Центр притяжения или чужая орбита?

Нижний Новгород еще в бытность Горьким являлся крупным образовательным центром. Здесь пять высших учебных заведений имеют более чем пятидесятилетнюю, даже приближающуюся к столетней историю.

Нижний давно воспринимается как университетский центр, и на сегодня эта функция сохраняется. Из-за ограничений, связанных с пандемией, его межрегиональный статус поставлен на паузу, но от планов создания здесь большого университетского кампуса, который мог бы принять огромное количество студентов, никто не отказывается.

Поэтому перспектива города неразрывно связана с системой высшего образования, причем, не местечкового, а высокого российского уровня, который предполагает обучение здесь молодых людей из самых разных регионов.

При решении вопроса о развитии системы высшего образования в Нижегородской области мы сталкиваемся с дилеммой. Одна стратегия предполагает путь, который принято называть «Болонской системой» - когда российские вузы рассматриваются как провинция, как объекты на дальней орбите европейского центра образования. И в рамках этой стратегии российская система образования генерирует кадры высокой квалификации для некоего глобального мира.

Вторая стратегия завязана на интересы государственного суверенитета, и в этом смысле ориентируется на обеспечение кадрами именно отечественных секторов экономики и социального сектора. И в этой стратегии центром гравитации, который должен притягивать выпускника вуза, является российская экономика.

И российской системе образования нужно определяться с этой дилеммой, чтобы четко и ясно понимать, на что тратятся ресурсы и средства, направляемые в систему образования.

Что касается Научно-образовательных центров мирового уровня, один из которых создан в Нижнем Новгороде, то они не являются ответом на эти вопросы, они сами находятся в поле данной дилеммы.

В одном понимании «международного уровня» все глобальные открытия уже сделаны, задача – адаптировать их к местной территории. Например, есть ООН и ее программа по устойчивому развитию, цели которой сформулированы на языке международного общения, и задача только в том, чтобы их применить, внедрить в каждой стране. (Это тоже непростая задача, которая требует сопровождения научными исследованиями.)

Альтернативой такому пониманию является следующее. Мы с нашей отечественной наукой решаем в первую очередь те проблемы, которые считаем самыми важными на наш взгляд, после чего предлагаем их на международный рынок. В этом варианте российская наука становится источником первооткрывательств.

На мой взгляд, вторая стратегия приоритетна, но выбор зачастую осложняется, тормозится чиновниками от науки. Для них адаптация к местным требованиям уже сделанных где-то открытий это менее опасный вариант («там сработало – значит, и здесь сработает»). А к таким первооткрывателям, как нижегородец Ростислав Алексеев, который с огромным трудом «пробивал» свои «летающие лодки», чиновники относятся с опасением («разве в России могут открыть что-то, чего не было еще нигде?»).

Поэтому и результат работы Научно-образовательных центров будет зависеть от выбора стратегии. Сегодня, когда впервые отмечается День преподавателя высшей школы, этот вопрос кажется особенно актуальным. 

И как он решится, зависит не только от Москвы. Научные центры распределены по разным регионам, далеко не весь совещательный потенциал России сосредоточен в столице.