Русская Таврида: на кого может опираться Президент?

Каковы
последствия украинских событий? Возвращается ли Россия на международную арену
как перворазрядная держава? Об этих и других вопросах мы беседуем с известным
политическим экспертом, доктором философских наук, государственным советником
3-го класса Валерием Николаевичем Расторгуевым.

— Здравствуйте, Валерий
Николаевич! В прошедшие мартовские дни мы стали свидетелями эпохального события
– воссоединения Тавриды с Россией. Наши правящие элиты, как кажется, берут на
себя миссию собирания русских земель. Вместе с тем, самое сердце Русского мира
– я говорю о Киеве – сейчас находится под началом самозваных украинских
властей. Как оценивать произошедшие события? Что ожидает Русский мир?

— В вашем
вопросе, чрезвычайно интересном, но слишком многослойном, чтобы дать
сколько-нибудь полный ответ, есть ключевые слова – русский мир и миссия России.
Мало кто может раскрыть их смысл слету, для этого должен быть полет. А для
полета у человека должны быть крылья. Эти крылья – любовь к России, именно она,
любовь, воистину окрыляет, особенно, когда речь заходит о русском мире, обо
всех, кто любит Россию и верит в ее будущее. Но для полета нужны не только
крылья, но и опора – вера, соборная вера. Как сказал один из моих любимых
авторов, к которому часто обращаюсь, святитель Николай Сербский, «как птица,
попав в безвоздушное пространство, тотчас устремит свой полет прочь, назад, так
и ты отвратись и беги от собрания неверующих, ибо среди них ты не сможешь
удержаться на крыльях, но падешь».

Ну, а
теперь по существу вопроса – о глубинном смысле самого понятия «русский мир».
14 марта этого года Святейший Патриарх Кирилл, обращаясь к пастве после
литургии в день своей хиротонии в храме Христа Спасителя, дал очень точное
определение. Когда мы произносим слова «русский мир», то имеем в виду, по
словам Предстоятеля, «великую русскую цивилизацию, вышедшую из Киевской купели
Крещения и распространившейся на огромные просторы Евразии». Лучше не скажешь.
Не думаю, что и Россией можно называть то, что от нее оставили после
беловежского сговора, разделившего единый народ границами. Огромная беда
заключена и в самих этих противоестественных границах, прочерченных по живому,
как будто процарапанных когтями зверя. Но еще большая беда – границы сугубо
политические, возведенные жадными посредниками, вставшими между народами. Эту
роль посредников между частями единого прежде народа, создавшего великую
Православную цивилизацию, взяли на себя новоявленные элиты, в интересах которых
и произошло разделение. Разделяй и властвуй – вот и весь принцип
олигархического правления как в России, так и на Украине. Такое разделение
устраивало всех, кроме самого народа, – и нуворишей, приватизировавших и
перепродающих чужое, и местных чиновников, ставших в одночасье руководителями
государств или людьми «при дворе», и западных «партнеров», для которых
разделенная и потому ослабленная Россия и, главное, поверженная Православная
цивилизация – мечта, сбывающаяся на глазах.

Надо ли
сегодня кому-то объяснять, почему значительная часть граждан Украины, где
ограбление народа достигло апогея, смотрела на Майдан с робкой надеждой на то,
что бунт приведет к освобождению от власти кучки местных олигархов? Надо ли
говорить о том, чем обернулось кровавое восстание, которое оседлали откровенные
нацисты, убежденные русофобы и всё те же воры? Стоит ли долго доказывать, что
именно радикальный национализм, замешанный на особой идеологии нацизма, и
сыграл роль «огнетушителя» социального недовольства на Украине? И последнее –
разве не привели нацисты во власть всё ту же кучку жадных банкиров и
приватизаторов? Именно они, сторонники глобальной власти и потому главные
гонители Православной цивилизации, говорят сегодня о неизбежной войне с
Россией, разжигают русофобию, призывают открыто, не прячась, убивать русских,
«расстреливать кацапов из атомного оружия», стереть саму Россию с лица Земли,
как выразилась выпущенная из тюрьмы Юлия Тимошенко, кандидат в президенты…

И
несколько слов о миссии России, которая выше всех стратегий и проектов, ибо не
зависит от текущего времени и даже самой эпохи. Эта миссия – сбережение нашей
цивилизации, русского мира, а также всех народов, считающих Россию своим
отечеством. Как говорил великий мыслитель – Николай Яковлевич Данилевский, государство
– это скорлупа ореха, которая и предназначена, чтобы сберечь ядро –
цивилизацию, то есть, прежде всего, веру отцов и общий язык, позволяющий
разноязыким народам понимать друг друга. Сегодня такое понимание миссии России
возвращается в государственную политику, во много благодаря позиции лидера
страны. Так уж устроена Россия, что многое в ней определяется волей правителей.
Владимир Путин в последние годы всё чаще говорит о России как о
стране-цивилизации. А теперь уже и не только говорит, а и действует. Понятно,
что государство-цивилизация – это не РФ в ее нынешних границах: цивилизацию не
строят за несколько десятилетий, её временные рамки – тысячелетия… Президент,
конечно, не может не видеть этого, но не может и прямо ставить задачу такого
масштаба – эона выходит за пределы его полномочий. Кто же может и обязан
называть вещи своими именами? Сами граждане разделенного против их воли мира,
политики разного уровня и депутаты, прежде всего, а также аналитики, само
собой. Поэтому я и делаю вывод о том, что миссия России была и остается той же,
как и столетия назад – это действительно собирание земель, но не как самоцель,
а как высший смысл государственного служения – во имя цивилизационного
единства.

— На кого
Президент опирается и может опираться?

Ответ может
быть только один – на основную часть населения, о чем свидетельствует растущий
показатель поддержки его политики. К сожалению, большинство граждан России
плохо организовано, что делает эту поддержку не всегда очевидной и надежной. В
политической науке одно из самых известных определений демократии звучит
предельно цинично: демократия – это власть хорошо организованного меньшинства
над плохо организованным большинством. Причин безвластия и пассивности
большинства в России много. Это и слабость гражданского общества, которое с
трудом восстанавливает традиционные формы самоуправления после однопартийной и
богоборческой диктатуры, и рыхлость, а то и несостоятельность недавно возникших
политических партий, и тот факт, что религиозные общины, которые веками и служили
опорой в защите Православной цивилизации, только оживают, осознают свою силу и
потенциал. К тому же, именно здесь возможности Церкви ограничены: во-первых,
современная Россия – государство светское, а во-вторых, Церковь и не должна
«сливаться» с государством и текущей политикой, ибо защищает не преходящее, а
вечное. Но эта позиция требует уточнения.

Полезно
вспомнить этой связи слова Предстоятеля, произнесенные им на Рождественских
парламентских встречах в Совете Федерации, которые прошли в рамках XXII
Международных Рождественских образовательных чтений. Процитирую дословно:
«Церковь и государство — разные установления, перед которыми стоят разные
задачи. Церковь заботится о вечном спасении людей, государство — о
благоустроении их земной жизни. Но есть области, в которых наша деятельность
пересекается. Церковь ищет не только вечного, но и временного блага людей; для
той же цели — прочного, долговременного блага — существует и государство.
Сообразуясь с естественными нравственными нормами, государство не делается
религиозным. Оно делается благоразумным попечителем об общем благе».

Совершенно
иной и непростой вопрос – может ли Президент опираться на элитарные группы,
возникшие после крушения СССР? Выскажу свое мнение. Не думаю, что именно
псевдо-национальные, а точнее, компрадорские элиты могли стать и стали ныне
двигателем интеграции народов. Интересы тех, кто выкачивает ресурсы и хранит
добычу в офшорах, вряд ли совпадают с национальными, поскольку они неустойчивы
и разнонаправлены: где прибыль, там и интересы. Но в Россия так уж устроена ,
что при всех изменениях, в том числе кардинальных, в той или иной форме
сохранялась сверхцентрализация государственной власти. И причина – не в рабской
психологии русских, как полагал Маркс и как считают наши антимарксисты-либералы,
а совершенно в другом. Это другое – бескрайняя территория, доставшаяся от
предков и многоцветье этносов, во многих поколениях считающих Россию своей
родиной по той простой причине, что именно «железная скорлупа» Российской
державы позволила им сохранить свое культурное своеобразия, жизнь и даже свою
веру. Не все же народы России – православные, но все они защищены покровом
общей цивилизации, где каждому этносу есть достойное место.

— Валерий
Николаевич, можно ли считать реинтеграцию Крыма результатом целенаправленного,
долгое время вынашивавшегося плана? Или это случайный «подарок судьбы»?

— Здесь
поставлено два разных вопроса, без ответа на которые нам не разобраться. Первый
– существовал ли такой хитроумный план вообще, а второй – что мы вкладываем в
понятие судьбы, если речь идет о России и русском мире в целом. Мало кто
сомневается в том, что с давних времен – не одно столетие! – план войны с
Россией и её порабощения существовал, а активно реализовывался после раздела
страны, больше двух десятилетий. Его главная направленность – превращение
отделенной Украины в страну, враждебную России и населенную русофобами, причем
созданными искусственно, в результате «перевоспитания» нации. Самое интересное
в том, что этот план никто никогда не скрывал, как и его главную цель – любой
ценой уничтожить или хотя бы ослабить Православную цивилизацию. Именно по этой
причине, чем сильнее становилось религиозное возрождение в России и на Украине,
тем активнее велась раскольническая работа среди верующих. Думаю, второй Майдан
возник не случайно: власть украинских олигархов и дикое социальное расслоение,
помноженное на экономический крах (воровать – не строить), настолько раздражала
обнищавших граждан, что красный бунт назревал. В таких случаях приходится менять
одних политиков-марионеток, потерявших вотум народного доверия, на других,
которых и должна поставлять своя же, заранее подготовленная «оппозиция». Так
было и в Грузии, где верхушку (не олигархов, конечно) пришлось менять уже
трижды, причем дважды – насильственным, революционным методом. Так было и во
всех, ныне разрушенных после «гуманитарных миссий» США и разделенных странах,
где до сих пор продолжается или тлеет гражданская война, где сохраняется
ксенофобия среди братских этносов. Воистину, нет ничего нового на свете …

Если никто
не сомневается существовании такого плана, то почему мы должны сомневаться в
том, что о его существовании – вплоть до деталей – знало руководство России?
Только потому, что лидер России и военные ничего не говорили публично о скрытых
сценариях? А если руководство знало о происходящем, то, естественно, оно
тщательно прогнозировало и планировало ответные меры. Не терять же в такой игре
сразу и всё – и военные базы, и саму безопасность государство, под носом у
которого того гляди возникнет военная инфраструктура НАТО. А главное, разве
смогла бы Россия не реагировать на русофобию, которая легко превращается в
открытый геноцид – культурный, который уже давно стал политикой Украины, и
физический, связанный с изгнанием и истреблением, когда к власти пришли
нацисты? Поэтому и ответ, по-моему, однозначен: и сценарный план защиты
интересов России был, и подготовка к плану была, что и сделало объединение с
Крымом быстрым. А правильнее сказать, молниеносным и бескровным. А то, что
военная машина России «висит» над Украиной – это не война, а великое благо,
которое называют в последние годы «принуждением к миру». Только эта угроза
неотвратимого и персонального, точечного наказания оголтелых врагов спасает
основную массу граждан Украины – и великороссов, и этнических украинцев от
резни. Как организуются и провоцируются этнические чистки – знают сегодня все:
уроки Югославии и Южной Осетии не прошли даром.

И
последнее по этому вопросу: что важнее – план или судьба народа? Конечно,
судьба, но если под ней понимать и миссию, о которой мы говорили, и Божий
Промысл. Как сказано в Евангелии, «и волос с головы не упадет без воли Отца
вашего Небесного». С Божьей помощью победим и ныне – и великороссы, и украинцы,
и все, кто принадлежит к нашей общей цивилизации.

— Валерий
Николаевич, в своей «крымской» речи 18 марта Президент Путин говорил о «русском
мире», «цивилизационной основе», Православии, о русских как «самом большом
разделённом народе в мире»… Признаться, непривычно слышать от наших высших
чинов столь отчётливое обращение «к истокам» и русской теме. Что это –
действительный мировоззренческий поворот, или некое ситуационное, временное и
вынужденное явление?

— Думаю, и
то, и другое – и мировоззренческий поворот, и вынужденное явление. Есть такая
присказка в нашем языке «Нет худа без добра». Думаю, она подходит к данному
случаю. Важно и то, конечно, что высшие руководители нашей страны – так уж
случилось – люди верующие и воцерковленные. Была бы моя воля, я закрепил бы это
требование законодательно, в том числе и в конституции, как это сделано во
многих странах, чтобы к власти снова не пришли враги и гонители Матери-церкви.
Но противодействие такому повороту столь мощное, что и мечтать об этом, видимо,
рано, тем более на фоне антирелигиозной политики в Евросоюзе, которая на глазах
разрушает фундаментальные основы Западно-христианской цивилизации. Еще никогда
в истории все мыслимые и немыслимые пороки, враждебные вероучению, не
насаждались столь интенсивно на законодательном уровне. Впрочем, именно на этом
угрожающем фоне миссия России становится все очевиднее и для всех.

— Валерий Николаевич, в ходе
сирийского кризиса и нынешних украинских событий возникает ощущение, что Россия
на деле, а не декларативно, возвращается в мировую политику как её субъект, а
не объект. Не обманчивое ли это впечатление? Какие дополнительные риски это
создаёт для нас?

— Россия
просто не помещается в европейском корыте и не походит ей кличка «объект». Так
можно называть в глобальной игре «страны-детали», лишенные веса и самоценности
(суверенитета) и предназначенные для того, чтобы из них конструкторы легко
собирали всё, что в голову придет – и новые союзы, и новых изгоев. России нужна
не лужа, не пролив, а океан, соответствующий ее масштабам, чтобы хоть немного
развернуться и сменить курс, а тут хочешь – не хочешь, приходится обнаружить
себя и стать сами собой, то есть субъектом. Причем субъектом не только мировой
политики, но и мировой истории. Не уверен, что новоявленная и неоднородная
элита хотела бы столь масштабных телодвижений, рисков и трат, связанных со
сменой курса, но выбора и у нее нет: до крушения, которое погубит всех и всё,
рукой подать, если идти по заведомо тупиковому пути. Россия всегда жила в
условиях повышенного риска, поскольку слишком обширна и богата. Властям предержащим
теперь приходится выбирать между деланием и неделанием, отсутствием
самостоятельной стратегии и четкой перспективой развития. Даже поверхностный
анализ показывает, что бездействие и пассивность, вера в добрые намерения
конкурентов и исторических противников России грозят куда большими рисками, чем
любая, даже самая неприемлемая для окружения активность и самая жесткая линия
поведения. С другой стороны, понять противников России тоже можно: Россия без
руля и ветрил, покорная внешнему управлению, действительно несет в себе
чрезмерные риски, но уже для тех, кто ею управляет. Такие риски невозможно
просчитать. Поэтому лучше иметь дело с сильной и целеустремленной Россией, чем
со слабой и децентрализованной. Именно поэтому, если хотите, из собственной корысти,
с Россией начинают считаться – те, кто хоть немного дальновиднее прочих и
просто умнее. А до окончательного разрешения сирийского кризиса, о чем Вы
спрашивали, еще далеко, но тот факт, что именно Россия смогла отсрочить военную
катастрофу и гибель этого государства – факт. Будем надеяться, что это
неожиданное спасение целого народа от запланированного расчленения и грабежа
станет необратимым поворотом в мировой истории.

— Валерий Николаевич, рейтинг
нашей власти сегодня высок как никогда. Вместе с тем внешнеполитические успехи
не отменяют наличия ряда внутренних системных вызовов. Прежде всего, на мой
взгляд, это проблема социального и регионального расслоения, а также
депопуляции коренных русских земель. Возможно ли конвертировать
внешнеполитический успех во внутриполитический? Каковы, на Ваш взгляд, главные
внутренние вызовы для России?

—
Во-первых, я не стал бы обольщаться уже по той причине, что предельно, а тем
более запредельно высокий рейтинг в политике – не норма, а исключение. Поэтому
надо быть готовым к тому, что подъемы сменяются падением: чем круче взлет, тем
заметнее любой спад, который может объясняться всего лишь … усталостью от
подъема. И ничего страшного из-за это не проистекает. Если, конечно, не считать
предвыборную страду: здесь подъемы и падения важнее, чем спекуляции на бирже.
Но до выборов далеко. Во-вторых, для порядка разведем два понятия: с одной
стороны, рейтинг государства, который, если это не заказная фальшивка,
определяется по огромному количеству объективных критериев, а потому связан с
реальным потенциалом страны, и, с другой стороны, рейтинг лидера, который
чрезвычайно подвижен, субъективен и зависит от конъюнктуры, да и от случая. К
тому же рейтинг человека и его престиж – не одно и то же: все зависит от точки
отсчета. Однако при всем отличии между этими рейтингами есть связь между ними:
высокий рейтинг в экономике или социальной сфере может позитивно отразиться на
позициях лидера и, напротив, личный рейтинг (лучше – престиж) руководителя
страны может отразиться на конкурентоспособности государства. Высокий рейтинг
сам по себе может ввести в соблазн и просто обмануть, даже если отражает
реальное отношение. К примеру, самый большой рейтинг был у человека, который
олицетворял Россию – у императора Николая Второго в 1913 году, в дни торжеств
по случаю 300-летия Дома Романовых, перед Первой мировой войной. Да и у России
в те времена был самый высокий рейтинг – и по темпам промышленного роста, и по
темпам военного строительства, и по уровню народного образования, а также по
многим другим параметрам. Некоторые из них, кстати, до сих пор кажутся
недостижимыми. Надо ли рассказывать, что произошло в течение короткого периода
времени и с рейтингами, и со страной, и монархом?

— Валерий Николаевич, в одном
старом интервью Вы говорили, что глобальная десуверенизация может вызвать
обратную реакцию в виде реконструкции традиционных институтов и даже
восстановлению монархий. В прошлом году мы наблюдали, как чуть ли не на
государственном уровне отмечалось 400-летие дома Романовых? Появляются интересные
фильмы, проходят выставки, монархический дискурс явно выходит из забвения.
Имеет ли монархическая идея будущее в России? В чём её значение для русского
самосознания?

— Тема
неподъемная, двумя совами не объяснишь. Главное – это то, что для православного
человека сама монархическая идея более чем органична, а в политическом
отношении более чем перспективна для России. Поэтому, не мудрствуя лукаво и не
вникая в «подводные пласты» проблемы восстановления монархий в Европе и России,
большинство православных людей будет, думаю, симпатизировать реставрации. Но
есть одно «но». Такое отношение сохранится только до того момента, пока не
откроются разночтения. А их очень много среди самих идейных сторонников
реставрации монархии в России. Не буду конкретизировать, поскольку это
трудоемкая аналитика, и я действительно писал об этой теме в журнале «Трибуна
русской мысли». Для того, чтобы добрая идея не была опорочена, необходимы
изменения политической системы, а также колоссальная предварительная
просветительская работа на общенациональном уровне, следов которой я пока не
вижу, если не ограничиваться теми действительно удачными выставками, чтениями и
встречами, которые прошли в процессе празднований 400-летия со дня основания
Династии Романовых. Я сам выступал на одной из престижных конференций. Но
думаю, что это даже и не начало работы, поскольку все эти события проходят на
фоне массового оглупления молодежи, к которому уже привели непрерывные и даже
надрывные реформы системы образования. Теперь уже не о расширении и углублении
знаний приходится говорить, а об интеллектуальной реабилитации общества. И ещё
один аспект проблемы: среди потенциальных сторонников монархии есть очень
сильные и деятельные люди, действительно радеющие не только о себе, но прежде
себя помнящие о державе, о ее народах, о своих детях. Государственники на Руси
не перевелись, поскольку это свойство закрепилось на уровне генетики.
Государственники, как бы они себя ни называли – демократами или социалистами,
коммунистами или консерваторами (слово-то подходящее, но засалено руками
ряженых), верующими или атеистами, почти всегда остаются сами собой.
Государственники – скрытые или явные, знающие или не знающие – все они почти
обязательно монархисты «по интенции». Они так направлены не извне, а изнутри, и
по одной той причине, что в них коллективная память оживает, хотя и
фрагментарно, временами отходит от летаргического сна даже против их воли и
наперекор убеждениям. Поэтому с ними, государственниками, надо считаться и
договариваться, подыскивая для каждой модели политического устройства форму,
хотя бы немного напоминающую самодержавие: если социализм, то с настоящим и
стоящим вождем, если республику, то президентскую, если демократию, то
суверенную, не иначе. А путь к монархии, думаю, долог и труден, поскольку это
не дело одних элит, а всего народа. Все знают, что первого царя из династии
Романовых избирали всенародно…

— Валерий Николаевич, Вы
являетесь, насколько мне известно, одним из руководителей нового проекта под
названием «Школа умной политики». Можете кратко рассказать о нём?

— Это
общее название для целого веера проектов, которыми я сейчас занимаюсь вместе с
друзьями, коллегами и, конечно, со своими студентами и аспирантами. Несколько
лет назад на философском факультете МГУ, при нашей кафедре, сложилось
содружество студентов – своеобразное экспертное сообщество «Умная политика»,
которое работало и продолжает работать в связке с аналитическими центрами и
экспертными структурами во властных структурах. Год на год, конечно, не
приходится, так как и наборы бывают разными, и мои силы ограничены. В прошлом
году, к примеру, в ГосДуме прошла замечательная трехчасовая дискуссия, которую
мы вели вместе с лидером партии «Справедливая Россия» Сергеем Мироновым. А два
года назад инициативная группа студентов организовала своеобразный клуб, в
рамках которого мы вели острые, хотя и академические по форме дискуссии по
широкому кругу тем, связанных с умной политикой и подготовкой политических
аналитиков, которым явно не мешает хорошее философское образование. Студенты
сами записали все дискуссии по философским и социокультурным аспектам теории
глобального прогнозирования, расшифровали стенограмму, на основании которой мы
выпустили серию публикаций и большую книгу «Умная политика и глобальное
прогнозирование». Думаю, что наши студенты были на высоте, сам не ожидал. Среди
них немало, кстати, людей верующих. Кроме того, на факультете ежегодно проходят
научные международные Панаринские чтения по программе «Умная политика и
политическая прогностика». Чтения посвящены памяти выдающегося мыслителя,
профессора МГУ Александра Сергеевича Панарина, моего покойного друга. В них
участвуют известные ученые, политики и, конечно, молодежь. Надеюсь, в этом году
выйдет большая книга А.С. Панарина, где под одной обложкой будут опубликованы
две его последние монографии. Уже в этом году активно заработала и Школа умной
политики, двери которой открыты не только для студентов МГУ, но и для молодых
людей, желающих разобраться в тайнах политического планирования. С начала года
я прочитал серию из десяти трехчасовых интерактивных лекций и дискуссий,
записанных на видео. Закончил курс на днях – открытой лекцией о событиях на
Украине. Впереди новые проекты. Весь видеофонд школы только за этот год
просмотреть физически невозможно – придется смотреть несколько суток. Как с
этим добром распорядиться, еще не решили. Кроме того, много лет работаю в
связке с отцом Киприаном (Ященко) и группой ученых, в том числе из из
Свято-Тихоновского университета, под общим руководством ректора Московской
Православной Академии архиепископа Верейского Евгения над программой «ДНК»
(«Духовно-нравственная культура подрастающего поколения России»). Результаты на
лицо, как говорится: в новом Законе об образовании есть отдельная Статья 87
«Особенности изучения основ духовно-нравственной культуры народов Российской
Федерации. Особенности получения теологического и религиозного образования». А
это уже что-то – умная политика в прямом смысле слова. Понимаю, что мой ответ
стал похож на отчет…

— Валерий Николаевич, и последний
мой вопрос: что Вы пожелаете, посоветуете молодым людям, которые хотят
заниматься политикой и в целом общественной деятельностью?

— Для
начала хорошо бы подумать, зачем, во имя чего молодым надо тратить лучшее время
жизни на политику? Особенно это относится к верующим молодым людям. Политика –
не самый короткий путь к тому, чтобы открыть в себе лучшее, внутреннего
человека. Напротив, политика, особенно профессиональная, похожа на минное поле,
где на каждом шагу ждет искушение. Правы те, кто говорит: власть развращает,
абсолютная власть – абсолютно. Примеров не счесть. Я сам больше десяти лет
«варился» в этой сфере и вздохнул легко только тогда, когда решился вернуться к
своей основной – научной и педагогической – работе. С другой стороны, убежден:
только политика и только в добрых руках становится инструментом сбережение
народов и природы. Поэтому, если вами движет не корысть и не жажда подняться
над другими людьми, а желание послужить Богу, Отечеству и ближним, то
возможностей для включения в реальную политику множество. Об этом мы и говорим
в рамках программы «Умная политика». А в заключение приведу слова святителя
Николая Сербского, с цитирования которого начал: «Когда Христос становится
орудием земной политики, средством для получения земных богатств и славы, Он
перестает быть Орудием спасения».

— Валерий Николаевич, благодарю
Вас за интервью!

Беседовал
член редакции портала «Диаграмма» Е. Иванов (http://diagramma.pro/)

Оригинал материала опубликован на ленте АПН.