Не горе
Осквернитель праха
В день рождения Владимира Высоцкого я опрометчиво задел лучшие чувства нескольких его поклонников. Они, понятное дело, в долгу не остались – я был освистан, несколько хороших людей исключили меня из френд-листа (списка друзей) и т.д.
Не могу сказать, что "плащ осквернителя праха" – одежда для меня непривычная. Когда его нахлобучивают пропахшие миром и ладаном пухлые руки фофудьи – я только за. Но тут нормальные люди обиделись. Даже хорошие. Значит, будучи правым по сути (в этом я не сомневаюсь), я совершил две оплошности: был небрежен в выборе формы высказывания и не счел нужным как следует разобраться в творческом методе Высоцкого. Факт-то остается фактом – громадное множество людей (в том числе, неглупых, честных, достойных) продолжают считать его талантливым актером и поэтом. Нужно разобраться в природе этого феномена, а не шашкой махать. Попробую с некоторым опозданием это сделать.
Итак, мы имеем артиста, обладающего статусом "полубожества", как минимум "героя". Между тем, в его биографии нет ничего героического. Происхождение – обычный москвич из обычной неполной семьи, принадлежащей к обычному послевоенному "среднему классу" (сын офицера). Обычное начало актерской карьеры – профильный вуз, проходные "комсомольские" роли в кино и в театре, в которых невозможно разглядеть никаких признаков нарождающейся звездности. Забегая вперед скажу, что в жизни Высоцкого-звезды тоже нет ничего героического. Его стиль – это стиль позднебрежневской фарцы, имеющей надежную "цековскую крышу". На фоне, действительно, отважных людей, связанных с диссидентским движением, Высоцкий смотрится, мягко говоря, неважно. За всю свою недолгую жизнь он не совершил ни одного Поступка (с большой буквы), оставив восторженных биографов без материала. Нынешние юбилейные торжества (по крайней мере, их телевизионная составляющая) убедительно свидетельствуют: ничего "героического" – кроме "дурных привычек" и нелепой ранней смерти – у Высоцкого за душой нет…
Конечно, глупо упрекать человека за то, что он – не герой. Я и не упрекаю. Я лишь хочу нащупать природу парадоксального сочетания – откровенно негероическая жизнь и статус героя. Понятное дело, корни должны находиться в его творчестве. Там и будем искать…
"Эта нога – у кого надо нога"
Одна молодая актриса, успевшая немного поработать в театре "Эт сетера", однажды призналась мне, что считает Александра Калягина очень плохим актером. Обоснование: "Он – раб публики. Слушает только ее. Идет только туда, где публика гарантировано смеется. Это – клоун, а не актер". Я спрашиваю: "А как надо?" Она: "Актер должен менять публику, а не публика актера. Он должен себя слушать и идти туда, куда его ведет интуиция. А публика должна идти за ним как за крысоловом. Это не всегда получается. Но стремиться нужно только к этому, не скатываясь в клоунаду". Понятное дело, с такими принципами она в театре надолго не задержалась. Да и вообще, нынешняя РФ для таких – не самое подходящее место.
Вернемся к Высоцкому…
Помню, случайно наткнулся на какую-то третьесортную комсомольско-молодежную комедию начала 60-х. С молодым Высоцким в одной из ролей. Даже на фоне далеко неблестящего актерского состава комсомолец-лыжник Высоцкий выделялся какой-то уж слишком откровенной бездарностью. И при этом жадные, суетливые глаза, излучающие странную энергию, еще пока не нашедшую применения.
Как этот юноша стал Высоцким?
Думаю, так. Малообразованный мещанин Володя регулярно посещал богемные тусовки и слушал тамошних рафинированных краснобаев. (Шемякин потом вспоминал, что уже будучи звездой Высоцкий (в очках!) часами не вылезал из его парижской библиотеки – читал запрещенное). Не потому что был вольнодумцем – просто дорога к артистическому успеху в те годы лежала через умеренное "фрондерство". Высоцкий жадно впитывал соответствующий стиль, а главное – невидимую грань, за которой могли начаться реальные "проблемы". Грань эту он ни разу не перешел.
Потом Высоцкий освоил страшно модную гитару и стал подражать первым бардам. Так многие делали. Но если другие бренчали от скуки или ради "самовыражения", то Высоцкий целенаправленно подбирал ключи к артистическому успеху и потому слушал не себя, а аудиторию. И подобрал! Выяснилось, что даже самый беспомощный текст, если его брутально прокричать — "из силлл! из всех сссухожилллий!"- заводит публику на порядок сильнее, чем действительно хорошие стихи, исполненные "по-старинке".
Все, что мы сегодня называем "Высоцкий", выросло из этого маленького открытия.
Что из себя представляет его литературное наследие. Среди вороха довольно слабых сатирическо-юмористических стишков (сравните с филатовским "Сказом о Федоте Стрельце") и "мужественных" песен-однодневок выделяется несколько культовых сугубо шаманских вещей: "Парус", "Охота на волков", "Чуть помедленне кони…". Они поистине великолепны! Именно в них Высоцкий продемонстрировал свой главный талант — выдавать децибелы и натянутые как канаты шейные сухожилия за поэзию. Более того, выяснилось: текст-пустышка, начисто лишенный смысла, предпочтительнее хоть сколько-нибудь осмысленного. Ведь ничтожный текст нуждается в дополнительных маскировочных усилиях – то есть, в дополнительных децибелах, дополнительной "энергетике". А уж когда в слабом тексте появляется совсем нелепое – даже смешное — слово, от впрыснутой исполнителем "энергетики" у публики буквально режет глаза.
Досыта наслушавшись Высоцкого в детстве, я без труда могу назвать слово-рекордсмен, максимально нагруженное "энергетикой". Это — "гОре". Находится оно в строке "это не гОре" из "Паруса". В свою очередь "Парус" – самое бессмысленное и нелепое из стихотворений Высоцкого. И потому – самое лучшее! Благодаря Григорию Лепсу (и Марку Тишману из "Фабрики звезд"-7) мы эту песню слышим теперь довольно часто. Но мало кто обращает внимание на текст, который бешено орет "энергетический" Лепс с очках "от кота Базилио". А орет он вот что:
А у дельфина
Взрезано брюхо винтом!
Выстрела в спину
Не ожидает никто.
На батарее
Нету снарядов уже.
Надо быстрее
На вираже!
Ну и припев:
Парус! Порвали, парус!
Каюсь! Каюсь! Каюсь!
(Все бы ничего, но ускорение на вираже – это гарантированное ДТП. Особенно, если разогнаться на "Мерседесе" или, на худой конец, на "Фольсвагене-Гольф")
Итак, перед нами абсолютно случайная подборка брутальных, "мужественных" фраз, смысловая нагрузка которых строго равна нулю. Можно представить, что у автора скопились "лоскуты" – брутальные образы и словосочетания, не вошедшие в другие песни – и он решил сшить из них одеяло. Получилось забористо! Вот только один лоскуток подкачал. И чтобы он публике не бросался в глаза, потребовалась двойная доза "энергетики". Слушаем:
Даже в дозоре
Можешь не встретить врага.
Это не горе —
Если болит нога…
Как известно, слово "гОре" Высоцкий выкрикивает так, будто в нем сосредоточилась вся боль и весь ужас Подлунного мира. Между тем, речь идет ушибе или растяжении (в крайнем случае – о переломе). Какое уж тут "горе"? Обыкновенное горе, человеческое – не нашлось удачной рифмы к слову "врага". А удачную рифму "в дозоре"/"не горе" херить жалко. Образовавшуюся брешь он временно заполнил "больной ногой". Потом, видимо, кому-то спел. Этот "кто-то" утер скупую мужскую (?) слезу: "Старик, ты гений!" Автор махнул рукой и стал петь как есть – с ногой. А чтобы нога особо не докучала, стал запугивать слушателей вселенским "горем".
Собственно, главное ноу-хау Высоцкого в этом и состоит – его крик парализует волю слушателя, лишает способности анализировать текст. Остается "чистая энергетика". Своего рода, гипноз. "Бандерлоги! К вам обращаюсь я…"
…"Парус" — стихотворение довольно раннее. 1967 года выпуска. Может быть, именно с него начался тот Высоцкий, которого мы знаем.
Живодёры
Когда какой-нибудь деятель культуры умирает "до срока" принято скорбно опускать очи долу и повторять ритуальную фразу: "Мы все виноваты в этом". В случае с Высоцким эта идиотская формула, как не странно, во многом справедлива.
Дело в том, что его судьбу определили мы – его слушатели. Это мы заставили его рвать связки, тянуть жилы, гонять на "Мерсе", давать по восемь концертов в день, пить, колоться и т.д. Мы на все это велись, а значит, не оставляли ему выбора. У него же не было таланта – ни литературного, ни артистического – у него была только "энергетика". А значит, или безвестность, или… публичный суицид. Пусть не мгновенный – растянутый на полтора десятилетия. Но разве от этого легче?
Не секрет, что Любимов притащил Высоцкого на Таганку, руководствуясь исключительно продюсерскими соображениями. Труппа была, мягко говоря, не в восторге от такого "приобретения". Но Любимова больше интересовало мнение публики.
Аллу Демидову как-то спросили об "игре Володи". Она долго подбирала слова и, в итоге, сказала примерно следующее: "То, что он делал в "Гамлете" – это не игра. Так не играют". Поняв, что сказала лишнее, Демидова аккуратно сместила акценты в сторону "уникальной самоотдачи".
Что же это за "самоотдача" такая, которая заменяла Высоцкому талант? Это готовность выйти на сцену и… убивать себя на глазах у публики – рвать голосовые связки, закатывать глаза, дергаться в конвульсиях, колоться за кулисами и… снова убивать себя на сцене.
Собственно, именно эта готовность приносить себя в жертву кровожадной публике и стяжала Высоцкому особый статус, делающий невозможным критический разбор его творческого наследия. "Человек ради нас разорвал себя на части, а ты его светлую память тревожишь, сука! Нехорошо!"
О своей роли в его жизни и смерти живодеры предпочитают не задумываться…
Без сухожилий
Высоцкий – это, конечно, экстремальный случай. Но сам метод покрытия дефицита таланта за счет "сухожилий" брали на вооружение многие плохие артисты, дослужившиеся до статуса "звезды". Фамилий не будет (не хочу ссориться с их поклонниками) – сами разберитесь "ху из ху".
При этом, следует отметить, что в творчестве количество иногда переходит в качество, а долгое пребывание в звездном статусе делает артиста, как минимум колоритной фигурой. У того же Высоцкого среди откровенной графомании и глупой пошлятины можно найти и вполне удачные строфы. Почему нет? Как известно, раз в год и палка стреляет. А образ Глеба Жеглова пользуется заслуженной народной любовью, хотя тут Высоцкий себя не убивал — Говорухин просто предложил своему приятелю быть самим собой перед камерой. Тот и был. (Спустя много лет тот же трюк с самим Говорухиным проделал Сергей Соловьев – предложил приятелю быть самим собой в "Ассе". Получилось не хуже, чем у Высоцкого.)
В ходе юбилейных торжеств некоторые поклонники артиста заявляли о его "популярности у молодежи", чуть ли не о "моде на Высоцкого". Достаточно очевидно, что это не так. Сам Высоцкий и его самоубийственный метод сегодня не актуален. По-моему, единственный, кто продолжает тупо его копировать – Никита Джигурда. Получается еще смешнее, чем у Григория Лепса (жаль Джигурду в последнее время по телевизору не показывают). Еще жестче с исполнительской манерой Высоцкого обошелся Гарик "Бульдог" Харламов…
Нынешняя "энергетическая бездарность" для покрытия дефицит таланта использует другие – неживодерские — способы. Например, Сергей Безруков борется за статус суперзвезды своими слёзными железами. Сухоруков и Меньшиков – таращат сухие глаза. Панин научился разговаривать совсем не открывая рта. Дюжева уже совсем невозможно отличить от Фернанделя. В ходу также пластическая хирургия (особенно по части пухлости губ).
Разве ж это жертвы?! Неужели никто не хочет повторить "подвиг Высоцкого"?
Да. Не хотят. Им не нужна "победа любой ценой". Вопрос о "цене" нынче – главный. Но не только это…
Публика за последние 30 лет изменилась кардинально. Самоубийцы-неврастеники ей больше не нужны. Уж лучше откровенная бездарность и "проходняк". Мы уж как-нибудь перебьемся без гениев. Оставьте себе свои "сухожилия" — нам они без надобности.
Нет спроса – нет предложения…
Люди испорченные "совком", уверенные в том, что все в жизни должно быть трудно, больно и неприятно, места себе не находят – все вокруг непрочно, зыбко, ибо ни под чем " не струится кровь ". Уже Путин, изображая "правителя России", не особенно старался демонстрировать "уникальную самоотдачу". На смену ему идет и вовсе какое-то "облако в штанах".
Очевидно, что все требования к власти давно уже касаются только стиля и риторики. Одним ласкает слух изоляционистко-державнический барабан, другим – гуманитарно-демократические скрипки. Но и тем и другим одинаково наплевать на то, что эта музыка маскирует. "Обмани меня!" – решительно требует от власти и патриот-государственник, и правозащитник. А власть не хочет их обманывать. Почему? Потому что населению это не нужно — а значит, власти не для кого стараться.
Люди не хотят, чтобы бездарный артист расплачивался с ними за свою бездарность кровью и потом. Пусть играет, как может, раз на сцену вышел. Завзятые театралы орут с галерки: "Ну ты бы хоть рожу себе расцарапал для приличия. Или на карачки встал!" А зачем?
* * *
Однажды Энрико Карузо давал концерт в Аргентине. Зал был забит скотопромышленниками в ковбойских шляпах и цыганских кожаных поясах. Как по команде они закурили сигары и открыли газеты: "Ты это… Давай, начинай. Мы готовы слушать".
Карузо не обиделся, не ушел со сцены, не призвал публику к порядку. Он просто запел. Через полторы минуты газеты были свернуты, а сигары – потушены. Перед ними был Великий Артист…
То, что публика сегодня пускает клубы дыма в газетный лист – это хорошо. Значит, она не покупается на фуфло, не провоцирует артиста на членовредительство. Она уважает себя и не собирается относиться всерьез к тому, что происходит на сцене. До тех пор пока на сцене не появится Великий Артист.
Оригинал этого материала опубликован на ленте «Назлобу.ру».
