О воздушных зефирах

Как известно, чем ближе к выборам –
тем звонче птицы щебечут, тем солнце сияет ярче, и тем отзывчивее и
доброжелательнее становятся единороги. Ну, не вот уж совсем, а так –
туда-сюда-обратно. Бывает, выдается у них даже свободная минутка, чтобы
перемолвиться словечком с Народом и эдак дружелюбно ему подмигнуть. Мол, ты
хоть ничего и не понимаешь, Народ, но не печалься зря – я понимаю вместо тебя,
и потому все пучком, а утро вечера мудренее.

Народ, как водится, соображает туго
и в дружелюбных подмигиваниях не разбирается: все ему мерещится обидная
издевка. «Глаз, — говорит он, — не так сморщился при подмигивании, и рот криво
вверх подтянулся – больше похоже на гадкую ухмылку». Но при всей своей простоте
и скудоумии даже и Народ замечает, что иные из единорогов день ото дня все
больше напоминают по имиджу Санта-Клауса — только что в оленьей упряжке не
ездят, а так – и в колпаке, и в гетрах в полоску пеструю, и борода белая да
кудрявая, и большой мешок за плечами. От эдаких трансформаций Народ начинает
мучиться всякими нелепыми домыслами.

— Поначалу тока Кондрат точился
медом, — перешептывается Народ, — а нынче и Голова Сорочинский-Ярмаркин туда же
подался. К чему бы все это? Предвкушает что ли, как еще кусок от Города
отожрет, и блаженно ему, что пока что никто не ведает, где именно и насколько
выгодно? Будут нам слезы, а его супруге — новые бусики…

Ну, Народ – он темный, как
известно. Какой с него спрос? Сущее дитя неразумное, только на то и годится,
чтобы брать с него налоги. И надо же такому случиться, что по недомыслию
странному в Конституции прописано, будто Народ может выбирать на выборах! Над
эдаким анекдотом даже куры обхохочутся.

Ну ничего, нелепость эта вполне
поправимая. За Народом только хороший догляд нужен и строгое воспитание – с
ремнем и крошками недорогих печенек. Тогда Народ такой покладистый становится,
и будто бы даже умнеет – в глаза заглядывает, будто косточку просит, ну сущий
пудель дрессированный: хочешь – на задних лапках походит, чтобы гостей
позабавить, хочешь – тапки хозяину принесет… При желании договориться с
Народом — всегда можно, а для плохо поддающихся воспитанию изобретены
специальные ошейники: чем больше собачка тявкает – тем сильнее ей сдавливает
горло. Просто, надежно, проверено.

Да только все эти строгости – они
для крайних случаев, а Народу ласка нужна. Иной раз ласкового слова – уже
довольно, чтоб деморализовать Народ: с непривычки оглушает не хуже обуха. При
наличии известной доли фантазии иные из оглушенных способны сами убеждать себя
во внезапном перерождении хоть повелителя градов и громов, хоть блуждающего меж
мирами Головы Сорочинского-Ярмаркина.

Оглядывается Народ по сторонам и
видит, что день ото дня и сахару, и соплей, и витиеватых фразок все прибывает.
В воздухе витает предчувствие того, что вот-вот начнут выпекаться свежие
воздушные зефиры. И ничего, что у Народа пока не наблюдается аппетита: всего-то
и надо раз-другой заставить проглотить насильно, а там, как водится, аппетит
появится во время еды.