На своем глобусе
Посмертная публикация обширной монографии В.Л. Цымбурского «Морфологияrnроссийской геополитики и динамика международных систем XVIII-XX веков» — несомненно одно из крупнейшихrnинтеллектуальных событий уходящего года. И это несмотря на тот факт, что представленнаяrnнам объемистая книга – лишь обрывки докторской диссертации Цымбурского, значительнаяrnчасть которой либо пропала, либо никогда не была написана.
rnrn
Но и того, что подвижническими усилиями Б.В. Межуева при поддержкеrnИСЭПИ удалось расшифровать и опубликовать, достаточно, чтобы правомерно было сравнениеrnс таким монументальным произведением, как «Пути русского богословия» о. ГеоргияrnФлоровского. Обе книги роднит тема – история русской мысли, жанр – довольно субъективные,rnно чрезвычайно глубокие заметки о тех или иных мыслителях (даже список их частичноrnпересекается), основательная проработанность собственной интеллектуальной позицииrn– неовизантизм у Флоровского и неоизоляционизм у Цымбурского. И тот и другой авторrnсыплют меткими характеристиками, подмечают детали, открывают читателю малознакомыеrnему имена (так, после книги Цымбурского несомненно повысится интерес к таким фигурам,rnкак И.В. Вернадский, М.И. Венюков, генерал Терентьев, Е.Н. Квашнин Самарин).
rnrn
Однако публикация «Морфологии российской геополитики» привлечетrnинтерес к Цымбурскому не только как к историку русской геополитической и стратегическойrnмысли, но и как к оригинальному и чрезвычайно актуальному геополитику.
rnrn
Замысел Вадима Леонидовича состоял в том, чтобы раскрыть связьrnмежду развитием геополитических идей в России и выделенными им циклами «похищенияrnЕвропы» в российской внешней политике. Цымбурский, местами довольно убедительно,rnа местами не без натяжек, показывает, как идеи одного и того же геополитическогоrnмыслителя чувствительно меняются в зависимости от того, на какую фазу российскогоrnвнешнеполитического цикла он в данный момент реагирует.
rnrn
Теории циклов традиционно притягательны для русской мысли – здесьrnдостаточно вспомнить культурные циклы Леонтьева, экономические циклы Кондратьеваrn(чья популярность вышла далеко за русские пределы), солнечные циклы Чижевского,rnэтногенетические циклы Гумилева, неомальтузианские циклы Нефедова. Привлекательностьrnциклических моделей в том, что они позволяют прогнозировать будущее. Достаточноrnопределить в какой фазе цикла мы находимся и можно более-менее точно предугадать,rnчто будет происходить дальше.
rnrn
Сомнительность же циклических моделей состоит, во-первых, в необъяснимости,rnв большинстве случаев, их механики. Так, все согласны с несомненным фактом, чтоrnдлительные периоды повышения рыночных конъюнктур в мировой экономике сменяются длительнымиrnпериодами их понижения, но внятного объяснения происхождения кондратьевских волнrnне существует (попытки отождествить их с технологическими укладами – это скорееrnналожение задним числом), а потому цифры проектируемых фаз цикла расходятся настолько,rnчто они становятся бесполезными для прогнозирования.
rnrn
Второй огрех теорий циклов скорее морального свойства — в их фундаментальнойrnнеисторичности, исключающей всякую свободу человеческого действия в изменении своейrnсудьбы. Если ты оказался на «понижательной» волне цикла, то, зачастую, тебе остаетсяrnтолько героический пессимизм.
rnrn
Иногда, впрочем, разработка теории цикла может рассматриватьсяrnавтором как способ из него вырваться. Именно так и смотрел на дело В.Л. Цымбурский,rnсоздавший свою теорию «циклов похищения Европы» Россией для того, чтобы с этимиrnциклами покончить, чтобы вывести российскую геополитику из тупика западническогоrnавантюризма на дорогу внутреннего освоения, «к своему Востоку». По сути «неославянофильский»rnпроект Цымбурского претендует на то, чтобы восстановить преемственность русскойrnвнешней политики в той точке, когда она шла оригинальным национальным и цивилизационнымrnпутем, вместо бесконечного внедрения в дела Европы и скороспелых дружб в Евразии.
rnrn
Сперва концепция «похищения Европы» была Цымбурским ожесточенноrnпублицистически закончена, превратившись в настоящее судилище над по сути – антинациональнойrnвнешней политикой Российской Империи и СССР, непрерывно приносившей русские интересыrnв жертву очередной химеричной затейке. Цымбурский, в известном смысле, пытаетсяrn«отменить Петра». В «Морфологии российской геополитики» Цымбурский берет более спокойныйrnтон – не столько судить, сколько понимать. Его внешнеполитический анализ прошлогоrnдостигает, порой, утонченности и даже структуралистского формализма, привязываяrnвнешнеполитическую динамику России к соотношению сил в «Балто-Чернморской» и «Европейской»rnконфликтных системах.
rnrn
Для читателя не поднаторевшего в «цымбурсковедении» (хотя оно,rnнесомненно, станет со временем обязательной для российских политологов дисциплиной)rnпоясним – в чем же состоит «цикл Цымбурского»? Цикл разбивается на пять фаз.
rnrn
В фазе «А» , которую можно условно назвать «Мобилизация России», русская геополитическаяrnсистема напористо вступается в европейские дела в интересах того или иного внутриевропейскогоrnгеополитического игрока.
rnrn
Для классической Европы Цымбурский предполагает перманентную конкуренциюrnдвух центров: «западного», отождествляемого автором с франкским королевством Нейстриейrn(сейчас Франция) и «восточного», отождестявляемого с франкской же Австразией (онrnпо большей части тождествен у Цымбурского Австрии, хотя на деле «Восточный Рейх»rnи Австразия не имеют почти ничего общего, центр Австразии находился на Рейне).
rnrn
Большую часть своих европейских приключений Россия в XVIII-XIX векахrnначинала с интенсивной поддержки восточного центра Европы против западного, Австрииrnпротив Франции. Так длилось до Крымской войны когда Австрия совершила самоубийственноеrnиррациональное предательство по отношению к России, «удивив мир своей неблагодарностью».rnВо втором цикле Россия попыталась сыграть другую игру, поддержав Францию и западныйrnцентр против восточного – Германии. Наконец, своеобразным рецидивом австрийскогоrnальянса стала краткосрочная ситуативная поддержка вождями СССР урожденного австрийцаrnГилера против англо-французского союза и Польши в 1939, начавшая третий цикл.
rnrn
Участие России в европейской борьбе за гегемонию ведет к тому,rnчто мы очень тесно вовлекаемся в европейские дела, а на пути в Европу уничтожаемrnвсе буферные пространства в ВеликомrnЛимитрофе, так что Россия навлекает на себя фазу «B»rn- «Нашествие на Россию» — агрессивныйrnевропейский гегемон вторгается вглубь России, угрожая самому её существованию.
rnrn
Походы Наполеона и Гитлера классические образцы феноменов этойrnфазы. Характерно, что они оба совершены не из положения открытой враждебности, аrnиз ситуации мнимого «союза», гарантированного Тильзитским миром и «Пактом Молотова-Риббентропа».rnЕсли вдуматься, то и третий называемый Цымбурским пример нашествия – германскийrnнатиск на Россию в период Первой Мировой Войны достигает максимума за счет негласногоrnсоюза большевиков с Германией и Брестского мира.
rnrn
Выиграв драматическую борьбу за свое существование Россия возвращаетсяrnв Европу во всеоружии. Теперь, в фазеrn«C» — «Гегемония России», она уже не служебнаяrnсила одного из европейских центров, а самостоятельный гегемон, мыслители которогоrnвсерьез обсуждают вопрос, не сольется ли старая Европа с Россией как новым полюсомrnмирового могущества. Периоды 1815-1855 и 1945-1985 – классический пример такой гегемонии,rnкоторая во втором «цикле Цымбурского» оказалась абортирована из-за провала походаrnна Вислу и «Мировой революции» (к счастью и для России и для мира, заметим от себя).
rnrn
При этом, статус гегемона для самой России связан с многочисленнымиrnиздержками, с невозможностью проводить реальную национальную политику в своих интересах.rnЧто, однако, не избавляет нас от бесчисленных подозрений в намерении поглотить Европу.
rnrn
Фаза российской гегемонии заканчивается решительным натиском наrnнеё всех иррационально, зачастую против собственных интересов, сплотившихся в антироссийскомrnпорыве сил. Крымская война и самоизгнание России из Европы Горбачевым – показательныеrnявления фазы «D», «Изгнание России» — дружных попыток европейцев выбросить Россиюrnиз Европы. «Русского медведя» камнями и рогатинами пытаются загнать все дальше наrnсеверо-восток. Чрезвычайно важна в этом смысле роль Польши, Прибалтики и Украиныrnкак нового буфера, который пытаются отстроить европейцы против России. Не случайноrnизгнание России в ходе Крымской войны перетекло в европейские демарши по польскомуrnвопросу, вторая гегемония России не состоялась из-за «чуда на Висле», а третья былаrnразбита выступлениями польской «Солидарности».
rnrn
Наконец, для России наступает фаза «Е», «Сосредоточение России» – Россия разочаровывается в Европе, «сосредотачивается»,rnпо выражению канцлера Горчакова (Цымбурский указывает, что этот оборот точнее перевестиrnкак «собирается с мыслями»).
rnrn
В этот период мнимого геополитического малосилия Россия стараетсяrnзаниматься своими внутренними проблемами и развитием, от реформаторского западничестваrnпервых лет она переходит к политике и идеологии идентичности с отчетливым глобально-восточническимrnуклоном – стремится вглубь Азии, закрепляется на Тихом Океане, смотрит на весь мирrnкак на великую шахматную доску борьбы с англосаксонской морской империей. Для этогоrnРоссия пытается выработать контуры своей «доктрины Монро» – определить границы тогоrnучастка, суши и океана, который должен быть навеки нашим и неприкосновенным дляrnЗапада. Участь своих европейских дел Россия пытается решить выиграв глобальный мир.
rnrn
Оппозиция «европейства» и «евразийства», вычерчиваемая Цымбурскимrnдля этой фазы, представляется мне не вполне оправданной. Уместней говорить о чередованииrn«европейского универсализма», когда Россия видит себя как часть универсальной цивилизации,rnсудьбы которой однако решаются в Европе, и «изоляционистского глобализма», когдаrnРоссия рассматривает себя как отдельную великую цивилизацию, полем реализации амбицийrnкоторой является весь мир.
rnrn
Мыслители европейски-универсалистской фазы ищут место России вrnЕвропе, от требований быть бескорыстным слугой европейских ценностей у Чаадаеваrnдо проектов господства России в трех столицах – Москве, Константинополе и Риме уrnТютчева.
rnrn
Мыслители изоляционистски-глобалистской фазы ставят вслед за Н.Я.rnДанилевским вопрос о «России и Европе» как равновеликих, равностоящих соперничающихrnмировых силах, выискивают идентичность, нерастворимое ядро России.
rnrn
Нетрудно заметить, что сам Цымбурский с его проектом «Острова России»rn– классический мыслитель фазы «Е», хотя и стремящийся закрепить эту фазу навечно.rnВ геополитике Цымбурского эта фаза нашего стратегического цикла доходит до кристальноrnясного самосознания.
rnrn
Как уже понял читатель, Цымбурский выделяет в русской истории триrnстратегических цикла «похищения Европы».
rnrn
Первый циклrn– Имперский(по Цымбурскому: 1726-1812-1815-1855-1904)rn– начинается с Петра Великого, его фаза А длится весь XVIII век (такая длительность объясняется как «прото» характером этогоrnцикла так и предполагаемым Цымбурским наложением на внешнеполитические процессыrnвоенно-технологических циклов, о коих мы сейчас распространяться не будем). Вовлвечениеrnнаше в Европу по самые Альпы приводит, в итоге, к нашествию Наполеона, отражениеrnкоторого начинает период русской гегемонии в Европе 1815-1855, а после пораженияrnв Крымской войне сменяется евразийской интермедией.
rnrn
Второй цикл – Революционный (по Цымбурскому: 1904-1914-1920-1921-1939),rn- имеет несколько абортированные фазы: он начинается с того что по результатам русско-японскойrnвойны Россия вновь разворачивается в Европу как союзница Антанты, это приводит кrnгерманскому нашествию Первой мировой, провоцирующему Революцию и Брестскому миру,rnсменяющимся коминтерновской политикой «экспорта мировой революции» в Польшу и Германию.rnПоход за Вислу терпит крах, проваливаются и революции в Германии, после чего Россияrnснова погружается в изоляционистскую интермедию, слоганом которой становится «социализмrnв одной стране».
rnrn
Третий цикл – Сверхдержавный (по Цымбурскому: 1939-1941-1945-1989-?), — начинаетсяrnс решения Сталина подтолкнуть Германию к конфликту с союзниками и воспользоватьсяrnэтим для восстановления большого имперского пространства России на Западе. Я, впрочем,rnначал бы отсчет очередного вовлечения в Европу раньше, с 1934 года, от подписанияrnфранко-советского пакта, — прогерманская ориентация была для СССР не изначальнойrnточкой отчета, а вынужденным выбором в условиях не оправдавшей себя опоры на западныйrnцентр. Вовлечение в дела Европы и восстановление позиций России в Лимитрофе быстроrnсменяется нашествием гитлеровцев, отражение которого дает гегемонию СССР в ВосточнойrnЕвропе, крах которой в результате давления США и «бархатных революции» загнал Россиюrnкак никогда прежде вглубь Евразии, подведя европейские структуры к самым границамrnнашей цивилизационной платформы.
rnrn
Я сейчас не буду спорить со схемой Цымбурского, хотя она, местами,rnвызывает у меня большие сомнения. От неё веет излишней филологичностью, даже грамматическимrnформализмом, великолепным презрением к историческим подробностям. В реальной историиrnфакты и тенденции характерные для одной фазы слишком густо «наплывают» на другую,rnчтобы четкое выделение фаз можно было бы признать чем-то большим, нежели мысленнымrnэкспериментом. Но во всякой схеме есть лишь доля схемы. А потому давайте посмотримrnна наше текущее положение и сделаем прогноз того, что будет происходить с нашейrnвнешней политикой в ближайшее столетие «по Цымбурскому», как если бы выделенныеrnстратегические циклы были бы безусловной реальностью.
rnrn
Очевидно, что сегодня Россия расстается с «изоляционистской интермедией»,rnв рамках которой «евразийство», «изоляционизм», политика самостоятельности и идентичностиrnпредставлялись всё более привлекательным выбором. На наших глазах начинается новоеrn«похищение Европы». Размораживаются все классические проблемы предыдущих европейскихrnциклов – прибалтийская, крымская, украинская, польская. Мы с тревогой следим заrnфункционированием режима проливов, болеем за своих кандидатов на европейских выборов,rnрадуемся подвигам, победам и огорчаемся неудачам наших войск в пустынях между Алеппоrnи Пальмирой.
rnrn
Казалось бы, причем в последнем случае Европа? Однако Цымбурскийrnубедительно показывает, прорыв России в Средиземноморье – непременный феномен нашегоrnевропейского похода. Ведь, в конечном счете, Юпитер в образе быка похитил Европуrnи увез её на Крит именно откуда-то из под Тартуса. Цымбурский, несомненно, увиделrnбы символ в декабрьских километровых очередях «на Серова», изобразившего этот сюжет,rnсменившихся в этом году очередями на картины Ватиканской пинакотеки.
rnrn
Как и в предыдущих циклах, Европа сама, в известном смысле, приманиваетrnРоссию. Казалось бы, наши отношения с Западом сегодня хуже некуда и побуждают скорееrnк изоляционизму. Однако сложившаяся в мире политическая ситуация парадоксальна –rnмы явно не в фазе «D», когда Европа готова сплотиться иrnвышвырнуть Россию «в Тартарию», напротив – политические элиты большинства западныхrnстран расколоты на «друзей» и «врагов» Путина. Причем «друзья», постепенно, приобретаютrnбольшинство и те или иные властные рычаги, вопреки истеричным разоблачениям «врагов»rnв «связи с агентом КГБ».
rnrn
Формирующийся на Западе образ России оказывается абсурдно-противоречивым.rnПока-еще-президент Обама одновременно заявляет, что Россия слабая, неразвитая иrnнепривлекательная страна, и обвиняет Россию в решающем влиянии на выборы в США.rnЕсли не предположить, что даже Гаити, если захочет, сможет избрать «своего» человекаrnв Белый Дом, то придется предположить у Обамы политическую шизофрению. На самомrnделе сознание Обамы двоится под впечатлением смены «фазы Е» третьего цикла фазойrn«А» четвертого, приметы сжатия России и приметы её экспансии причудливо перехлестыываютсяrnдруг с другом.
rnrn
Постепенно Россия предстанет перед миром как феномен «фазы А» поrnЦымбурскому – мощная, двусмысленная, чуждая Европе, но привлекательная для использованияrnв определении внутризападных раскладов сила. Часть западных элит стремится эту силуrnсдерживать, а другая готова призвать на помощь в реализации своих амбиций.
rnrn
Именно здесь геополитическая подоснова носящихся в воздухе проектовrn«консервативного интернационала», именно отсюда картинки, вроде известного рисункаrn«Экономист», где Трамп, Фарадж и Ле Пен маршируют под флейту Путина. Запад сам засеваетrnполя глубокого вторжения России по «фазе А». И в высшей степени сомнительно, чтобыrnРоссия уклонилась от этого приглашения, хотя Цымбурский, будь он жив, постаралсяrnбы сделать всё, чтобы этому обновлению цикла помешать.
rnrn
Вопрос лишь в том, — на чьей стороне Россия вернется в Европу.rnВ «анамнезе» России как поддержка в начале своих стратегических циклов восточногоrnцентра Европы против западного (Австрии в XVIII-XIX веках, Германии в 1939-41), так иrnпрямо противоположный ход – поддержка западного центра, против кажущегося слишкомrnагрессивным и перекрывающего России геополитический воздух восточного – это традицииrnрусско-французского союза, перетекшего в Антанту, а также краткосрочный павловско-ростопчинскийrnзигзаг в 1799-1801 годах, едва не приведший казаков Платова испить шеломом Ганга.
rnrn
На сегодняшний момент более вероятным представляется именно второйrnвариант – Россия и «Запад Запада» противrn«Востока Запада». На «Западе Запада» уже восторжествовала нацеленная на взаимодействиеrnлиния Трампа, причем, судя по назначениям в администрации, Трамп твердо решил неrnидти ни на какие компромиссы с русофобами. Вполне вероятно, что во французском узлеrnЗапада придет к власти дружественный России политик – кто бы это ни был – Ле Пенrnили Фийон.
rnrn
Напротив, Германия как гегемон «Востока Запада» не проявляет ниrnмалейших признаков грядущей политической вменяемости. Мысль об альянсе Путин-Трамп,rnпохоже, лишь пробуждает в тевтонских землях лишь иррациональный вопрекизм. Не видноrnникаких признаков заката эры Меркель. На выборах в Австрии, вопреки всем прогнозамrnпобедил антитрампистский и антироссийский кандидат, причем с большим разрывом, чемrnв мае. Цымбурский интересно пишет об иррациональном поведении Австрии, проявившемсяrnпосле 1848 года, когда спасенная Николаем I, Вена предалаrnего в годы Крымской Войны и за это Австрия заплатила немедленным геополитическимrnуничтожением – Франция выгнала ее из Италии, а Пруссия – из Германии. Сейчас, впрочем,rnи уничтожать-то нечего…
rnrn
Таким образом, «фаза А» нового цикла европейского похода Россииrnпредставляется нам как конфликт в Европе (возможно проецируемый на мир) американо-русскойrn(с возможным соучастием Франции) и германской коалиций при определенной самоизоляцииrnАнглии, которая будет стараясь держаться поближе к США и пытаться изподтишка расстроитьrnсоюз Америки с Россией.
rnrn
Со стороны России можно ожидать поддерживаемого Белым Домом натискаrnна лимитрофный пояс, щедро выгрызенный из исторической России беловежскими соглашениями,rnа также развития наметившейся оси Москва-Стамбул, ставшей для Турции альтернативойrnзакрытому для нее пути в ЕС. При этом ЕС изнутри будут сотрясать выступления консервативныхrnпрорусских сил, ответом на которые вполне может быть оформление более жесткого толерантно-тоталитарногоrnрежима, по сути либерального фашизма.
rnrn
Фаза «А» может быть для России интересной и многообещающей и именноrnпоэтому логична торопливость российского руководства в попытках «развязаться» темrnили иным путем с японским вопросом, отягощающим нас каждую евразийскую фазу.
rnrn
В первый раз развязка фазы «Е» наступила в виде решительного пораженияrnв русско-японской войне. Во второй, в 1939 – победой на Халхин-Голе, предопределившейrnяпонский нейтралитет в годы Войны. Сейчас Москва явно пытается найти с Японией какой-тоrnкомпромисс, который развязал бы руки в Европе. Однако урок предыдущих фаз показывает,rnчто компромисса тут быть не может, может быть лишь определенность возникающая вrnрезультате решительных действий. И Халхин-Гол (политический, конечно) нам предпочтительнейrnполитической Цусимы.
rnrn
С меньшей точностью можно прогнозировать фазу «B» нового цикла. Несомненно, что она будет, как и прежде, связанаrnс решительным вторжением «двунадесяти языков» сплоченной силы на территорию Россииrnи возникновением самой угрозы существования нашей государственности.
rnrn
Непонятно, — будет ли инициатором вторжения сплотившаяся вокругrnГермании Mitteleuropa (напомню,rnчто ее демографический потенциал значительно выше российского, поэтому мнимая безобидностьrnсегодняшних европейцев не должна расхолаживать).
rnrn
Или же произойдет резкий разрыв отношений России и трампистскойrnАмерики, в самом политическом стиле которой просматривается возможность брутальныхrnрешений (подобный «разворот» уже поставил Россию на грань выживания в 1941). Возможныхrnточек напряжения между Россией и трампизмом – множество, от Кубы до Ирана и от Иранаrnдо Китая.
rnrn
Наконец, не исключен вариант, когда в самой Америке по тем илиrnиным внутриполитическим причинам возобладают антироссийские силы, которые и решатrnвзять полноценный реванш за поражение 2016 года. К любому из этих вариантов мы должныrnбыть готовы.
rnrn
Трудно точно спрогнозировать и технику такого вторжения. Вряд лиrnв ядерном мире оно может быть вооруженным походом в стиле Наполеона и Гитлера, скорееrnвсего перед нами будет что-то вроде использования результатов русской смуты, сочетанияrnагрессии и интервенции перед лицом ослабленного дестабилизацией государства, какrnэто было в 1917-1920 годах, в фазе «B» второго цикла.
rnrn
Будем надеяться, что фаза «С», с ответным ударом России и установлениемrnрусской гегемонии в Европе будет достаточно продолжительной, как в 1815-1855 и 1945-1985,rnа не абортированной, как с походом на Варшаву в 1920, однако если логика цикловrnпродолжится, то где-нибудь в 2055 году Россию снова начнут выдворять из Европы иrnначнется новый «изоляционистски-глобалистский» исход России к Востоку.
rnrn
Ждать чего-то хорошего от финальных фаз нового европейского походаrnне приходится.
rnrn
Из поражения в первом цикле похищения Россия вышла территориальноrnнезатронутой, лишь немного засуетились западные польские окраины, но были раздавленыrnсуровой рукой Муравьева Виленского.
rnrn
В ходе второго цикла Россия потеряла часть западных лимитрофныхrnтерриторий, а оставшиеся были собраны в виде «союзных республик», где проводиласьrnполитика коренизации. Лишь в стремительных 1939-45 годах удалось пересобрать почтиrnвсю империю, но только на тех же союзных принципах.
rnrn
Наконец в третью «евразийскую интермедию» Россия вошла раздробленнойrnпо республиканским границам, а в некоторых местах дробление стало еще глубже.
rnrn
Есть опасность, что, какими бы не оказались успехи нового европейскогоrnпохода, его предопределенная фундаментальной цивилизационной разностью России иrnЕвропы итоговая неудача может привести к еще более глубокому раздроблению Россииrnдаже в нынешних и без того куцых границах. Поэтому беспокойство Цымбурского, пытавшегосяrnнаметить пути выхода из циклов похищения Европы, выглядит безусловно обоснованным.
rnrn
Другое дело, каким конкретно образом нам выскочить из этого колесаrnевропеистских перерождений?
rnrn
Проект Цымбурского – уйти к Востоку, разделив себя и Европу системойrnбуферов, изначально был явно нежизнеспособен (О чем я подробней пишу в работе «Цымбурскийrnи Данилевский» [http://sputnikipogrom.com/history/32218/#.WFfSN30mZ8E]). Он неявно предполагал незаинтересованностьrnЗапада в натиске на Россию.
rnrn
Между тем, европейская русофобия – не выдумка русской публицистикиrnи не реакция на слишком жаркие объятья русского медведя. Стремление окончательноrnрешить русский вопрос – реальность, данная нам в исторических ощущениях. Геополитическийrnэксперимент 1991-2013 годов показал, что стопроцентная уступчивость, дружелюбие,rnгиперлоялизм России по отношению к Западу ведут лишь к более интенсивному наседаниюrnна наше пространство, стремлению без остатка вестернизировать все геополитическиеrnпроливы, включая нашу «кащееву смерть» – Левобережье Днепра. Заниматься «своимиrnделами» в режиме пассивного изоляционизма нам никто не позволит.
rnrn
Соответственно задача состоит в том как конструктивно использоватьrnв интересах России «повышательные» фазы «А» и «С» очередного стратегического цикла,rnесли уж им суждено состояться? Уроки Цымбурского показывают, что Россия вела себяrnв этих фазах коренным образом неправильно, стремясь удивить мир своим бескорыстиемrn(в ответ на что, по выражению австрийского канцлера Шварценберга, наши союзникиrn«удивляли мир своей неблагодарностью»), ограничивая себя в территориальной экспансииrnи следовании «эгоистическим» национальным интересам.
rnrn
Когда Россия присоединяла территории, то по большей части не те,rnчто нужны были ей для развития, а те, что были не нужны никому. Достаточно вспомнитьrnкак Россия после наполеоновских войн проглотила ядовитую Польшу, зато упустила Ионическиеrnострова, или произвольно подаренную той же Польше большую часть Восточной Пруссии,rnв «компенсацию» за оказавшийся ядом же для Советского Союза Львов. В роли европейскогоrnгегемона Россия стремилась решить не свои судьбы, а судьбы Европы – в виде то «СвященногоrnСоюза», то «Третьего Интернационала», то «Варшавского договора».
rnrn
Если России суждено вернуться в большую европейскую игру еще раз,rnона должна удивить мир своим жестким эгоистическим прагматизмом. Мы не должны стремитьсяrnосчастливить Европу, в рамках какой-либо идеологии, пусть самой благородно-консервативной.rnМы должны осчастливить самих себя – соединить все земли русской культуры под однимrnзнаменем, установить в них политическое «единовластительство» (термин Карамзина)rnи исключить возможность их будущего раздробления.
rnrn
Мы должны ставить такие цели и достигать тех конфигураций, которыеrnостанутся с нами даже при самом неблагоприятном течении наших будущих дел. В этомrnсмысле позитивный пример как раз Калининград и Курилы, оставшиеся Россией несмотряrnна распад СССР. И произошло это благодаря их включению в состав РСФСР на правахrnобластей и абсолютному преобладанию русского этнического элемента в населении.
rnrn
Наша задача в будущем «цикле Цымбурского», если уж его не избежать,rnмаксимально запасать геополитические активы на каждый день. Лучше оказаться хомяком,rnчем стрекозой. Начало грядущей в отдаленном будущем новой «изоляционистской фазы»rnмы должны встретить в лдучшем, а не в худшем состоянии, нежели предыдущая.
rnrn
Иными словами, в случае выхода на возможный геополитический максимум,rnРоссия должна заниматься энергичным укреплением и расширением собственной геополитическойrnплатформы, а не приносить бесчисленные кровавые жертвы во имя мира и процветанияrnосновного человечества и не гоняться за призраками имперских проектов, которые сольютrnРоссию и Европу в некую Пан-Европу.
rnrn
Все одно из этой Пан-Европы Россию выталкивают с оскорблениямиrnкак только достаточно угостятся пирогами из русской печи. Здесь мы должны быть последователямиrnне Тютчева, даже не Данилевского, а Достоевского, верившего, как показывает Цымбурскийrnв развитие самой России как дома для русского человека.
rnrn
В «Морфологии российской геополитики» хорошо показано, что еслиrnне для самой русской политики, то для русской геополитической мысли, «циклы Цымбурского»rnне были хождением по кругу. Каждая «изоляционистская фаза» давала больше для самосознанияrnи самопонимания России как своеобразной цивилизации. Больше чем цивилизации – своеобразногоrnрусского мира, притязающего на равенство и внеположность европейскому глобальномуrnмиру. Очевидно, что противопоставление «Россия и Европа» звучит совсем иначе, чемrn«Россия и Китай» или «Россия и исламская цивилизация».
rnrn
Противостояние Россия-Европа – это нечто большее, чем хантингтоновскоеrnстолкновение цивилизаций. Это столкновение двух глобусов. Не забывать о том, чтоrnмы живем на своём глобусе и не пытаться перескочить на чужой – таков, пожалуй, главныйrnзавет так рано ушедшего от нас В.Л. Цымбурского.
rnrn
Оригинал этого материала опубликован на ленте АПН.
