Режим падет в 2018-м
7 сентября
«Нижегородский пресс-клуб» провел свободную дискуссию на тему «Посткризисная Россия.
Что дальше?». Предлагаем вашему вниманию фрагмент одного из выступлений.
Сергей Кочеров
политолог:
Хотелось бы понять, что будет после
того, как Путин уйдет. Я считаю, что еще двенадцать лет во власти Путин не
потянет, шесть лет – вполне. Падение режима произойдет в 2018 плюс-минус два
года. Больше он просто не выдержит
На «Полит.ру» была опубликована
очень интересная статья по поводу интервью, которое премьер дал Колесникову. В
этой статье дан очень точный психологический портрет Путина – человека
одинокого, уставшего, никому не верящего и так далее.
Кстати, его бодрят акции оппозиции
на Триумфальной площади – после каждого такого выхода он ощущает свою
необходимость России. Он думает так: «не дай бог эти к власти придут, они
устроят стране разнос» Это его согревает, возвращает к жизни. А вообще конец
его пребывания во власти чувствуется – он может продолжать работать какое-то
время, но не двенадцать лет.
Но суть не в этом.
Меня больше интересует модернизация
России. Многие уже не помнят, а кто-то и не знал об этом – в конце
восьмидесятых годов Горбачев, обосновывая необходимость перемен, в том числе и
политических, обращался именно к нашему отставанию. К тому, что хватит жить на
нефти и газе, что пора модернизировать экономику, пора создавать новые отрасли.
Так вот, этот стон у нас песней зовется…
В девяностых годах в России
потерпела поражение демократическая модернизация (при всей условности понятия
демократическая), но она не привела и к тоталитарной модернизации, поскольку
никакой модернизации нынешний режим добиться не может в принципе. И цены на
нефть здесь не являются определяющими. Модернизация может идти и при низких
ценах на нефть, и при высоких.
Нам нужно обратиться к истории
России, чтобы выяснить, при каких условиях в России происходила модернизация. К
великому сожалению, в России нет удачных примеров модернизации не авторитарно-тоталитарной.
Примером достаточно успешной модернизации была реформа Столыпина.
Демократической модернизации в России – я имею в виду модернизацию не
политического пространства, а экономики – мы не знали, не видели, и, наверное, еще
не скоро увидим.
Поэтому вопрос в том, чем
закончится падение этого режима. Один из вариантов, который нельзя исключить, –
установление диктатуры после периода безвластия. Альтернативой этому может быть
вариант, когда элита договорится между собой, пойдет на прямые свободные
выборы. Это будет иметь характер очередного демократического переворота, но чем
он чреват? Любой переворот ставит вопрос о переделе собственности. Насколько
честной была предыдущая приватизация? Она была не честной – с этим согласятся
все, –давайте проведем честную приватизацию. Но нет никакой гарантии, что точно
так же воровать через некоторое время не станут люди с другими именами и
фамилиями.
Вот говорят, что на свободных
выборах Путин проиграет. Не верю. Выиграет. С большим напрягом, с большими
неприятностями, поскольку ему придется отвечать Немцову в телеэфире, о нем
будет рассказано немало гадостей, он расскажет о Немцове немало гадостей. Ему
это неприятно и он на это не хочет идти. Но он победит.
Дело в том, что Путин – весьма
посредственный государственный деятель, но он очень талантливый политик, и мы
видели это на примере несчастной Выксы, когда он прилетел для того, чтобы
встретиться с руководством Выксунского металлургического завода, а тут еще и
пожар, неизвестно откуда возникший.
Сам я не был в Выксе, но мне
рассказывал товарищ, которому у меня нет оснований не доверять, что выксунцы
кроют всех – а Путин у них молодец (он приехал, он им дал… и так далее).
Мы прекрасно понимаем, на ком лежит
ответственность за то, что нет федеральной инфраструктуры борьбы с пожарами, но
народу до этого дела нет. Шанцева кроют, в Соколова чуть ли не плюют, а Путин –
молодец, Путин – хороший. Он прилетел – он обладает даром сделать талантливый
политический ход. Этим талантом никакой другой политик в такой мере не
обладает. Поэтому на свободных выборах Путин бы выиграл. Но проблема не в этом.
Путин, как это ни печально, востребован в обществе. Да, люди много чего о нем
не знают, но даже если бы все в России прочитали доклад «Путин. Итоги», я вовсе
не уверен, что это кардинально изменило бы их отношение к нему.
Людей в России волнуют какие-то
другие вещи. К ним нужно достучаться через живое, и я думаю, что в данном случае
правы те, кто считает, что для России с ее менталитетом важно соблюдение не демократических
прав и свобод, а скорее прав социальных, потому что в отличие от Европы, мы не
живем, а выживаем. А для тех, кто выживает, права и свободы не являются
насущной необходимостью (если речь не идет, конечно, о праве на жизнь).
В этом смысле Путин более признан
обществом, и в этом отношении люди в нашей стране во многом виноваты, что они
живут именно так. (Это известная вещь – народ достоин того правительства,
которое он выбирает.)
Но самое печальное состоит в том,
что я не вижу в России слоя, заинтересованного в экономической модернизации.
Вот в чем проблема. Как Чаадаев писал в начале XIX века, что, по-видимому, в
крови у нас есть нечто, препятствующее развитию, так это сохранилось и до сих
пор. У нас либо стабильность без всякого развития, либо развитие без всяких
тормозов. А для экономической модернизации необходим консенсус и во власти, в политической
элите, и в народе, то есть люди должны понять, для чего им модернизация нужна,
и взять на себя ответственность за риски и потери модернизации. В России я вообще
не вижу политиков, политических групп и слоев населения, которые были бы
заинтересованы в экономической модернизации. Нет, блага от модернизации все
хотят получать, но провести модернизацию – этого нет.
А отсюда, поскольку запроса на
модернизацию в обществе нет (я, естественно, не говорю об отдельных группах
населения, которые заботятся о своих правах), нас ждет продолжение этой
истории. И принципиально не важно, кто будет шесть лет у власти – Медведев или
Путин, поскольку, по сути, Медведеву точно так же нечего сказать, как и Путину.
Вообще надо сказать, что в революционные
и постреволюционные годы правителей надо менять как можно чаще – одного срока вполне
достаточно. В 1996 году было понятно (по крайней мере, многим), что Ельцин себя
исчерпал. Время Путина (при всех издержках, но, все-таки, позитивное для
России) закончилось в 2004 году. Он выполнил свое предназначение, он выступил в
качестве стабилизатора, он навел порядок, пусть и не совсем тот, которого мы
хотели. Нужны новые люди.
Поэтому и Медведев еще на шесть лет
– это вовсе не подарок для России. Это самолюбование, в котором он уже сейчас
явно повинен, это громкие слова при незначительных делах. Мы можем свалить все
на Путина: «Медведев бы разошелся, если бы он ему не мешал». Не следует ждать,
что Медведев предложит какое-то новое направление развития страны.
И я поддерживаю идею Бориса Немцова
о том, что любой президент, даже представитель левой партии или ЛДПР, избранный
на относительно свободных выборах, – это лучше, чем продолжение того, что есть.
Это дорогого стоит, и эта идея могла бы сплотить всю оппозицию.
В России не президент будет писать
программу модернизации. Уж если не получается с запросами общества, нам нужен
новый Столыпин, то есть человек, который сможет провести реальную модернизацию,
не списанную с западных учебников, а исходя из знания жизни. Вот в чем проблема
– нет у нас сейчас такого деятеля. А уж какими методами – тоталитарными,
демократическими (Столыпин ведь никогда не был демократом) – это второстепенный
вопрос.
Но если в народе нет потребности к
модернизации, нет желания учиться, переучиваться, овладевать новыми
профессиями, если в народе выступают за стабильность, которая чаще всего
понимается так: «лишь бы не было войны, лишь бы не было революций», – Путин и
подобные ему еще очень долго будут востребованы.
