Стул на двух ножках и кончик носа

Синусоида свободы

Рейтинг международной правозащитной организации Freedom House поместил
Россию на 172-е место в отношении свободы слова в стране. Однако рейтингам
такого рода доверять нецелесообразно. По одной причине: для того, чтобы
составить грамотный рейтинг, необходимо находиться внутри страны, а не вне ее.

Если рейтинг составляется относительно какого-либо государства
извне, то он, как правило, преследует определенные цели и использует конкретные
стандарты. Рейтинги, составленные внутри страны и извне ее, несопоставимы.
Потому что нужно использовать стандарты, применимые именно к данной стране,
которые гораздо более очевидны именно внутри данной страны.

Находясь здесь, внутри, необходимо учитывать при анализе ситуации многие
факторы, среди которых – ментальность, национальные традиции, а также так
называемые институциональные матрицы, которые, в частности, выделяет в своих
работах российский социолог, доктор социологических наук Светлана Кирдина.

Все это – важнейшие факторы, которые определяют понятие свободы, в
том числе – свободы прессы на конкретной территории.

Зачастую свободу понимают как свободу полную, без учета внешних для
субъекта факторов, влияний, условий и воздействий. Однако по большей части люди
встречаются с пониманием такой свободы, которая заканчивается там, где
заканчивается кончик собственного носа. Следовательно, дать оценку свободе того
или иного рода возможно только в рамках национальной системы оценок внутри
страны. Если мы возьмем понимание свободы, скажем, в жестких мусульманских
странах, наподобие Саудовской Аравии, то это понимание будет совершенно иным,
чем понимание свободы гражданами в Западно-Европейских странах, например, во
Франции.

Поэтому оценки себе мы должны сами, учитывая при этом историческое
развитие страны.

Не будем далеко ходить. Во времена Сталина мы не жили и судить о них
не будем. Возьмем времена господства Коммунистической партии Советского Союза.
Тогда все без исключения газеты в стране писали нечто такое, что полностью не
соответствовало тому, что люди видели у себя за окном. А кто выступал против — попадал
в «психушку» как человек ненормальный и неадекватно оценивающий ситуацию.

В сравнении с этими, достаточно недавними временами, ситуация
сегодня изменилась полярно. У нас есть целый ряд изданий, средств массовой
информации, например, «Новая газета». «Независимая газета», которые критикуют
власть. Причем зачастую – критикуют очень жестко. Кто-то собирается их за это
закрывать? Кто собирается их штрафовать? Кто-то отправляет сотрудников издания
в «психушку»?

Нужно оценивать ситуацию в развитии национально-территориальной
общности. Подвинулись ли мы за последние 30-40 лет назад в плане свободы прессы
или все-таки вперед? Очевидно, что вперед – если иметь в виду неангажированные
издания и если оценку этой подвижке будет давать средство массовой информации,
которое само не является ангажированным.

Можно сравнивать ситуации и на более узких исторических периодах.
Например, на промежутке с начала девяностых в России и до сегодняшнего дня.
Анализируя этот период в плане свободы прессы, мы увидим, что прослеживается
четко выраженная синусоида.

В девяностые свободу прессы понимали как свободу беспредельную,
свободу по принципу «поступаю как хочу и плюю на все». В это время начинают
выходить тысячи самых различных изданий. Они могли ставить во главу угла
физиологические потребности человека. Или прославлять суперценности западной
цивилизации, которых в то время никто еще не видел и не прочувствовал. Они
могли дружно поносить коммунистический строй. Тогда и в стране и,
соответственно, в прессе не было никакой идеологии: ее не признавали, сам
термин «идеология» был ругательным.

Но ведь государство без идеологии существовать не может. Идеология –
это третья составляющая самого понятия страны и государства – политика,
экономика и идеология. Стул может стоять на трех ножках, а вот на двух стоять
уже не может.

Тогда ситуация для общества в прессе была явно «минусовая», в то
время как сегодня она явно находится на отметке выше нуля, даже при условии,
что за эталон мы возьмем обязательное существование средств массовой
информации, оппозиционных государству и наличие серьезных, аналитических
материалов, учитывающих различные точки зрения. Сегодня ситуация в плане
свободы прессы вполне разумна.

В начале девяностых, когда министром печати был Олег Попцов, разрешили
упрощенный вариант регистрации для средств массовой информации. Начали выходить
многие СМИ, большая часть из которых впоследствии не выжили в силу материальных
причин. Однако факт оставался фактом: возможность высказывать получили все,
включая гомосексуалистов и фашистов. С точки зрения сторонников абсолютной
свободы слова это и было время абсолютной свободы.

Ситуация серьезно изменилась в первой половине двухтысячных.
Появились жесткие ограничения, ужесточилось законодательство. Все это
происходило под эгидой борьбы с терроризмом. Часть ограничений нового времени
имела разумный смысл, однако перегибов все же было больше.

Наконец, с 2007 года наступила оттепель. Свободы стало больше, и
кривая синусоиды стала подниматься вверх, достигая приемлимого уровня.

Экономика свободы слова

Сегодня прессе не запрещено рассуждать и ставить под сомнение, не
запрещено навешивать ярлыки. Свобода слова – есть.

Но, на мой взгляд, свобода слова должна быть ограничена «кончиком
собственного носа». Свобода может быть свободой, если не мешает жить другим.

Для меня, например, неприемлима открытая демонстрация собственных
идей гомосексуалистами. Мне такая свобода слова не нужна: мои дети не должны на
это смотреть.

Изменение климата в отношении свободы слова связано с объективными
историческими закономерностями. Связана ли, например, либерализация позиции
государства в отношении к прессе в 2007-м с началом президентского срока
Дмитрия Медведева? Частично. Роль личности в истории нельзя отрицать, однако
все же всем управляют объективные закономерности и объективные факторы – и
никакой Путин, Сталин, Иванов и Петров не могут эти закономерности изменить.

Изменения произошли, например, с развитием интернета в России. Любая
инновация изменяет социальную действительность. Интернет вторгся и в социальный
мир. В частности, стало возможно заводить друзей на расстоянии и  входить в социальные группы контактно. Раньше
ученые выделяли так называемые условные социальные группы: это люди, имеющие
сходные интересы, единомышленники, которые никогда не узнают о существовании
друг друга. Теперь – узнают. И условные социальные группы превращаются в
реальные.

Уровень общения стал более интимным. Информация распространяется куда
стремительнее. Возникла новая социальная данность – интернет-ментальность.

Зависит ли качество журналистики от уровня свободы слова?
Профессионал остается профессионалом всегда. Непрофессионал же не
профессионален прежде всего в том, что не желает повышать свой собственный
уровень. И качество его продукции остается низким при любых условиях.

Думаю, подчиняясь объективным закономерностям, уровень свободы слова
в ближайшем будущем останется примерно таким же, каков он сейчас. Колебания в
ту или иную сторону возможны, но незначительные. Определяющим фактором являются
экономические причины, политика и идеология зависят именно от экономики.

Какие экономические события нас ждут?

Мы не знаем, как новое правительство России будет выходить из второй
волны всемирного финансово-экономического кризиса, которая сегодня латентно
идет в мире. Мы не знаем, как мы будет преодолевать тотальное отсутствие модернизации
в России. Не знаем, как будем выходить из ситуации, что вступаем во Всемирную
торговую организацию неподготовленными.

Если получится преодолеть все эти критические точки без особенных
потерь – уровень свободы слова в стране останется на нынешнем уровне, как есть.
Если из кризисных ситуаций без потерь выйти не получится – мы вступим в полосу
политических обострений, в результате чего партия власти будет максимально
уменьшать уровень свободы слова, поскольку не в ее интересах позволять
оппозиции почувствовать ее, власти, слабость.

Предпосылки к тому, чтобы уровень свободы слова в России в ближайшем
будущем не упал существуют. Однако многое зависит от субъективных факторов: в
частности, от управленческих решений в экономическом плане. Хорошо, если такие
решения будут адекватными.