Собака на стабилизационном сене

Уважаемый читатель, Вы часом не обратили внимание, что в последнее время количество желающих обсудить провалы экономического курса возрастает в геометрической прогрессии? Согласитесь, богата все-таки наша земля экономистами. И ведь что радует: на все руки мастера ребята, сегодня про электроэнергетику разговаривают, завтра о вступлении России в ВТО дискутируют, а тема Стабилизационного фонда так вообще рефреном проходит. Одно только настораживает — конструктива в этих речах нет, предложений не слышно, все, дескать, неправильно, непродуманно и точка. Так вот, чтобы у Вас, читатель, не сложилось мнение, что экономист — это патологоанатом-вредитель, который и умеет только вскрывать да обличать, предлагаю Вам обсудить, что делать следует со Стабилизационным фондом, чтобы и участь народную облегчить, и нам потом за это ничего не было.

Огорошу Вас сразу, читатель: использование Стабилизационного фонда внутри страны не только не противопоказано, но и полезно для нашего больного экономического организма. Все разговоры об инфляции, росте денежной массы, возможном воровстве народных денег — от лукавого. При грамотном подходе к процессу ничего кроме роста экономических показателей не произойдет. В общем-то, стабфонд внутри страны уже используется, причем, по самому худшему, антипрезидентскому, сценарию: за счет этих денег сегодня и пенсии выплачиваются, и медицинская помощь оказывается, поскольку монетизация оказалась настолько дорогим удовольствием, что уже стоила нам с Вами дополнительно 300 млрд. руб. выплат, пособий и компенсаций. Вы думаете, мы расплатились? Ничего подобного. Каждый месяц будем расплачиваться, и сегодня, и осенью, и через год, пока стабфонд не иссякнет.

Не стоит верить и доказательствам мирового опыта использования средств стабфондов только на внешние инвестиции. Опыт Норвежского нефтяного фонда, на который мы якобы ориентируемся, в данном случае не показателен. Да, объем норвежского стабфонда на 1 апреля 2005 г. составил 168,7 млрд. дол., а доходность вложений за 2004 г. — 8,9%, да, средства размещаются только в ценные бумаги разной доходности (в том числе и в акции «Газпрома», кстати говоря). Это всё правда, но не вся правда. Мы почему-то не слышим, что тратить средства внутри страны у норвежцев нет никакой необходимости. Норвегия устойчиво входит в пятерку самых инвестиционно привлекательных стран мира, в некоторых рейтингах опережая даже США, а по уровню кредитоспособности и доступности краткосрочного финансирования и вовсе имеет максимальные баллы.

Вот еще Кувейт нам часто приводят в пример. Но нефтяных фондов там аж три! Общий резервный фонд — аналог нашего стабилизационного, Резервный фонд будущих поколений, куда ежегодно поступает 10% от всех доходов кувейтского бюджета, и Инвестиционный фонд, через который часть нефтяных излишков направляется на инвестиционные цели. Вы думаете, плохо живут? Инвестиционный доход всех нефтяных фондов Кувейта составляет в последние годы 35% от всех бюджетных доходов.

Но есть товарищи более подверженные соблазнам. Опыт использования средств Медного фонда Чили и Нефтяных фондов Нигерии убеждает в том, что чем-то мы все-таки похожи. Начало и там, и там было впечатляющим, но буквально через год-два волевым решением руководства началось выделение денег на «приоритетные» социальные проекты. В Чили, например, на субсидирование цен на бензин и на пенсии с пособиями, а в Нигерии так просто на все подряд: на покупку акций госпредприятий, на погашение внешнего долга, на те же социальные выплаты. И заметьте, реальных инвестиций в двух братских странах и близко не было. Результат везде плачевный: в Чили за три года средства фонда уменьшились в 5 раз, а в Нигерии (близка все-таки она нам, близка!) за несколько лет рост ВВП снизился с 8,4% до 2,4% в год.

Вот нынешние правительственные траты и денежную массу увеличат, и инфляцию по осени разгонят, и страну поставят в интересное положение, когда цены на нефть обвалятся. А не обвалятся — так хорошо, глядишь, и в Кувейт со временем превратимся. А пока не превратились — предлагаю Вам, читатель, обсудить три альтернативных варианта вкладывания наших с Вами средств. Почему альтернативных? Да потому что надоело уже смотреть, как денежные излишки отгружаются «другу Бушу» под 1–2% годовых. И как-то маловато, кстати, нам объявляют — любой фондовый «бычок» или «мишка» разъяснит Вам, читатель, что доходность по американским государственным облигациям ну никак не меньше 4% (четырех процентов) годовых, ну 3,9%, скажет он, но чтоб 1% или 2% — так это или грабеж неприкрытый, или сговор преступный с последующим отжатием излишков.

Ипотека

Ипотека — это такая сделка, при которой гарантией исполнения выступает недвижимость. Сегодня в нашей стране в улучшении жилищных условий нуждаются ну никак не меньше 60–70% населения. Вы думаете, в правительстве об этом не знают? Еще как знают, даже программы принимают, и хорошие, надо сказать, программы, правильные: «Жилище», например, или «Государственные жилищные сертификаты». Есть еще Программы переселения жителей Крайнего Севера, помощи молодым семьям, предоставления жилья «чернобыльцам» и другие. А для тех, у кого денег и так почти хватает, запущена рыночная ипотека: приходит желающий в банк за кредитом на квартиру, ему выдают деньги под 14% годовых под залог будущей квартиры, а потом так называемый вторичный оператор (в наших условиях АИЖК называется, а в американских — «Фэнни Мэй») денежки банку возвращает под залог уже ипотечных закладных, то есть не квартиры уже, а прав ее требования, если вдруг деньги у заемщика кончились.

Хорошая схема? Хорошая, кто ж спорит. Во всем мире действует, чего ж велосипед изобретать. Но, знаете ли, читатель, есть два момента, которые никого не устраивают, ни заемщика, ни кредитора. Громадные проценты (а Вы посчитайте, посчитайте: через 10 лет в два с половиной раза больше придется отдавать) и ограниченность «долгих» денег у АИЖК. Причем, АИЖК само под 10–11% привлекает, значит, меньше процент уже не будет, да и новых источников что-то не видно. Есть еще регионы, они выделяют на ипотечные жилищные программы кто сколько сможет, но запустить механизм ипотечного жилищного кредитования тоже не в состоянии, поскольку выделенные средства как раздадут, так и сядут потом ждать 5–10 лет, пока обратно не вернут.

Замкнутый круг какой-то, скажете Вы и будете правы. А потому что во всем мире такие социально-экономические проекты финансируются за счет кредитов из госбюджета и внебюджетных фондов. В Америке так было в 30-х годах, в Германии в 50-х, да много где еще в разное время. И Вы знаете, читатель, настолько эффективно все это было, что и народ старался больше зарабатывать, и строительство с сопутствующими товарами поднялось, и инфляции никакой не было. Почему? А потому что государственные деньги поступали в экономику в виде кредита, а не подарка к празднику, и кредит надо было возвращать, иначе квартиру отберут. Тут защитники пролетариата воскликнут: на улицу, мол, выбрасывали! Ну, может, кого и выбрасывали, но общий процент ипотечных невозвратов составляет на сегодня в США 0,85%, да и мы, как оказалось, мало чем от американцев отличаемся, тоже жильем дорожим, невозвратов по жилищным кредитам в России сегодня приблизительно 1%.

Вот бы и нам так, скажете Вы, давайте Стабфонд привлечем! Нет, дорогой читатель, так нам не надо. Потому что под 14% готовы взять максимум 5–7% нуждающихся, а 60% как были с носом, так и останутся. И еще: представляете, что будет с ценами на жилье, если рынок узнает про увеличение финансирования? Да цены взлетят моментально! Но не расстраивайтесь, есть схемы, которые позволяют и рынок не потревожить, и деньги в кредит под умеренный процент выдать.

Что за схемы? Да все те же, двухуровневые, только если в одном случае первый уровень — банк, а второй — АИЖК, то в другом первый уровень — местные и региональные бюджеты, а второй — тот самый Стабфонд и есть, рефинансирующий выданные местными властями средства. Как это работает? Местная власть через уполномоченный на такие действия банк кредитует нуждающихся малоимущих под те же 4% годовых, что сегодня нам платит «приятель Буш». Деньги Стабфонда выделяются не на все кредиты сразу, а понемногу, так, чтобы, скажем, за 5 лет темпы решения жилищной проблемы в регионе как минимум удвоить (какова, собственно, цель Правительства к 2010 году). Есть и расчеты, сколько денег из госзаначки потребуется (не все экономисты заняты прогнозированием цен на нефть, поверьте). В сумме это не более 25–30 миллиардов рублей в год, притом, что средний срок пользования ипотечным кредитом составляет в наше время 5 лет.

Тут скептик заметит: а как вы собираетесь различать действительно малоимущих от несознательных граждан, под них маскирующихся? Да очень просто: по справке о зарплате. Сегодня банки кредитуют под любые доказательства доходов, а под 4% годовых изволь честную справочку предоставить, а кредит выплачивать придется из официальной зарплаты, да так, чтобы не более 40% от нее шло на уплату. Вот тут хочешь — не хочешь, а придется серую зарплату обелять, и хотя бы 13% подоходного налога уплачивать. Таким вот образом и деньги в региональные бюджеты вернутся, а потом и в Стабфонд тоже, и проблема жилищная остроту потеряет, и налоги платить люди станут. А, главное, правители наши нынешние в памяти народной останутся: лет через пять квартиры по аналогии с «хрущевками» «путинками» назовут. Или «грефовками».

Дороги

Дороги, читатель, это кровеносная система нашей экономики, вспомните наши просторы. Правда, кое-кто может заметить, что кровеносная система экономики — банки, а дороги — скажем, лимфа, но что-то есть в этих рассуждениях неправильное. Непонятно как-то: организм больной, а кровь — все лучше и лучше с каждым годом. Впрочем, отвлеклись.

Так вот дороги. Расчет тут простой: на один рубль, вложенный в строительство дорог, приходит до 10 рублей инвестиций, а то и больше. Так во всем мире. А у нас? У нас с 2000 г., а особенно после отмены дорожного налога, финансирование сократилось с 3% ВВП до 1,3%. Что сегодня имеем: оптимисты говорят, что имеем 30% удовлетворительного дорожного фонда, пессимисты утверждают, что дорог вообще не имеем, одни направления остались. Вы думаете, в правительстве об этом не знают? Еще как знают, даже программы принимают, и хорошие, надо сказать программы, правильные: «Модернизация транспортной системы России (2002–2010 годы)», «Транспортная стратегия Российской Федерации на период до 2020 года», «Обустройство федеральных автомобильных дорог искусственным освещением на период 2002—2010 годов», а уж в регионах программ и вовсе не счесть. Желаете узнать результаты — выезжайте на трассу, только на такую, которую построили после 2000 г., до этого и дорожный налог собирался, и финансирование из бюджета не сокращалось. Да, на питерскую кольцевую не выезжайте — должны же быть исключения. С ней, кстати, интересная история в свое время приключилась: финансирование выделили на всю дорогу, а деньги кончились после первой четверти. Вот и верь после этого землякам.

Вы думаете, читатель, в стране проектов нет? Так нынче даже на заседаниях правительства не заявляют. Есть проекты, есть, причем, как бесплатные «Балтия», «Волга», «Дон», «Кола», так и платные «Москва-Петербург», ЦКАД Московской области, Минское и Горьковское шоссе. Средняя окупаемость таких инфраструктурных проектов — 5–7 лет, но на практике все происходит гораздо быстрее. Например, ставший уже классическим «Евротоннель» под Ла-Маншем стоил 12 миллиардов долларов и должен был окупиться за 18 лет. С 1993 г., когда его ввели, прошло 12 лет, а проект уже приносит прибыль. Другое дело, какова будет окончательная стоимость наших проектов, возможно, что и более 12 миллиардов, но на это у нас есть Счетная палата и Генпрокуратура.

По поводу цены вопроса — средняя стоимость строительства одного километра четырехрядного шоссе составляет 3 млн. дол., итого стоимость новой дороги до Питера будет 2 млрд. дол. плюс расходы на перенос коммуникаций. И деньги из госзаначки потребуются не все и сразу, а также как с ипотекой — по 25–30 млрд. рублей в год. По расчетам, дорога будет приносить до 400 млн. дол. годовой прибыли, так что сроки окупаемости рассчитать можно без большого труда и самостоятельно.

И ведь заметьте, речь опять идет о кредите, то есть о срочной, возвратной и платной ссуде. Срочность и возвратность мы уже обсудили, а по поводу платности — так только рисковые надбавки при финансировании «Евротоннеля» стоили больше, чем платит нам наш «заокеанский товарищ». И еще, абсолютное большинство налогов, которые возникнут в результате реализации дорожных проектов, пойдут в региональные и местные бюджеты, а за счет поступлений от использования платных трасс можно будет содержать часть бесплатных федеральных и региональных дорог. Только представьте: лет через пять иной автолюбитель, собираясь в Питер, скажет: нет, я через Химки и Клин не поеду, я по «путинке» рвану. Или по «грефовке».

Здоровье

Это самая больная тема и в прямом, и в переносном смысле слова. Сегодня ситуация с тем, что осталось от советского здравоохранения, аховая, да Вы, читатель, и сами все знаете. Такое ощущение, что «за забором» правая рука не всегда ведает, что творит левая: с одной стороны, министр заявляет, что денег на охрану здоровья катастрофически не хватает, что чистая правда, вопрос только в том, кому и сколько не хватает, с другой стороны, с прошлого года налог на медицину снижен почти на четверть, да еще и перераспределен так, что теперь в центр денег уходит в четыре раза больше, чем раньше.

Достигли своей цели реформаторы, снизили налоговое бремя на экономику, ускорили экономический рост, приблизили процветание? Как обналичивалось два триллиона рублей из четырех с половиной денежной массы страны, так и смывается, процент только везде разный: в Москве и под 0,5% договориться можно, ну а на периферии, бывает, и под 5% не пройдешь. Единый социальный налог составляет в наши дни 28%, из которых доля медицины — 2,8%, так что снижай налог — не снижай, а пока не устранишь причину, устанешь следствия исправлять.

Вот Вам, читатель, иллюстрация эффекта «домино»: сделали один неправильный ход, а он по цепочке потянул остальные. В результате первого хода денег стало меньше и это при стареющем населении, а теперь раз денег мало, надо и количество бесплатных услуг сократить, и оплату производить за каждого конкретного больного без всяких там койко-мест, и число объектов финансирования (в простонародии врачей, поликлиник и больниц) урезать. Дожили: из 89 млрд. руб. бюджета фонда обязательного медицинского страхования 67 млрд. уйдет в этом году на лекарства, и все это при дефиците в 103 млрд., финансируемом из Стабфонда. Ну куда это годится?

Вы думаете, в правительстве об этом не знают? Еще как знают, даже программы разрабатывают, вот только хорошими их вряд ли назовешь: тут и проект закона «Об обязательном медицинском страховании в РФ» и приказ министра «О порядке осуществления деятельности врача общей практики», и много чего еще, а денег как не было — так и нет. Даже «медицинское обеспечение» на «медицинское страхование» заменили — и это не помогло. Тут бы вышел Президент и сказал: «Часть средств Стабфонда направляем на обновление материальной базы (на ремонт, значит), на диспансеризацию (то бишь на профилактику и ранее выявление), а также на закупку новой медицинской техники. Но только отечественной, ребята, только отечественной, на импортную — от мертвого осла уши получите, а не финансирование». Популист? Ничего подобного. На одного жителя страны приходится около 130 тыс. руб. ВВП, а естественная убыль населения составила в 2003 г. 870 тыс. душ. Увеличим среднюю продолжительность жизни на год-два — получим ежегодный прирост ВВП больше 100 млрд. рублей.

Сколько на это денег нужно? Так на то целое министерство есть, посчитает. Только за рамки тех же 25–30 миллиардов рублей в год вряд ли выйдет, если конечно золотые «утки» не закупать. Так что не исключено, что лет через пять моя мама заявит: я в «путинскую» больницу на обследование иду. Или в «грефовскую». А в «зурабовскую» — не скажет. Это название в народе сейчас больше с паленой водкой ассоциируется.

Эпилог

Дорогой читатель, перед Вами три направления использования денег из закромов Родины. Но таковых, направлений, гораздо больше и Вы, читатель, можете их сами назвать: тут и авиапром с автопромом, и перевооружение армии под гарантии последующего госзаказа, и электроэнергетика под залог акций, да много чего еще можно вспомнить. Важно, что все эти проекты ну никак не влияют на инфляцию, а даже если и влияют, то безработицу уменьшают и платежеспособный спрос увеличивают, что по гамбургскому, самому главному счету, означает решение массы социально-экономических проблем и закрепление в памяти народной их творцов. А деньги наши в виде инвестиций мы и так получим, от тех же западных кредиторов. И без всякой инфляции, но под большие проценты, а то, говорят, риски политические у нас возросли.

Оригинал этого материала опубликован на ленте АПН.