Молодежный экстремизм организует власть

Евгений Лавлинский, главный редактор «Агентства политических новостей – Нижний Новгород»:

Когда говорят о том, что сейчас начинают уделять много внимания молодежной политике, что она становится актуальной, я нахожу это несколько странным, потому что молодежная политика в России существует ровно в контексте проблемы-2008. То есть насколько необходимо нейтрализовать молодежь и направить в нужное русло в рамках проблемы-2008, настолько ей и занимаются.

Этот подход порождает весь тот абсурд, который происходит в связи с созданием всевозможных молодежных организаций.

Скорость смены этих псевдомолодежных формаций, смены даже их названий просто поражает. Сначала появляются «Идущие вместе», потом «Наши», потом «Россия молодая», потом еще кто-то. И создается ощущение, что все, к чему власть прикасается руками, немедленно превращается в какую-то дрянь. Все эти организации являются аппендиксами власти, совершенно ей не нужными. Поэтому она их с легкостью дискредитирует, а потом выкидывает на помойку.

Когда мы говорим о молодежном экстремизме, я хотел бы в первую очередь говорить о молодежном экстремизме, который организует власть. И я хочу в сто пятьдесят пятый раз отметить тот факт, что было совершено 40 вооруженных нападений на представителей Национал-большевистской партии по России, в том числе и здесь, в Нижнем Новгороде, и в Москве. Нападавшие были задержаны, были переписаны их имена, была подключена к расследованию газета «Коммерсант», которая выяснила, что эти ребята занимаются охраной одного из провластных молодежных движений. Но все эти дела прикрываются.

Власть в нашем современном российском государстве ведет себя, как минимум, неадекватно.

Когда говорят о ползущей заразе «оранжевой революции», то мы, конечно, все должны отдавать себе отчет в том, что революция происходит не тогда, когда ее зараза приползает, а тогда, когда истончаются все истины в государстве, когда у государства нет философии общего дела. Если у нас нет этой философии, то никакие административные и иные методы не помогут организовать ни молодежную политику, ни политику вообще.

Радикализация происходит на фоне тотального непонимания правил игры. А правила – одни, они связаны с проблемой-2008. Других правил нет, других предложений нет и вообще, собственно, ничего не происходит в молодежной политике.

А вот этот жупел экстремизма, это страшное пугало, которое нарисовали и которым везде размахивают, — это вещь, которая требует отдельного разговора. О каких экстремистах мы говорим? Либо мы говорим о преступности? Но она к экстремизму имеет отношение очень отдаленное, молодежная преступность существует во всех странах, и пугать ксенофобами и фашистами всех с утра до вечера очень странно. Я живу в Нижнем Новгороде, и я ни одного фашиста тут не знаю. Просто — ни одного. Я знаю тысячу молодых людей, и среди них ни одного фашиста нет.

А так называемые ксенофобские настроения в России распространены настолько, что они являются частью национального менталитета. Все социологические опросы показывают, что у нас 60-70 процентов населения имеют так называемые ксенофобские настроения, хотя точнее было бы назвать их имперскими, но это отдельный разговор.

Пока в России не обозначены какие-то правила игры, пока не существует философии общего дела, никакой молодежной политики у нас не получится.