Временные союзники Россия и НАТО
Завершившийся в Риге 29 ноября саммит НАТО показал, что Североатлантический блок не считает Россию союзником и партнером, а сотрудничает с ней своекорыстно, поскольку это временно совпадает с его нынешними интересами, в том числе с заинтересованностью в России для решения своих собственных проблем в Афганистане, Ираке, Иране и Северной Корее. Основанием для такой оценки служат высказывания перед началом саммита американского сенатора — республиканца Ричарда Лугара, потребовавшего «считать прекращение поставок энергоресурсов нападением на одного из членов военного блока и вызовом всему блоку НАТО», со всеми вытекающими последствиями.
Антироссийскую направленность имеет и подписание Договора о создании системы противоракетной обороны, поскольку ракетные баллистические системы имеются только у России. И принятие декларации альянса на ближайшие 10–15 лет, предусматривающей разработку стратегии НАТО на случай внезапного прекращения поставок энергоносителей в Польшу, Германию, Венгрию или Латвию. Поэтому, что бы ни говорилось представителями блока, но оба договора направлены против России.
Странная логика у НАТО. Чтобы прекратить несанкционированный отбор из газотранспортной системы, Россия, по мнению НАТО, не должна обращать на это внимания, и не имеет права принимать меры для защиты своих экономических и коммерческих интересов. На саммите широко открыты двери для Грузии и Украины, то есть дан намек на то, что можно безнаказанно «тырить из трубы» газ, направляемый транзитом в Армению или страны Европы.
Вызовы для Европы по взглядам из Брюсселя
Оценивая материалы саммитов, конференций, круглых столов на которых ведутся дискуссии о роли Североатлантического блока, о Совете Россия — НАТО, о современной истории безопасности в Европе, не перестаешь удивляться, как все же разнятся оценки одних и тех событий западных и российских политиков и экспертов.
Пример тому — различные подходы в оценке предполагаемых угроз и опасностей (формулировка российских специалистов). Эти же явления называются вызовами штатными чиновниками из штаб-квартиры НАТО. Слова «угроза» и «опасность» как правило, в лексике наших коллег по антитеррористической борьбе отсутствуют. Вместо него постоянно звучат слова «вызовы для Европы», «вызовы для стабильности», «вызовы для сотрудничества», «вызовы для демократии». Умиляют высказывания главы управления по политическим вопросам и политике в области безопасности штаб-квартиры НАТО и по связям с Россией и Украиной Пола Фрича «что НАТО не хочет расширяться — это наши соседи просят их принять».
На семинаре академии НАТО-2006, проведенной в Москве, заместитель Генерального секретаря НАТО, Руководитель Управления общественной дипломатии Штаб — квартиры НАТО Жан Фурне особо подчеркнул, что не приемлет слово «угрозы», а предпочитает говорить о вызовах. На первом месте стоит терроризм, затем по мере важности распространение оружия массового поражения, несостоятельные государства, торговля оружием и торговля людьми. Видимо поэтому, несмотря на то, что Варшавский договор прекратил существование, Североатлантический блок остался для предотвращения новых вызовов!?
При этом всегда подчеркивается, что НАТО следует рассматривать не как военный блок, а как международную структуру для ликвидации вызовов безопасности. Это обосновывается так: чтобы стать политической силой, нужно иметь военную силу. Но военная сила не может действовать самостоятельно, без политического руководства. Поэтому эта «структура Североатлантического блока, по образному выражению Жана Фурне, продвигается на двух одинаковых ногах: на военной и политической». Именно поэтому расширение НАТО после падения Берлинской стены и событий после 1991 года не представляет угрозу для России. Также и длительный процесс принятия решений в альянсе для определения целей и задач, определения стандартов для усиления и расширения зоны стабильности не несет опасности. Наоборот, Россию постоянно убеждают, что после событий 11 сентября, когда исчезли географические границы для вмешательства, в ситуации борьбы за предупреждение угрозы терроризма НАТО не представляет опасности. Жан Фурне считает, что «НАТО доказало, что является жизненной конструкцией и процесс трансформации в альянс XXI века будет продолжаться». Поэтому самой большой ошибкой считает он, что в России мало правдивой информации о НАТО, надо чтобы такая информация стала достоянием широкой общественности.
Примерно так же, успокаивающе, говорит и Изабель Франсуа, нынешний директор информационного бюро НАТО в Москве, обосновывая трансформацию Североатлантического союза за последние 10–15 лет. Она подчеркивает, что «география, в общем, не имеет значения… Все задачи НАТО в области трансформации, основаны не на каких то угрозах, а на потенциале. Преследуется цель создать хорошо обученные и оснащенные вооруженные силы, сохраняющие высокую боеспособность независимо от того, где их решит использовать политическое руководство».
НАТО делает вид, что не замечает разницы между положением в географическом окружении России и ситуацией в Афганистане, Ираке и прочих далеких стран. И что представление «близкое» важнее «дальнего», и что современная обстановка больше не определяется наличием серьезной угрозы у российских границ. Изабель Франсуа делает очень важный вывод о том, в современной реальности боеспособные армии могут действовать под различными флагами ООН, НАТО, Евросоюза. С чем, естественно, Россия категорически не согласна.
Однако все практические якобы нелогичные действия НАТО становятся понятны, если назвать скрытую, замалчиваемую и не упоминаемую угрозу, о которой никогда не говорят дипломаты, изредка высказываются военные и очень много высказываются политологи, эксперты и журналисты Западных стран. Наиболее откровенно она была высказана Полом Кеннеди — британским историком и политологом, профессором Йельского университета, всемирно известным исследователем военной стратегии, автора мирового бестселлера «The Rise and Fall of the Great Powers» («Взлет и падение великих держав») на конференции в Лиссабоне, организованной фондом Галуста Гульбенкяна в октябре 2003 года. При анализе отношений между Европой и Америкой и определении и выделении трех сценариев на ближайшие десять лет: (первый — дальнейшее расхождение, второй — сближение и третий разделение труда). При описании второго сценария он высказал мысль о возможном неблагоприятном развитии событий в России. «Что если Россия, возродившаяся после кризиса и нестабильности, окажется недружественной и недемократической страной, которая будет вести себя агрессивно, стремясь взять реванш за якобы нанесенные ей обиды? Поглощение Белоруссии, давление на Украину, страны Балтии, ремилитаризация российской экономики и поставки оружия антизападным режимам, неконструктивная позиция Москвы в Совете Безопасности ООН, ведущая к параличу этого органа. Сегодня подобная картина кажется кошмарным плодам воображения. Но сигналы, поступающие из России в последнее время, к сожалению, свидетельствуют о том, что политический курс Кремля может измениться. Противостоять такого рода опасному развитию мы сможем только сообща».
О действительном положении вещей можно судить по материалам опубликованного недавно в американской прессе доклада QDR — 2006, где Россия характеризуется как страна, переживающая переходный период и уже не представляющая угрозу таких масштабов, как СССР в период холодной войны. Поэтому на самом деле НАТО и США будут сотрудничать с Россией в общих интересах. Таких, как предотвращение распространения ОМП, борьба с терроризмом и с торговлей с наркотиками, — говорится в документе, — в то же время «США сохраняют обеспокоенность относительно эрозии демократии в России, ограничения деятельности НКО и свободы печати, централизации политической власти и ограничения экономической свободы». США беспокоит продажа Россией дестабилизирующих военных технологий и осуществление «действий, которые идут вразрез с экономической независимостью и территориальной целостностью других государств». Суть доктрины можно обозначение, как стремление сохранить «в отношении России комбинацию «партнерства и сдерживания», одновременно демонстрируя все большее пренебрежение к русскому военному потенциалу»
Это пренебрежение проскальзывает в высказываниях высокопоставленных чиновников из Брюсселя, когда речь идет об угрозах, мягко называемых ими «вызовами».
Угрозы для России по российским взглядам
В противовес чиновникам из Брюсселя и Вашингтона большинство российских политиков и экспертов считает, что в настоящее время необходимо говорить о реальных угрозах и опасностях, которые значительно отличаются от мнения наших партнеров по антитеррористической борьбе. Основными угрозами для России в начале XXI веке могут считаться:
Во–первых, нестабильная обстановка в Афганистане, где НАТО контролирует 2–3% всей территории, да и то только в дневное время. Альянс не смог решить ни одну из поставленных первоначальных задач и практически все больше и больше теряет контроль над ситуацией не только в восточных, южных и юго-восточных районах страны. Альянс не способен предотвратить возможное столкновение между Афганистаном и Пакистаном, владеющим ядерным оружием. Преднамеренная самоустраненность НАТО от борьбы с наркомафией в Афганистане, и затягивание вопросов по совместной с Россией борьбе с ней позволяет предполагать сговор руководства англо–американских спецслужб с афганскими полевыми командирами и наркодельцами. Подтверждением тому служит и прошедший саммит в Риге, где о реальной наркотической угрозе не сказано ни слова.
Не меньшую угрозу представляют очаги напряженности на Большом Ближнем Востоке. Ливано-израильский конфликт, готовый перерасти в гражданскую войну. Утрата контроля над ситуацией в Ираке коалиционной группировкой, потери которой достигли более 3000 человек убитыми и около 200000 раненными, не считая жертв среди гражданского населения. Ирак все больше и больше скатывается к гражданской войне. Существует угроза применения силы против Ирана, которое может дестабилизировать все ситуацию не только на Южном Кавказе, но на всем Большом Кавказе.
Во-вторых, — возможные несанкционированные пуски одиночных ракет, в том числе и с ядерными боеголовками с территорий КНДР, Пакистана и других стран, обладающих ракетными и ядерными технологиями. Между первыми двумя государствами налажено сотрудничество и обмен ракетными технологиями. Эти государства располагают ракетами средней дальности, которые могут поражать цели на расстоянии 2000 км. Территория России и Евразии находится в их зоне досягаемости и поражения. Такой же угрозой следует считать и распространений ОМП.
В–третьих, нельзя исключать и определенных действий со стороны США и НАТО, что на сегодняшний день является чисто гипотетической угрозой, но вполне вероятно может стать реальной. В политическом плане речь идет о вычленении блоком НАТО калининградского анклава и создании предпосылок для давления на Россию под угрозой размещения вдоль границ воинских контингентов участников блока. В военно-технической сфере — о модернизации бывшей инфраструктуры ВС СССР и Варшавского блока, способствующей развертыванию крупных передовых группировок войск, которые реально могут представлять угрозу России. Увеличение глубины воздействия тактической авиации НАТО с аэродромов новых членов, практически на глубину европейской части России. Расчленение системы базирования Балтийского флота на Калининградскую и Санкт–Петербургскую и резкое сужение действий Черноморского флота и попытками военно–морского проникновения на Каспий. Включение все большего и большего количества стран в альянс существенно снижает внутреннюю устойчивость и дееспособность альянса в целом.
Известно, что чем больше элементов в управляющей системе, тем сложнее управление и согласование действий, и снятие возникающих между ними противоречий. Решение Рижского саммита НАТО о развертывании ПРО не исключает использования элементов воздушного базирования на самолетах при пролетах в разрешенных коридорах воздушного пространства для обеспечения деятельности войск НАТО в Афганистане.
В-четвертых, ввод иностранных войск, в нарушение устава ООН, на территорию сопредельных государств.
В-пятых, возможный удар со стороны так называемого "международного терроризма". Все увеличивающиеся угрозы исламского терроризма при финансовой поддержке его основных центров со стороны партнеров и союзников США — Саудовской Аравии и Пакистана. Масштабы терроризма требуют все большего вмешательства вооруженных сил. Распространенное мнение о том, что борьба с терроризмом — дело спецслужб, не совсем верно. Несмотря на транснациональный характер террористических угроз, за ними всегда стоят конкретные государства. Другими словами, за формально внутренней угрозой, фактически стоит внешняя.
В-шестых, не меньшую опасность для России представляет существование нежизнеспособных государств. Образец — Грузия, возглавляемая националистским руководством, не признающая права меньшинств на самоопределение, не способная самостоятельно ни существовать без иностранной помощи, ни решать созданные ею же территориальные проблемы. Больше того, не имеющая рычагов влияния на самую крупную на территории СНГ мафию (треть руководства криминального мира СНГ составляют этнические грузины или выходцы из Грузии), вольготно себя чувствующую при грузинском договорном правосудии.
В-седьмых, замороженные конфликты (Приднестровье, Южный Кавказ) и. нерешенность вопросов территориальной целостности в Европе (Косовский конфликт) и на ее границах (Грузия, Армения, Азербайджан). Ситуация может привести к локальным конфликтам с перспективой вмешательства соседних стран, а при определенных обстоятельствах и государств, входящих в НАТО (под предлогами и прикрытием ООН, ОБСЕ). «Внешние угрозы интересам России будут заключаться не в возможности прямой агрессии, а в проведении антироссийских действий извне как через приграничные государства СНГ, так и через антифедеральные силы на территории России» (Заварзин В. Векторы новых угроз // “Российское военное обозрение”, 2004, №6, 10 июня).
В–восьмых, отсутствие международно-правовых норм производства и использования оружия не смертельного действия, вошедшего в набор стандартных видов вооружения, применяемых в современной войне. К таким видам оружия можно отнести: акустическое для создания беспричинного страха; низкоэнергетическое лазерное для ослепления живой силы противника и систем неведения; сверх высокоточное излучение для выведения из строя радиоэлектронной аппаратуры, нарушения работы головного мозга и центральной нервной системы; графитовые боеприпасы для замыкания линий электропередач, электромагнитные бомбы для создания мощного электромагнитного излучения; термическое оружие для разогрева человеческого тела свыше 40 градусов Цельсия; ингибиторы (замедлители) сгорания любых видов топлива; клеящие и пенные обволакивающие составы для сковывания движения техники и людей; инфразвуковое оружие совместимое с оптическим для психологического воздействия; зловонные боеприпасы, способные вызывать страх и ужас.
Среди множества невоенных угроз для России наибольшую угрозу представляют: новые угрозы в области экспорта наркотиков из Афганистана, угрозы безопасности трубопроводным и энергетическим системам, угрозы в информационной сфере.
По оценкам экспертов ООН, ближайшие 15 лет ожидается рост посевов опиумного мака, которые уже сейчас занимают 70–90 тысяч гектаров. На обработке этого мака занято около 1 800 000 человек. Примерный доход составляет около 1 миллиарда долларов. Уже после свержения талибов посевы мака выросли в 36 раз.
Угрозы для трубопроводных и энергетических систем далеко не абстрактны и проявляются в форме подрыва или выводе из строя нефте- и газопроводов, ЛЭП, не только в России и Иране, но и во Франции, Италии, Турции. Наиболее наглядно новые угрозы демонстрируются на примере систем безопасности газопроводов и нефтепроводов. По трубам, например, в России, транспортируется весь добытый газ, 99 процентов нефти, половина продукции нефтеперерабатывающих заводов. Странно, что страны НАТО не хотят признавать эту угрозу, и считают, что энергетическая безопасность должна быть только в виде диверсификации поставок.
Угрозы в информационной сфере тесно переплетаются с информационной безопасностью. Развитие мирового сообщества наглядно демонстрирует, что важнейшим фактором, определяющим развитие современного общества, является бурное внедрение информационных и коммуникационных технологий во все сферы современной жизни. Наиболее важным ресурсом, оказывающим все большее влияние на национальную безопасность, становится информация, циркулирующая в автоматизированных системах управления и связи. В тоже время, все в большей степени развертывается межгосударственная борьба за лидерство в информационной сфере. В международных отношениях давно в ходу такие понятия как "информационная война", "информационные войска", "информационное противоборство", "информационная операция". И не факт, что армия, разбившая армию врага, выигрывает войну. Пример тому — война в Ираке и Ливане, в которых американцы и израильтяне, разгромив противника, проиграли информационную кампанию.
Есть ли будущее у Совета Россия — НАТО?
Отметим, что необходимость учета этих угроз и опасностей за последние семь лет неоднократно отмечалась высшим руководством России. Примером тому искренняя убежденность и высказывание Президента РФ Владимира Путина, прозвучавшее во время визита В. Путина в Австрию 9–11 февраля 2001 г., о том, что «НАТО давно надо распустить. В условиях, когда угрозы со стороны Москвы не существует, нет никакой нужды расширять военные блоки».
Россия и НАТО не одинаково оценивают новые угрозы и вызовы безопасности. Во многом основные направления трансформации НАТО пересекаются с теми областями, в которых Российская Федерация готова сотрудничать, но на часть надуманных и даже спорных по нашему мнению моментов ни последние саммит в Риге, ни встречи в Совете – Россия – НАТО не дали ответа.
Тем не менее, большинство экспертов, как на Западе, так и у нас в России не видят реальных военных угроз в европейской части планеты. Свидетельством чему могут считаться в том числе и взаимные сокращения вооружений в странах Европы и России.
В частности, на территории Ленинградского Военного округа развернута одна воздушно – десантная дивизия и мотострелковая бригада, в составе береговых войск Северного и Балтийских флотов по одной бригаде морской пехоты. По словам министра обороны Сергея Иванова, группировка на Северо–Западе подверглась самому большому сокращению — до 40 %». Аналогичные сокращения и у соседей России. При выполнении договоренностей по первоначальному Договору об ОСВЕ вооруженные силы НАТО сократили свои общий потенциал пpимepнo на 17 тыс. единиц тяжелых вооружений. Примерно на 85% уменьшился натовский арсенал тактического ядерного оружия. Обсуждаются планы по дальнейшему его уменьшению за счет вывоза ТЯО в США. Существенно сокращена численность армии стран альянса: в ФРГ в 2 раза, в Польше в 3,5 раза, в Чехии в 4 раза, в Болгарии в 3 раза и т.п. Из Европы выведено порядка 150 тыс. американских военнослужащих. Это, примерно, 60% от их количества в начале 1990-х годов.
Отметим, что кроме чисто военных мероприятий на границах с западными странами сокращается в разы военная составляющая охраны границы, снимаются системы заграждений и контроля. Все эти реальные, практические меры в области взаимного доверия уходят почему-то в небытие, на поверхности оказываются страхи и старые восприятия прошлого, которыми пропитаны материалы, подготовленные для Рижского саммита в штаб-квартире НАТО в Брюсселе. Почему-то исторический гипноз каждый раз окутывает наших партнеров по антитеррористической коалиции, когда речь начинает идти о перспективах развития альянса.
Поневоле появляется мысль, что документы к саммитам и встречам либо готовятся на основании устаревших внутренних инструкций, либо преднамеренно готовятся в предполагаемом конфликтном ключе.
Иногда кажется, что диалоги в Совете НАТО — Россия все больше и больше походят на разговоры глухого со слепым.
Россия говорит о том, что наркотики — главная и первая реальная опасность и для России и Европы, а НАТО не «замечает» этой угрозы, несмотря на то, что уже пятый год находится в Афганистане. Поэтому и на саммите в Риге ни единого слова не было сказано об угрозе наркотиков.
Россия несколько лет предлагает Европе создание совместной системы Европейской противоракетной обороны, а НАТО, «не замечая» этого предложения, принимает документ о развертывании совместной американо-европейской противоракетной обороны, естественно «направленной только против Ирана», но элементы ПРО странным и необъяснимым образом начинают развертывание у границ России. РЛС в Норвегии, Латвии и Литве. Наземные элементы существуют на территории Польши, Румынии и Болгарии.
Россия предлагает строительство северного совместного газопровода в Европу, с учетом современных террористических угроз для трубопроводных систем, а НАТО принимает решение «о разработке стратегии НАТО на случай внезапного прекращения поставок энергоносителей в Польшу, Германию, Венгрию или Латвию».
Эффект шестого расширения НАТО на Балканах для России высветил пять моментов, которые становятся очевидны всем.
Во-первых, Россию не ждут ни в НАТО, ни в ЕС. Шестое расширение НАТО в будущем возможно за счет Сербии, Боснии, Черногории. Седьмое расширение произойдет за счет Грузии, Украины, Молдавии, Азербайджана. В обозримой перспективе вакантного места для России в НАТО не предвидится.
Во–вторых, если говорить о ЕС, то он и так не может «переварить» вновь принятые маленькие страны, что уж говорить о гигантах, какими являются Россия и Украина. Возможно, что к 2008 году в Евросоюз будут приняты Румыния и Болгария, а в последующем страны Балканского полуострова и может быть решена судьба Турции.
В–третьих, ни американцы, ни европейцы не желают видеть Россию в военных и политических организациях. Из этого следует один вывод: Россия может быть только торговым партнером и только в качестве самостоятельного и самодостаточного государства, находящегося на Евроазиатском континенте, но не входящего ни в НАТО, ни в ЕС. Поэтому ставку в Европе следует делать не на Совет Россия – НАТО, а на двусторонние отношения с теми европейскими государствами, которые признают право России на собственное мнение, на собственные энергоресурсы и с которыми складываются доверительные добрососедские отношения.
В-четвертых, следует признать, что в России геополитический центр нефтегазовой, а, следовательно, экономический, финансовый центр жизни страны переместился в сибирско-дальневосточную часть. Это означает, что для России приоритетными стратегическими интересами на ближайшие десятилетия должны быть складывающие отношения на Востоке, а не Западе.
В-пятых, последний саммит показал, где России следует искать союзников для блоковых интересов: в Центральной, Средней, Юго-Восточной и Юго-Западной Азии и Латинской Америке, Дальнем и Ближнем Востоке.
Беглый анализ деятельности НАТО показывает, что альянс не справляется с конкретными угрозами современности: ни с угрозой со стороны движения «Талибан», ни с мифической «Аль-Каидой», ни с хищениями и продажами людей. Североатлантический блок теряет контроль в Ираке, Афганистане, Ливане, да и на собственной территории Великобритании, Испании, Франции он не в состоянии предотвратить теракты. Не может справиться НАТО с угрозой распространения наркотиков из Афганистана, с которой принципиально и демонстративно не борется. Не просчитал условия и возможности превращения относительно спокойной страны, какой являлся Ирак, в рассадник терроризма на всем Большом Ближнем Востоке. Не может справиться с наркодельцами в Косово. Не справляется с незаконной миграцией в Европу и незаконным распространением ОМП.
Единственное, что успешно получилось у альянса — это бомбардировки Югославии и последующее ее расчленение.
В совокупности это позволяет делать вывод о том, что перспектив в развитии отношений рамках Совета Россия — НАТО ожидать не стоит. Сами отношения были, остаются и будут оставаться достаточно долгое время на нынешнем, практически нулевом для России уровне, не обеспечивая ничего кроме большого количества бумажных учений и признания, что «ведется обмен мнениями».
Оригинал этого материала опубликован на ленте АПН.
