В серой шинели чекиста
Возможно, главное достижение нашего
разлохмаченного и бестолкового протестного движения – это то, что хотя бы с
главным врагом ему удалось определиться. Это не «Единая Россия», не чиновники,
не менты и не инородцы. Это – Путин. Зло персонифицировалось, взгляд – прежде
рассеянно-философский – сфокусировался на одном лице. Помню, как после митинга
на Поклонной у знакомого бизнесмена – прежде абсолютно лояльного – вырвалось:
«Слушай, мне как бизнесмену выгодно, чтобы был Путин, рынок любит играть по
сложившимся правилам, но я просто физически не могу больше видеть эту
физиономию!» Подобные суждения зимой приходилось слышать неоднократно, причем
от людей, прежде совсем не политизированных. Видимо, в Кремле почувствовали это
и рекомендовали вновь избранному президенту временно уйти в тень – весною
Путина почти не было видно, лучи ненависти успешно собирали патриарх Кирилл
напополам с Pussy Riot. Вряд ли это надолго – позиция «национального лидера»
подразумевает повышенную активность в медиапространстве.
Что же случилось с могучей харизмой
Путина, которая еще недавно была его главным оружием? Казалось, что ничто не
предвещало: операция «преемник» прошла как по маслу, впереди на безоблачном
горизонте маячили 12 лет абсолютной власти. Думаю, это во многом история про
то, что супергерои бывают только в кино, о чем, к примеру, буквально
свидетельствует судьба актера Кристофера Рива. Исполнитель роли Супермена был и
по жизни суперкрут, преуспевая во множестве видов спорта – от альпинизма до
подводного плавания. Наездником он тоже был профессиональным, но однажды
случилось то, что в скачках называют «закидкой», – перед препятствием лошадь
резко остановилась. Рив упал, сломал позвоночник и последние 10 лет жизни
провел в инвалидном кресле. Возможно, это прозвучит кощунственно, но каждого
супермена где-то поджидает своя «закидка». Сверхлюдей не бывает (Ницше,
провозгласивший обратное, закончил жизнь в дурдоме) – человек на то и человек,
что непременно в какой-то момент накосячит. Путин и его имиджмейкеры об этом
явно не думали. Образ безупречного крутышки сделал его слишком уязвимым – ведь
супермены не ошибаются. Не знаю, встретил ли уже Путин свою «закидку», но
ошибок накануне выборов он наделал предостаточно. Тут и самодовольная
бесцеремонность, с которой была совершенна пресловутая рокировка. И две амфоры,
превратившие пиар в откровенную клоунаду, а супермен ни в коем случае не должен
выглядеть смешным. И чрезмерная инъекция ботокса – по законам жанра супермен не
может стареть, но мы вроде бы не в комиксе живем. И трамвайное хамство по
отношению к протестующим во время прямой телефонной линии – на Болотной
площади, которая ей предшествовала, антипутинских лозунгов, кстати, почти не
было. Так или иначе, но плащ супермена на Путине стал трещать по швам, а без
него балансировать на вершине им самим воздвигнутой вертикали власти будет
крайне затруднительно.
Мне кажется, лучшим подарком Путину
на инаугурацию была бы фотография Каддафи, сделанная в последние минуты жизни.
Не как гнусный намек, а как предупреждение, которое, возможно, удержало бы его
от «крайних мер». Авторитарные системы, построенные на культе сильной личности,
не отличаются гибкостью, а в XXI веке и устойчивостью. Современные диктаторы
редко доживают до старости. Виной тому информационная открытость общества.
Культы с памятниками из золота, на которые народ добровольно сдает свои зубные
коронки, как это было в Туркменистане, возможны сегодня только в
странах-изгоях, прозябающих в международной изоляции. Чем сильнее дремучесть
общества, тем сакральнее в нем власть. Знаете, что такое северокорейский
Google? Если человеку нужна информация, он идет в центральную библиотеку
Пхеньяна, подает в письменном виде вопрос в специальное окошко, и через
несколько дней ему выдают ответ. Интернета в Северной Корее тоже нет, есть
только интранет – внутренняя сеть, которой преимущественно пользуются редкие
чиновники, оснащенные компьютерами. При таком уровне развития информационных
технологий культ можно поддерживать до тех пор, пока Западу не надоест
оплачивать ядерный шантаж северокорейских руководителей. Сакральность (как
всякая магия и прочие фокусы) любит зыбкость, загадочность, полумрак. Человек
должен чувствовать себя неуверенно, ведь будущее туманно, а окружающий мир
полон неявных опасностей. Введенный в подобное состояние человек ищет, на кого
бы опереться, и с радостью хватается за протянутую твердую руку. Без опоры и
лидера он тоскует и злится; свобода для него – невыносимое бремя. Блогер
Вербицкий называет это рабское стремление к подчинению силе в сочетании с
нежеланием брать на себя ответственность главным признаком «быдла», но мне
больше нравится слово «ведомые». Именно «ведомые» являются фундаментом для
авторитарной власти, которая заинтересована в том, чтобы их становилось как
можно больше. Но «ведомые» – плохие союзники. Как только они чувствуют, что
твердая рука слабеет, они перестают за нее держаться.
В последние годы авторитарные
режимы лопаются один за другим. Полумрак, в котором комфортно ощущает себя
сакральный лидер и его последователи, не выдерживает столкновения с техническим
прогрессом в виде интернета. Как только появляется альтернативный источник
информации, власть утрачивает свою магию. Подобно вампирам, авторитаризм не
выносит яркого света. Прекрасный принц превращается в крошку Цахеса. Интернет и
камера в телефоне, ютьюб, пользовательский информационный контент (UGС),
социальные сети – все эти достижения прогресса повышают прозрачность власти и
информированность населения. Чем просвещеннее страна, тем десакрализированнее
власть. О каком культе может идти речь в стране, где пресса запойно обсуждает
фотографии сексуальных оргий своего лидера? Здесь можно говорить только об
отставке, что, собственно, с другом Сильвио и произошло. Современному
информационному обществу вообще не нужна сильная власть, как и ее
персонификация в виде национального лидера. It is so 20th century, как пишут на
модных сайтах. Все, что теперь требуется,
– это эффективный менеджер. Кстати, по поводу модных сайтов. Показателен
манифест создателя портала Look at me Василия Эсманова. Называется он
«Государство как сервис». По представлению молодежи власть не должна быть
твердой, устрашающей или сакральной, она должна быть просто комфортной – как
интерфейс у айфона. Узурпаторы категорически перестали соответствовать духу
времени.
Еще пять лет назад телевизор был
эффективным средством пропаганды. Сегодня он все больше превращается в пушку,
стреляющую по воробьям. Позолота с кумира сыплется на глазах. Люди устали от
безупречности супермена, как устали в принципе от икон, – образ перестал
соответствовать запросам европеизированной части общества. Если исключить
пережитки феодализма в виде мигалок на дорогах, Москва – со своими
шопинг-моллами, стрип-клубами и арт-галереями – стопроцентно европейский город,
в котором не осталось ничего, прости господи, святого и патриархального. Кроме
власти. И вот ты приходишь домой, включаешь телевизор, а там – какая-то
сплошная гурбангулыбердымухаммедовщина. Запрет на критику Путина и смех над ним
(«Куклы» были первой запрещенной Кремлем телепрограммой) вызвал в обществе
чудовищную фрустрацию, которая закономерно закончилась массовым антипутинским
психозом. Сразу после того, как стало ясно, что супермен будет у власти еще 12
лет, интернет взорвался фотожабами, демотиваторами и прочими приколами,
высмеивающими Путина. Сеть наводнили статьи, на разные лады, по выражению
самого Путина, «костерящие» кандидата. Бывший главред GQ Николай Усков
жаловался мне, что он сам вообще-то больше про красоту и потребление, но
читатели требуют одного: критики и политики, критики и политики. И это –
читатели глянцевого журнала, наполовину состоящего из рекламы галстуков и
дорогих машин. Есть что-то садомазохистское в том, с каким воодушевлением люди
в Москве поносят теперь Путина. Чтобы теперь не случилось – посадили бизнесмена
Козлова, арестовали Pussy Riot, выпустило НТВ очередную заказуху – отныне и
вовеки веков виноват будет Путин: вот реакция на многолетнюю работу
министерства пропаганды, приписывавшего и продолжающего приписывать нацлидеру
любое достижение страны. Ответственность за то положение, в котором оказался
Путин, несет только он сам. Это он замкнул на себе всю систему. Он во всем
первый – и в победах, и в поражениях. Лучи ненависти, в конечном счете, тоже
все его.
Сегодня часто вспоминают миниатюру
Хармса «Неудачный спектакль», в конце которой появляется девочка и говорит: «Папа
просил передать, что спектакля не будет. Нас всех тошнит». Проблема в том, что
нас не тошнит, а подташнивает. И в этом муторном состоянии нам грозит провести
долгих 12 лет. Нет никаких шансов на то, что Путин услышит требования
несогласных и вдруг исправится. Для этого ему придется признать свои ошибки, а
они слишком серьезны, чтобы после раскаяния не пойти сразу в монастырь или в
тюрьму. С другой стороны, закручивать гайки тоже не получится, хотя бы потому,
что, по выражению Шнура, болты все спижжены. В этой вялотекущей шизофрении и
заключается путинская стабильность. Достаточно взглянуть на послевыборные
новости: главе Роскосмоса разбили голову в пьяной драке, Медведев тайно
наградил Чурова, корпоративную награду получил Анатолий Барков, менты до смерти
изнасиловали задержанного бутылкой из-под шампанского, нашисты подрались с
кадыровцами, в Сибири отменили концерты Шевчука, Москва лидирует по числу
миллиардеров – все это вызывает ощущение тотального дежавю. Какой-то дурной
день сурка, который будет бесконечно повторяться, пока нашу ржавую «Булгарию» с
командой жуликов и воров не накроет пришедшая с Запада очередная волна кризиса.
Этому режиму всегда не хватало контрастности. Он серый, как костюм чекиста.
Недостаточно кровожадный, чтобы испугаться. Недостаточно лживый, чтобы возопить
от отсутствия правды. Недостаточно сгнивший, чтобы рухнуть в одночасье. Все это
вполне соответствовало образу национального лидера. Он тоже был все это время
недостаточно отвратительным, чтобы, наконец, проблеваться. Но что-то внутри
подсказывает, что скоро нас всех начнет тошнить.
Оригинал этого материала
опубликован на OpenSpace.RU.
