Сила слова и сила дела

 Мы живем с вами в удивительном мире борьбы слов и дел.
Борьбы не однозначной, в которой слова часто одерживают победы над, казалось
бы, очевидными и, безусловно, позитивными вещами. Я думаю об этом все чаще,
сталкиваясь тут и там с проявлениями словесного, или виртуального
тоталитаризма. Вот, возьмем, к примеру, актуальную в свете предвыборной
кампании тему – влияния КПРФ на умы сограждан. Если открыть Интернет и
посмотреть составы законодательных органов разных уровней, нехитрая статистика
показывает: в Госдуме у нас 3 коммуниста из 10 депутатов от Нижегородской
области. Солидное, ничего не скажешь, представительство более чем в 30 %!
 В Законодательном собрании Нижегородской области коммунистов чуть меньше
— 12 из 50 народных избранников (24% от общего числа), то есть, практически
каждый четвертый – член КПРФ.  Но все же получается, чем ближе к народу,
тем меньше представителей коммунистической партии в рядах местных
парламентариев? Похоже, что так и есть, если взять законодательные органы в
городах, городских округах и районах. Там на 1184 народных избранника придется
всего 60 коммунистов –5%, можно сказать, ничтожно мало. Но в городских и
сельских поселениях их еще меньше: 62 из 3459. Я посчитал: меньше 2%.

Региональная и федеральная трибуна для партии, конечно, важный
инструмент, но как может партия, позиционирующая себя народной, мягко говоря,
игнорировать работу «на земле», среди электората? Поистине сбываются ленинские
слова, только с прямо противоположным смыслом: «узок круг таких революционеров,
страшно далеки они от народа»!

Недавно мы с помпой отмечали юбилей одного политика, который в
моем сознании ничем, кроме истеричных всхлипываний с трибуны парламента,
избиения женщин и плескания соком в оппонентов не отметился. В чем феномен его
популярности? Вероятно, в том же, что и у заклятых его врагов, коммунистов – в
потрясающей силе слов, которыми они, как молотом, тюкают по неискушенному
сознанию простых избирателей. Эта методика была изобретена еще в тридцатые
годы, в Германии: убеждения и слова должны быть масштабны, максимально пафосны
и абсолютно, тотально эфемерны. Именно поэтому они «цепляют» простых людей,
отрывая их от реальности. Именно поэтому чем дальше политик от народа, тем
легче простить ему пустословие, наделить эту игру словами своими собственными
смыслами, начать домысливать за него те условные и оторванные от жизни
построения, которые он щедро разбрасывает вокруг себя в надежде застать
врасплох очередного простака. И как только политик на местном уровне должен
отвечать на вопрос о прохудившейся крыше не известной формулировкой «во всем
виноват Чубайс», а конкретными фактами из собственного поведения, так сразу все
становится ясным, и взоры избирателей обращаются к тем, кто меньше говорит, но
больше делает.

Я, как гуманитарий, понимаю силу слова. С не меньшим уважением
и отношусь к «силе дела», к «силе факта». Это, кстати, касается не только
предвыборной кампании. У одного известного французского философа есть
популярный труд – «В тени молчаливого большинства». В нем он брезгливо
оценивает бессловесную массу, поглощающую все живое. Устарелая логика. На мой
взгляд, все, что происходит в мире сегодня, явственно показывают: люди все
меньше начинают верить словам. И, конечно, такая тенденция КПРФ явно не на
пользу.