Золотой комбайнёр
Люди не
меняются.
В марте сего
года Лондон отпразднует 80-летие Михаила Горбачева. По сведениям масс медиа,
торжество обойдется в шесть миллионов долларов, а заработать на нем
предполагается гораздо более значительную сумму. Вся она будет израсходована на
благотворительные нужды.
Бессмысленное
дело задаваться вопросом: «А почему не в Москве?». И глупо думать, что Михаил
Сергеевич боится новой оплеухи от товарища из народа. Неглупый человек, он
умеет извлекать уроки из собственных ошибок. Если бы он приехал нынче в Москву,
его бы охраняли с необыкновенным тщанием. К нему бы ни при каких
обстоятельствах не допустили нового народного мстителя. Одного раза достаточно…
Дело в
другом. Юбилей в Альберт-холле – игра джентльменов. Зайдет королева,
заглянут политзвезды разной величины и своим присутствием покажут: для западной
общественности единственный президент СССР как бы значит как бы немало. И
Горбачев будет, по заведенному обычаю, произносить километровые
словоизвержения, знакомить с планами новых книг (а то сделает презентацию
какой-нибудь свежевышедшей – под юбилей). Собравшиеся будут терпеливо дремать с
открытыми глазами, пережидая невнятное журчание русского Петрушки. А русский
Петрушка… будет честно изображать, что не понимает, насколько он никому не
интересен. Хитрый русский Петрушка, плешивый щеголь, колобок, который и от
дедушки ушел, и от бабушки ушел… Эта игра – во взаимную любовь, понимание и
уважение – будет превосходно поддерживаться как теми, кого вырастила британская
аристократическая среда, так и тем, кто счастливо сбежал из голодной советской
деревни. Красивая игра.
Горбачев
не является в настоящее время ни сколько-нибудь значительным политиком, ни
сколько-нибудь авторитетным общественным деятелем, ни сколько-нибудь влиятельным
интеллектуалом. Это
просто состоятельный человек, взятый когда-то западным истэблишментом на службу
и до сих пор не вполне уволенный с одной из низших должностей в служебной
иерархии. Он все еще пригоден к применению в качестве идеальной фигуры для
простраивания русской истории как судьбы глухой европейской периферии.
Периферии вечно воспитуемой, нерадивой, глуповатой, косноязычной и
косномысленной.
С этой точки
зрения, чем нелепее выглядит Михаил Сергеевич, тем он более приемлем для
подобного рода игр. Петрушка тщеславен. Ему мало денег. Ему хочется звучать.
Быть хоть кем-то. А «западная общественность», изгибая губы в иронической
усмешке, терпит. Тут тщеславный русский Петрушка решительно торжествует над
британской аристократией. Он обменял власть над огромной страной,
ответственность перед ее народом и возможность дать великой державе лучшую долю
на кучу денег, а также… терпение западных умников. Нужен? Еще пока нужен. Тогда
терпите! Платите, награждайте статусными премиями и не забывайте рукоплескать.
А комбайнёр из ставропольского села Привольное с наслаждением побудет в роли
глухаря на току.
Михаил
Горбачев – не ошибка, не сбой советской системы и не случай тупого корыстного
предательства, как о нем думает большинство русских. Нет. Это закономерный итог
развития самой системы. Система хотела приохотить кухарку к делам правления? Ну
конечно, интеллектуалам-то власть давать страшно. Система ликвидировала
собственную аристократию, собственную политическую элиту прежнего периода? С
кровавым хрустом. Система держала в черном теле тех, кем она управляет?
Ого-го! Те, кто родился в шестидесятых, уже не помнят, что такое голод, а вот
те, кто появился на свет в 20-х, 30-х, 40-х, помнят голодные годы очень хорошо.
Система сослала в места не столь отдаленные, расстреляла, разорила несколько
миллионов крестьян? Да под фанфары! Ну так деревня, угнетаемая нищая деревня, у
которой отбирали всё, чем она владела, об которую вытирали ноги партаппаратные
бонзы от районного до союзного уровня, из которой вырывали людей пачками на
Колыму и на фронт, отомстила.
Не кухарка,
нет, но очень близко. Хитрый разворотистый парнишка с машинно-тракторной
станции, комбайнер ставропольский 1931 года рождения, у которого советская
власть мучила дедов, который с детства научился ненавидеть этих гадов
наверху, который голодные годы испытал на своей шкуре благодаря мудрому
управлению уваж. товв. из Политбюро, пролез на самый верх. Кулаков и Андропов
помогли. Обхитрил их Петрушка из деревни, надул. А потом сознательно, вдумчиво,
со всем деревенским лукавством и со всей русской мужицкой злостью раздолбал
систему вдребезги. И когда она разваливалась, смотрел на дело рук своих с
большим моральным удовлетворением.
Вот вам,
товарищи, за национализацию земли. Вот вам, товарищи, за потопленную в крови
антоновщину. Вот вам товарищи, за НКВД. Вот за коллективизацию. Вот за дикий,
умопомрачительный голод 1946 года. И вот отдельное спасибо за деда, которого
бил следователь, обзывая «троцкистом». Поняли?
Но будет в
этом юбилее и добрая, человеческая минута. Когда всё завершится, Михаил
Сергеевич скажет шоферу: «А теперь в ангар К». И «майбах» – или что там у него?
– мягко доставит экс-генсека в небольшое загородное владение. Михаил Сергеевич,
в сладостном предчувствии отопрет дверь гаража, сделает несколько шагов и
прижмется дряблой щекой к старому советскому комбайну, сделанному один к одному
из чистого золота. Обнимет металлическую махину, нежно шепнет ей: «Мы с тобой
самые умные, самые хитрые. Живыми от них ушли и с такими деньгами.
Хочешь сколько коров можно купить, хочешь сколько ситчика…».
Из
воспоминаний Михаила Горбачева: «Предмет особой гордости – на слух могу сразу
определить неладное в работе комбайна».
Люди не
меняются.
Оригинал этого
материала опубликован в Русском журнале.
