Национал-оранжизм (штрихи к портрету)

Самое, пожалуй, забавное, что национал-оранжевый синтез правого и левого есть в 2000-е примерно то же, чем был НБП в 1990-е.

Тогда в протестной политике доминировали советские низшие классы — крестьяне во втором-третьем поколении. Они желали коммунизма (потому что привыкли) и национализма (потому что национальная травма). И Дугин изобрел им замечательную национал-большевистскую идеологию, которую сначала транслировал через Проханова, а потом в НБП. Постепенно оно распространялось в массах, и при Путине превратилось практически в общее место.

Софт-версия национал-большевизма стала официальной философией путинской власти.

С одной стороны, официоз устами "Наших" заявляет:
Здесь множество разных ребят,
Сказать они миру хотят:
Что каждому здесь человеку
Дает государство опеку.

Сильное, патерналистское социальное государство есть фундаментальная часть путинской пропаганды (и только пропаганды… но тут идеология не при чем, просто социальные фонды у нас по ельцинской традиции воруют в первую очередь).

С другой стороны — путинизм проповедует величие  и национально-религиозную исключительность России, которая одна во всем мире противостоит растленному, безбожному Западу, и противным чуркам.

Национал-большевизм есть идеология пассионарного пост-советского быдлана, хулигана и болельщика.

Путинизм есть идеология того же быдлана, но постаревшего, отупевшего и отрастившего брюшко.

Занятно, что "Наши" переняли не только идеологию НБП, они увлеченно повторяют все акции НБП конца 1990-х и начала 2000-х. Скандалить у посольств "враждебных России" государств и закидывать послов пищепродуктами придумали именно нацболы.

Адресат этой идеологии — путинский омоновец или силовой чиновник, но никак не революционер и не пассионарий. 

Революционного быдлана 1990-х оказалось проще прикормить и взять по контракту во внутренние войска. А пассионарность прикрылась жирком, поиздержалась и протухла. Бывший революционер и пассионарий, он никакой не пассионарий и не революционер. Ему кажется, что при другом режиме ему будет хуже, а от добра добра не ищут.

Наверное он прав — ничего не умеющий пост-советский трудящийся приклада и автомобильной баранки при любой власти окажется маргиналом. Путинские подачки его устраивают, а в свободное плавание он отправляться не хочет — наплавался. На митинги он не ходит — зачем ему?

Веселый, злой и некормленный пассионарный быдлан и революционер 2000-х есть нечто совершенно новое: быдлан с высшим образованием, работающий в офисе и на компьютере.

И философия его совершенно другая — в ней нет места для национал-мистицизма и для социального паразитизма тоже нет. Ближайший аналог религиозного опыта, который у него есть — экстази на дискотеке с последующей бурной еблей.

Работник клавиатуры думает, что он всегда найдет себе работу (на худой конец эмигрирует и найдет). И он, наверное, прав.

К России он привязан лишь постольку, поскольку может переделать ее под свой нужды (как только окажется, что проще переделать Гондурас, пассионарий окажется в Гондурасе). Многие и оказываются.

Именно эти люди являются субъектом уличной политики середины и конца 2000-х — клиенты "Маршей несогласных" и всех прочих оранжевых акций (как у нас, так и на Украине). Это именно они.

Что занятно — как и НБП, идеология субъекта новой уличной политики есть синтез правого и левого.

Европейскому профессионалу чрезвычайно немилы муслимы и прочие понаехавшие. Но не потому, что они инородцы, а потому, что они отсталое, религиозное и нетерпимое быдло, живущее родоплеменным законом.

По той же причине ему немилы все разновидностьи фофудьи (в том числе национально-патриотическая, на которую дрочили политизированные классы 1990-х).

В чистом виде левым этот персонаж не является, ибо никак не сторонник мультикультурности. Как и любой другой националист, национал-оранжист не любит все культуры, кроме своей собственной — светской, городской, профессиональной и социально прогрессивной. Любить их ему резона нет, потому как социальная агрессия фофудьеносных кланов достигла степени совершенно невыносимой. 

Во всем остальном, посетитель "Маршa несогласных" — классический европейский левый. Сторонник неограниченных личных свобод, демократии, социального прогресса, правового государства, развития медицины, образования и наук.

Обыкновенно — советский патриот (ибо СССР был государством, максимально приближенным к идеалу — "социальный прогресс без фофудей").

Что занятно, часто верующий (православный, католик, буддист, сатанист или язычник). Но воспринимает религию как свое личное дело, и абсолютно нетерпим к проявлениям демонстративной религиозности, которой отличается фофудья.

Обыкновенно гомофоб (но весьма нетолерантный к фофудьеносной демонстративной гомофобности, которую считает признаком подавленного гомосексуализма).

Националист.

Сторонник умеренной легализации легких наркотиков, глума, порнографии и компьютерного пиратства.

Русские тут, кстати, нисколько не отличаются от других европейцев: и там, и тут субъектом уличной политики является городской профессионал, тех же самых примерно взглядов.

…Я это не придумал, между прочим. Ткните в случайно выбранный дневник в "Живом журнале". Вероятность 70 из ста — вы обнаружите кого-то похожего.

Вот почему любой "Марш несогласных" занимает на неделю 3/4 топа Яндекса…

Революционный класс в России — это не бандиты, не РНЕ и не сотрудники органов.

Революционный класс это МЫ.

Оригинал этого материала опубликован на ленте «Назлобу.ру».