Давно уже идет дискуссия о том,
есть ли в России сильная оппозиция, способная и готовая претендовать на власть.
И чем дольше и шире дискуссия — тем короче и уже наличная оппозиция.

А тем временем мы чуть не проспали
появление настоящей радикальной оппозиции. Которая если и не возьмет власть, то
развалить к чертям Государство Российское вполне в состоянии.

Вот, послушайте. Всего лишь горстка
цитат из нескольких непримиримых оппозиционеров.

«Все равно Путин через какое-то
время будет, как Дэн Сяопин, он стремится стать неформальным лидером, сохраняя
все рычаги власти в своих руках».

«Единственный реальный суверен
нашей российской политической системы — Владимир Владимирович Путин. Он
является суверенным правителем России, перейдя из статуса президента, когда
легитимность и легальность на его фигуре естественным образом совпадали, теперь
он выстраивает новую модель соотношения легальности и легитимности, то есть он
остается главной политической фигурой».

«Нашим национальным лидером
остается Владимир Путин. В его руках находятся все самые важные политические
позиции».

«Это нестандартное решение, этот мощный политический ход
вселяет уверенность в обществе, что лидер, который до сих пор не потерял доверия,
сохранит свою власть».

«Понятно, что, перестав быть
президентом, Путин не перестанет быть «царем». «Царем» я называю фактического
главу государства».

Руководствуясь принципом
гуманности, не стану приводить здесь дерзкие имена авторов этих заявлений.
Поскольку всякое из заявлений легко потянет на ст.ст. 280, 282 Уголовного
кодекса РФ. Пять с лишком лет тюрьмы и потом еще 3 года — запрет заниматься
любимым делом, т.е. сватать прогорклого Путина в цари небесные.

ГЛАВНАЯ ТАЙНА ПУТИНА

Об итогах правления уходящего
президента РФ написано и сказано немало. Всем, кто хочет понимать, уже все ясно
и про уничтоженную армию, и про агонизирующую науку, и насчет необратимой
деградации ВПК, и про утраченные позиции региональной державы, и о тотальной
коррупции как основе жизнедеятельности госаппарата, и по поводу нависающего
экономического кризиса, и про уходящий из-под разумного кремлеконтроля Северный
Кавказ.

Не будем возвращаться к многочисленно
повторенным деталям.

Как ни странно, и благодарный
русский народ оценивает итоги с Владимиром Путиным не очень-то позитивно. Даже
вполне подкремлевские социологические центры, умеющие правильно подбирать и
формулировать леденящие сердце опросы, вынуждены признавать, что 81% россиян
уверен сегодня в полной вседозволенности олигархов (тех самых, которых Путин
якобы «построил»), более 50% — отрицательно и резко отрицательно относятся к
путинским правоохранителям и судам, около 50% считают, что коррупции при Путине
было столько же или даже больше, чем при Ельцине, 53% — что за последние 8 лет
вырос разрыв между богатыми и бедными.

Изо всех государственных и
общественных институтов лидерами доверия остаются еле живая армия, почти
добитая наведением конституционно-финансового порядка, и не любимые уходящим
президентом СМИ.

Институты, созданные под контролем
Путина и во имя Путина, проводящие в русскую жизнь его фантомную программу
передач — правительство, Госдума, Совет Федерации — как не пользовали популярностью,
так и не пользуются.

Примечательно, что особый скепсис
вызывает у верноподданного населения любимое путиномедведевское детище —
предвыборные «национальные проекты». Согласно свежим данным «Левада-Центра»
(2008 год),: 67% (!) россиян уверены, что средства, выделенные государством на
нацпроекты, потрачены неэффективно или (менее интеллигентно) банально
разворованы. Не блестяще обстоят дела и с оценкой конкретных «нацпроектов»:

Говоря о нацпроекте «Образование», 35% россиян высказались
за то, что его реализация привела к улучшению дел в отрасли, 45% придерживаются
противоположной точки зрения, остальные затруднились с ответом; в поддержку
нацпроекта «Здравоохранения» высказался 31% респондентов; улучшений в отрасли,
связанных с реализацией нацпроекта, не видят 54% опрошенных; всего 18% (!)
граждан РФ видят положительные изменения в части обеспечения населения жильем,
в то же время 66% опрошенных никаких положительных результатов реализации
нацпроекта «Доступное жилье» не назвали; наконец, положительные изменения в
сельском хозяйстве с реализацией нацпроекта «Развитие АПК» связывают всего 17%
опрошенных, противоположного мнения придерживаются 62%.

И тем не менее, сам Путин остается
премного популярен. Его рейтинг доверия и сейчас приближается к 60%. И ни
галопирующие цены на продовольствие, ни развал социальной сферы, ни беспредел
бандитско-ментовских орд практически никак не влияют на популярность Первого
Лица. А также на признание за ним безусловного права назначить себе наследника.

Итак, мы имеем счастливую
возможность убедиться: отношение народа к президенту (в данном случае — Путину)
не зависит от результатов его деятельности на президентском посту. Это и есть,
пожалуй, главная тайна Кремля.

Почему так? Потому что одно доброе
дело за свои кремлевские годы Владимир Путин все же сделал: он восстановил в
России монархический ритуал.

Ритуал этот состоит из 3 основных
элементов:

1. исключительность монарха — один
царь на троне, как одно Солнце на небе, и прямых соперников, в режиме реального
времени публично покушающихся на верховную власть, у монарха быть ни в коем
случае не должно;

 2. непогрешимость монарха; можно критиковать все что угодно —
бюрократию (неизбывных «плохих бояр», которые все всегда и портят, скрывая от
царя правду и мешая ему принимать правильные решения), последствия царских
решений, отдельные национальные поражения и т.п.; но трогать грязными руками
лично монарха не дано и не позволено никому;

 3. независимость монарха от общества и закона; только тот в России
может называться царем, кто уверенно стоит выше политической и правовой систем
и готов принимать любые решения, отбросив ветхие путы формального
законодательства; иными словами, нет таких институтов и уложений, которым был
бы вправе (а не то что обязан) подчиняться русский царь.

И только тот правитель
воспринимается в России как настоящий царь, кто твердо соблюдает монархический
ритуал.

С народной точки зрения, такой и
только такой властелин занимает трон действительно по праву (грубо говоря,
соответствует занимаемой монаршей должности), а потому должен быть любим и
прощаем, что бы он в своей практической политике ни сотворил.

А для ответственности всегда есть
плохие бояре. Фактически, рейтинг президента (Путина) отражает его легитимность,
построенную на следовании ритуалу. Для верховного правителя России, как бы он
ни назывался, «популярность» и «легитимность» — почти синонимы.

Проблемы с легитимностью /
популярностью позднего (конец 1980-х) Михаила Горбачева были связаны именно с
разрушением заветного ритуала. Когда говорят, что советскую власть погубила
программа «Взгляд» — это преувеличение лишь отчасти. Доверие к Горбачеву резко
и стремительно рухнуло, когда народ вдруг понял, что Первое Лицо можно
невозбранно ругать по первому каналу государственного телевидения (нарушение п.
2 ритуала). А значит, царь ненастоящий. Потом, с появлением эффектного
претендента на престол Бориса Ельцина, Горбачев перестал быть эксклюзивен
(нарушение п. 1 ритуала), и, наконец, игры в Союзный договор, подчинявший
президента СССР воле республик свободных, добили кремлевского властителя (см.
п. 3).

То же — и с Ельциным. Наполовину
искреннее и отчасти конъюнктурное стремление к демократии сыграло с «первым
всенародно избранным» злую шутку. Легитимным Борис Николаевич бывал редко — в
основном, в конце августа 1991-го и начале октября 1993-го. В остальное же
время близ ельцинского престола жадно толпились прямые соперники и нетерпеливые
наследники, крупнейшие телеканалы регулярно «мочили» президента на чем свет
стоит, а подконтрольная коммунистам Дума то и дело принимала законы, не
дававшие правителю ни повернуться, ни развернуться. Какой уж тут царь, какая уж
тут любовь народная?

В этом смысле у Путина все
получилось. Довольно быстро и почти что счастливо. Уже к весне 2000-го он
избавился от серьезных конкурентов. Потом все поняли, что Путина в
обшенациональном медиа-эфире трогать нельзя. И еще, за два своих
тяжеломысленных срока экс-президент подтвердил, что закон ему не указ, и его
скользкое дышло он готов двигать в любом направлении — словно большевистские
русла великих сибирских рек.

И народ поверил ему. Мы снова
поняли, что царь настоящий.

Здесь нужно предупредить тех, кто
все еще верит, что какие-либо процессы в современной России связаны с личными
качествами или достоинствами уходящего президента.

Российский властвующий режим — не
харизматический и не персоналистский, а традиционный монархический.
Легитимность царя привязана к трону, а не к личности, пусть даже преизрядно
одаренной. Потому, как только монарх слезает с трона, он становится простым
смертным и теряет сакральную ауру невозвратно. Карета превращается в тыкву.
Быстро, очень быстро, быстрее, чем многим хотелось бы. Так случится и с нашим
В.В. в ближайшей перспективе.

Недаром, по данным «Левада-Центра»
(март 2008), при всей сегодняшней любви к Путину лишь 10 % граждан считают
возможным передать управление государством премьер-министру, если, конечно, эту
должность получит Владимир Путин; две трети россиян (67 %) «предпочитают
нынешнюю систему государственного правления, предусматривающую сильную
президентскую власть».

Выборы в условиях такой «народной
монархии» означают не действительный выбор одного кандидата на президентский
пост из нескольких, а, по сути дела, референдум о доверии следующей власти,
которая сформирована еще до выборов. Если соблюдена династическая церемония
передачи власти от прежнего монарха к будущему — народ всегда легитимирует
преемника своим формальным «волеизъявлением». Кто бы ни был заявлен в качестве
наследника престола. Потому 70% покорных голосов на «выборах»-2008 получил бы
не только Медведев (у которого никаких особых заслуг перед народом не было и
нет), но любой Сергей Иванов, Виктор Зубков и даже одноногая чернокожая
лесбиянка. Если бы любой из этих персонажей был представлен Кремлем в качестве
официального цесаревича.

Конечно, Путин восстановил
монархический ритуал не потому, что тонко разобрался в древней логике русской
власти. А по другим причинам, гораздо более простым и приземленным.

Во-первых, правящему классу нужна
была полная стабильность — для завершения «большой» приватизации и ликвидации
советской социальной системы. Стабильность же требовала упразднения демократии.

Во-вторых, сам В.В. панически
боялся и боится честной политической конкуренции. Потому что знает, что никаких
политталантов у него, на самом деле, нет, и в открытом бою он с высокой
вероятностью проиграет. Вспомним самое горькое: выборы в Санкт-Петербурге
1995-1996 гг. (Путин тогда — начальник штаба НДР и Анатолия Собчака);
президентские выборы в большой Украине и маленькой гордой Абхазии в 2004 г.
(кандидаты, прямо поддержанные Путиным, были унизительно разгромлены).
Путинский Кремль был успешен лишь в боях с фиктивными соперниками, и хозяин его
это, кажется, всегда понимал. Отсюда, кстати, и навязчиво-вечный отказ от
теледебатов, продиктованный отнюдь не только монаршим высокомерием.

Но результат, тем не менее, —
налицо. В сегодняшней России восстановлен священный авторитет верховной власти.
Который позволяет этой власти проводить реформы и вообще добиваться чего-нибудь
предметно-осмысленного. При желании, разумеется. Коего Путин в 2000-2008 гг.
практически не проявлял.

И вот теперь свежезаваренные
ультра-оппозиционеры, сгрудившиеся вокруг усталого национального дембеля,
пытаются растоптать единственное позитивное достижение путинской эпохи —
легитимность президентского поста. Попытки построить некую «диархию», создать
«альтернативный центр верховной власти» вне Кремля, раскрутить какого-то
«национального лидера», не сидящего на троне, могут привести лишь к
делегитимации, а как следствие — резкому падению популярности и параличу
власти.

Странно, что эти околопутинские
оппозиционеры позволяют себе горячо клеймить «лихие» 1990-е годы и «ельцинский
хаос». Ведь они, фактически, и предлагают вернуться в развитые девяностые и
воссоздать систему, при которой первое лицо страны испытывает кричащий дефицит
легитимности (т. е. царь ненастоящий, по-простому). И потому связан по рукам и ногам
во всех своих действиях.

Так что если есть у нас «партия
1990-х годов», то состоит она именно из восторженных холопов Владимира Путина.
Тех, кого я безымянно процитировал в начале статьи.

Пора бы им одуматься, пока не
поздно.

ОШИБКИ ОППОЗИЦИИ

Несмотря на реальную опасность для
страны и государства, исходящую от радикальной пропутинской оппозиции, можно
отметить, что эти непримиримые оппозиционеры совершают 2 системные ошибки,
которые могут оказаться для них фатальными.

Ошибка 1. Переоценка уходящего президента

Вспомним еще раз: наш правящий
режим не персоналистский, а монархический. Непогрешим в такой системе может
быть только тот, кто непосредственно в данный момент исторического времени
сидит на троне.

И, когда Путин сменит венец и бармы
Мономаха на серый сюртук обычного смертного, мы скоро узнаем, что:

       бывший лидер, оказывается, косноязычен и не может долго
говорить без крупнобуквенной бумажки;

       свежих идей у него нет или не осталось;

       он постарел, похудел и почернел;

       волосы выпадают стремительно;

       не держит удар;

       по 5 часов в день сидит в фитнес-центре, а с важными
вопросами к нему не прорвешься;

       одобряет сразу всех и принимает взаимоисключающие решения;

       постоянно и жутко опаздывает;

       не мычит и не телится;

       вообще непонятно, как он столько лет работал президентом,
черт побери!

И так далее.

А вот новый президент — тот уж
вправду Президент. Высокий, красивый, велеречивый, широкоплечий, решительный и
вообще.

Итак, к моменту предполагаемого
решающего наступления Владимир Путин, пассивный лидер радикальной оппозиции,
может утратить большую часть популярности и почти всю харизму. Причем утратить
так же быстро, как в свое время и приобрел. Оппозиция к этому, кажется, не
готова.

Ошибка 2. Недооценка приходящего президента

Восторгаясь согласием Путина стать
председателем «Единой России», оппозиционеры и просто политические зеваки
пропустили главное событие того дождливого дня: новоизбранный президент вступить
в «ЕР» решительно отказался.

Следовательно, Дмитрий Медведев
убедился, что русский самодержец никак не может быть партийным. И оставил за
собой трон «доброго царя». Отдав предшественнику должность начальника над
«плохими боярами».

Медведев, похоже, — умный парень.
Уже почти понятно, кто теперь будет отвечать за продуктовые цены, банковские
вызовы, инфраструктурные катастрофы, Ингушетию и Чечню. Плохие бояре, кто же еще.
Чей корпоративный лидер, оказывается, упустил решающие 8 лет, которые были так
нужны и полезны для ускоренного развития.

ОСТАНОВИТЬ ОППОЗИЦИЮ

Автор этих строк примерно одинаково
относится к Путину и Медведеву. Но не любить власть — вовсе не значит желать
распада государству.

Потому главная задача сегодняшнего
политического дня — остановить радикальную оппозицию. Во главе с ее пенсионным
вождем. Который, скорее всего, откажется от лидерства в оппозиции так же
мучительно и неизбежно, как отказался — от власти.

Оригинал этого материала
опубликован на ленте АПН.