Вперед идущая Россия
Ускользающая демократия
Президентская статья "Россия вперёд!" похожа на акцию
самопожертвования или взрыв на оптовом рынке. Она новаторская и в определенном
смысле антитрадиционалистская: Медведев призывает к разрыву с убогими
привычками русского общества, являющимися его своего рода наследственными
заболеваниями. По ходу президент и сам подаёт пример обновлённой мысли,
демонстрируя разрыв с традиционным российским политическим фатализмом, когда
куда не плюнь: "альтернативы у нас нет", "наша политика
неизменна и последовательна" и "опирается на общественные законы и
вечные истины".
В пику "универсальным истинам" российский президент пишет о
необходимости покончить с порочной привычкой "полагаться в решении проблем
на какое-нибудь "всесильное учение", и вообще на кого-угодно,
что-угодно, но только не на себя самого". Уже этой фразой он
раскрепощает собственную политическую волю и предлагает гражданам в этом
отношении от него не отставать. И, кстати сказать, этот путь закономерно ведёт
к национализму, имеет ли в виду это Медведев в качестве своего "скрытого
сценария" или нет, не важно. Ведь одним из камней преткновения, мешающих
русскому сознанию воспринять националистические ценности в качестве родных,
всегда была вот эта "всечеловечность" и "универсальность".
Теперь же зловредная вошка, затесавшаяся между колен, уничтожена по одному
слову президента…
Не менее хлёстко он бичует и другие "вредные привычки" сограждан:
коррупционность, патерналисткие настроения. Призывая соотечественников к
освобождению "творческой энергии", он фактически зовет их усилить
общественную активность даже вопреки сопротивлению бюрократии на местах.
И всё же Медведев остаётся половинчатым. Так, он декларирует приверженность
устоям, констатацию невозможности быстрого изменения системы из-за опасности
обрушения государства. Напомнив о наличии "влиятельных групп продажных
чиновников", которые бояться всяких инноваций , потому что они "хорошо
устроились" и их "всё устраивает", Медведев так и не объяснил,
что и главное когда произойдет с этим сонмом паразитов, высасывающих из
общества последние соки. Будут ли их вообще сажать, тоже неясно, поскольку
ранее он грустно сообщает, что "у нас нет других чиновников".
Таким образом, вопрос кадровой политики остаётся без ответа. Однако, именно эта
проблема является кардинальной, а вовсе не ход косметических реформ,
позволяющих всем паразитам остаться "при деле", лишь поменяв одно
кресло на другое.
И тут мы наталкиваемся на вопрос, которые при всей его избитости, остаётся
кардинальным: это вопрос о политической системе. Существует или нет в России
демократия? На этот вопрос Медведев не даёт прямого ответа, отделываясь
намёками. Когда-то, ещё до того, как стал президентом, Дмитрий Медведев вступил
в заочную дискуссию с Сурковым по поводу демократии, заявив, что демократия не
может быть какой-то особенной (например "суверенной"), и она либо
есть, либо её нет. Однако сам Медведев на этот кардинальный вопрос о настоящей
политической системе он прямого ответа не даёт, ограничиваясь косвенными
замечаниями.
Сказать, что демократии в России нет – означало бы плюнуть себе в лицо.
Сказать, что есть? – Но, тогда почему в стране всё настолько
неудовлетворительно, как он сам далее признаёт? Значит, не хватает чего-то ещё?
Может быть, тогда не хватает вовсе не демократии, а например, порядка в
правительстве и достойных людей во власти, приходу которых мешают конкретные
люди, а не некие абстрактные "недостатки системы"?
Выходит, вопрос о демократии действительно коренной: если демократия уже
есть, а общество всё ещё чувствует себя плохо, значит, нужно сместить акцент
политического действия со "структурных реформ", часто заключающихся в
простой смене вывесок, к чему-то более актуальному. Нам представляется, что более
актуально в настоящий момент не бесконечная трансформация системы, которая
худо-бедно, но работает, а скорейший переход к болезненным и трудным кадровым
решениям.
Но идея активной кадровой политики, похоже, остаётся в Кремле табуированной.
Возможно — из-за категорического нежелания путинской группы, а также
кооперирующихся с ней старой гвардии региональных политиков начать уход со
сцены. Они, очевидно, опасаются, что утрата политической власти приведет их на
скамью подсудимых, а "властесобственность" растает, подобно утреннему
туману, как только их столкнут с насиженных мест. Поэтому Медведеву не остаётся
ничего иного, кроме виляния и ухода от действительно назревшей проблемы в
сторону обещаний новой волны "демократизаций" и "свобод".
Вот в начале статьи Медведев отмечает, что "демократические
институты в целом сформированы и стабилизированы, но их качество весьма далеко
от идеала". Так есть демократия в России или нет? Непонятно…
Вот, далее он пишет о демократии, как об атрибуте экономически развитых
стран:
"Демократия стала массовой, когда массовым стало производство самых
необходимых товаров и услуг. Когда уровень технологического развития западной
цивилизации сделал возможным всеобщий доступ к элементарным благам, к системам
образования, медицинского обслуживания, информационного обмена."
— Отсюда можно сделать вывод, что демократии в России нет, и более того:
она может быть построена лишь по мере приближения к западному уровню жизни.
В принципе, это вполне здравая мысль, отлично согласующаяся с последними исследованиями,
подтверждающими необходимость достижения определенного порога потребления для
того, чтобы демократические институты не оставались пустым звуком для своих
граждан. Однако, утверждая такое, следовало бы быть последовательным. Но в
данном случае нас ожидает подвох: вместо ясной программы повышения степени
доступа граждан России к этим самым "благам цивилизации", Медведев
опять призывает к тому, чего по его же утверждению невозможно достичь в
российских экономических условиях:
"Как и в большинстве демократических государств, лидерами в
политической борьбе будут парламентские партии, периодически сменяющие друг
друга у власти".
— Очевидно, что употребленное здесь будущее время предполагает, что в
настоящее время Россия не является демократической страной, но в будущем,
когда, наконец, начнется ротация "парламентских партий, находящихся у
власти", по развитию политической системы Россия выйдет на уровень
"большинства демократических государств". Но как это
согласуется с прежним замечаниями относительно связи демократии и высокого
уровня потребления, и с высказанной в начале статьи мыслью, что "реформы
ради людей, а не люди ради реформ"?
Очевидно, что здесь "телега ставится впереди паровоза":
объявляется о намерении проводить дальнейшее реформирование политической
системы в сторону приближения к западным образцам в качестве самодовлеющего
принципа, а не в качестве инструмента. Ведь приближение к Западу по формам
политических институтов вовсе не гарантирует приближение страны к западному
уровню потребления, а значит – не гарантирует и собственно демократию, что
следует из предыдущего замечания самого Медведева относительно тесной связи
демократии с уровнем жизни.
Презумпция общественного блага
Пора нам, однако, перейти к позитиву и разобраться, как следует действовать
в таком случае, иначе вся критика была бы впустую. Нам представляется, что
кроме понятных политических причин медлительности Медведева в важных вопросах,
имеется и другая: сохраняется несовершенство методов умозаключений, ведущее к
стагнации политической позиции. Коренным недостатком, на наш взгляд, тут
является неполный отход от максималистского восприятия действительности, когда
она оценивается, реферируется, по отношению к некоему абстрактному и
неизменному идеалу вместо того, чтобы оценивать её с точки зрения подвижных и
динамичных представлений об общественном благе. В результате у страны
отбирается шанс достичь чего-либо вообще, ведь идеал в принципе недостижим.
Переходя к вопросу о демократии в России, заметим, что ни одна форма
правления в реальности не бывает совершенной. Но это ещё не означает, что мы
должны несовершенство принимать за отсутствие, как иногда хотелось бы
максималистам, и утверждать, как делают некоторые, что где-то отсутствует
демократия, когда более соответствует общественному благу говорить о
недостатках а не об отсутствии. Если, например, в некоей абстрактной стране А.
нет демократии, то что тогда там имеется, олигархия, монархия или тирания? Но
последние также представляют собой идеальные схемы, и если мы сравним по такой
же логике реальность с идеальной олигархической моделью, то, идя по пути
максималистов, нам в данном случае придется констатировать, что и олигархии в
стране А. тоже нет. В итоге мы можем прийти лишь к полному скептицизму и
путанице. Например, является ли Великобритания монархией? Вроде да, но ведь она
же и демократия тоже! Как с этим быть?
Итак, при констатации того или иного факта – в данном случае факта
общественного строя – лучше не пользоваться реферативной истиной, и не пытаться
решить вопрос наложением реальности на свои идеальные представления. Реальность
всегда будет отличаться, а значит, подобные сравнения всегда нас разочаруют.
Наша молодёжь вырастет циниками, поскольку поймёт, что идеала невозможно
достичь, ведь, всё "светлое будущее", которое обещали ещё её
родителям: коммунизм, развитой социализм и потом – демократия, неосуществимы, и
правители требуют подождать ещё и ещё, не устанавливая для себя никаких сроков.
В итоге мы все просто разочаруемся в мире, хотя речь в данном случае идет всего
лишь о неправильном методе рассуждения.
Посмотрим на руководителей России, сменяющих друг друга в неспешной
последовательности: они не в состоянии внятно сказать народу, в каком
государстве он живёт. Они не желают говорить, что в России есть демократия, предпочитая
утверждать, что она в стране "строится". Есть ли в стране свободная
экономика? Нет, она "строится". Ну, а нация в стране есть? Нет, и она
"строится". Ну, а поскольку ни в одном обществе уровень коррупции
невозможно свести к нулю, то и общество, свободное от коррупции нам не светит
никогда…Получается "чего ни хватишься, ничего нет", — от такого руки
опускаются, и не возникает желание ничего делать, поскольку результат всё равно
будет нулевой. Вот результат господства неверной философии истины!
Очевидно, что в данном случае необходима такая теория истины, которая прямо
служила бы общественному благу. В данном случае преодоление психологических
комплексов русского человека, о которых частично упомянул в своей статье
Дмитрий Медведев – одна из приоритетнейших задач. Освобождение сознания
русского человека от комплекса слабости и унижения – есть величайшее
национальное благо!
Но для этого ему нужно задавать посильные задания, а не ставит в тупик
работой, выполнить которую невозможно по определению. Так, если, играя в
шахматы с ребенком, вы будете у него постоянно выигрывать, он сломается и
никогда не станет выдающимся шахматистом. Поэтому тренировки опытный тренер
организует так, чтобы воспитуемый почувствовал не только желание, но и реальную
возможность для себя выигрыша. Обществу необходимы такие идеалы, которые были
бы осуществимы, и борьба за которые не заканчивалась бы, как это нередко
водится, разочарованием и диссентиментом. Подобно опытному тренеру, идеолог
должен предложить народу и русскому государству такие задачи и такие критерии
их разрешения, которые находились бы в пределах достижимости одного поколения.
Очевидно, что сделать это невозможно, продолжая придерживаться старых теорий
истины. Чтобы исправить положение, необходимо руководствоваться радикально иным
подходом к констатации факта – фундамента всякой истины. Начиная с фактов,
истина должна быть такова, чтобы она активизировала личностную активность, а не
подавляла её, вводя в депрессивное состояние разочарованности и нигилизма.
Таким образом, для признания факта следует руководствоваться следующим
критерием: факт считается существующим, если это утверждение ведёт прямым или
косвенным образом к благу скорее, чем утверждение о его отсутствии.
Правильный метод состоит в том, чтобы констатация факта, в данном случае
факта наличия или отсутствия определенного общественного строя, была увязана с
ответом на вопрос: насколько такая констатация способствует или наоборот вредит
общественному благу. Таким образом, если кто-то посчитает, сравнивая "действительность"
со своим "идеалом", что в России демократии нет, это ещё далеко не
факт. Фактом это утверждение может стать только в том случае, если будет
доказано каким путём утверждение об отсутствии демократии в России работает на
общественное благо. В данном случае, как мы показали выше, утверждение об
отсутствии демократии в России используется для того, чтобы увильнуть от
активизации кадровой политики и направить энергию общества в безопасное для
конкретных руководителей русло бесконечных структурных реформ. Таким образом,
следует прийти к выводу, что демократия в России есть, а вот её
руководителям пора оставить трёп о необходимости её строительства, засучить
рукава и начать работать в той системе, которая есть, или уйти на пенсию.
Разрешив вопрос о демократии в России, займемся не менее кричащим вопросом о
коррупции. Как и в первом случае цели в борьбе с коррупцией следует ставить
так, чтобы их возможно было бы достичь за разумное, контролируемое время, то
есть максимум в течение одного-двух президентских сроков. Вместо ничем не
обязывающих фраз нужно установить власти конкретные верифицируемые критерии
успеха, соответствующие пониманию общественного блага. К примеру: пускай
снижение объёма теневой экономики до 10:% будет означать, что коррупция побеждена
и вопрос из категории вопросов чрезвычайной важности можно перевести в
категорию рутинных.
Следующий вопрос – о национальном государстве. Его тоже следует ставить так,
чтобы можно было бы решить в обозримом будущем. Для русского самосознания
важно, чтобы факт построения в ней национального государства был исторически
зафиксирован безотлагательно или достаточно скоро. В долгосрочной перспективе
господствующее в народе ощущение, что у русских нет своего национального
государства, является невыносимым для русского сознания. Если это будет
продолжаться, то это когда-нибудь приведет к новому витку аутоагрессии, к тому,
что русские станут орудием разрушения России, как это уже случилось с СССР.
Русские не могут долго относиться к России, как к мачехе, это разрушительно для
народа и самого государства, поэтому национальное государство должно быть
построено как можно скорее. А построено оно тогда, когда факт его существования
общественно признан. Но чтобы произошло последнее, следует поменять стиль
мышления общества, уйти от догматического материализма к прагматическому
идеализму, к пониманию истины, как средства достижения общественного блага.
Напомним слова одной популярнейшей в 70-х годах песенки: "А у Брежнева
на грудь медали вешать некуда…". Речь о так сказать "советском
золотом веке", неожиданно обнаруженном теперь в нашей истории. И если
проанализировать взгляд на него живших в то время людей, то проступает всё тот
же знакомый диссентимент и фаталистические нотки. Причём, наиболее болезненные
ощущения вызвало у автора слов этой песни умаление роли Сталина – то есть
"переписывание истории", о котором теперь опять вспомнили,
предварительно её в очередной раз переписав. Человеку неприятно, когда ему
напоминают о его прежних взглядах, он желает "здесь и сейчас" некоего
абсолютного и неизменного исторического знания, застывшего идеала, которым
можно было бы любоваться. Любой исторический ревизионизм ему невыносим. Но ведь
истина – служанка блага. Поэтому эволюция представлений о благе должна вести и
к трансформации истины. Осталось совсем немного: убедить в этом русский народ.
Вот и выходит, что переломить ход истории нужно сперва в собственном сознании.
Оригинал этого материала
опубликован на ленте АПН.
