Осенний постмодерн Приднестровья
Непризнанные государства
Авраам Шмулевич беседует о нынешней
ситуации в Приднестровье и перспективах разрешения конфликта с приднестровским
литератором и независимым журналистом Романом Коноплевым, владельцем
неправительственного агентства DNIESTER.
А.Ш.: Роман, что изменилось в Приднестровье за период после отстранения
от власти Игоря Смирнова, что всё-таки произошло на самом деле тогда, и что
происходит сегодня?
Р.К.: С момента отстранения от
власти Игоря Смирнова для Приднестровья начался новый отсчёт времени. Произошла
смена поколений, просто где-то в СНГ это случилось раньше, где-то перемены
запоздали, и проходили с определенным надрывом. Нечто подобное случилось в
Тирасполе. На смену политикам постсоветской волны, вроде украинского Кучмы и
молдавского Лучинского, приходят свои Януковичи. В
Приднестровье население выбрало вместо Смирнова представителя относительно
молодого поколения – Евгения Шевчука.
Стараниями предыдущего руководства,
которое усиленными темпами 20 лет затаптывало любые политические инициативы,
заглядывая в рот Смирнову, на последних президентских выборах особой интриги не
произошло. Люди выбрали того, кого активно раскручивали местные СМИ в период
правления Смирнова – того, кого сам Смирнов длительное время растил себе в
преемники.
Удивительно и то, что российские
чиновники также приняли участие в судьбе этого уже немолодого человека – он
мелькал на съезде «Единой России», в компании высокопоставленных кремлёвских
персон… Помнится, и в мой адрес летели шишки — за
критику этого же самого Шевчука, когда он предлагал законодательные новации по
введению жесточайшего прессинга против СМИ. Ещё тогда я предсказывал, что перед
нами отнюдь не демократических взглядов интеллектуал, а всего лишь бывший
милиционер, с соответствующим набором ценностей.
Так что выбор населения был по сути
безальтернативным. Это был запрограммированный последним десятилетием выбор
народа, с той лишь разницей, что примерно за год до этих самых президентских
выборов Шевчук порвал со своими кураторами в Кремле, в бизнесе и в местных
политических кругах. Порвал тогда, когда ему, уже широко известному, с фамилией-брэндом в местных кругах, предложили отойти в
сторону, и помочь другой, малоизвестной персоне.
К тому ж, многие помнят, — Смирнова
начал активно топить Кремль, он стал неприемлемой фигурой для Москвы, и эта
«принципиальная позиция» обернулась тем, что кураторство Москвы в любых формах
отныне не является приемлемым для Приднестровья. Со всеми вытекающими из этого
последствиями – в том числе отсутствием обещанных масштабных финансовых
вливаний. Они были обещаны под победу прокремлёвского
кандидата – Каминского. Сейчас помощь заключается в небольших целевых траншах
на поддержку пенсионеров и детских учреждений. И на этом, пожалуй, всё.
Сегодня Шевчук и его пропагандисты,
монополизируя политплощадку в Приднестровье, пытаются
слить всех своих оппонентов в общее ведро с вывеской «ретрограды» и «смирновцы». Это очень удобно, позиционировать себя самым
прогрессивным, ему хочется быть в глазах избирателей «таким как Путин». Но пока
очевидно, что у него много времени уходит не на решение проблем экономики, не
на преодоление коррупции, а на борьбу с независимым мнением. Это крайне опасные
тенденции, далёкие от реалий, которыми живут цивилизованные государства.
А.Ш.: Каковы были первые шаги Евгения Шевчука? Он что, не пророссийский политик, разве такое вообще возможно в ПМР?
Р.К.: Первым делом Шевчук избавился
от опеки россиян – раскассировал старую спецслужбу – МГБ. Её начальник Владимир
Антюфеев был со скандалом уволен, затем в ночь на 24
января 2012 у него под дверью в подъезде девятиэтажки
была взорвана граната, при этом камеры, фиксировавшие двор, сигнал с которых
идет на пульты охраны республиканского банка, эти самые камеры были заботливо
отключены за 5 минут до взрыва. Все эти манипуляции происходили в полвторого
ночи, банк в тот момент был уже под контролем новой власти. Следствие по делу о
взрыве новые спецслужбы грамотно завели в тупик и развалили. Антюфеев по понятным причинам оказался в России, а в
Приднестровье по нему одно за другим возбуждаются уголовные дела, наверное,
чтоб не вздумал возвращаться обратно.
У Антюфеева
есть старинный оппонент, который дружит с новой властью, — бывший сослуживец
генерала Лебедя – Бергман. Сегодня он является спецпредставителем президента
ПМР в России, максимально близок к новой власти. Возможно, он пытается
исполнять роль «серого кардинала».
Говорить однозначно, что в
Приднестровье, например, «антироссийские» политики стоят у руля, — нельзя. Они,
все как один, могут часами рассуждать о своей любви к Таможенному Союзу,
накалывают на праздники Георгиевские ленты, они очень любят, когда выходят имиджевые статьи, где их сравнивают с Владимиром Путиным. В
принципе, они ведут себя как идеальные, типичные СНГ-шные
жулики, грантополучатели и потенциальные распильщики российских денежных средств, тем самым намекая,
что готовы брать, как все берут, и так далее… Не
секрет, что ведомства, отвечающие за зарубежье в РФ, — это эшелонированная
коррупция. Вполне возможно, со временем они о чём-нибудь да договорятся, и
будут дружно устраивать жизнь своих близких. Кто-то
заработает в Москве, кто-то в Кишиневе, кто-то в Тирасполе… Удобная, уже
классическая схема.
Правда есть и другой фактор –
Миссия ОБСЕ, которая сегодня играет главенствующую роль в переговорном процессе
между Кишиневом и Тирасполем. ОБСЕ активно продвигает тему объединения под
собственным кураторством. Европе не нужна эта горячая точка, они готовы
инвестировать некоторые деньги, оказывать консультативную помощь, поддерживать
инфраструктуру. К тому же в регионе – как в Кишиневе, так и в Тирасполе, — с
ОБСЕ никому не хочется ссориться, это влиятельная структура, и кто знает, —
быть может, она переживёт не только ПМР, но и Молдову как государство.
А.Ш.: Разве возможен такой вариант?
Р.К.: Традиционно
молдавско-приднестровский регион не может существовать в отрыве от какого-либо
крупного игрока. Если Россия со своей бесконечной коррупцией и метаниями
загоняет себя в статус региональной державы, ей на смену выдвигается Румыния со
своими имперскими амбициями. И кто знает, быть может
спустя 5-10 лет Транснистрия, это румынское название
земель «за Днестром», будет автономией в составе Румынии и, соответственно,
Евросоюза…
А.Ш.: И такое возможно?
Р.К.: Вполне. Несмотря на видимое
сопротивление крупных мировых игроков, на недовольство ЕС и на боязни Украины,
как вариант это вполне вероятно. Молдове трудно одной, в особенности, когда
рядом живет родственный этнос, идентичный по большинству критериев, к тому же
страна-член Евросоюза.
В Молдове есть внутренние силы,
которые пытаются поддерживать «молдовенизм» — продукт
пропагандистской машины сталинского СССР. Но эти силы уже находятся на
политической обочине. В Приднестровье пока ещё не звучат публично, на ТВ,
позитивные темы про Румынию, но население, имеющее корни, время тоже зря не
теряет. Молодежь Приднестровья достаточно активно приобретает болгарские и
румынские паспорта, потому что это ворота в ЕС. Это возможность получать там
образование, ездить на работу. Политики, которые надеются получать деньги в
Москве на свою деятельность, конечно, не говорят об этом вслух. Но эти процессы
идут, и они вполне естественны – пространство не терпит пустоты. Особенно, если
речь идет о пространствах в центральной части Европы.
А.Ш.: А как же Украина? Неужели она не имеет интереса заменить собой
российское влияние?
Р.К.: Отчасти это происходит. Есть
информация, что нынешнее руководство Приднестровья активно консультируется с
Киевом, а представители украинской разведки сейчас включили Приднестровье в
зону своего особого интереса. Появлялись сведения и о том, что сегодня
спецслужбы Приднестровья ориентируются в первую очередь на Киев, а не на
Москву, как раньше. По сути, выходит, что сегодня они уже являются своего рода
неформальным филиалом украинских компетентных структур.
У Украины, безусловно, есть
опасения по поводу активности Румынии. Власти Румынии занимаются паспортизацией
на территории Украины – в местах компактного проживания румын, и не только.
На гражданство Румынии могут
претендовать лица без различия национальности, чьи предки проживали на
территории, находившейся в годы борьбы с нацизмом на землях, подконтрольных
румынской армии. А это, замечу, не только Приднестровье, но и Одесская, и
Николаевская области Украины. Так что интерес Украины к Приднестровью далеко не
праздный, он обоснован страхами, но в отличие от прошлых лет, когда можно было
рассказывать молодежи про румынские плётки, сегодня эти пропагандистские сюжеты
не приносят результата – паспортизация идёт полным ходом. Украина в глазах
молодежи — меньшая ценность, чем паспорта Евросоюза, молодежь выбирает себе
возможности. Она не верит разговорам своих политиков «про Родину», и тому
подобное, поскольку видит, как эти политики живут сами, где отдыхают, и так
далее. Да и румыны не жалеют инвестиций на мероприятия в своём ближнем
зарубежье.
А.Ш.: При каких обстоятельствах тебе пришлось уехать из Приднестровья?
Р.К.: Наше издание активно освещало
предвыборную кампанию в республике. Вплоть до того, что смирновские
пропагандисты на гостелеканале в наспех снятых
«страшилках» несколько раз демонстрировали мою физиономию и скриншоты
нашего агентства, как некие «оранжевые» силы. Были тревожные моменты и в период
выборов, и после них. Мы не жадничали – давали возможность высказаться разным
политическим силам. Когда начались реформы в спецслужбах, этот процесс мы тоже
освещали достаточно широко, нетипично для местных изданий. Аналогично – по
взрыву гранаты под дверями экс-министра госбезопасности.
В результате новая администрация и
новые спецслужбы решили развлечь себя конспирологическими
теориями. Меня назначили одним из потенциальных «заговорщиков». Для
нейтрализации выбрали подходящий момент – в одной из статей я сравнил Шевчука с
ослом. Буквально, написал, что в таких-то случаях президент поступил «как лев»,
а вот в этих, имея в виду его новации в экономической сфере, — «как осёл». Для
руководства спецслужб эта фраза оказалась зацепкой. После согласований на
местечковом «высшем» уровне, было принято решение прицепиться, с последующим
уголовным преследованием по статье «Клевета» в местном УК.
Здесь как раз, накануне, полгода
провёл в тюрьме по аналогичной статье украинец, автор листовок против Шевчука,
арестованный в ходе выборов. Ему дали реальный срок, отпустили лишь под жестким
внешним давлением. Так что и нам было не до шуток. События развернулись в стиле
американских экшенов.
За несколько дней до Пасхи, а
точнее 11 апреля, мне позвонил весьма информированный источник, и сообщил о
претензиях ко мне относительно «осла», и о том, что у меня есть 40 минут, чтобы
покинуть республику. Я выехал немедленно. Жена осталась паковать наши вещи, и
выехала через час, с отцом. Правда ей пришлось пережить короткую, но бурную
«осаду» с барабанным боем руками и ногами в дверь, пока, видать, господа из
спецслужб не прояснили по своим каналам, что опоздали — меня на территории
республики уже нет, и не удалились восвояси. Странная история произошла с моим
заграничным паспортом – из него были вырваны две страницы. Так и не ясно кем –
либо это дело рук приднестровских органов во время досмотра на границе, либо их
коллег из Украины, в адрес которых я как-то в одной из последних на тот момент
публикаций нелестно обошелся насчёт их унизительного попрошайничества
на российско-украинском участке…
Такая вот, весьма неприятная
история. Она, как оказалось, получила продолжение — в
виде повышенного интереса в мою сторону со стороны агентуры КГБ ПМР, регулярно
на горизонте всплывают различные мрачные люди, загадочные звонки, настойчивые
предложения посетить Тирасполь. Там недавно похожая история возникла с одной из
бывших представителей администрации Смирнова – главой Центробанка Ионовой. Её пригласили, вроде как, на новую должность –
заманили, теперь сидит в тюрьме.
В политике я уже не первый день,
так что вижу, что моя деятельность новое руководство ПМР весьма раздражает.
Дошло до того, что наш портал пережил DDOS-атаку, затяжную, почти в месяц.
Параллельно злоумышленники пытались создать сайт-дублёр с какими-то
откровениями, якобы от моего имени. В общем, новые власти начали свой путь с
весьма криминальных проделок. Боюсь, что криминальная деятельность
в конце концов станет их основным занятием. Выжимание денег, и всевозможные понты на тему любви к России.
А.Ш.: А как складываются отношения у Евгения Шевчука с Молдовой?
Р.К.: Блестяще. В Молдове он
суперпопулярный политик, прикоснуться к которому для всех тамошних политических
игроков считается большой удачей. Его считают антагонистом Москвы, человеком,
который победил Кремль. Что ж тут гадать, в Молдове его считают «своим», тем
более что он избрал для республики тактику мелких шагов в сторону Кишинева. Это
сейчас реализуется на практике. Молдавские таможенники уже работают на
территории Приднестровья, осенью закончатся все нюансы по демаркации приднестровско-украинского участка, и там могут появиться
совместные украино-молдавские посты. Таким образом, ОБСЕ и Украина аккуратно
прижимают Приднестровье к Молдове. Украина тем самым, я думаю, надеется
обеспечить себе поддержку со стороны ЕС от экспансии румын.
На самом деле, для приднестровцев
не так уж страшно объединение с Молдовой – тем более что больше половины из них
уже имеют молдавские документы. Остальные, если понадобится, оформят тоже
какие-нибудь. Есть различные встречные нюансы, связанные с тем, что нынешняя
Молдова не конечна в своём статусе. У неё нет внутренних стержней для
государственности, — она может существовать лишь как часть большого
пространства. Россия уступает этот регион – значит, пространство будет
румынским. Украинским оно не будет – это совершенно точно.
А.Ш.: Так возможна ли «сдача» Приднестровья?
Р.К.: Приднестровье сегодня лежит в
экономическом штопоре. Ситуация очень тяжелая. К тому же она усугубляется
перекосами в сфере гражданских прав и свобод. Нынешнее руководство не понимает,
что существует другая совершенно модель, что есть Европа, у которой можно
многому научиться, как обеспечивать приток инвестиций, как гарантировать
свободу и безопасность.
По сути, молодое поколение у
власти, на большой процент состоящее из эдаких полукриминальных
элементов, — по обоим берегам Днестра, отмечу, — получило в свое ведение
авторитарную модель. В Молдове она осталась после отстраненного от власти
Воронина. В Приднестровье – после свержения Смирнова. Ломать эту модель – не
выгодно ни Филату у себя в Бессарабии, ни Шевчуку – у
себя в Приднестровье. Она же удобна! Можно решать свои вопросы, можно держать
всех в кулаке и тешить собственное самолюбие. Но и Молдова, и Приднестровье
сегодня – в плачевном экономическом состоянии. И в трудный момент им
понадобится плечо. Поскольку в дружбе Кишинева и Тирасполя всегда будет
доминировать столица, плечо это будет румынским.
Говорить о какой-то принципиальной
«сдаче» не вполне корректно. Да, есть некоторые странности в действиях тех, или
иных чиновников в Приднестровье, уступки по мелочам, которые лишены встречного
импульса… У меня есть ощущение, что нынешние власти
ПМР вынуждены идти на поводу у внешних игроков. Они имеют обязательства самые
разные, порой взаимоисключающие. Они имеют давление на себя. И это давление
будет нарастать – ОБСЕ наращивает активность, Москва получает моральное
утешение, Киев получает рычаг давления на Румынию, так что у Шевчука при всём
желании дальше оставаться самым главным на этом участке земного шара вряд ли
будут шансы сохранить свой авторитет и власть на долгое время.
А.Ш.: И что будет дальше с ПМР? Какова будет роль Москвы? Будет ли
федерализация?
Р.К.: Если ничего радикального не
произойдет, то роль Москвы будет минимизирована до нуля в ближайшие месяцы.
ОБСЕ дожмёт ситуацию до конца за год-полтора, Приднестровье свалится в Молдову.
Русские войска уйдут, как было в бывшей Югославии. Разумеется, ни о какой
федерализации речь идти не может. Как максимум возможного,
Приднестровье получит особый статус по аналогии с Гагаузией.
Сейчас в ПМР бродят разные конспирологические теории на счёт, якобы, кулуарных
договоренностей Меркель и Путина. Якобы, Германия всё
возьмёт в свои руки, и объединит Молдову. Россия получит утешительный бонус в
виде этого ярлыка «договорились Меркель и Путин»,
хотя я сильно сомневаюсь, что Путин на эту тему договорился с Меркель.
Если говорить о судьбе населения,
не касаясь геополитики, то перспективы отнюдь не радужные. Сегодняшнее
Приднестровье – это, в основном, пенсионеры. При соединении с Молдовой там
будет много проблем с документированием. Это, конечно, не все проблемы. В
отличие от Гагаузии, где гагаузы являются сплоченной
этнической общиной, в Приднестровье общины существуют лишь в умах так
называемых «лидеров». И если добавится националистическая компонента, поплывут
какие-нибудь застарелые обиды, славянам будет нелегко, и вряд ли комфортно.
Самое же удручающее заключается в
том, что Молдова, как и Приднестровье, пусть и со своими особенностями, где-то
более прогрессивными, где-то пещерными, в связке — напоминают Украину при
Януковиче. Олигархи, которые манипулируют политиками, политики, готовые легко
переступать через гражданские свободы и международное законодательство, когда
это нужно, мафия, кумовство, и совершенно нищее, тёмное и бесправное
большинство, которым легко манипулировать на фоне безответственных обещаний.
На мой взгляд, у Румынии больше чем
у кого бы то ни было энергии и амбиций «заниматься» этой территорией, и этот
фактор стоит учитывать тем, кто планирует там жить дальше. Россия в регионе
сегодня присутствует лишь номинально. Вряд ли европейцам будет интерес долго
ковыряться в местечковых дрязгах, как только до
чего-нибудь Кишинев и Тирасполь договорятся, о здешних краях все сразу забудут.
Вот тогда и начнётся настоящая серая реальность, унылая и бесперспективная.
Когда не понятно, чья это провинция – Румынии, Украины, или всё-таки России…
И каждый маленький царёк, как
обычно, будет видеть себя могучим диктатором и Дэн Сяопином местного розлива.
Правда вместо экономических реформ население, как правило, будет слышать
смешные байки, как их кумиры на полусогнутых, с протянутой ладошкою отираются
по коридорам администраций Бухареста, Москвы и Брюсселя с просьбой подбросить
хоть чего-нибудь по мелочи, да зиму пережить… А потом
выдать свое попрошайничество за крупные дипломатические успехи и экономические
достижения устами придворных журналистов… Полный, как говорится, постмодерн…
