Потребность в войне

По гамбургскому счёту этой войны могло не быть. Не то, чтобы на Ближнем
Востоке воцарился вечный мир, просто могло не быть именно этой конкретной
операции. Представим себе, что отношения Израиля и Палестинской Автономии после
смерти Арафата в 2004 году улучшились бы, палестинцы получили бы больше
независимости и ответственности, а также международные гарантии против
вмешательства нежелательных внешних сил, того же Ирана. В этом случае
прошлогодний хамасовский мятеж в Газе, успех которого и создал предпосылки для
нынешнего конфликта, был бы подавлен не только силами умеренных палестинцев,
оперативно переброшенных с Западного Берега, но при необходимости силами
египтян и Израиля.

Чтобы понять почему этого не случилась, почему ситуация в очередной раз
зашла в тупик, выход из которого оказался кровавым, следует окинуть взором
израильскую политику последних полутора десятилетий. Теперь постфактум можно
констатировать, что убитый в 1995 году израильский лидер Ицхак Рабин был
единственным политиком, которому не надо было самоутверждаться, начиная новую
войну либо принимая опасные для мира популистские действия. Для этого он
обладал всеми необходимыми качествами: опытом премьер-министра, начальника
генштабы и министра обороны и репутацией устойчивости к коррупции. Не то, чтобы
он был ангелом, просто в своей карьере Рабин уже пережил свой коррупционный
скандал, из-за чего в 1977 году был вынужден подать в отставку с поста
премьера. Жена Рабина тогда скрыла, что имеет счёт в американском банке –
детские шалости по нынешним стандартам…

Итак, Рабин прошёл через огонь, воду и медные трубы, многому научился, в том
числе жить по средствам, но его убили. Те, кто один за другим пришли ему на
смену – Биньямин Нетаньяху и Эхуд Барак – были политиками гораздо меньшего
масштаба. Их авторитет в собственном лагере оказался недостаточен для
проведения рациональной внешней политики при решении главной задачи —
сохранения власти. Достаточно сказать, что именно пользующийся славой
"непримиримого" Нетаньяху заключил с Арафатом соглашение о передачи
под палестинское управлении 80% территории города Хеврон и 15% территории
Западного Берега, однако вскоре потерял поддержку соратников и проиграл выборы.

В дальнейшем, когда в 2001 году следующего за Нетаньяху премьера генерала
Эхуда Барака сменил также генерал Ариэль Шарон, именно трудность сочетать эти
два условия – рациональную внешнюю политику и удержание власти – вышла на
первый план. Видя перед глазами убитого Рабина и оттесненного от власти путём
партийных комбинаций Нетаньяху, этот израильский политик стал склоняться к
мнению, что разрешив палестинскую проблему, можно создать немало проблем себе
самому.

Приход Шарона к власти сопровождался политическими пертурбациями, казалось,
что с такими замашками бывший генерал у руля долго не удержится. Его
предвыборный визит на Храмовую Гору в Иерусалиме был оценен мусульманским
населением, как провокационный и привёл к началу Второй интифады. Экономическая
деятельность его сына, тёмные каналы партийного финансирования и сомнительные
кадровые назначения поставили перед прокурорской системой страны вопрос о
возбуждении против него уголовного преследования, что означало – уход с поста и
возможно даже судебный приговор.

Что делает Шарон? Во-первых, он делает всё, чтобы Вторая интифада
продолжалась, подпитывая напряженность в обществе. Шарон – человек войны,
как отмечали многие израильские наблюдатели, ему было психологически комфортнее
оставаться в ситуации конфликта, чем идти за стол переговоров с бывшими
противниками. Каждый раз, как только на горизонте появлялись шансы на
договорённость, ШАБАК убивал какого-нибудь нового палестинского деятеля, как
"террориста" и "разыскиваемого за преступления".
Естественно, израильская публика испытывала от такого успеха спецслужб так
сказать "минутный восторг", но радикальные палестинские организации
видели в этом повод устроить очередную "ответную акцию". После чего
ситуация повторялась.

Несмотря на то, что среди палестинцев было немало гораздо более непримиримо
настроенных по отношению к Израилю политиков, чем Арафат, именно его Шарон
переносил особенно тяжело. Комментаторы объясняли это личными счётами,
тянувшимися еще со времён (теперь уже первой) Ливанской войны 1982 года. Однако
особо нетерпимое отношение Шарона именно к Арафату могло быть объяснено и более
рациональными причинами: Арафат был единственным политиком среди
палестинцев, который имел достаточно авторитета, чтобы заключить мир с евреями.
По сути дела Арафат был для палестинцем тем, чем был Рабин для евреев –
незаменимым для установления мира политическим капиталом.

С Рабиным всё оказалось проще: его застрелил террорист при участии агентов
ШАБАК, которые по версии следствия якобы "совершили ошибку". С
Арафатом оказалось труднее: просто разбомбить штаб-квартиру лауреата
Нобелевской премии мира в Рамаллахе Шарон не решился. Арафату была объявлена
блокада, его сторонников беспощадно отстреливали повсюду, как израильтяне, так
и мусульманские радикалы из ХАМАС и "Исламского джихада".

Шарон правильно оценил ситуацию: только Арафат мог реально позволить себе
вести переговоры с евреями. Если не будет Арафата, переговоры со стороны
палестинцев будет вести некому ещё очень долго, а значит – не надо садиться с
ними за стол, думать о компромиссах и ставить под угрозу единство собственных
рядов. Когда Арафат, блокированный и лишенный возможности получать
квалифицированную медицинскую помощь, в 2004 году наконец скончался, в Израиле
было ликование. Однако не тут то было: Шарон очень быстро сообразил, что
прежняя стратегия удержания власти с использованием пугала Арафата себя
полностью исчерпала и принял необходимые меры…

На смену старой стратегии очень быстро стала совершенно иная: одностороннее
размежевание. Тут-то Шарон и проявил свою полную идейную беспринципность,
ошарашив сторонником курсом на фактически одностороннее отступление с части
оккупированных территорий, причём безо всякого мира или даже намёка на
перемирие. Впрочем, исходя из логики удержания власти, никакого изменения в
основах шароновской политики не было: смерть Арафата в 2004 году унесла с собой
главный отвлекающий израильское общество момент. Это позволило активизировать
требования отставки Шарона и привлечения его к суду за коррупцию. Шарону нужна
была новая яркая провокация. В этих условиях выдвижение Шароном "Плана
одностороннего размежевания" практически на следующий день привело к
свёртыванию всяких юридических действий против него. Совершив резкий
политический поворот, Ариэль Шарон смог продолжить своё правление до самой
своей "мозговой смерти" от инсульта в 2006 году.

Следует отметить, что в то время, когда Шарон выдвинул свой "план
размежевания", оппозиционные силы, и справа, и слева, стали пенять ему на
очевидные недостатки его плана. Фактически, план сводился к тому, чтобы отвести
войска с части территорий, выпрямив линию противостояния с палестинцами и
построив "стену безопасности". Однако при этом переговоры о мире
прекращались, с палестинцами Израиль оставался в состоянии войны. Оппозиция
дружно попыталась объяснить обществу (Шарону объяснять это было бесполезно),
что причина арабских нападений – это отсутствие мира, а не расположение
израильских частей в том или ином районе. Мнения правых партий тут смыкались с
мнением левых – и те и другие считали, что нужно продолжать переговоры и
постараться прийти к обязывающему обе стороны соглашению. Причём речь должна
идти о соглашении, гарантированном международным сообществом, чтобы его трудно
было нарушить. Однако манипулятивный расчёт Шарона на нежелание части общества
разговаривать с арабами на равных, его ставка на тотальную идеологизацию израильского
общества оказались верными. Его план сумел получить существенное большинство в
парламенте.

В ходе "одностороннего размежевания" Израиль полностью ушёл из
сектора Газа, эвакуировав свои поселения. Вдоль границы сектора, а также вокруг
Иерусалима и на территории Западного Берега реки Иордан была возведена стена.
Предполагалось, что стена будет предотвращать проникновение террористов (что
действительно произошло). На возражение скептиков, говорящих о том, что
стрелять можно и через стену, не обратили тогда особого внимания. Ответ Шарона
и сторонников размежевания без договора был таков: палестинцами будет гораздо
труднее это сделать, поскольку убирается раздражающий фактор: присутствие
израильских солдат в палестинских городах и наличие еврейских поселенцев.
Предполагалось, что позиции примитивных палестинских ракет будут уничтожаться
авиаударами, а поставка более совершенных систем оружия, таких, как система
"Град", будет блокирована с моря и со стороны египетской границы.

Был ли Шарон настолько наивным, чтобы не понимать, что он своими руками
создаёт условия для новой войны? Нам представляется, Шарон всё это прекрасно
понимал. Однако израильская политическая система устроена таким образом, что
вести рациональную внешнюю политику, направленную на решение вопросов с
соседями без вооруженных конфликтов, невозможно. Политики, пытающиеся это
делать, такие, как Рабин, не выживают либо политически, либо физически. Только
война способна сплотить лоскутное израильское общество настолько, чтобы оно
стало терпеть своих тотально коррумпированных политиков, — хотя бы в роли
неизбежного зла.

Данный тезис получил своё очередное подтверждение в 2006 году, когда ставший
на место Шарона новый премьер-министр Эхуд Ольмерт, не имевший в отличие от
Шарона никаких военных заслуг, воспользовался очередным пограничным инцидентом
и начал крупномасштабную войну в Ливане против поддержанной Ираном и Сирией
шиитской организации "Хизбалла". Несмотря на неудачное ведение войны,
позиции Ольмерта остались крепкими: обществу стало на какое-то время не до
коррупции, все обсуждали итоги неудачной военной кампании.

Впрочем, была создана комиссия по расследованию ошибок в политических
решениях и ведении боевых действий – комиссия Винограда. Пока эта комиссия
собирала данные, Ольмерт мог перевести дух. Однако потом комиссия опубликовала
неблагоприятное для Ольмерта промежуточное заключение. На счастье Ольмерта в
2007 году в Газе исламистское движение ХАМАС устроило переворот, оттеснив от
власти умеренных националистов из ФАТХ, возглавляемых наследником Арафата Абу
Мазеном. В связи с ростом новой угрозы шум вокруг выводом комиссии поутих. Со
временем политический бомонд стал приходить в себя, и борьба опять обострилась.

Предметом особой "заботы" нынешнего израильского премьера является
однопартиец Ольмерта министр иностранных дел Ципи Ливни. Она имеет все шансы
занять место Ольмерта в будущем правительство, если конечно партия
"Кадима" победит. Победа партии "Кадима" и, соответственно,
Ципи Ливни грозит оставить Ольмерта вне политики. В израильской прессе
высказывались подозрения, что Ольмерт, как в своё время Шарон, играл против
своей собственной партии и ставил дипломатии Ливни подножки, затягивая
достижение перемирия с палестинцами.

Другой мощный соперник центристских партий "Кадима" и
"Авода" – правые партии "Ликуд" и "Исраэль
Бейтэну", которые согласно опросам лидируют. Операция в Газе строилась с
учётом необходимости перехватить инициативу у правой оппозиции.

Следует отметить, что палестинская политическая система формировалась,
как зеркальная копия израильской, и теперь в ней так же трудно выжить
миролюбивому политику, как и в израильской. К тому же палестинские политики
гораздо менее свободны в своих решениях и действиях, чем израильские.

В ход событий в Газе Израиль мог вмешаться, но не вмешался. Дескать, зачем
же евреям вмешиваться в дела палестинцев?! Однако, придя к власти, ХАМАС быстро
укрепил свои военные позиции и перешёл к фактически постоянным перестрелкам с
израильскими силами, находящимися теперь уже вне сектора Газа. Стороны также
активизировали периодические огневые удары друг по другу внутри населенных
пунктов. Каждая сторона, конечно же, не уставала повторять, что эти удары
являются "ответными" и "справедливыми".

То, что ХАМАС, захватив власть, будет обстреливать территорию Израиля
ракетами чаще, чем тогда, когда в Газе господствовал выступавший против
обстрелов ФАТХ, в Иерусалиме, конечно же, понимали. Но видимо, для израильских
политиков палестинские катюши могут быть менее опасны, чем перспективы сесть с
арабами за стол переговоров. Израильские историки не скрывают, что ХАМАС
в своё время был создан при содействии израильских спецслужб в качестве
противовеса палестинским националистам из ФАТХ и лично Ясиру Арафату. В
настоящее время ХАМАС – идеальная отговорка для израильского лидера, чтобы
отказаться от заключения любого прямого соглашения с палестинцами.

Теперь США и страны Европы с энтузиазмом поддержали Израиль в противостоянии
"экстремистам" из ХАМАС. Европейские лидеры, поспешившие в Иерусалим
18 января сразу после объявления Израилем о прекращении огня, буквально
отталкивали один другого, чтобы запечатлеться в обнимку с Ольмертом на фоне
израильского флага. Такой безусловной поддержки невозможно было достичь, если
бы "Хамас" не захватил власть в Газе, оттеснив своих более умеренных
соперников. Одновременно, война – идеальный способ для Ольмерта решить свои
собственные политический проблемы.

Комментаторы израильских СМИ теперь заявляют, что одной из целей войны
в Газе было "возвращение Израилю потенциала сдерживания",
который он утратил из-за неудачных действий во Второй ливанского войне 2006
года. Также отмечают, что Ольмерт с помощью опытного военного министра Барака
полностью себя реабилитировал перед лицом израильской общественности за свои
прежние неудачи в Ливане. Разрекламированный успех операции поднял
пошатнувшуюся военную компетенцию Ольмерта по крайней мере вровень с министром
обороны Эхудом Бараком.

Таким образом, к выборам, которые должны состояться через три недели,
премьер-министр хорошо подготовился. Голоса оппозиции потонули в
восторженных отзывах о том, как браво и с какими незначительными потерями ЦАХАЛ
сумел сокрушить палестинцев, уничтожив сотни боевиков. При этом
израильское телевидение не стесняется говорить и о том, что гражданские потери
также играют определённую роль: они делают арабов сговорчивее.

Между тем, инфраструктура запуска палестинских ракет не уничтожена. Всё
время операции продолжались обстрелы израильской территории на значительную
глубину – примерно в 40 км. Палестинцы сохранили свои установки
"Град", поставленные через Иран и Египет. Под удар палестинских ракет
попали такие крупные израильские города, как Беер-Шева и Ашдод, о которых ещё
три года назад нельзя было и подумать, что они будут находиться под ежедневным
обстрелом.

Конечно, после десятилетия подобной политики договариваться даже с умеренным
крылом палестинцев Израилю становится всё трудней. Но даже теперь при желании
израильское правительство могло бы довести операцию до логического завершения:
подавить ХАМАС танками, возвратить силы Абу Мазена в Газу и сесть за стол
переговоров уже не с ХАМАС, а с умеренными политиками. Второй вариант: именно с
ХАМАС сесть за стол переговоров об окончательном урегулировании. Но правительство
Израиля не делает ни первого, ни второго, предпочитая эфемерные посреднические
соглашения о "взаимопонимании", цинично называемые обеими
противоборствующими сторонами "передышками". И как видно на это есть
веские причины: ситуацию ни войны, ни мира хотят законсервировать, чтобы
использовать ее в интересах внутренней политики на очередных выборах.

Оригинал этого материала
опубликован в Русском журнале.