Против вульгаризации антисталинизма
Тщательнее надо, господа!
Антисталинизм — настроение солидное.
Более того, в нём как минимум потенциально таится немало высокого.
Этим не каждое явление, начинающееся с анти- и заканчивающееся на -изм,
может похвастаться.
К сожалению, наличие «высокого» означает, что современный
«антисталинизм», в отличие, например, от современного «антифашизма», можно
профанировать.
Что, как правило и делается.
Примером такого такого профанного антисталинизма… как бы выразились
раньше, «льющего воду на мельницу» совсем не ту, что хочется автору… можно
считать опубликованную на АПН статью Валерия Каджаи «Сталин и
Наполеон: мера величия».
Если забегать вперёд, то главным аргументом в пользу того, что Сталин
менее велик, чем Наполеон (у последнего, оказывается, есть всего «одно, но
перевешивающее все остальное, преимущество») автор считает следующее:
«социализм как система производственных отношений противоестественна по определению».
Идея, конечно, поражает не только отсутствием доказательств — красиво
само утверждение. Оказывается, где-то бывают «естественные производственные
отношения». Вряд ли у бобров или муравьёв — наверное, всё-таки среди людей. Тех
самых, которые десятки тысяч лет не испытывали особенных душевных страданий от
отсутствия открытых акционерных обществ, фабрик с заводами и даже, страшно
вымолвить, денег. В смысле полного отсутствия таковых, а не просто их нехватки.
Хочется спросить у автора: что ещё он считает неестественным? Отопление
в квартире, электрическое освещение, прививки?
Социализм — это всего лишь одно из изобретений человечества, и он не более
противоестествен, чем любое другое изобретение — пенициллин, школа, олигархия,
вино или автомат Калашникова.
Но это, как и было сказано, забегание вперёд. Статья уважаемого автора
начинается с того, что ему хочется выкрикнуть «Россия, ты одурела!» — симптом
знакомый и знаковый. Действительно, почему бы и не покричать? Почему бы и не
сравнить нынешний (не без накрутки, да) рейтинг давно умершего Сталина, с
прижизненным рейтингом Гитлера? Ну да, передёргивание, но какие угрозы
получаются: «чем это обернулось для Германии, хорошо известно…»
Тем и обернулось. Подмяли под себя Европу, всласть её пограбили,
рассчитались за прошлый голод и прошлые обиды, стерев обидчика с карты — чем
это плохо? Да, потом сунулись куда не надо. «Головокружение от успехов»
называется, автор термина тоже хорошо известен. То, что Гитлер не сумел
вовремя остановиться, прямого отношения к результатам выборов 1932-го года не
имеет.
Далее автор зачем-то рассказывает, что у Наполеона во Франции до сих пор
высокий рейтинг. Хоть сам Буонапарте французом не был, не раз предавал свои
армии и достукался до национальной катастрофы, но французы его чтят. Очень,
очень интересно и познавательно. Как выражался один перестроечный юморист:
«Когда в программе «Время» показывают цифры алкоголизма в Бельгии, хочется
что-то делать, пока эта несчастная Бельгия не спилась окончательно».
При чём здесь вопрос автора в начале следующей главки: «стоит ли после
этого удивляться, что образ Сталина в последние годы снова стал покрываться
ореолом величия и народной любви?» Где здесь логика? Мол, если Наполеон «у
французов вызывает трепетный восторг», то якобы ничего странного в том, что
Сталин на одном из первых мест опроса «Имя России» — нет. Кстати, в огороде вон
бузина, а в Киеве Ющенко…
Однако, если учить историю не по газетам, то феномены Сталина и
Наполеона отличаются, и отличаются весьма.
Во-первых, «культ» Наполеона был явлением общеевропейским, а не
французским, при этом не был ограничен какой-то идеологической принадлежностью
отправителей культа.
Во-вторых, сами пути восхождения этих людей к власти были в принципе
различны: Наполеон случился после Директории, он был ярким и исключительно
способным популистом в скучном «стабильном» воровском болоте; Сталин занимался
нудной и непрестижной организационной работой до революции, во время революции,
до, во время и после гражданской войны, разрушившей страну «под ноль» — а
популистами были другие.
В-третьих и главных, Наполеон был реформатором, а Сталин —
реставратором. Наполеон учреждал, а Сталин восстанавливал. Какие
инициативы Наполеона можно отметить? Французский банк, централизация
образования — и, разумеется, Гражданский кодекс. Ничего подобного,
системообразующего Сталиным придумано не было — даже те практики управления
и социальной жизни, которые сейчас огульно называют «сталинизмом», сложились во
многом стихийно и без его участия. С другой стороны (см. во-вторых), Сталину и
не надо было ничего изобретать — всё уже было придумано и лучше или хуже
применялось в царской России.
Чем эти люди были всё-таки были похожи? Огромной работоспособностью и
тем упорством, которое позволяло навязывать свои замыслы массам людей и
доводить эти замыслы до исполнения. Достаточно ли этого сходства для проведения
серьёзных аналогий? Нет. Деятельность Сталина и Наполеона оценивается по
разным критериям, продиктованным историческим контекстом, и выводить тут
какую-то единую «меру величия» просто нельзя.
Кстати, об историческом контексте.
«На нашей памяти и то всеобщее единодушие, с которым был предан
всенародной анафеме Сталин.» Это, как следует из текста статьи, сказано автором
о ХХ съезде партии. Извините, но я, наверное, в какой-то другой истории живу.
«Секретный доклад Хрущёва» — это никак не «анафема», тем более не
«всенародная». Признание такого авторитета за одним из учреждений надстройки
«противоестественной по определению системы» выглядит со стороны автора
несколько противоречивым.
Врать не стану, по возрасту к этому «на нашей памяти» не отношусь. Но
хотя бы и на «всенародность» не претендую — уж слишком часто она ограничивается
масштабами своей кухонной тусовки.
Дальнейшее изложение того, как Брежнев навязывал в качестве «идеологической
догмы» «культ скомпрометированного Генералиссимуса», вызывает некий вопрос…
Ведь как навязывают сверху «идеологические догмы», это уже я лично знаю со
времён перестроечного беснования. «Невидимая рука рынка», «эпоха
первоначального накопления капитала», «польза безработицы», ага, да и те же
«сто миллионов убитых в ГУЛаге». Тиражи тогдашней печати ещё можно вспомнить.
Раскрутка Сталина при Брежневе, если она и велась, не привлекала к себе
и сотой доли того ресурса, при этом необходимость как-то «блюсти лицо» перед
Западом тогда имелась в гораздо меньшей степени («нехай клевещут»).
Что мешало Брежневу заняться этим делом всерьёз, если уж так хотелось?
Валерий Каджая называет в качестве признаков реанимации культа «фильмы
а-ля «Освобождение». Не смешно ли? Одна рязановская «документалистика» о том,
как Наина Иосифовна Борису Николаевичу котлетки на кухне жарит, в качестве
средства создания культа кладёт «Освобождение» на обе лопатки; не говоря уж об
иных фигурах, нынче оккупировавших новостные выпуски с утра до вечера
(напоминаю, что Сталин публично выступал несколько раз в год). Другое дело, что
была личность — был культ, нет личности — даже телевизор не поможет.
«Неосталиниана» в исполнении Чаковского и Стаднюка на самом деле
представляет собой вполне конвенционные произведения, чья основная цель —
кондиционирование населения к будущей войне через отношение к прошлой. Каждое
вменяемое государство фондом такого искусства располагает. Если не нравится, то
воспитывайте будущих солдат — призывников, запасников или
профессионалов-контрактников — на Астафьеве и Войновиче; или на трэше калибром
помельче, типа «Последнего бронепоезда». Они вам навоюют.
Это не дело вкуса — очевидно, что никакое «торжество исторической
правды» (весьма сомнительной) о прошлой войне не оправдывает понижения шансов
на победу в будущей.
Далее автор подписывается под навязшей уже в зубах гипотезой: якобы
причиной нынешней, вроде бы уже не «начальственной», а «из недр народа» реабилитации
Сталина, являются «национальное унижение» и «развал страны».
Это заблуждение, причём заблуждение льстивое. Не надо льстить ни
Сталину, ни народу с его недрами. Будь это утверждение правдой, оно стало бы
единственным примером какой-то национальных масштабов реакции на «унижение» и
«развал».
Есть такой старый анекдот — вне контекста понимается как русофобский. На
футбольном матче СССР-Германия советская сборная проигрывает. Болельщик на
трибуне не находит себе места, орёт, поддерживает: «Ну ребята, ну давайте! Били
же их! Под Москвой били, под Курском били, в Берлине били!..» Сидящий рядом
старый грузин замечает: «Ээээ, дарагой, тогда у вас был другой трэнэр…»
Так вот, этот анекдот очень точно описывает отношение к державе у
позднесоветского населения — более точно: тягла, в основном русского. За державу
болели; при этом выйти на поле и помочь даже мысли ни у кого не
возникало. В результате за ГКЧП, озвучивший идеи, с которыми в общем
было согласно совершенное большинство населения, никто на улицы не вышел.
Болели дома, а потом оценивали Янаева по трясущимся рукам. 4.0 за
артистизм.
Та же самая причина обуславливает помешательство на символах,
характерное для пост-советского времени. Двуглавые орлы, серп и молот, знамёна,
мавзолеи… Только на всю голову болельщик может считать, что а) жизнь — игра, и
б) качество игры определяется цветом трусов.
Соответственно, «развал» и «унижение» людьми — во всяком случае,
большинством населения РФ — воспринимались как совокупность личных или
семейных проблем, но никак не катаклизмом национального уровня, всякая
рефлексия которого так и осталась на уровне рефлексии поражения «своей»
футбольной команды; любопытным и небесполезным частным случаем такой рефлексии
является мем «сломанного меча империи»…
Иными словами, причиной «реабилитации Сталина» «развал» и
«унижение» быть не могли. Они могли быть разве что удачным объяснением
такой «реабилитации» — удачным в доктринальном, идеологическом смысле.
Тут кормились все — и красные на тему «истосковался народ по колхозам», и
либералы в ключе «русское быдло мечтает о кнуте», и белые с причитаниями на
тему «искалечили людей комиссары» (то есть та же тема манкуртов, только в
профиль). И то, и другое, и третье — мягко говоря, не отвечает
действительности, ибо никаких заметных политических движений, групп и
коллективов, исходящих из доктрин, Сталиным порождённых или ему приписываемых,
в РФ не было и нет. Решпект, Сталину оказываемый, как правило, является личным
мнением человека; следовательно, порождается и поддерживается какими-то
обстоятельствами, влияющими на гражданина лично и каждодневно, а вовсе не
вложением денег в штатовскую экономику и не отдачей Китаю российской
территории.
Вспомните главный сталинистский мем, характерный и для «застойных», и
для «перестроечных» времён. При Сталине был порядок. Подразумевался лучший
порядок в той же идеологической рамке — именно поэтому сейчас этот мем
приглушен, порядок нынче совсем другой.
Однако важно другое: Сталина уважали не за Победу и не за соху с
атомной бомбой, это позднейшие рационализации. В заслугу Сталину помещали
наведение порядка.
С исторической точки зрения сие вполне понятно — любой властитель,
правящий после гражданской войны и сумевший заглушить её последствия, будет «за
порядок» уважаем. Говоря цинично, «разгул сталинских репрессий» в сравнении с
тем, что творилось в России в 1918-1920-м (под тем же знаменем), был
просто-таки торжеством законности. Население, особенно не попавшее под раздачу,
имело возможность сравнивать. Именно на личном уровне.
Однако главной причиной нынешнего подпольно-положительного отношения к
«другому тренеру» является всё та же повседневность. Позволю себе зацитировать комментарий
‘а, сделанный в ЖЖ и
раскрывающий тему. Орфография и синтаксис сохранены.
поймите наконец, что любая позитивная программа режет прежде всего
делянки всей властной иерархии. и какой нибудь член правительства или АП,
отмывший миллиарды через росукрэнерго будет за них биться не более
злобно чем какой нить сельский князек, сидящий на элеваторе и имеющий пару
лямов рублей в месяц(оно немного но на хлеб с салом себе да жинке, да детишкам
на молочишко хватает).
вы отдаете себе отчет в том, что вся страна это такая сплошная делянка?
вы отдаете себе отчет в том, что сделают эти ребята с элеваторов приди к власти
асоцио и скажи: так, давайте жить честно, наказывать буду реально а не
понарошку.
они и начнут революцию первые.
отдаете себе отчет в том что вопрос это кровный?
что увещевания ничего не дадут?
вы понимаете что физически не может себе начальник ГАИ мелкого городишки
купить «стодвадцатую Праду»?
отдаете себе отчет что тем не менее все начальники гаи мелких городишек
ездят на машинах именно такого класса?
а теперь представьте что он сделает с человеком, предлагающим эту самую
«Праду» попилить в пользу детдомов?
зачем нам начальник — вот рядовой мент с зарплатой 4000-6000 на
новенькой 525. он за эту 525 порежет и удавит любого. вообще. ему плевать на программу
партии — ему нужна делянка. ему нужен радар, знак 40, двойная сплошная, и чтобы
начальство своевременно сливало инфу об антикоррупционных акциях ФСБ и УБОП.
кешфлоу ему нужен, а не 4000 рублей в месяц.
Собственно, главная причина «реабилитации Сталина» — то, что нынче
российское тягло живёт рядом вот с этим. И каждый день это видит
и этому платит, помня: при Сталине за такое убивали.
Чтобы не путаться во флеймогонных уточнениях, сразу отмечу, что я имею представление
и о тогдашней разнице в потреблении начальства и подначальных, и не стою на
позиции, что люди тогда были «внутренне честнее» — но тогда, во-первых, самого
начальства на душу населения было меньше, во-вторых, мелким намного меньше
позволялось, а в-третьих, за «деляночное» мировосприятие наказывали
навсегда.
Именно за то, что Сталин «навёл порядок», при котором описанное в цитате
было невозможным, гражданин РФ отдаёт ему должное — пусть и рационализируя
это должное каким-нибудь «величием державы». Ну не умеют у нас ещё говорить
своими словами, да и потребность в рационализации велика, особенно если должное
Сталину отдаёт человек, скажем, в основном «белых» убеждений.
Однако эта отдача должного, как и было сказано, есть дело сугубо личное,
политических последствий не провоцирующее. Далёкий и невнятный гул — иногда
его используют для наброса на вентилятор, чтобы читатели-зрители не скучали;
вернуть Волгограду имя Сталинград и проч., в рамках всё того же помешательства
на символах.
Понятно, что человеку, в очередной раз попавшему на чужую «делянку»
здесь и сейчас и финансово облегчённому в пользу начальства, страшилки про
прежние голодоморы-гулаги страшилками уже не кажутся, и как оправдание текущих
и будущих выплат они совершенно не годятся.
Но вернёмся к теме. Валерий Каджая пишет:
«Отец народов» предпочитал, чтобы его
подданные дохли от голода, спровоцированного им же, но у Запада не брал ни
буханки хлеба, ни грамма зерна или муки. Напротив, туда еще отправляли и то, и
другое, и третье, потому как «у советских собственная гордость», а валюта
все-таки нужна была, как нужна была и лояльность наспех сколоченного соцлагеря.
Автора тут можно поздравить с высокоразвитым медиумическим талантом — он
точно знает, что Сталин мыслил о подданных в терминах типа «дохнуть»; вариант,
что сам автор так думает о людях, я с негодованием отвергаю. То, как СССР
сталинских — особенно ранне-сталинских времён — добывал валюту, это отдельная
песня: как государство откатывало иностранным бизнесменам, чтобы продать зерно,
нефть и экспонаты из Эрмитажа за рубеж по левым схемам. Нет, вы не очитались —
это не бизнесмены государству откатывали, а наоборот. Да и не валюта тогда
нужна была, а вещи, которые на неё покупали. Станки всякие и прочие
«технологии». Валюта сейчас нужна, её разворовывать удобнее, чтобы оплачивать
обучение отпрысков за рубежом.
Насчёт «собственной гордости» — опять-таки, не надо путать пропаганду и
действительность — на деле СССР не гнушался ничьей помощью, поднимая свою
индустрию. И ни американских, ни немецких инженеров тогда под стол от народа не
прятали.
Кстати, буду признателен автору, если он всё-таки укажет, где и когда
Сталиным был сделан осознанный выбор типа «недоедим, а вывезем». Хотелось бы
наконец перейти от обсуждения мыслепреступлений Сталина перед автором к его
реальному криминалу.
Автор продолжает:
Путину нынешняя так называемая оппозиция (как
левая, так и правая) не может простить ни «Курска», ни «Питерской команды», ни
провальной чеченской войны и т.д. Сталин, между прочим, свою оппозицию, как
левую, так и правую, просто-напросто расстрелял, а Чечню, не мудрствуя лукаво,
ликвидировал как национально-государственное образование — взял и переселил
всех чеченцев с Кавказа в Казахстан, и погубив при депортации почти треть
народа.
А какие выводы отсюда? «Заткнись и скажи спасибо, что живой?» Из-за
того, что Бухарина семьдесят лет тому назад пристрелили в подвале, мы сейчас
должны с умилением слушать: «Она утонула»? Сбережение чеченского народа и
охранение его национально-государственного образования есть задача всякой
современной оппозиции?
Цитаты из Гейне, с помощью которых автор уподобляет русский народ
бесчувственной и неблагодарной деревяшке, оставлю без обсуждения.
Впрочем, в статье есть и светлые места. Например, автор, не без
условного скрежета зубов, признаёт, что при Сталине умели делать красивое и
талантливое идеологизированное искусство. Конечно же, из-за вредности и общей
смертоносности режима, но всё-таки.
Завершается статья Валерия Каджаи уже упомянутой претензией: сталинская
постройка через сорок лет после смерти основателя рухнула сама, никто её не
трогал, вся она была из себя противоестественной…
И вот здесь таится, пожалуй, главная причина, по которой антисталинизм
должен быть высок, и по которой его надо оценивать очень серьёзно; почему к
нему надо придираться, чтобы от него была польза.
Дело в том, что объектом изучения и оценки здесь является сумма общества
и государства. Это очень сложный объект, который невозможно описать через
аналогии, не выполнив предварительно его разбиения на уровни и аспекты.
Сравнивать его целиком со зданием, бифштексом, облаком или микрокалькулятором —
пошлость. Пошлость наихудшего пошиба, пошлость Швондера, совмещающего должности
управдома и комиссара. Впрочем, Швондер хотя бы был лоялен действующему режиму
и получал паёк.
Сталинский режим подлежит серьёзнейшему изучению в первую очередь с
целью выявления мер тех или иных явлений, в нём наблюдавшихся. Давным-давно
назрела необходимость ответить на многие вопросы, некоторые из которых можно
привести списком.
Насколько режим был исторически неизбежен?
Каковы могли быть альтернативы ему, как на этапе зарождения, так и при
переживаемых им катаклизмах?
Каковы могли быть его продолжения, и реализовалось ли наиболее вероятное
из них?
За счёт чего режим существовал, какие ресурсы жёг безвозвратно, какие
восстанавливал, а излишек каких производил?
Какие социальные позиции и социальные роли в нём были более и менее
важными, как они воспроизводились и менялись применительно к ситуации?
Какие ячейки образовывали общество, находящееся в сталинском режиме,
какие отношения в этих ячейках были господствующими; какие подавляемыми, какие
необходимыми?
Какие противоречия возникали в этих отношениях, и как эти противоречия
сказывались на жизни людей — личной и в качестве члена такой вот ячейки?
И так далее.
Для того, чтобы сколько-нибудь корректно, без верещания и соплей,
ответить на эти вопросы, и нужен придирчивый, вменяемый взгляд с позиции
«анти-», равно как и с позиции «про-». Без приблудных Наполеонов.
Огульное и невменяемое о Сталине уже было сказано, причём всё. Александр
Зиновьев прилежно законспектировал это в «Катастройке» следующим образом —
привожу обширную цитату:
«Вечером членов комиссии пригласили в
Независимый театр на премьеру спектакля «Кровавое колесо» по роману
упоминавшегося выше писателя. Спектакль был сверхноваторским. Как писали потом
в газетах, авангард двадцатых годов показался бы в сравнении с ним старомодной
классикой. Актеры шлялись по зрительному залу, приставали к зрителям с провокационными
вопросами вроде:»А что ты делал в застойные годы?» и выволакивали пожилых
людей, подозреваемых в сталинизме и брежневизме, на сцену на всеобщее
посмешище. Актеры были одеты в грязные и вонючие костюмы, символизировавшие
прошлую эпоху. От зловония многим зрителям становилось дурно. Их под улюлюканье
актеров выводили из зала. А кто-нибудь из актеров назидательно вопил:»А каково
было вашим жертвам?!»
Пьеса охватывала все основные вехи советской истории, начиная
Октябрьским переворотом и кончая перестройкой. Начинался спектакль сценой в
Смольном. Ленин с соратниками бежал по коридору. Навстречу шел Сталин. Ленин
остановился на миг, спросил у Троцкого, указывая на Сталина, что это за
бандитская морда. Троцкий сказал:»Шляются тут всякие!». Сталин сверкнул желтыми
глазами, закурил трубку и проворчал с акцентом:»Погодите, я вам покажу, где
раки зимуют!». В следующей сцене изображалось совещание вождей партии. Ленин
полулежал в гробу, окруженный учениками и соратниками. Среди них крутились
Хрущев, Горбачев, Сахаров, Ельцин. Обсуждались меры по перестройке всего того,
что еще не начали строить. Рыков предлагал передать власть Советам, выбирать из
двух кандидатов. Каменев предлагал разрешить несколько партий. Зиновьев
предлагал ограничить функции партии идеологическим воспитанием трудящихся.
Тухачевский предлагал уничтожить атомное оружие, а также ракеты ближнего,
среднего и дальнего действия. Бухарин предлагал распустить колхозы и перейти на
фермерское хозяйство, как в США. Он уверял, что один фермер с семьей будет
производить больше, чем колхоз из трехсот человек. На вопрос, что делать с
высвободившимися людьми, Бухарин посоветовал послать их учиться. Вдруг на сцену
вбежал Сталин с сообщниками, среди которых, помимо известных сталинистов,
фигурировали также Брежнев, Черненко, Громыко, Гришин, Робеспьер, Марат,
Кромвель, Маоцзедун, Хомейни и даже Гитлер. Сталин запихнул Ленина в гроб и
заколотил крышку гроба огромными гвоздями. Ленин еще долго кричал из гроба, что
Сталин груб, что он захватил слишком большую власть над партией, что его надо
снять с поста генсека. А Сталин спокойно сел на гроб и закурил трубку.
Робеспьер вместе с Берией вкатили на сцену гильотину и начали рубить головы
ленинской гвардии. Головы катились со сцены в зрительный зал. Как потом писали
газеты, хотя все знали, что головы были не настоящие, зрители получили
удовольствие от поразительной правдоподобности изображения духа эпохи. По рядам
в это время бродили вонючие артисты, собирая подписи под требованием напечатать
«Архипелаг ГУЛАГ».
Потом изображались коллективизация и индустриализация. На сцене валялись
трупы. Их время от времени убирали и снова заваливали сцену трупами. С
колхозников сдирали шкуру, причем — по три раза, как того требовала пословица.
Заводы и машины складывали из трупов. Рабочих через каждые пять минут
расстреливали. Все это делали Сталин и его подручные.
В следующем действии изображались предвоенное время и война. Сталин
обнимался с Гитлером, договаривался о разделе Европы. Чтобы доказать Гитлеру
свою дружбу, Сталин приказал арестовать и расстрелять всех офицеров, генералов
и маршалов Красной Армии, за исключением самых глупых. Началась война. Сталин
спрятался под землю, плачет, дрожит от страха, кричит «Братья и сестры, спасите
меня!». Армия в панике. Один генерал Власов хочет спасти Россию. Просит Гитлера
разрешить ему освободить Россию от большевиков. Гитлер, однако, не доверяет
патриоту Власову и терпит поражение. Узнав об этом, Сталин вылезает из-под
земли, присваивает себе плоды победы и опять принимается за старое — за аресты
и расстрелы. Неизвестно, чем бы это кончилось, если бы не появились Хрущев и
Горбачев. Они начали произносить разоблачительные речи. Сталин стал корчиться и
упал бездыханным. Всеобщее ликование. По сцене и по залу стали бегать хрущевцы
с кукурузными початками. Но недобитые сталинисты во главе с Брежневым
остановили праздничное ликование. Все замерло. Сцена и зал погрузились во тьму.
Это продолжалось полчаса. Газеты потом писали, что это было самое сильное место
не только в спектакле, но и в советской драматургии вообще. В зале царила такая
тишина, что не было слышно даже жужжания мух, — они все сдохли от скуки в
предыдущих действиях. Наконец, вспыхнул ослепительный свет. Началась
перестройка. Появился Горбачев в облике Петра Великого и начал прорубать окно в
Европу.
Члены комиссии с большим трудом досидели до конца представления. Но
спектакль все же рекомендовали для показа иностранцам. При этом они
руководствовались установкой, высказанной Корытовым. — Спектакль, конечно,
спорный, мягко говоря, — сказал он. — Но что является главным для нас на данном
этапе? Провести определенную политическую линию с учетом конкретной
исторической обстановки. Спектакль этот не для наших людей, а для иностранцев.
Наши люди добровольно такое дерьмо смотреть не будут, а за деньги тем более.
Иностранцев же хлебом не корми, только дай в нашем мусоре покопаться. А
показывая тот спектакль иностранцам, мы одним выстрелом трех зайцев убиваем.
Во-первых, валюту получаем. Во-вторых, демонстрируем критическое отношение к
язвам прошлого. В-третьих, допускаем неслыханную ранее свободу творчества. А в
подлинной исторической правде и подлинном творчестве иностранцы меньше всего
заинтересованы. На подлинное нужны гении и время. У нас нет ни того, ни
другого. Гениев, впрочем, мы нашли бы. Но ведь гении всегда идут не в ногу с
нашими установками».
В заключение хотелось бы попросить кое о чём.
Уважаемые антисталинисты. Не надо кричать «Россия, ты одурела!» Не надо
сравнивать народы с деревяшками — цитируемый Гейне, кстати, тот ещё фрукт. Не
надо читать чужие мысли на семьдесят лет в прошлое. Не надо объявлять себя
глашатаями законов природы, это дурно выглядит. Тем более не надо простоты.
Простота в этом деле намного хуже воровства.
Будьте же вы гениями, в конце концов! И не ходите в ногу с установками.
Работы по осмыслению той эпохи — осмыслению серьёзному, без юродства и желания
понравиться иностранцам — немеряно. И для неё нужны нормальные люди, а не
вонючие клоуны, до сих пор бегающие по залу с кукурузными початками. Без этой
работы исторической правды, так необходимой для национального строительства
сегодня, быть не может.
Займитесь этим, пожалуйста.
Оригинал этого материала
опубликован на ленте АПН.
