Входящие, оставьте упованья!

Итоговое письмо о русских мусульманах Вадиму Сидорову (Харуну
ар-Руси)

Ответ на статью «За ширмой куфра».

Боюсь, наша переписка
уже утомила читателей, которым вряд ли так уж интересно препирательство по
вероисповедным основаниям.

Но трудно остановиться. Мне давно хотелось поговорить о серьезном
(пора, ведь через полгода мне уже шестьдесят), да все как-то повода не было. Да
и не с кем, особо, поговорить-то.

Вот, понадеялся на Вас, да вижу, что напрасно, не готовы Вы пока
что. Ведь своего интереса в таком разговоре у Вас, как я понял, нет, мотивы
переписки иные. Однако, так или иначе, а итог разговору пора подводить.

1. Вы пишете: «Дискуссию я
продолжаю исключительно потому, что вижу в этом пользу для религии, и прекращу
со своей стороны тогда, когда перестану ее видеть, как бы это ни смотрелось со
стороны».

Такой мотив – «польза для религии» – указывает как минимум на два
обстоятельства:

1) Вы полагаете, что у религии может быть своя польза и что Вы
знаете, в чем она заключена. Но разве это может быть так? Ведь Бог, как метко
замечено не нами, поругаем не бывает. А религия не обладает, в отличие от Него,
субъектностью и никакой «своей пользы» (как и «своего вреда») иметь, конечно,
не может – ведь не считать же за таковую механический прирост числа верующих.
Это во-первых. А во-вторых, я не думаю, что человеку ведомы пути Бога и что он
может точно знать, что пойдет на пользу религии, а что нет. Вот, христиане
когда-то считали, что эта польза – в крестовых походах, в инквизиции, в
иезуитском ордене и т.д., а что вышло?

2) Вы открыто и ясно признаетесь в своей ангажированности
религией, конкретно –исламом. Вы руководствуетесь в своем поведении не личными
побуждениями, к примеру, поиском истины, и не интересами нации (то и другое
было бы естественно). Но нет, Вы выступаете как олицетворение стандартной
социальной роли – воин ислама, ведущий свой персональный джихад. Персонаж
известен до тривиальности, сценарий тоже.

Опасная, кстати, позиция: «Сильный воин падет от меча», – как
заметил Лао Цзы.

В силу всего этого мне кажется, что Вы беретесь за задачу, не
имеющую решения вообще, и беретесь, к тому же, с заведомо негодными средствами.

2. Я, однако, как встарь,
стремлюсь к взаимному пониманию, но оно ускользает, увы!

Вы заверяете меня: «Все высказанные Вами по существу доводы… мне
понятны и известны наперед… Смею утверждать, что хорошо понимаю Вашу логику,
и объяснять мне ее вряд ли стоит».

А потом излагаете позицию, которую почему-то считаете моей,
показывая этим, как далеки на самом деле мы друг от друга – настолько, что не
слышим и не понимаем один другого. Как там Гамлет говорил? «Вы приписываете
себе знание моих клапанов»… Но может ли быть успешной попытка домысливать за
меня, а потом еще и спорить с этой вымышленной позицией?

3. «Спор между нами – это спор между двумя “верующими”, но верующими в
двух разных богов, адептами двух разных религий», – пишете Вы.

Не думаю; до этой высоты мы пока еще не добирались, я во всяком
случае старался оставаться на платформе земной и диалектико-материалистической.
Не потому что мне недоступно иное, а потому, что изначальная тема и жанр нашей
переписки носят вполне профанический характер, в хорошем смысле слова. А для
обсуждения земных проблем более совершенного инструмента, чем диамат, человек
пока не создал.

Вы это почувствовали – но не поняли, принявшись от моего лица
накручивать версию моих религиозных представлений, не имеющую ничего общего с
действительностью. Потеряв меня пятнадцать лет назад, Вы вырастили на пустом
месте «своего Севастьянова», – случай вполне типовой.

Позвольте же мне не обсуждать Вашу версию моего мировоззрения.

Свою биографию – согласитесь, я знаю ее лучше кого-либо другого –
мне тоже обсуждать не интересно, по этой самой причине. Я вновь позволю себе
уклониться от этой Вашей стратегии и перейти к существенному. Замечу только,
что Вы зафиксировали некоторые поверхностные факты моей биографии, показавшиеся
Вам экзотичными (с кем я водился, на ком женился и проч.). Но упустили то
главное обстоятельство, что я с восемнадцати лет упорно и самостоятельно
трудился, как проклятый, над гуманитарными дисциплинами, благодаря чему и стал
в итоге, не делав официальной карьеры и вообще нигде не служа уже более
четверти века, и кандидатом филологии, и членом Ассоциации искусствоведов,
Союза писателей и Союза журналистов России, и академиком Петровской академии
наук и искусств, автором почти семисот статей, шестисерийного документального
фильма и двадцати книг и т.д., и т.п.

Меня всегда, как выражалась Зинаида Гиппиус, «интересовало
интересное» – литература и искусство, религия и философия, история и политика,
которыми я занимался на свой страх и риск. Поэтому обычно я не раскрываю рта,
если на данную тему мной ничего не написано, если она не осмыслялась с
максимально доступной мне глубиной. Накопилось у меня за двадцать лет немало
наработок и по вопросу религий, хотя не все опубликовано.

4. Но к делу. Вы
спрашиваете меня: «Где Ваш бог, которому Вы призываете нас поклониться, жить
ради него, мерить его мерой добро и зло, пользу и вред?».

И тут же охотно сами за меня отвечаете: это-де нация.

Но я, во-первых, не думаю, что следует жить «ради Бога» – это не
нужно ни Ему, ни нам. Я что-то не помню, чтобы Бог обращался с таким
требованием к людям… Если говорить о тех, кто верит по Библии, этой главной
основе всех авраамических религий, то для них непреложным является факт: Бог
дважды непосредственно обращался к роду человеческому, сам, без каких-либо
посредников, пророков. Один раз Он это сделал при создании людей – Адама и Евы,
а второй раз, уничтожив «неудачное» первое человечество, – обратившись к тем,
кому суждено было повторить эксперимент: к Ною и его семье. И оба раза Он
вообще ничего не сказал о том, как надо вести себя по отношению к Нему. Оба
раза он потребовал от родоначальников человеческого рода и их потомков лишь
одного: «Плодитесь и размножайтесь, и населяйте Землю, и обладайте ею». Все.
Альфа и Омега. Это достаточно, повторю, известно всем, кто придерживается одной
из авраамических религий. Должно быть – и Вам.

Любить Бога, Создателя и Хранителя, быть Ему благодарным – можно и
нужно, тут спора нет. Даже если исходить из чисто рациональных, прагматических
соображений (для меня это просто теплое естественное чувство). Но «жить ради
Него» – такого долга за человеком не числится.

Во-вторых, осмелюсь заметить, что надежда «мерить Его мерой»,
мягко говоря, самонадеянна до последнего предела. Какая у Вас (у меня, у нас)
может быть общая мера с Богом?!! Ни меры общей, ни логики общей, ни общей
справедливости у нас с Ним нет и быть не может, недаром Он говорит «Кого хочу
помиловать – помилую, кого пожалеть – пожалею». Нет никаких резонов в
подвластном Ему мире, кроме Его воли. Но если Вы вообразили, что способны эту
волю понять, то это уж, извините… Неужели Вы не видите в этом не слишком
приличную претензию на богоподобие? Впрочем, Бердяев, помнится, называл такое
«понимание» Бога, как раз наоборот, – дурным антропоморфизмом.

В-третьих, что-то я не припомню, чтобы когда-нибудь подменял Бога
нацией. Для меня и то и другое – вполне конкретные понятия, и каждое на своем
месте, в своем ряду, одно в неземном, другое в земном. Возможно, впрочем, Вам
всюду чудится «мерзкое Многобожие» и «идолопоклонство», но этот иллюзион не
имеет ничего общего с действительностью, поверьте.

Между тем, Вы упрекаете меня: «Ваша религия очевидна – это
национализм, ибо нация является вашим божеством, объектом поклонения (тъагут),
с точки зрения которого Вы оцениваете добро и зло, пользу или вред, счастье или
несчастье».

Не знаю, как Вы, а я дал себе труд досконально разобраться в
понятии «нация». Для меня это, прежде всего, биологическая категория, как и
семья. И мне кристалльно ясна взаимная связь благоденствия моей семьи, в ее
прошлом, настоящем и будущем, с благоденствием русской нации, к которой мы
имеем честь и удовольствие принадлежать. Вот с чем связан мой национализм, если
говорить о поверхностных резонах, не касаясь всевластных и вечно безошибочных
инстинктов. Такова моя земная доля – строить дом для своих потомков, хороших
русских детей, которых я нарожал, сколько смог. Этим домом я вижу русскую
нацию, Русское национальное государство. Причем тут что-то божественное?

Мы с Вами, пока что, земные люди, и должны думать о земном, земным
заниматься. Такова наша доля. Каждому свое. Как говорится, живой живое думает.

Вас, кстати, увлекает идея «заката» наций – как образ тщеты
человеческих устремлений. Пример китайцев, индоариев, евреев (возможно, многих
других) эту идею успешно опровергает, она не универсальна. Так что следует
сосредоточиться на разгадывании загадки этнического долгожительства. Возможно,
вечно жить моя русская нация не будет, но она могла бы жить долго, дольше, чем
другие нации. Я бы хотел научить свою нацию именно этому. И не хотел бы стать
свидетелем ее смерти. Только и всего. Дело есть дело.

А отвечая на Ваш вопрос («Где Ваш Бог?»), отвечу кратко: там же
где и Ваш, хотя все люди понимают Его по-разному. Что Ему, по-видимому, вполне
безразлично, поскольку все люди – Его дети, и важно на самом деле не наше
отношение к Нему, а Его отношение к нам, мотивы которого нам понять не дано.

5. То ли долгое отсутствие
в России, то ли остановка в духовных исканиях (которые, на мой взгляд, никогда
не должны прерываться) привели к тому, что Вы стали неправильно читать простые
тексты. Так, Вы почему-то решили, что упомянутые мною 170 религий, каждая из
которых претендует на всю полноту истины, но ни одна ею не обладает, «были
подрублены – сперва клерикализацией, потом секуляризацией (на самом деле, это
две стороны одной медали), а затем сметены современными религиями, в отличие от
попов оказавшимися в состоянии мобилизовывать миллионы под своими лозунгами:
демократией, социализмом, национализмом». И при этом, «все это происходило на
Западе».

Но я-то имел в виду совершенно иное – множество вполне конкретных
культов, в основном, как раз-таки, неевропейского происхождения, типа вуду,
шаманизма и мн. др., отраженных в спецкурсе «Религии мира». Все они, как я
писал, говорят об одном: о Боге (богах), о душе, о потустороннем мире и наших с
ним отношениях, но говорят каждая по-своему, своим языком и с помощью своего
набора понятий о высшем.

А Вы тут – «Модерн, Постмодерн»… Дугина, наверное, на ночь глядя
читали?

Но меня расстроило не это непонимание, а то, что Вы, как видно,
воспринимаете религию «как смысл своей жизни, тем более то, за что стоило бы
умирать».

По моим представлениям, если что-то и способно огорчить Бога, так
это смерть человека за его религиозные убеждения. Этого делать не надо никогда.
Небо есть Небо, Земля есть Земля, и им никогда не сойтись. Будем на Небе –
умрем там за небесное. На Земле надо умирать за земное. А Небо сумеет, уверяю
Вас, постоять за себя.

6. Вы почему-то решили меня
убедить с помощью художественного текста, убедительностью не обладающего
априори (аргументация ad hominem вообще в нашей среде не должна использоваться,
на мой взгляд):

«Вот Ибрахим (Авраам) сказал своему отцу Азару: «Неужели ты
считаешь идолов богами? Я вижу, что ты и твой народ находитесь в очевидном
заблуждении». Мы показали Ибрахиму (Аврааму) царство небес и земли, дабы
он стал одним из убежденных. Когда ночь покрыла его своим мраком, он увидел
звезду и сказал: «Вот мой Господь!» Когда же она закатилась, он
сказал: «Я не люблю тех, кто закатывается». Когда он увидел
восходящую луну, то сказал: «Вот мой Господь!» Когда же она
закатилась, он сказал: «Если мой Господь не наставит меня на прямой путь, то
я стану одним из заблудших людей». Когда он увидел восходящее солнце, то
сказал: «Вот мой Господь! Оно больше других». Когда же оно зашло, он
сказал: «О мой народ! Я непричастен к тому, что вы приобщаете в
сотоварищи. Я искренне обратил свой лик к Тому, Кто сотворил небеса и землю, и Я
не принадлежу к многобожникам!» Его народ стал препираться с ним, и тогда
он сказал: «Неужели вы станете препираться со мной относительно Аллаха, в
то время как Он наставил меня на прямой путь? И я не боюсь тех, кого вы
приобщаете в сотоварищи к Нему, если только мой Господь не пожелает чего-либо.
Мой Господь объемлет знанием всякую вещь. Неужели вы не помяните назидание?”
(перевод смыслов Корана, сура 6, аяты 74-80).

Разве это не восхитительная история, на все времена, Александр
Никитич?»

Вот так вопрос! Как будто мы в кружке любителей изящной
словесности.

А что тут восхитительного, если смотреть в корень? Смешно, право,
такое восхищение! От того, что некто догадался, что ни звезда, ни луна, ни
солнце не есть Бог, весьма далеко еще до понимания того, чем Он является.
Апофатические (идущие от отрицания «это не есть то») определения вообще не
учитываются ни наукой, ни философией, ни религией, поскольку таких
апофатических определений можно не сходя с места выдать тысячу и одно. О
природе Бога они нам поведать ничего не могут, как и выражение «сотворивший
небо и землю». (Гипотеза, не более того, одна из многих. И не самая
убедительная.)

7. Не хотел я вдаваться в
богословие, чтобы ненароком не задеть чьих-либо религиозных чувств, но Вы меня
втягиваете в это дело.

Вы пишете, стараясь меня убедить в очевидном: «Мы можем признать
своим богом только абсолютно неподобное, абсолютно противоположное им (танзих),
производящее их и упраздняющее, существующее без начала и конца, вне
пространства и времени. И Им является Сущность, Которая в арабском языке
называется Именем “Аллах”, смысл которого в полной мере раскрыть невозможно, но
которое в контексте этого разговора может быть понято как Единый и Единственный
Бог, Господь, Творец, Вседержитель».

Против этого возразить ничего невозможно. Очевидное – очевидно. Я
и не возражаю, поскольку тоже считаю, что есть такой Бог – Творец и
Вседержитель. Приходя в разные храмы (обряды я совершаю только православные, но
не считаю зазорным посещать и другие храмы в поисках красоты и душевного мира:
на Западе – костелы и соборы, на Востоке – мечети, пагоды и др.), я прихожу
именно к Нему.

На этом пункте наши позиции сходятся. Но не более того. Потому что
дальше Вы делаете выводы – и меня к ним склоняете – которые вовсе не следуют из
признания такого Бога. Более того, противоречат Вашему же пониманию Того,
«смысл которого в полной мере раскрыть невозможно».

Мне кажется, даже первокурснику философского факультета ясно и
понятно, что в том случае, когда речь идет о Боге, наше относительное непонимание
Его («в полной мере.. невозможно») с неизбежностью оборачивается непониманием
абсолютным. В силу масштабов самого объекта. Если Он хотя бы немного не такой,
как мы представляем (а это наверняка так и есть), значит Он – совсем не такой. Со
всеми вытекающими последствиями, в том числе практического свойства.

И все дальнейшие отношения с Богом могут строиться только на
экспериментальной основе по принципу: действие – гарантированный результат.
Подобный опыт в огромном количестве накоплен всеми религиями, в т.ч. самыми
экзотическими, что и является единственной мерой их истинности. Мы многое
знаем, вполне достоверно, о потустороннем мире, но все эти знания –
принципиально внедоктринальны.

Вы же не только не знаете, как я догадываюсь, что именно представляет
собой Бог, но и не пытаетесь это понять. А при этом настаиваете на поклонении,
служении, личном джихаде и т.д., как если бы Вам достоверно было известно, что
все это с необходимостью вытекает из бытия, свойств и функций не познанного
Вами Бога (непознанного за принципиальной невозможностью Его познать, которую и
Вы признаете). Таким образом, Вы противоречите сами себе, мой друг.

Вы агитируете читателя: «Ислам – это религия, открытая абсолютно
всем народам и расам, в которой органично чувствует себя любой человек,
сумевший отбросить ширму куфра и открыть для себя Таухид (Единобожие)».

Оставим в стороне кодовые словечки, не имеющие смысла вне
исламского контекста («куфр» и проч.). Но как можно «открыть для себя Таухид»,
если не знаешь, что такое Бог? Просто какое-то «принеси то, не знаю что»…

8. Как всякий горячий, а не
«теплохладный» адепт своей веры, Вы в конечном итоге обращаетесь к аргументам
неверифицируемым: «Есть завеса, которой покрыты человеческие умы, глаза и
сердца, и как только эта завеса (куфр) срывается по милости Всевышнего, глаза,
интеллект и сердце человека открываются для особого вида метафизического знания
(сирр), которое позволяет ему видеть суть вещей сквозь шелуху
идолопоклоннических химер».

Слова, слова, слова… Обсуждать подобные горделивые заявления
уважающий себя мыслитель не станет, как Вы сами понимаете. Но об этом я уже
писал.

Хотелось бы только узнать, как человек с подобной позицией
оценивает политические, военные и научно-технические успехи всемирной уммы.
Глядя на то, что происходит сегодня в мире мусульман, нелегко вообразить себе,
мне кажется, что «глаза, интеллект и сердце» этих людей «открываются для
особого вида метафизического знания», которое позволяет «видеть суть вещей».
Что-то существенное, по-видимому, от них скрыто, ибо в мире этнических
мусульман, как мы видим воочию, нет ни мира, ни порядка, ни процветания. (Если
не считать того, что покупается на Западе за бешеные нефтегазовые деньги.) Нет
даже вероисповедного единства, вместо этого – кровавые распри различных толков.
А главная беда в том, что сегодня под угрозой оказывается самое ценное
достояние всемирного мусульманства – неизменность традиций, регулирующих
отношения между полами, поколениями, стратами. И винить в этом только Запад
(как некоторые винят его в крушении СССР) несправедливо, невозможно.

9. Вам не нравится та
вполне очевидная привязка религий к расам, на которую я указал. Она вызывает у
Вас вопросы. Это неплохо: вдумываться в суть вещей полезно. Плохо другое: Ваши
категорические оценки (неважно, хорошие или плохие) того, чего Вы не поняли. Я
постараюсь Вам помочь.

Вы спрашиваете: «Если религии жестко расово детерминированы, как
объяснить то, что переднеазиатское христианство распространяется у европеоидов
(и что это, кстати, за абстрактные “европеоиды”, из которых по политически
конъюнктурным соображениям середины прошлого века исключались переднеазиаты?),
а европеоидный буддизм у монголоидов? Какой такой расой можно объяснить
отторжение евреями христианства, если она у них совпадает с расой ближневосточных
(левантийских) христиан, прекрасно его принявших? Какими расовыми соображениями
определяется огромный интерес к буддизму на современном Западе, включая
конверсию в него множества видных представителей западной элиты, главным
образом европеоидов?». И т.д.

Детально отвечать здесь нет места. Многое Вам станет понятнее,
если удастся прочесть мою книжку «Основы этнополитики» (в печати), где
максимальное внимание уделено проблеме расо- и этногенеза (не в гумилевском
смысле, разумеется). Здесь скажу только кратенько:

1) переднеазиаты выключаются из европеоидов не по «политически
конъюнктурным соображениям», а по той причине, что Средиземноморье, Ближний
Восток, Средняя Азия есть зона наиболее длительного и интенсивного смешения
проторас (кроманьонца и неандертальца) и образования одной из наиболее ранних
вторичных рас, к представителям которой относятся в т.ч. семиты (на расовой
периферии возникают и такие феномены, к примеру, как балкано-кавказская
субраса). У автохтонов этого региона неандертальские расовые рудиментарные
маркеры встречаются относительно чаще, чем у других народов Центральной,
Западной и, тем более, Северной Европы. Собственно, наличие сих автохтонов, в
частности, и позволяет говорить о существовании рас первичных и вторичных;

2) отторжение евреями христианства, в отличие от левантинцев,
объясняется тем, что евреи вполне уникальный этнос, недаром говорящий о себе
так: «Вот народ, живет отдельно и среди народов не числится». Строго говоря,
это нация-религия, в отличие от большинства известных наций и этносов.
Левантинцы (и другие представители вторичной расы, принявшие христианство,
например, эфиопы) никогда не были иудеями, а евреи были и остаются ими,
христианство всегда воспринималось ими как порча, в том числе национальная, как
внутренняя диверсия. А что могли испортить в себе левантинцы, приняв
христианство?

3) самое интересное, действительно: почему христианство перешло от
семитов к европеоидам, а буддизм от индоариев к монголоидам?

Ведь никуда не уйти от того факта, что христианство основано евреем,
буддизм – индоарием, мусульманство – арабом. Но только ислам пришел, по сути,
на пустое место, не занятое сколько-нибудь развитой религией, почему и прижился
среди того же контингента, где зародился. А христианство и буддизм, вначале
завоевав определенный плацдарм в своей среде, в скором времени стали
восприниматься как опасная девиация мощных исконных религий и начали
выдавливаться вовне. Иудеями – очень успешно, индусами – не очень успешно
поначалу, но сейчас уже вполне.

Выдавливаемые из ареала своего зарождения, христианство и буддизм
обратились к народам, чьи религиозные представления переживали кризис и не
могли конкурировать с «внебрачными детьми» очень цельных и совершенных религий,
из которых было взято многое наиболее жизнеспособное.

Но нам важно отметить, что христианство утверждалось у европеоидов
в жесткой конкурентной борьбе буквально со всеми популярными религиями –
вспомните Рим того времени, с его культами богов всех покоренных народов, или
Древнюю Русь, где состязание приняло открытый характер. Да и буддизм у
монголоидов не раз подвергался испытанию конкуренцией, хоть бы и с
христианством. А это однозначное свидетельство в пользу того, что религии,
воспринимавшиеся родившей их расой как «порченые», как девиация, духовная
отрава, нашли у представителей другой расы внутреннее соответствие. Еще раз
подчеркну: язык, вера, культура – есть эпифеномены такого феномена, как раса и
этнос. Они соотносятся с расой и этносом, как вторичное – с первичным,
производное – с исходным. Не вера порождает расу и этнос, а наоборот – раса
и/или этнос порождает или принимает веру в соответствии с внутренними своими
интенциями (отчасти исключение евреи, см. выше).

10. Вы уловили, несмотря ни
на что, основное: «Проблема, а точнее данность момента, заключалась лишь в
жестком территориальном разграничении, относительно (!) совпадавшем с расовыми
границами, которое в наши дни стремительно теряет актуальность».

Ну, в наши дни много чего теряет актуальность. А точнее, наш век –
век вавилонского всесмешения в масштабах планеты, век всесторонней деградации
белой расы и тотального умственного блуда – непрерывно порождает «в
промышленных масштабах» всевозможных химер и ублюдков духовного свойства. Как
подметил поэт, «Неладно что-то с нашим Зодиаком: Лев – Козерогом стал, а Дева
стала Раком». Человек стал себе слишком много позволять такого, чего не мог и
не должен был себе позволять в ходе десятков тысячелетий. Ведь природа, как было
известно еще Дарвину, создает только чистые формы, всевозможная гибридизация
противоречит ее установкам на соответствие среде и вообще на совершенство. Как
только сложившиеся биологические формы срываются со своих мест, из своих
тысячелетних экологических ниш, и начинают жить вперемежку (как живут уже
сейчас), наступает эра глобального эксперимента, судьбу которого предсказать
нельзя. И это немедленно отражается и в духовной сфере.

В ХХ веке все константы стали съезжать с привычных позиций, а
многоразличные аберрации и девиации приобрели массовый характер. Особенно у
«продвинутых» белых народов. Взять хоть перемену на свою противоположность
основного закона, по которому жили представители всех рас: «Бабы еще нарожают»…

Что же удивляться, что в наши дни насоздавались «сотни тысяч
мусульман из числа не только русских и украинцев, но и шведов, датчан,
норвежцев, немцев, швейцарцев (всех трех национальностей), итальянцев,
испанцев, французов, англичан, голландцев и буров». Это лишь один фактик из
множества, свидетельствующих о нашем плачевном вырождении, об утрате духовной
идентичности европеоида, вслед за утратой идентичности физической. То, что
раньше было явлением случайным и периферийным, маргинальным (пираты-мусульмане,
муваляды и т.д.), в эпоху разложения и упадка становится, естественно,
мейнстримом. И наоборот, все, что веками считалось нормой, подвергается
маргинализации (очень хорошо это видно в области секса).

Европа обречена, это видно невооруженным глазом, фиксирующим
цветных «французов», «шотландцев», «англичан» и т.д. А духовная оптика
фиксирует аналогичное явление в своей сфере соответственно. Европа ставит на
себе эксперименты, в том числе религиозные, судорожно пытаясь нащупать путь к
спасению, но, как говаривал Шатобриан, «нет счастья вне проторенных путей».
Сойдя с них, о спасении думать нелепо.

11. Выполняя свой долг воина
джихада, Вы пишете: «Александр Никитич мечтает о вытеснении мировых религий
национальными, однако, глобальная религиозная статистика абсолютно не
подтверждает его надежд: двумя конкурирующими религиями (в принятом на Западе
понимании) во всем мире остаются Христианство и Ислам, тогда как национальные
религии вроде синтоизма или африканских культов существуют как изоляты на
периферии мировой цивилизации».

Вам бы хотелось, понятное дело, так видеть перспективу, поскольку
христианство явно теряет позиции в странах первого и второго мира, все более
перетекая в третий, самый слабый, но и там уступая поле битвы исламу (яркий
пример Индонезия или «нация ислама» афро-американцев). Но странно, что Вы не
видите очевидного: никуда не делся ни индуизм, ни конфуцианство, ни иудаизм, ни
вуду, во всей Европе заметен рост неоязычества, процветает неошаманизм и т.д.
(Кстати, написать, будто «химерический “индуизм” это всего лишь конструкт», созданный
под диктовку англичан, может только человек, не читавший Законов Ману, я бы
очень просил Вас восполнить этот пробел.)

Я душевно равноудален от ислама и христианства, а также и от
буддизма. Все это религии молодые, поздние, глубоко человеческие и глубоко
вторичные. А такие, по моему мнению, априорно далеки от потусторонних реалий,
оторваны от настоящего положения дел и для меня большого интереса не
представляют. Взять хоть такую вещь, как переселение душ, являющееся
медицинским фактом, многократно удостоверенным документально. На мой взгляд,
кстати, признание этого факта является одним из важных критериев истинности той
или иной религии. И что же мы видим? В иудаизме переселение душ – одна из
неоспоримых религиозных констант, как и во всех вообще древнейших религиях. А в
христианстве и мусульманстве, отпочковавшихся от иудаизма и непредставимых без
его основы, данное знание наглухо заблокировано, отвергается. Что
свидетельствует о сознательной или несознательной деградации религиозных
представлений, о роковой погрешности, возникшей при филиации изначальной
авраамической религии. И т.д.

Мне думается, моя позиция, в силу сказанного, более объективна,
свободна от злобы дня, поскольку это позиция «над схваткой». И в этой связи я
должен еще раз обозначить наши с Вами отличия в подходах.

Нация первичнее, а потому выше религии, для меня это аксиома.
Поэтому я абсолютно отрицательно отношусь к любым попыткам поставить перед
русской нацией религиозные цели выше национальных, от кого бы такие попытки ни
исходили – от мусульман вроде полуармянина Сидорова или от христиан вроде
полуеврея Фролова.

Так что мы вряд ли договоримся, вряд ли поймем друг друга вполне.
Но мне и тут процесс дороже результата. Тем более, что мы подошли к главной
теме: в чем наш, русский, национальный интерес в религиозном аспекте.

12. Вы пишите: «Русские уже
лет двадцать как сотнями тысяч, если не миллионами принимают самые разные
религии, нетрадиционные для русского народа». И приводите в пример русских
протестантов и русских мусульман, найденных Вами «в одном из хорошо знакомых
мне городов в центре ЕС», в отличие от родноверов, которых «за все эти годы
мною там найдено не было».

Меня не удивляет массовый переход русских в протестантизм: это
религия интеллигенции, максимально рациональная, по сравнению с католицизмом и
православием, стоящим более на эмоциях. По мере роста удельного веса и значения
интеллигенции позиции протестантов будут крепнуть, это понятно. Меня не
удивляет и отсутствие родноверов среди эмигрантов: это наиболее привязанный к Родине
контингент, который палкой не выгнать за рубеж на ПМЖ.

Меня удивляет, что Вы не замечаете очевидного. Да, подобная
практика налицо, и она не вписывается, как Вы говорите, в мою рекомендацию
«…либо создать, наконец, свою религию, в центре которой будет сам русский народ
и его предки, либо придерживаться одной из своих национальных религий, а не
пытаться позаимствовать в очередной раз чужую». Это так.

Но ведь мало констатировать факт, надо его еще и оценить. Оценка
же, на мой взгляд, может быть только негативной (а политическая практика по
отношению к нему соответственной). Или русский народ еще недостаточно
раздроблен, чтобы предлагать ему все новые и новые водоразделы? Или он не
переживает кризис идентичности, чтобы предлагать ему все новые и новые идентичности?
Или религиозный фактор вообще мало проявил себя в истории как конфликтогенный?

Да, «сегодня, когда нас не объединяет ни служение династии, ни
территория, ни вера, ни идеология, именно сегодня в этих условиях пора,
наконец, осознать, что кроме крови у нас, русских нет ничего». Я не откажусь от
этих своих слов. Но их не следует понимать в том смысле, что коли все так, то
нам все равно, во что верить, где жить, кому служить и какой идеологии
придерживаться. Несмотря на то, что возврат к монархии я не считаю возможным;
что нынешние границы России, отрезавшие миллионы русских от материнской нации,
меня не удовлетворяют; несмотря на то, что православие уже утратило роль
всеобщей русской скрепы, а идеология русского национализма ее еще не приобрела;
несмотря на все это и многое другое, я считаю, что задача единства русской
нации стоит на повестке дня. И она должна быть выполнена, если мы не хотим
разделить участь эллинов, римлян и египтян, а хотим жить в веках и
тысячелетиях, как евреи, индоарии и китайцы (ханьцы).

С этой точки зрения число и влияние всех факторов, способствующих
русскому единству, должно быть максимизировано, а факторов, разделяющих русский
народ, минимизировано. Последнее относится и к переходу русских в ислам.

Что тут не так? Что не логично?

Может быть, мои предложения расходятся с мощной тенденцией
времени. Но я всегда чувствовал в себе силы противостоять своему веку. И делал
это, как Вы знаете, весьма успешно.

Время бросает вызов? Что ж, значит мы должны найти в себе силы
этот вызов принять и адекватно ответить на него.

13. Вы умный человек и
прекрасно понимаете, какие угрозы несет в себе религиозное «умножение
сущностей» русского народа. Выставляя открыто вперед религиозные задачи, свое
служение исламу, Вы честно открываете свое лицо.

Но кое-что для соплеменников надо бы прочеканить почетче (раз уж
Вы сами по-прежнему относите себя к русским).

Видит единый на всех Бог, да и Вы должны это помнить: я никогда не
хотел конфликта с миром ислама. Напротив, всегда мечтал о союзе с ним русского
народа как политического субъекта в будущем. Но события в мире и в России
развиваются, похоже, не совсем в соответствии с моими желаниями. И перспектива
нашего столкновения с этническими мусульманами уже не кажется мне такой
призрачной, как десять лет тому назад. Тревожные сигналы поступают со всех
сторон, как из-за рубежа (Катар, Саудовская Аравия), так и изнутри России
(Северный Кавказ, Поволжье). Российский институт стратегических исследований
(РИСИ) недавно выпустил сборник докладов «Состояние и тенденции развития
ситуации на Ближнем Востоке», часть которых посвящена инвазии идей
радикального исламизма в регионах России. С одним из компетентных материалов
сборника, где речь идет о намерениях российских исламистов, можнопознакомиться здесь: 
РИСИ организация серьезная, готовит аналитику на стол Путину, к сигналу стоит
прислушаться.

Отслеживая хронику террористических преступлений на нашей земле, я
склонился к предположению, что в этих условиях братство по вере неизбежно
пересилит у руссских мусульман братство по крови. И примеров тому уже полно.

Вы пишете, что для возглавляемой Вами НОРМ принципиально именно
«образовывать в теле русской нации, в целом не имеющей отношения к исламу, –
исламский анклав», а не раствориться «в других мусульманских народах». Но такая
постановка задачи, откровенно говоря, представляется мне утопической. И Ваша
пропозиция «хуэйского варианта» не показалась мне ни искренней, ни
убедительной, ни имеющей реальную почву под собой. А скорее напоминающей легкий
шантаж: мол, признавайте нас, пригревайте нас, а не то… боснийский вариант.

Впрочем, Вы ведь открыто считаете, что боснийский вариант для вас
«не самый плохой». А по-моему – хуже некуда. Поэтому я хочу прямо спросить Вас
лично, Ваших близких, да и всех Ваших русских единоверцев: с кем будете вы в
случае столь ужасного поворота в русской судьбе? На чьей стороне будете
воевать, если события будут развиваться по боснийскому варианту?

Однако, Вы ответ уже дали, по сути, подтвердив все мои опасения:
«Ну что же, боснийский, так боснийский сценарий… Для нас победа заключается
уже в том, что мы выбрали Аллаха и Его посланника».

Спасибо за откровенность.

14. Для благосклонного
читателя – пара слов в завершение темы.

Я не думаю, что продолжение переписки имеет общественный смысл,
ведь все позиции проявлены и обозначены, все нужные слова сказаны, все
признания сделаны. Ответы на вопросы, заставившие меня поднять тему русских
мусульман, все получены.

Как видно, я не зря катнул пробный шар. Как говорится, всем
спасибо, все свободны. Напоследок несколько общих соображений, кратко.

1. Национальная идентичность самоценна, это важнейший из
приоритетов человека и народа. Она изменчива и хрупка, нуждается в поддержке и
сохранении, сбережении.

2. Важнейшие параметры национальной идентичности – язык, вера,
культура. Они все вторичны по отношению к крови, к происхождению, но зато в
первую очередь бросаются в глаза, воспринимаются на уровне сознания.
Закрепление национальной идентичности требует культивирования родного языка,
родной веры и культуры. Все это невозможно вне исторического подхода.

3. Исторический подход обнаруживает, что язык, вера и культура не
являются чем-то неизменным в веках, это продукты развития. Иногда по восходящей
– через усложнение, рост и расхождение признаков, а иногда по нисходящей –
через упрощение, опошление, утрату силы.

4. Мы, русские, сегодня в фазе инволюции (противоположной
эволюции), наш язык, культура, вера деградируют под воздействием ряда неблагоприятных
факторов. В частности, православие, не защитившее русских ни в 1917, ни в 1991
гг., подорванное семидесятилетием официального атеизма, сотрудничеством со
всеми бывшими и действующими властями, триумфом массовой культуры, коррупцией
иерархов и т.д., теряет авторитет в массах, хотя те по-прежнему нуждаются в
религии и тянутся к РПЦ за неимением чего-то лучшего. Надо отметить, что и все
христианские народы сегодня находятся в вероисповедном кризисе.

5. Убежден, что на подходе время всеобщего религиозного
обновления, возвращения к наиболее древним, изначальным, близким к реальности
представлениям о Боге, душе, загробной жизни, переселении душ и др. При этом,
скорее всего, произойдет тотальное крушение всех мировых религий и приход им на
смену национальных верований, которые все, однако, будут иметь общую базу
указанных основных представлений.

6. Национализация религий, на мой взгляд, это неизбежный мировой
тренд в недалеком будущем. В основе же национальной религии, убежден, должен
лежать культ предков. Которые у всех свои: у русских – одни, у евреев – другие,
у чеченцев – третьи и т.д. Без этого главного правила никакая национальная
религия невозможна…

Думаю, нам многому следует поучиться в этом смысле у китайцев с их
конфуцианством – мудростью, возведенной в ранг религии. Прежде всего – именно
отработанному в тысячелетиях культу предков. Уже этим одним они заслужили
грядущее величие. Надо следовать примеру лучших, примеру победителей. Тогда и
сами овладеем Победой.

Оригинал
материала опубликован на ленте АПН.