Политические партии на региональных выборах. Часть IX
Какие основные сюрпризы принесли эти выборы? В каком регионе они дали наиболее неожиданные результаты?
Результаты этих выборов были предсказуемыми и непредсказуемыми одновременно. Точнее так: их легко было предвидеть «на расстоянии», скажем, весной нынешнего года. Тогда было ясно, что «Единая Россия» постарается удержать позиции, завоеванные ей с октября 2005 г., и что она вполне в силах это сделать.
Собственно говоря, именно так ставило свои задачи и руководство партии: не менее 45 % по партийным спискам и не менее двух третей одномандатных округов. Однако в последние месяцы в экспертном сообществе возникли серьезные сомнения в реализуемости этих установок. Кампания «Единой России» была невыразительной, довольно бессодержательной; акцент на «национальные проекты», которые большинству российских граждан не дали никаких осязаемых результатов, явно не оправдывал себя. Соответственно, и ориентиры «Единой России» в этой кампании все чаще ставились под сомнение.
Я не думаю, что эти сомнения были ошибочными. Убежден, что ход кампании был переломлен в ее последнюю неделю, и причиной перелома стали действия, предпринятые российскими властями против Грузии и грузинских граждан в России, причем пиком этой информационно-пропагандистской кампании стало известное выступление Владимира Путина, в котором было упомянуто «коренное население». Это выступление, увенчав последнюю предвыборную неделю, сыграло, на мой взгляд, решающую роль в мобилизации ключевых эмоций и идеологем, поддерживающих «Единую Россию» в электорате: гордости за современное российское государство (тут сработала грузинская история) и веры в то, что это государство готово защитить «простого человека». Правда, эту заслугу трудно приписать «Единой России» как таковой.
В итоге, все сложилось для «Единой России» если не лучшим образом, то, безусловно, близко к тому. Намеченные 45 % не были, правда, достигнуты в Карелии, Астраханской, Новгородской и Свердловской областях, но и там партия была близка к цели — худший результат, в Астраханской области (38.6 %), лишь немного не дотягивает до заданного. Абсолютного большинства «Единая Россия» не достигла только в законодательных собраниях Тывы и Свердловской области — в последней она получила половину разыгрывавшихся мест. Если говорить об отдельных регионах, то самой большой неожиданностью стал Приморский край, где «Единая Россия» получила 48.3 % голосов. Разумеется, приморский губернатор Сергей Дарькин заслужил поощрения своего партийного начальства. Объективно говоря, дела в Приморье в последние годы идут лучше, чем в период «войны всех против всех» в 1990-х, но надо было еще привязать восприятие этого улучшения к голосованию за партию власти. Удалось.
Результаты выборов в Тыве (46.3 % голосов за «Единую Россию» против 32.5 % за Партию жизни) следовало бы признать удивительными, если бы по поводу происходящего в Тыве было принято удивляться. Говоря более серьезно, широкомасштабный конфликт внутри региональной правящей группы зашел там так далеко, что административные механизмы, ранее работавшие исключительно на «Единую Россию», на этот раз сработали на обе противостоящие фракции. Так что загадка двухпартийности в Тыве (а по итогам выборов «Единая Россия» и РПЖ получили там по 14 мест из 31) раскрывается просто.
Почему Партия Пенсионеров во многих регионах набрала намного больше, чем ей давали эксперты? Повлияло ли на ее результаты объединение с Партией жизни?
Я думаю, что шумиха по поводу объединительного проекта способствовала некоторому повышению общественного внимания ко всем трем его потенциальным участникам, причем к РПЖ и «Родине» — в большей степени, чем к РПП. Но посмотрите на результаты «Родины»: она преодолела барьер только в Астраханской области, где ее впечатляющий успех (16.1 % голосов) является личной заслугой Олега Шеина.
Полагаю, что распространенный скепсис по отношению к РПП (который я частично разделял) был связан с неверием большинства экспертов в способность партии под руководством Игоря Зотова вести эффективные избирательные кампании. Казалось, что с уходом Валерия Гартунга партия вступила в полосу упадка, и это как будто подтвердили довольно слабые результаты РПП весной нынешнего года. Закончившаяся кампания, однако, показала, что на Гартунге свет клином не сошелся. У РПП есть свой избиратель, который, как выяснилось, по-прежнему за нее голосует. Ведь в большинстве регионов она получила примерно такие же результаты, как и на предыдущем пике своего электорального успеха (октябрь 2004 — май 2005 г.): от 9.1 % в Приморье до 12.1 % в Карелии. Совершенно выдающимся на этом фоне выглядит успех РПП в Свердловской области — 18.8 % голосов. Такой результат — не беспрецедентен: ранее нечто подобное происходило в Магаданской и Нижегородской областях. Но, конечно, каждый из таких случаев требует особого объяснения.
Я думаю, что в Свердловской области, где основным содержанием кампании был конфликт между губернатором Эдуардом Росселем (и «Единой Россией») и депутатом Госдумы Евгением Ройзманом (и РПЖ), произошла вот какая коллизия: «Единая Россия» в ходе кампании подверглась широкомасштабной дискредитации сама, но при этом основательно вымазала грязью и РПЖ, при том что другие федеральные партии, ЛДПР и КПРФ, никогда не пользовались в регионе особой популярностью. Это оставило «бесхозными» массу избирателей, которые иначе проголосовали бы за «Единую Россию». К тому же явка была очень низкая, а при низкой явке доля пенсионеров среди избирателей особенно велика.
Есть ли за такими явлениями какая-то фундаментальная динамика? Возможно. На фоне сохраняющейся общей стабильности в условиях социального порядка, многие аспекты которого вызывают у избирателей негодование, возникает некий спрос на политическое предложение, связанное с артикулированной аполитичностью. В современной российской политике РПП представляет такое предложение наиболее явно.
Но могут быть и другие варианты. Скажем, в Новгородской области больше 11% набрала «Свободная Россия». При этом в родной Свердловской области она выборы проиграла — в значительной мере, на мой взгляд, потому, что продолжила свою затянувшуюся игру против «старых правых» в лице «Яблока». А в Новгородской области «старых правых» просто не было, надо было выдумать что-то новенькое. Вот они и выдумали проект «без политики», исключительно позитивненький, за все хорошее, а главное — за бурный экономический рост. Мне кажется, что подобные проекты при сохранении нынешней социально-экономической ситуации могут и дальше появляться, хотя долгосрочной перспективы у них нет. Да и краткосрочная довольно сомнительна: голоса-то они берут в основном у «Единой России». Конечно, базовый электорат Партии пенсионеров был в свое время отобран у КПРФ, но расширяться ее ниша может только за счет партии власти (что, собственно, выборы в Свердловской области и показали вполне наглядно).
Провал КПРФ и ЛДПР. Почему их результат оказался куда менее убедительным, чем ожидалось?
Что касается КПРФ, то она, в действительности, выступила вполне достойно. В Чувашии и Еврейской автономии она преодолела пятнадцатипроцентный рубеж, оказалась близка к нему в Новгородской области (где этого никто не ожидал), очень прилично выступила в Карелии, Приморье и Астраханской области. Довольно слабый результат в Свердловской области был предсказуемым, а в Тыве биполярное противостояние между «Единой Россией» и РПЖ оттеснило все остальные партии на периферию общественного внимания. Настоящая неожиданность — это очень плохой результат в традиционно «красной» Липецкой области, 10.7 %. Это — урок Зюганову: не играй в игры с партией власти. Время прошло. Милостыню все еще дают, но очень скупо, и КПРФ — не первая на раздаче.
Что касается ЛДПР, то для ответа на вопрос о причинах ее неуспеха нам надо вернуться к началу разговора и вспомнить вечную истину: если в одном месте прибудет, то в другом на столько же убудет. Коль скоро «Единая Россия» смогла удержать свой уровень поддержки за счет мобилизации тяги избирателей к сильному государству, защищающему «коренное население», то потерять поддержку должна была партия, для которой эта тематика составляет основу публичной самопрезентации. Так что я бы не стал возлагать всю ответственность за провал на Жириновского. В каком-то смысле, ему просто не повезло.
Но доля его вины все-таки есть. Люди, голосующие за ЛДПР, поддерживают сильное государство и имперские амбиции и, в общем, негативно относятся к социалистической модели. Но при этом к носителям власти в современном российском государстве — если не считать президента — они не испытывают никакого доверия, да и вообще не любят «начальников». До сих пор Жириновскому удавалось проецировать образ «народного политика», человека, достигшего вершин власти, но который при этом остался в ней чужим. Боюсь, что в этом году лидер ЛДПР предстал перед своими избирателями слишком респектабельным, слишком системным.
Впрочем, говорить о закате партии было бы явно преждевременно. ЛДПР всегда выступала на региональных выборах менее успешно, чем на федеральных. Причин — две: другая структура электората (избиратели ЛДПР — сравнительно молодые) и довольно малая способность адаптироваться к местным политическим условиям. С декабря 2003 по март 2006 г. средний результат партии на региональных выборах был 8.5 %. Этого вполне достаточно, чтобы преодолеть пятипроцентный барьер, но слишком близко к семипроцентному. Семи процентов ЛДПР и раньше не набирала примерно на каждых третьих региональных выборах. С другой стороны, пятипроцентный барьер и сейчас оказался ей по силам в шести из девяти регионов. Так что перспективы у этой партии по-прежнему есть. Но, повторяю, первый звонок уже прозвучал. Если Жириновский хочет выжить в современной российской политике, ему надо дать своим избирателям повод верить, что он по-прежнему с ними, а не с чиновниками. Это, вообще говоря, весьма доверчивые избиратели, но хоть какой-то повод им все-таки нужен.
Есть ли существенная разница в электоральных предпочтениях и электоральном поведении между местными выборами и федеральными? Почему при федеральном рейтинге в 1 % РПЖ набрала такое количество голосов на региональных выборах?
Было время, когда сама такая постановка вопроса показалась бы неуместной. Региональные выборы — если на них вообще обращали внимание — рассматривались как некая совершенно особая реальность, не имеющая к общероссийской политике вообще никакого отношения. После введения в регионах смешанных избирательных систем, а в особенности — с появлением «единых дней голосования», этот подход сменился на прямо противоположный. Теперь региональные выборы часто рассматривают как «репетицию» федеральных, в особенности, когда они не за горами.
И это правильно, если видеть в региональных выборах тренировочную площадку для партий и кандидатов. Но это совершенно неправильно, если считать, что результаты региональных выборов — даже через короткий срок — можно повторить в общероссийском масштабе. Региональные выборы, по определению, имеют дело с местными проблемами и конфликтами. И если в России искусственно установлены ограничения на публичную презентацию местной проблематики в ходе региональных кампаний (сначала от участия в этих кампаниях были отстранены региональные организации, а затем и избирательные блоки, которые частично взяли их функции на себя), то ведь сама-то эта проблематика никуда не делась. Конечно, успех федеральной партии на региональных выборах существенно зависит от ее общероссийской популярности. Но даже при отсутствии таковой можно добиться успеха, если рекрутировать в партию влиятельных местных политиков и сделать ее выразительницей каких-то местных проблем.
На этом приеме и была построена тактика РПЖ в нынешней кампании. Взять ту же Тыву, где в РПЖ оказались наиболее влиятельные законодатели, а содержание ее кампании составляла критика непопулярной региональной власти; или Карелию, где список РПЖ возглавил экс-глава республики; или Свердловскую область, где Евгений Ройзман и Александр Новиков, безусловно, пользуются популярностью среди части избирателей. Разумеется, на общероссийскую популярность партии такие ситуационные успехи влияют, ибо по ним избиратели могут судить о жизнеспособности организации. Но это влияние — косвенное и весьма скромное. Фундаментальную поддержку избирателей Партии жизни — самостоятельно или после объединения с «Родиной» и РПП — еще предстоит заработать.
Оригинал этого материала опубликован на ленте АПН.
