как-то за этой явно не простой станцией хоть
какой-то контроль установить.
Теперь два слова по поводу станции
теплоснабжения, поскольку это для меня ностальгическая тема. Я единственный раз
работал журналистом, когда брал интервью у академика Сахарова.в 1987 году. Нас
трудно заподозрить в неприятии атомной энергетики – и академика Сахарова, и
меня. Были аргументы, с которыми Сахаров согласился.
Первое – нельзя высокотехнологичное
производство, а атомная электроэнергетика им, несомненно, является, совмещать с
гнилой коммунальной системой. Обращаю внимание, что АСТ – это атомный реактор, нагревающий
воду, которая под большим давлением должна была подаваться в гнилые трубы в
Щербинках. Требовалось заменить всю коммунальную систему – мне было очевидно,
что сделать этого не удастся. И до сих пор она гнилая. Такое совмещение высоких
технологий и гнилой коммунальной системы мне казалось смертельно опасным.
Второй аргумент, который был
неоспорим – в мире нет атомных станций теплоснабжения. Ни одной. И до сих пор
нет. Кроме того, строительство атомной станции вблизи миллионного города мне
казалось безумством.
Были и другие аргументы, которые
сегодня можно считать устаревшими (Чернобыль и другие), но эти два аргумента
были настолько весомыми, что к идее атомной станции теплоснабжения не
возвращаются даже в «Росатоме».
