Вместе против пыток

Конституция Российской Федерации говорит, что признание, соблюдение
и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства. Но
когда государство отказалось выполнять эти обязанности в отношении меня,
столкнувшегося с беспределом сотрудников
правоохранительных органов, эту функцию взял на себя Комитет против пыток.
Адвокаты, юристы, оперативные работники, люди, которые занимались моим
здоровьем и оказывали психологическую поддержку, — они не жалели на меня своего
времени, приезжая по первому звонку, фактически нянчась со мной, помогая по
всем направлениям: представляли мои интересы в суде, прокуратуре, Следственном
комитете, других правоохранительных органах.

Я с этой организацией познакомился не как с неодушевленным
предметом – я знаю всех ребят, с кем-то мы стали приятелями, с кем-то друзьями,
кто-то из них уже не работает в Комитете, но мы поддерживаем отношения. Я не
встретил здесь ни одного отрицательного персонажа, к которому мог бы подошел
такой ярлык, как «иностранный агент». Я ни разу не слышал, чтобы они занимались
чем-то кроме защиты прав и свобод человека. Они занимались именно той работой,
которая заявлена в уставе организации.

И если сегодня Комитет против пыток обвиняют в использовании
голландских, немецких – каких угодно – денег, то послушайте меня и всех тех, на
кого эти деньги были потрачены. Если обвинять Комитет, то надо и всех жертв
пыток, которых они защищают, назвать потребителями иностранных денег, ведь наше
государство не дало нам ни копейки на то, чтобы восстановить здоровье, дать нам
бесплатную юридическую помощь.

Об этом я и говорил на недавней пресс-конференции,
посвященной созданию Ассоциации жертв пыток, которая создается на тот случай,
если Комитет признают «иностранным агентом» и вынудят прекратить свое
существование.

Игорю Каляпину и его соратникам заявляют,
что члены общественной организации должны работать на общественных началах в
свободное от работы время. Что на это можно возразить? У многих жертв пыток со
стороны правоохранительных органов есть опыт, который исчисляется уже
десятилетиями: нижегородцы Ляпин и Михеев многие годы
пытались добиться законного наказания для своих мучителей. Да, мы готовы в
свободное от работы время помогать тем, кто попадает в похожие ситуации. Но,
скорее всего, у нас не получится сделать это так, как это делает Комитет, в
штате которого на сегодняшний день только юристов – 36 человек, которые
посвящают защите прав наших с вами сограждан не просто свободное время, а все
свое время. Рабочий день у них совершенно не нормированный, и они настолько
завалены огромным количеством заявлений, что если этим заниматься просто в
свободное от работы время, то тот же Михеев просто не дожил бы до момента,
когда свершится правосудие.

Да, мы попробуем, но если у нас не получится, это будет самым
весомым доказательством того, что только в рамках такой общественной, но профессиональной работы можно реализовывать
политику государства, которая декларирована в главном законе, в Конституции,
добиваясь соблюдения и защиты прав и свобод граждан.

Обвинители Комитета против пыток все время забывают сказать,
что деньги этой организации дал президент Российской Федерации. Но дал в малом
объеме – приблизительно 30 процентов от годовой потребности, и это был разовый
взнос. Можно ли надеяться на такую поддержку государства? Вы подладитесь под
использование такого президентского гранта, но что делать на следующий год,
когда этих денег не поступит? Придется отказывать обращающимся за помощью и
даже сворачивать некоторые уже находящиеся в процессе дела.

Главный тезис, который я пытался донести до общественности на
пресс-конференции, состоит в том, что защита прав человека изначально
задумывалась как международная система, и Комитет против пыток не является
автором какого-то ноу-хау по привлечению денег на эти цели. В любой стране мира
аналогичные структуры существуют в том числе и на
международные пожертвования. Это не является целенаправленным взносом,
направленным на поддержку «иностранных агентов» со стороны иностранных агентов
уже без кавычек, то есть разведки, зарубежных устроителей «цветных» революций и
тому подобного.

Как можно политическую деятельность вменять в вину
общественной организации, которая согласно уставу обязана – и информирует –
общественность, в том числе и публично, о проводимой ею работе. Что делать,
если в работе наших правоохранительных органов есть резко негативные моменты
(да, их есть за что хвалить, но этого никто и не отрицает). Сейчас Комитет
против пыток обвиняют в дискредитации российских правоохранительных органов в
глазах мировой общественности, что выражается в публичном освещении своей деятельности
– предписанном уставом организации.

Можно ли отказаться от Комитета против пыток и других
занимающихся подобной деятельностью организаций? Конечно. И очень просто. Для
этого нужно – всего лишь, – чтобы в полиции не осталось ни одного человека, который
нарушает закон, обладая возможностями, которые дает ему система. Как только у
нас исчезнет необходимость в тюрьмах для сотрудников правоохранительных
органов, совершивших преступления, потребность в такой организации, как Комитет
против пыток, отпадет сама собой.

Но пока наша полиция и общество в целом до этого не доросли,
без правозащитных организаций нам не обойтись. Да, мы создали
Ассоциацию жертв пыток и будем помогать людям, делиться своим опытом, но
как бы мы ни хотели подменить профессиональную деятельность правозащитников, у
нас не получится так хорошо выполнять эту работу.

К сожалению, никто не застрахован от таких ситуаций, в
которых нам, к несчастью, довелось оказаться. По статистике каждый пятый
гражданин Российской Федерации столкнулся с каким-либо насилием полиции,
которое может выражаться по-разному – это не только удары по зубам. Олег
Селиверстов привел такой пример: удержание людей в холодном автобусе в морозное
время в течение нескольких часов без возможности удовлетворить естественные
физиологические потребности – это тоже можно назвать пыткой. А такие случаи
происходили неоднократно, зафиксированы факты, когда участников митингов по
несколько часов в непрогреваемых автобусах держали
без возможности сходить в туалет, притом что на улице температура была ниже минус
двадцати. Только после того, как по просьбе задержанных мы окружили эти автобусы,
привлекая внимание к этому нарушению прав граждан, их все же стали по два
человека выводить, чтобы они могли справить нужду. Даже по такому поводу
пришлось несколько часов добиваться, чтобы прекратилось издевательство над
людьми, которые даже не были осуждены, против которых не было возбуждено
уголовное дело.  

Поэтому я призываю всех, кто читает эти строки: будьте с
нами. С нами против пыток.