Несть пророка
Несколько дней назад, была дата, о которой не вспомнил
практически никто. Это было 15 апреля. Говорили об Астрахани и Шеине, Пасхе и
патриархе, его часах – чем угодно еще.
Это была не круглая дата. Но это – день рождения Бориса
Стругацкого. Есть значительная часть общества, которая книги писателя Аркадия и
Бориса Стругацкого знает чуть ли не наизусть. Но
появились сегодня и те, кому эти имена даже и не слышал: в стране сегодня
вообще мало читают.
И многие из тех, кто книги Стругацких и читал – видят в
них лишь ее внешнюю форму: фантастику. Интересную и захватывающую. Одну из
лучших в мире – но лишь фантастику, лишь увлекательную литературу.
Лишь меньшая часть – видит в них глубокую философию. Но и
то – во многом лишь философскую литературу.
Может быть, играет роль то, что Борис Стругацкий – жив.
Может быть то, что он с Аркадием – и наши соотечественники и для большинства
читавших их – современники.
И общество не готово признать простую вещь – что перед
нами Великие политические мыслители. И то, что их политическая философия
изложена в художественной форме – само по себе мешает понять ее глубину. Хотя
на самом деле это ничего не значит: «Утопия» Томаса Мора бала по форме типичным
средневековым романом странствий. И почти таким же был «Город Солнца» Томазо Кампанеллы.
«Войне и миру» Толстого и романам Достоевского – никто не
отказывает в философском содержании мирового значения. Не говоря о «Что делать»
Чернышевского. Большая часть просветительской философии Вольтера изложена в его
пьесах.
Практически все, что написали Стругацкие – это
глубочайшие политико-философские и политико-этические произведения. Утопии. Антиутопии.
Критические утопии.
В этом году исполняется и 50 лет выхода их исходной и
базовой книге – «Полдень, 22 век». Развернутой утопии, написав которую
Стругацкие стали писать и о том, какие проблемы могут возникнуть в этом «Мире
Полдня» — мире построенного коммунизма. Потому в живом начале не может не быть
проблем и противоречий – иначе оно станет мертвым. И писав об этом – они стали
писать и о том, что мешает к этому миру идти – и как сложно может оказаться к
нему идти.
Кто то — считал их диссидентами – и их критические романы
– тот же «Обитаемый Остров» — пародией на Советский Союз того времени. На деле
это не так – потому что мир, описанный в этом романе – это скорее мир
современной России. Да и сам Борис Стругацкий писал, что это – роман о стране
проигравшей войну – какой СССР во времена написания романа явно не являлся.
«Некогда эта страна была значительно обширнее».
Они подписывали письма в защиту Синявского и Даниэля – и
в ряде подобных других ситуаций – но никогда не публиковали по своей воле свои
романы за границей – считая для себя это морально не допустимым. И искренне
негодовали, когда их рукописи пиратски публиковал там профашистский «Посев» без
их спроса.
И видя, что движение к миру их идеала, «миру, в котором
им хотелось бы жить» явно начинает тормозиться – писали и о том, что мешает к
нему двигаться – и о том, в какой ловушке можно оказаться
испугавшись движения к нему. Отсюда целый ряд их антиутопий – их «Проклятые
миры»: Сарракш, Гиганда,
«Град обреченный».
Последний они написали, находясь по их словам, в
состоянии идеологического вакуума, опасаясь, что до создания коммунизма –
далеко, но не считая возможным «принять буржуазную
идеологию, осознавая ее ущербность». И написали его об ужасе существования в деиделогизированном мире. Кстати, уже в прошлогоднем
интервью на вопрос о том, с каким из их Миров он соотнес бы сегодняшнюю Россию,
Борис Стругацкий ответил: «С миром Фрица Гейгера». — Это «Град обреченный» в
той стали, когда его безумие и распад прекращены твердой рукой совершившего
переворот автократора, установившего порядок,
накормившего жителей.
Справившегося с влившимися на Град катастрофами – но как
понимает сам Фриц – в котором явно что-то не в
порядке. Потому что нет целей. Нет смыслов. Нет искусства и ценностей.
И тот, кто однажды испугается идти вперед и вверх, идти в
Будущее – будет обречен идти по кругу – зажатый между
скалой и обрывом – и никогда никуда не придет.
А Будущее – оно, по мысли Стругацких, может оказаться
совсем не таким, каким мы были готовы себе его представить – и еще нужно уметь
его узнать.
Борис Стругацкий не скрывает, что последние двадцать лет
он сознательно голосовал за самые рыночные партии – считая, что рынок нужен,
чтобы обеспечить материальное изобилие. Но он никогда не скрывал и того, что не
считает материальное изобилие главным – потому что если не будет «высокой
теории воспитания», способной воспитать Нового Человека – то человек Мира
Потребления – так и останется либо
«желудочно-неудовлетворенным кадавром», жадно, пока
не лопнет, пожирающим селедочные головы – либо станет «гением-потребителем» —
который хочет всего и сразу — и в этом стремлении, соединенном с всемогуществом
– готов уничтожить мир.
И, как он сам писал в последние годы – «Идеалы остались
прежними» — как и полвека назад: Мир Полдня, в котором живут свободные и добрые
люди, ни от чего не способные получать больше радости и наслаждения, нежели от
своей работы. От любимого труда. Сущностно – это куда
ближе к исходным представлениям классиков коммунизма, чем многие трудно
читаемые абзацы более поздних партийных документов. И как коммунистические
мыслители – Стругацкие ни в чем не уступают ни Мору, ни Кампанелле. И, по
большому счету, во временном отношении после Маркса, Энгельса, Ленина (Кто-то
скажет, что Сталина, кто-то – не согласится) – Стругацкие самые крупные коммунистические
мыслители в истории.
Но дело даже и не в том, коммунисты они или либералы.
Дело в том, что это величайшие мыслители, причем родившиеся и творившие в нашей
стране. И один из них – к счастью жив. Ему исполнилось 79 лет – и нужно сказать
то, что есть на самом деле – и отрыто признать их великими политическими
философами, а не только писателями-фантастами.
И найти способ публично хотя бы к его 80-летию публично и
официально отпраздновать этот юбилей, как национально значимую дату нашей
страны. возможно – объявив
2013 год годов Братьев Стругацких.
Оригинал этого материала опубликован на ленте АПН.
