Нижегородская область и  Нижний Новгород в 2008-2015 годах: Основные тенденции и прогнозные гипотезы

Стенограмма экспертной дискуссии по итогам представления Аналитического доклада «Нижегородская область
и  Нижний Новгород в 2008-2015 годах: Основные тенденции и прогнозные гипотезы»

9 декабря 2013 года

Семенов Е.Е.: Добрый день!  Спасибо, что нашли возможность прийти.
Мы вам хотим представить очередную работу – Аналитический доклад «Нижегородская
область и Нижний Новгород в 2008-2015 годах: Основные тенденции и прогнозы».

Сразу хочу предоставить слово Дахину
А.В. – профессору, научному руководителю группы. Он расскажет о докладе и далее
наши короткие выступления, а потом перейдем к дискуссии. Мы понимаем, что вы
не  успели ознакомиться с текстом, но мы основное содержание представим.

Дахин А.В.: Аналитические доклады на базе Нижегородского центра
социально-экономической экспертизы мы начали делать с 2002 года.  Сегодняшнее
мероприятие – это пятый доклад. Они  привязаны  не к каким-то регулярным датам,
а скорее привязаны к нашему ощущению накопившихся проблем, которые надо  обсуждать
в таком широком экспертном кругу.

Сейчас одна из таких ситуаций. С
одной стороны,  — это целый ряд новаций и всяких новых явлений в нашей  жизни,
которые мы наблюдали в регионах и в столице в последние 2-3 года, а с другой
стороны, наши местные календари: выборы Губернатора в 2015 году, выборы
городских нижегородских депутатов. Все это вместе создает такое пространство, в
котором нужно пообсуждать и проанализировать имеющиеся тенденции. На что бы
хотелось, прежде всего, обратить внимание, что нас определенным образом  настораживает
в нынешних процессах.

Конечно, мы видим нормальные
статистические, красивые отчеты о  работе всех  органов государственной власти.
Мы понимаем, что существует достаточно системная работа этих органов, связанных
с контролем  различных программ. С другой стороны, мы не можем не замечать, что
возникает много полуформализованных, формализованных, никак не отслеживаемых статистик,
явлений, процессов.

Даже Президент в своих последних
встречах с активом фронта подчеркивает, что он хочет слышать информацию из
первых уст. Это значит, что формализованные каналы вроде не доносят до него
необходимые данные.

С другой стороны, мы
констатируем широкую активность населения, которое пытается выполнять функции
государственных институтов, например, казачьи патрули, которые вроде хотят
поддерживать порядок на улице, потому что полиция не может этого делать сама. Или
«Хрюши против» — это тоже гражданское самостийное движение, которое выполняет
функции надзора  за  продажей продуктов питания населению, потому что соответствующие
инстанции не могут этого делать. И  перечень можно продолжать.

Мы видим, что появилось очень
много неформализованных активных процессов. И самое главное неприятное
проявление – это различные религиозные секты, группировка странных, «мутных»
сект между известными нам церковными институтами, и террористические происки —
в Татарстане  они наиболее активны. Это то, что не учитывается, никем не фиксируется.
Просто однажды вдруг прорывается  очень неприятными и злободневными событиями.

Мы считаем, что это изменение социальной
среды. Оно важно потому, что если социальная среда приходит в такое
турбулентное состояние, то никакие хорошие заводы, ФОКи и другие построенные
здания не будут работать, потому что население будет занято другим, другими
мыслями, оно будет пытаться искать другие пути.

Поэтому оценка адекватного
состояния социальных связей, социальной среды – это вообще то, благодаря чему
мы можем понять: построенные заводы действительно будут работать, или они
встанут, потому что  будет отвлекаться на другие задачи, не связанные с их
компетенциями, а будут заменять собой службы и компетенции других
государственных инстанций. Это одна важная тема, которую мы попытались
проанализировать.

Вторая важная тема состоит в том,
что происходящий разворот государственного корабля от ситуации, когда
государство управляет населением, к ситуации, когда государство предоставляет
услуги населению, вот этот поворот — это  очень сложная вещь, которая требует
новых компетенций от государственных и муниципальных служащих, потому что
теперь их задача состоит не в том, чтобы людей строить и указывать, что каждому
делать, сейчас государство не может это делать   по определению: у него
ресурсов, сил на это уже нет, оно должно оказывать определенные государственные
и муниципальные услуги.

Есть закон об оказании
государственных и муниципальных услуг, где очень много вещей технического
плана, например, вещи, которые совершенно не схожи и ситуация   и события
показывают, что она плохо осознается. С одной стороны, раз оказываются услуги,
должна быть понятна технология оказания услуг и значит мощность, то есть,
сколько данной услуги в единицу времени может быть оказано. С другой стороны, 
эти мощности могут быть соотнесены со спросом на данную услугу.

Возникает вопрос: кто-то
считал, какой спрос на эти государственные и муниципальные услуги?  То есть
таких механизмов вообще нет. В итоге мы имеем ситуацию, что люди приходят за
получением услуг. Те, кто должны их оказывать, их или очень мало на рабочем
месте, они не успевают, они отмахиваются от посетителей, как от мух, а в  итоге
посетитель  уходит неудовлетворенным, и на наш взгляд, это проблема маховика,
который постоянно происходит недовольство со стороны населения, потому что
население уже и платит за эти услуги.

 Сошлюсь на ржавую воду,
которую сейчас все обсуждают. Надо понимать, что этот разворот в сторону
оказания услуг, как техническая операция, — это очень сложный проект. Мы хотим
высказать свою озабоченность, что реальной  готовности  к этому развороту пока
всех компонентов не видно.

Прежде всего, кадровое
обеспечение. Пока нет людей достаточно, которые понимают, что значит находиться
в должности муниципального служащего и заниматься оказанием услуг. Это
специфический функционал и компетенция.

Нужна  маркетинговая революция
в области оказания услуг, то есть это механизмы оценки объемов спроса на те или
иные услуги, которые сейчас практически не работают.

Можно говорить о том, что существующие
какие-то задачи, связанные с отработкой технологичности оказания услуг, чтобы
они оказывались вовремя, в нужном объеме и качество и т.д.

То есть этот комплекс задач, на
мой взгляд, отработан  плохо. Он весь подчинен  ситуации: есть задача, поставленная
руководителем сверху, мы отправляем отчет правильный по этой задаче, и
фактическая  ситуация – как получится. Расхождение между фактическими 
результатами и отчетами – один из элементов этой  проблемной области.

И последний момент, который я
хочу отметить,  состоит в том, что мы двигаемся, с одной стороны, в  сторону
выборов Губернатора, и нам всегда хочется видеть ясность дороги, процедуры:
откуда могут быть кандидаты, механизм выдвижения этих кандидатов, но ситуация
такова, что сейчас мы одновременно входим в среду, когда федеральный центр
начинает манипулировать губернаторами. Манипулировать для того, чтобы в некотором
смысле переключить внимание и недовольство населения с федерального уровня на
региональный. Неслучайно коррупционные вопросы переводятся из регистра 
адресации федерального в регистр адресации регионального или муниципального.

Региональное пространство – вот
зона, которая выделена федеральным центром для поиска «нехороших» губернаторов,
для поиска  коррупционеров, а дальше процесс непредсказуемый, то есть, как
будет  определяться  этот поиск, какие  фигуры будут названы неподобающими,
нарушающими принципы этики и т.д.

Сейчас говорят про дальневосточного 
Губернатора, но надо  понимать, что информация об этом была. То, что мы 
услышали по телевизору, не значит, что мы впервые услышали. Все знают.

Вопрос: как выбираются фигуры,
про которые информация озвучивается, и значит, как выбираются фигуры губернаторов,
которые не будут выставляться на следующие выборы. Это вопрос туманный, он совершенно
неопределенный, который прячется в этом тумане манипуляций, которые создает федеральный
центр.

Для Нижегородской области эта
ситуация неопределенности, в которой нам не хочется находиться, но  мы
вынуждены ее констатировать. Вывод в том, что для того, чтобы понять, как у нас
будут конструироваться стартовые условия губернаторских выборов, надо следить
не за Губернатором, а надо следить за политикой федерального центра.

Стрелков Д.Г.: С моей точки зрения ситуация, в которой мы находимся,
представляет особый интерес, то есть мы воспринимаем социально-политическую
реальность в стране и регионах в настоящее время, как устоявшуюся, и начинаем
часто о ней говорить языком политических событий, забывая о том, что вопросы,
связанные с социально-политической структурой, продолжают работать постоянно.

Мы оказались в ситуации
постоянного социального транзита изменений. То есть сейчас мы находимся в
ситуации поиска некой новой социальности, новых форм социальных
взаимоотношений.

Старая система, например,
которая управляла социально-политическими  отношениями – советская,
постсоветская, она предлагает нам некий формат  восприятия, она базируется на
некой вертикальности, на проекции методов централизации на все уровни
управления. И с нашей  точки зрения, эта система находится на пределе своих
возможностей, и если только не счерпала себя.

Мы в результате имеем, что главным
механизмом соучастия людей, взаимодействия с действующей властью у нас является
механизм выборов. Одновременно мы наблюдаем ситуацию, когда люди начинают  уходить
с поля выборов.

Здесь Владивосток дал
интересную картину. По официальным данным на выборы мэра пришло около 14%, по
неофициальным – 8-9%. Погода была хорошая, люди уехали из города отдыхать. Вот степень
включенности в предвыборной ситуации.

Казалось бы, приближенные до
предела к людям, учитывая, что Владивосток  по сравнению с г.Н.Новгородом
относительно небольшой, довольно компактный по структуре, поскольку зажат
сопками, плюс проблематика городской жизни там чрезвычайно остра и выжжена в
соответствии с теми бурными процессами, которые там происходили. Тем не менее,
люди не обратили внимания, то есть они уходят с поля выборов, куда  уходит
пассивный протест, нежелание принимать участие в этих процессах, и уходят в
уличную активность, то есть они начинают покидать предложенные формы системы
взаимодействия.

Существует запрос на какие-то новые
формы взаимодействия партнерских отношений, связанные с изменением
переосмысления, причем это связано с изменением и переосмыслением  людьми той
ситуации, в которой  они находятся.

Старые модели предлагали
определенные типы  гражданств, то есть, если в Советском Союзе мы являлись
членами единого  советского народа, затем мы стали россиянами.

Но людей не устраивают эти 
процессы. Например, есть запрос на новую идентичность. Это один из ключевых запросов,
который будет возникать в рамках наших дальнейших исследований, то есть люди
пытаются понять, кто они. Им предлагается версия старой системы
самоопределения, то есть простая калька советского народа предлагается, что мы
теперь представляем российский. А кто мы еще?

Когда мы задаем простой
линейный вопрос в настоящее время, фиксируем эту растерянность. Мы проводили
исследования  в 2011 и 2012 годах по заказу Всероссийского общества охраны
памятников истории и культуры, мы проводили исследования в некоторых регионах: Н.Новгород,
Казань, Псков, Новгород, Иркутск, и мы задавали вопрос, считают ли люди себя
патриотами и патриотами своих регионов?

Около 25% взрослых ответили,
что однозначно считают себя патриотами, там соотносительно с региональным патриотизмом
– расхождение небольшое, а 13% среди взрослых и 18% среди молодежи ответили,
что патриотами себя вообще не считают.

То есть даже по этому базовому признаку
мы видим, что есть отчетливая дистанция по отношению к привычной для нас категории,
которой мы измеряем степень интегрированности нашего общества. То есть люди
уходят. Куда уходят? Они уходят куда-то в новый поиск, в отказ от этой идентичности.
А что такое идентичность: то, как человек себя соотносит с теми или иными
социальными координатами, социально-географическими координатами, то есть что и
создает пространство его заинтересованной, осознанной деятельности.

В настоящее время мы наблюдаем высокий
уровень дезориентации, растерянности и запроса на формирование этой идентичности.
Региональный фактор и фактор местный играют все большую роль. Люди все больше и
больше в поисках этой идентичности начинают обращаться к ситуации, которая
связана с их собственной средой обитания.

Процесс зашел пока не слишком
далеко. Мы задавали вопрос о ценностях городской среды, которую они для себя отмечают.
Причем была возможность сравнить г.Н.Новгород с другими  городами. Получилась
интересная ситуация: г.Н.Новгород отличается т других городов, например, от
Великого Новгорода, Пскова, тем, что у нас нет жесткой фокусировки на
памятниках исторической архитектуры, то есть нижегородцы называют и Чкаловскую 
лестницу, и Чкалова, и географические проблемы, то есть они соизмеримы с
кремлем. Они называют улицы, площади. Например, Великий Новгород весь
фокусируется по нагрузкам на Кремле собственно исторической части города.

С другой стороны, возникает
некая карта ориентации и восприятия городского пространства. Она достаточно насыщенна,
но одновременно чувствуется, что проработки, включенности в эту ситуацию еще
недостаточно.

Тема только поднимается сейчас.
Она начинает приобретать настоящий интерес. Это одна из тем, которых мы касаемся,
и которая связана с перспективами и проблемами в развитии.

Если говорить о новой
социальности, я хочу указать на одну тему, которой мы коснулись, связанной с государственным
частным партнерством.  Было исследование проведено в этом году. Но мы коснулись
темы  возможности поддержки и развития молодежной политики в формате  государственного
частного партнерства. Рассматривали  молодежь, как особую социальную,
культурную, социально-профессиональную категорию, как некий очень важный и
серьезный ресурс регионального развития.

Что обнаружилось: скорее проблемы
обнаруживаются, то есть и государство, и предприниматели, и НКО воспринимают молодежь
по преимуществу с патронажных отношений, это доминирующие отношения. Ее  не
рассматривают как некую самостоятельную активную группу со своими собственными
установками и представлениями в своем профессиональном, экономическом развитии.
Самое интересное, что молодежь находится в таком же положении, то есть и она
себя предлагает в качество группы, которая нуждается в патронаже.  По
характеристикам поведения и восприятия молодежь не отличалась от пенсионеров, в
чем пронзительность этой ситуации.

 Вот еще одна тема, которая
важна для развития, понимания и каких-то осознанных действий в пространстве этой
новой социальности на региональном и  городском уровне.

Семенов Е.Е.: Я присоединяюсь к коллегам, постараюсь тезисно обозначить
несколько значимых аспектов. Я сосредоточусь на прогнозных гипотезах.

Подчеркиваю, что это гипотезы,
и скорее всего, это набор неких  факторов, которые могут в той или иной степени
реализовываться, могут не реализовываться, но не учитывать эти факторы нельзя.

Говоря о среднесрочных и
краткосрочных периодах, мы обозначаем несколько  очагов потенциальной
конфликтности, или назовем их точками активности, которые будут в той или иной
степени влиять на образование сценариев, и все региональные муниципальные
сценарии будут вокруг этих факторов вращаться.

Что  это за точки. Во-первых,
это все, что связано с выборами Губернатора, этот сюжет не сходит с повестки
дня, но он в ближайшие несколько лет будет все больше и больше влиять на разные
сценарии. При этом на сам сюжет влияет несколько факторов: ЧМ –  серьезные, масштабные
инвестиции, которые должны прийти из федерального центра в область, и все, что
связано с контролем за этими инвестициями, с контролем за процессом
строительства. Это серьезный конкурентный бизнес, среда которого становится  политической
средой.

Но наш взгляд, вопрос о
кандидатурах Губернатора на срок с 2015 года по 2020 год – это вопрос, 
остающийся открытым. Есть много обстоятельств, которые нам  позволяют говорить,
что это вопрос открытый, и это пространство сценарных завихрений.

Еще одна точка – это модель
местного самоуправления, действующая в городе. Сюда можно присоединить начавшуюся
дискуссию о системе выборов муниципальной власти. Тоже очаг потенциальной
конкуренции, очаг потенциального конфликта, и здесь можно сказать следующее:
модель, которая была реализована в 2010 году – двуглавая модель управления и
выборы главы города из состава депутатов действует и сейчас. Однозначно сказать,
что эта модель плохая, было бы экспертной ошибкой. В этом больше было бы публицистического
пафоса.

Мы не сможем об этом заявить однозначно.
Она в принципе у нас не уникальная. Она действует во многих городах.  В ней
есть свои недостатки, есть достоинства.

Но наблюдая за ее действием в
течение 3 лет, мы проходим к выводу, что она находится  на пределе своих
возможностей. Она все, что могла проявить, проявила. Она дошла до своего уровня
внутреннего потенциала, и этот потенциал исчерпан. И дальше возникает вопрос о
развитии. Нам кажется, что сегодня если не предпринимать модернизационные
усилия по изменению этой модели, то ситуация будет напоминать стагнирующую.

Проблема в том, что в двуглавой
модели, где существует разделение властей, население автора власти не видит. Кто
власть? Кто актор? Актор возникает, как диффузная конструкция. И Сорокин О.В.
не окончательная власть, и Кондрашов О.А. неполная власть. И поэтому население,
сталкиваясь с диффузностью актора, ощущает вакуум власти. Особенно это заметно
в конфликтных ситуациях, например парк им. Кулибина: к кому апеллировать? К Сорокину
или Кондрашову? Кто берет на себя ответственность, и кто может принять решение,
изменяющее ситуацию? Это один индикатор, который проявляет внутреннюю
ограниченность этой модели.

Второй   индикатор – это 
проблема стратегии. Формально  процесс разработки стратегии принадлежит главе
города – Сорокину. Но де-факто  вся информация, все рычаги управления, связанные
с реализацией стратегии, находятся у главы  администрации Кондрашова. Один не
обладает полнотой возможностей, а другой не обладает полнотой полномочий, и
здесь возникает вакуум, связанный со стратегическим управлением городом. А без
стратегии вопросы тактики решают в порядке МЧС: тут решили проблему, тут решили
и т.д. и вот тогда возникает угроза стагнации городского развития.

Мы наблюдаем, что начинаются
компенсационные процессы в городе. Кондрашов О.А., не обладая определенными
полномочиями, начинает забирать эти полномочия себе и начинает в той или  иной
степени компенсировать этот вакуум, создавая различного рода институты,
представляющие интересы разных  групп населения. Но ведь он может это делать
до-бесконечности, однако это не означает, что вопрос решается так, как он мог
бы решаться.

И наконец,  третья сумма
факторов – это институциональные дефициты. Я не буду говорить о них подробно.
Суть в том, что есть некие институты, которые составляют опору нашей жизни, но которые
перестали работать, деформировались, выключились и это очень серьезно влияет на
качество нашей жизни.

Качество нашей жизни проявляется
не только в уровне доходов и возможности расходов, а  та самая
институциональная структура, на которую мы традиционно опирались, ее невозможно
компенсировать даже при наличии высокого уровня доходов. Причем мы говорим не
об элитах, а о среднем классе и основной массе населения.

Например, к таким  институтам относится
ЖКХ. Это пространство конфликта, и это пространство будет  вписано в сценарий ближайшего
периода, это пространство политической конкуренции, это пространство
политической войны, но в основе мы  имеем неработающий институт. Проблема в
том, что население не может отказаться от этих услуг, но никак не может 
повлиять на качество и стоимость этих услуг. Это –  институциональный дефицит.

Сюда же можно отнести дефициты,
связанные с логистикой, транспортом. Это тоже влияет на качество жизни. дефицит
социальной инфраструктуры: детсады, школы, медицина, поликлиники. Даже если мы
будем опираться не на массовое населения, а на элиты, которые могут
компенсировать своим уровнем доходов отсутствующие институты, все равно
потребность в них не исчезает. Можно быть очень богатым человеком и стоять в
пробке, потому что нет дорог.

Государство взяло новый курс. Государство
сказало, что социальная  инфраструктура больше не его забота. Но невозможно не
учитывать инерционное представление населения о роли государства. Население до
сих пор думает, что это обязанности государства. Государство не дает
возможности населению компенсировать отсутствующие дефициты и не содержит  институты.
Эти дефициты влияют не только на качество жизни, но и на оценку деятельности
органов власти.

Вокруг этих сюжетов, сценарии 2014-2018
годов будут все время вращаться.

Дахин А.В.: Я бы хотел еще раз акцентировать такую вещь, что
государственные институты все работают напряженно, то есть, кого ни взять,
особенно если взять  низовой уровень: специалистов, главных специалистов, то
есть они там уже по 8-9 часов в сутки работают, то есть огромное количество 
контрольных функций, которые валятся, валятся, они не успевают их делать.

То есть перенапряжение
муниципальных, государственных структур можно увидеть невооруженным глазом. Но 
приращения ни объемов услуг, ни качества не происходит. Это одна вещь, которую
мы видим по разным дивизионам систему управления.

Да экономический уровень населения
по сравнению с 90-ми годами вырос, то есть  спрос стал более внимательным, люди
хотят, чтобы услуги выдавались, объем такой, какой нужен, качество такое, какое
нужно, и они не встречают  таких услуг.

Что делать?  Формальные механизмы
не  работают, то есть  в колл-центр позвонили – ответа нет, жалобу написали
Губернатору – осталось все на месте, Президенту написали – жалоба вернулась в регионе,
то есть все глухо. Что делать?

Эта масса разогретая
сталкивается, как бутылочное горлышко у этих окошек, не находит здесь ответа,
решая задачи и проблемы, разогревается еще больше, и дальше начинают  назревать
пузыри недовольства. Вот, в чем проблема.

И эти пузыри недовольства, то
есть как они, где распространяются, то есть системы контроля нет, системы индикации
нет. Когда они где-то вскрываются стихийно, тогда мы  понимаем, что вот
Кондопога, а вот уже Подмосковье, Бирюлево, а вот уже и Арзамас. И мы видим,
как этот процесс растекается где-то в подледном пространстве, и достаточно
плотная среда эта.

Мы, в конечном счете, там
разные элементы доклада, они, в конечном счете, высвечивают  эту проблему, то
есть как, за  счет чего можно прирастить это государственные мощности для того,
чтобы  объемы услуг выдавать в соответствии с тем, какой спрос на них есть. То
есть коммерческий маркетинг давно уже все там изучил, и  подстройка произошла.
Уже знают, как  определить потенциальный объем рынка того или иного с
общественными услугами, даже нет малейших практик. И при этом разогрев, недовольные
массы, температура растет.

То есть мы хотим привлечь
внимание к тому, что этим нужно заняться внимательно, специально, иначе эта
разогретая масса начнет гулять по лощеной поверхности отчетов, которую видят
все вышестоящие, и будет прорывать, как водопроводные сети, то там, то здесь,
совершено непредсказуемо. Какая-то общая метафора, если обобщить еще раз,
состоит в этом. Нам бы хотелось ваше ощущение услышать.

Лысов В.И.: Я хотел бы узнать, что вкладывают в понятие «услуга»
авторы доклада. Маркетинговое понятие или другое из закона, где вообще трудно понять,
потому что применение термина «услуга» к тому спектру деятельности органов
власти государственной и муниципальной имеет просто свои особенности.

Дахин А.В.:  Конкретно я имею в виду ФЗ «О государственных  и
муниципальных услугах», то есть где есть прямо перечень конкретных видов
деятельности, которые должны оказываться. То есть, есть федеральное
законодательство, есть региональное законодательство в этой  же части. То есть
это совершенно определенный комплекс задач, мероприятий и техник оказания тех
или иных услуг. Это один конкретный пример.

Второй конкретный пример – это
услуги бюджетных организаций, например услуги в сфере здравоохранения. Там тоже
есть своя техника оказания этих услуг, то есть мы понимаем, как она устроена.

Мы понимаем, что есть спрос, и
понимаем, что спрос и предложение услуг абсолютно разбалансированы, потому что
спрос растет быстрее, чем способность оказывать эти услуги, и разнообразие 
спроса, спектр реальный этого спроса не  соответствует тому перечню реальных
услуг, которые оказывает бюджетное учреждение. Докупить услугу практически невозможно.
Нет. Перечень, прилавок этих услуг настолько короткий, что докупить можно
только за границей, то есть проблема. То есть огромная масса населения, даже приближающаяся
к уровню платежеспособности, не может докупить услугу.

Семенов Е.Е.: Дефицит, о котором мы говорили.

Лысов В.И.: Понятно, что весь перечень  тех моментов, где  общество
сталкивается с государственными органами власти,  перевели на маркетинговые
термины – спрос  и предложение, что сам по себе этот перевод уже вызывает
огромные вопросы.

Что такое услуга с точки зрения
маркетинга? Это тот же товар, но обладает некоторыми качествами:  неосязаемостью,
приобретается в  процессе  непосредственного контакта, и непостоянство
качества. Все. А это такой же товар. И вы хотите, чтобы это было перенесено на
область взаимоотношений, спроса и предложения?

Гор А.М.: Это не изобретение нашего экспертного клуба. Это общегосударственная
практика. Я, как сотрудник федерального бюджетного учреждения культуры, могу
сказать, что вся деятельность культуры переведена на этот маркетинговый язык.

То, что мы делаем, вы сейчас
собрались здесь, это мы вам услугу оказываем, практически все, что мы делаем,
мы делаем именно в этой логике. Хорошо или плохо – другое дело. Но область,
которая является  частью целого, так или иначе в этой логике вынуждена анализировать.

Лысов В.И.: Да, это каждый раз требует интерпретации. Ваш
комментарий мне понятен, но он не совсем корректен в том смысле, что это вы оказываете
услугу и ваши услуги мне совершенно понятны. Но не органы государственной
власти.

Крузе  Ю.Л.: Мы 20 лет ждем за дополнительные деньги
добросовестное и качественное выполнение гос.услуг от органов государственной
власти – законодательной, исполнительной и судебной. Три ветви, власти, которые
записаны в Конституции. Я думаю, что эти услуги, которые органы власти оказывают
населению со времен римского права, они понятны.

Я могу сказать, что смысл этого
маркетингового подхода мне понятен, потому что профессионально занимаясь этой
деятельностью мы, как в Камасутре – между молотом и наковальней. Мы специально
заточены на то, чтобы заставить чиновника правильно сработать по данному
формальному заявлению.

Я могу сказать, какие юридические
инновационные практики появились у нас в результате этого  20-летнего славного
пути. Это называется применение электоральных технологий к непубличным
проектам.

Это когда  гражданин или другой
заявитель пишет обращения в органы, он наталкивается на эту стеклянную стену,
где отписки и те технологии, которые политтехнологи отработали на выборах,
сейчас выборов нет, а работать  хочется, мускулатура накачена, они применяют к
непубличным проектам. Это и телевидение, и  пресс-конференции, и все, что
угодно.

И по этим точечным нажимам при
этом мы рассказываем, как свои новации, когда прокуратура не работает,
Следственный комитет отписывается, все мы идем  кто к Малахову, то еще куда-то,
и, в конце концов, справедливость возникает, имитация справедливости. Но при
этом конкретный заявитель получает тот результат, который он хотел достичь
путем формального написания заявления.

Дахин А.В.: Виктор Иванович правильно говорит, что нет этого перевода
коммерческой услуги  к  общественным услугам. Мы об этом и говорим.  Но или мы
этот маркетинговый подход реализуем технологически, или тогда мы будем иметь
дело с разогретой социальной массой, которая  двинется в сторону разного рода
революций. Или мы начнем оказывать услуги, или мы дождемся взрывных вещей. Грубо
схема примерно такая.

Лысов В.И.: Я должен сказать, что это путь в еще больший тупик, в
силу того, что государство в принципе не в состоянии сделать то, к чему вы его призываете.
Они написали массу регламентов. Сейчас любой сайт любого органа   возьмешь –
там все регламенты. А вы говорите про 9-10 часов. Может быть,  действительно
пашут. И главное даже не то, что они там пашут, а просто увеличивается, их
много становится.

Здесь было правильно сказано по
поводу дефицита институтов. Давно ясно, что большое количество регламентов,
написанных процедур, оказывающих услуги, вовсе не должны быть оказаны
какими-либо органами. Это все надо переводить в другое место. А это тот самый тупик,
который показывает, что тут-то они и не позволят. В этом смысле ваш вывод о
том, что или то или другое, или другое.

Кочеров С.Н.: Я бы сказал, что власть работает именно таким  путем:
переводит все из понятия управления в оказание услуг. Это мы видим в
здравоохранении, образовании, где не занимаются воспитанием, а оказывают
услуги, которые вписываются.

Если перенести это на власть,
то она тоже хочет перейти на это, и, кстати, будет только рада, когда ей за дополнительные
услуги будут доплачивать.

Но дело в том, что это
противоречит сложившемуся веками представлению о власти в нашем обществе. У 
нас же авторитарное ожидают общее управление от власти. Согласно этому традиционному
подходу, каждый начальник – это царь и Бог, и воинский начальник. Поэтому  он в
глазах населения обладает полнотой власти и полнотой ответственности.

В советское время это
выражалось в том, что в случае,  если  шла ржавая вода или отключение батареи,
звонили секретарю обкома, потому что там председатель горисполкома, и разговаривали
с ним от имени советского народа.

Сейчас власть от этой модели отказывается,
говорит, что оказывает услуги, но при этом забывает одну очень важную вещь:
если мы переводим все на услуги, то мы переводим все в отношении договора, а договор
предполагает свободный выбор.

То есть власть,  поступающая
таким образом, понимает, что тем самым она подталкивает население к выводу о
том, что в таком случае давайте мы вас будем выбирать, причем не по вашим
правилам, согласно которым побеждаете, только вы, а по нашим, честным правилам.

То есть, переведя все в область
рыночных  отношений, власть фактически экономически подталкивает население к
том, чтобы оно  требовало от власти проведения честных и справедливых выборов,
что для власти будет страшным ударом, потому что к этому она не готова.

И мечта власти заключается в
том, чтобы не за  что не отвечать, кроме определенного списка услуг, но обладать
всей полнотой власти. Это идеальная позиция для  наших чиновников. Потому что
когда мы имеем дело с бюрократом, он вам точно  объяснит, что он делать обязан,
что не обязан, но если что-то входит в его обязанности, а он этого не делает,
он найдет тысячу причин, почему он это сделать не может, то есть с себя он
снимает всякую ответственность. Это мечта нашей власти.

Применительно к докладу. Я
считаю, что вопросов было бы больше,  если бы вы разослали электронную версию.
Что касается проекции на будущее.

Если бы было голосование между
Шанцевым, Сорокиным и Кондрашовым, то Шанцев начальник из советского прошлого.
Я думаю, что если бы не было выборов Губернатора, а его Путин снова переназначает,
то это не вызвало бы у населения никаких протестов, потому что он так
воспринимается, как та самая власть, которая отвечает за все. Сорокин О.В. и
Кондрашов О.А. – это  новая интеграция. Они оказывают услуги. То, что их ответственность
размыта, когда непонятно,  с кого спрашивать, — это  тоже ловкий маркетинговый
ход, потому что их услуги расписаны таким образом, что непонятно, с кого что спрашивать.
Например, парк им. Кулибина, там деревья вырубаются, чья зона ответственности –
Соркина или Кондрашова? А может быть, Шанцев В.П. виноват? Некоторые думают
таким образом, что он за все отвечает.

Поэтому, с моей точки зрения,
выбор Шанцева на пост Губернатора и выбор Кондрашова, а не Сорокина на пост
мэра города Нижнего Новгорода, — это разные истории.

В частности я убежден, что если
будет известно, что федеральный центр не будет поддерживать Шанцева, как
Губернатора, то и  никакой истории с Кондрашовым тоже не будет. Он пройдет, как
слон, потому что он поймет, что в этих условиях он выборы не выиграет.

А что касается Шанцева, то 
меня несколько смущает эта кампания о том, что Шанцев точно пойдет на выборы
Губернатора. Я думаю, а зачем Шанцеву это делать? Или его окружение убедило,
чтобы сейчас заявлять об этом, или совсем другой смысл.

А смысла я вижу два: первый, из
которых напрашивается – выборы будут в 2014 году. Тогда понятно, что это   не
на много, но снижает шанс, или заявление это сделано не для нижегородцев, оно
сделано для москвичей, чтобы они на это место не покушались, что он будет
участвовать в этих выборах, он будет делать все зависящее, чтобы Кремль
поддержал его. Потому что понятно, что здесь  за Кремлем последнее слово.

Но Кремль оказывается тоже в странном
положении. Он чувствует, что есть запрос смены власти. Но не Владимира Владимировича
же  обновлять, он же еще не решил – пойдет на выборы или нет, а может быть, уже
решил. Но запрос на давление власти есть.

Согласно той же логике стрелки переводятся
на регионы, и начинается кампания «Обновим власть на местах». Тем более удачно
можно совместить применительно к нашей области с проведением ЧМ по футболу, где
нужно осваивать гигантские деньги, а я думаю, что замечательный опыт Сочи, где
все время чего-то проваливается, и не дай Бог что-то во время соревнований
провалится, убедит Путина, что доверять нужно только тем,  в ком уверен на
100%, потому что эти конечно тоже украдут, но меньше, поэтому здесь будет тест
на то, кому  можно доверить эти деньги, и кому нельзя.

Казаков М.А.: А разве нет  человека, которому можно доверить?
По-моему Е. Люлин как раз к этому готов.

Кочеров С.Н.: Кто бы ему чего доверил. Женя Люлин – такая
мифическая фигура.

Хазин В.Б.: Давайте не будем называть заместителя губернатора по
имени. Давайте называть его Евгений Борисович.

Кочеров С.Н.:  Решаться все будет в Москве.

Казаков М.А.: Правильное замечание В.Хазина, что хватит о
персоналиях говорить. Мы растеряли весь лидерский потенциал,  начиная с 2000
годов. У нас нет достойных лидеров, о которых можно говорить.

Кочеров С.Н.: Фамилию Люлина упомянули вы, как альтернативу
Шанцеву. Какие ко мне претензии? Поэтому решение будет на уровне Москвы. Причем
не на уровне лоббистской группировки, а именно на уровне Президента по поводу
выборов губернаторов в тех регионах, где будет проводиться ЧМ по футболу. Опыт
Сочи научит Президента принимать такие  решения.

Поэтому все будет решаться в
Москве. Шанцев готов пойти на выборы. Он считает, что у него опыт и знание региона.
А выборы мэра будет производные от той фигур, которая пойдет губернатором.
Потому что если Шанцев не идет в губернаторы, то будет совершенно другая колода
кандидатов на выборах мэра города Нижнего Новгорода.

Выступающий: Про запрос молодежи на патернализм интересно было бы
померить, как разная молодежь эти настроения. По моим ощущениям громче всех
этот запрос звучит наиболее активной части молодежи. А наиболее пассивная – так
запрос есть, но они понимают, что никто о них заботиться не будет.  А как раз
средняя часть как-то настроена самостоятельно свои проблемы решать.

И моя гипотеза заключается в том,
что у нас нет внятных социальных лифтов. Молодежь их не видит и не ощущает. И
запрос на патернализм на самом деле – это такой превращенный запрос на понятные
социальные лифты. Померить бы как-то.

Стрелков Д.Г.: Вы правы, есть такая ситуация, но, во-вторых, здесь
еще работает такой очень важный момент: поле этого  взаимодействия не
расчерчено. Там не показаны и не обсуждаются не только лифты, но  не
разбираются и варианты возможной реализации этого молодежного потенциала.

Мы проводили экспертные исследования
3-4 месяца назад, и опрашивали НКО, бизнесменов,  государственные структуры, и 
среди НКО опрашивали, в том числе представителей молодежных организаций. Они
все взаимно сформулировали установку, что молодежь является по преимуществу
просителем помощи и поддержки. Не группой, которая активно пытается
реализоваться, а группой, которая  находится на позиции педагогической
отделенности, которая нуждается в заботе, внимании. Да, но исследование экспертное.
К сожалению, пока не могу предложить результаты серьезного исследования по
молодежи. У нас его нет. Экспертное исследование носит ориентирующий характер.

Дахин А.В.: Я в течение прошедшего месяца с зам.министра по молодежной
политике и спорту объехал десяток райцентров нашей области. Смысл: проведение
проектных семинаров.

То есть они поняли, что для
того, чтобы молодежь подключалась к каким-то программам, надо, чтобы она не
просто видела программу и ждала, не просто, чтобы она, увидев проблему, критически
относилась, а они поняли, что столкнувшись с  проблемой, молодежь должна
думать, как ее решить здесь, на своем уровне.

То есть социальное
проектирование. Это круг семинаров прошел, и мы увидели несколько вещей. В принципе
молодежь способна так мыслить. Один пример: в одном из райцентров несколько
ребят решили построить турник  у себя во дворе, потому что они там живут.

Построили. Администрация  им
помогла организационно, потому что там регламенты, технические всякие вещи и
т.д., все они запустили, и через несколько  месяцев в г.Н.Новгороде, когда в
парке им. Кулибина были областные соревнования, они там выступили и заняли
первые места. То есть там денег бюджетных никаких. Они это захотели сами,
нашли  в своем районе людей, которые им дали бревна, железо, цемент, лопаты и
т.д.

Если нет этого слоя, этих
первичных ростков проектных, то молодежь отключается. Она впадает или в
ожидание, а потом  в спячку – это пенсионерская манера, или она начинает
заряжаться гиперкритикой, и тогда уже ее невозможно обуздать, и с ней
невозможно вообще разговаривать.

Сейчас есть еще некая
возможность для того, чтобы поймать ситуацию, чтобы эту систему коммуникаций
наладить. Молодежь готова, но со стороны всех других потенциальных участников
проектов отсутствует целый ряд компетенций, то есть люди не умеют
коммуницировать.

Надо, чтобы кто-то собрал
собрание, пригласил одних,  других, третьих, чтобы пообсуждали, кто-то
моделировал, чтобы в течение 5 часов этот «круглый» стол, затем довести до
внятного состояния эти проекты и т.д. В принципе молодежная политика на этом
или будет двигаться, или буксовать.

Кочеров С.Н.: Сейчас инвестиционная привлекательность региона
является  одним из определяющих факторов.  Здесь есть данные по инвестициям на
2011 год по Нижегородской области. А в сравнении с другими регионами как мы
выглядим, то есть насколько наш Губернатор успешен среди других по инвестициям
на человека?

Дахин А.В.: У нас Царьков этот раздел делал. И мы по ПФО от
Казани отстаем. Есть регионы, где эти показатели выше. Но мы обратили внимание,
что инвестиции растут, а отдача от созданных предприятий не растет в течение
2-3 лет.

Это значит, что не выходят на
проектную мощность, что денег, которые для того, чтобы  вернуть долги, которые
берет бюджет, недостаточно. Дальше мы смотрим к 2017 году по прогнозам Минэкономразвития,
что нас ожидает глобальный или мировой кризис, то есть «садиться» будет
производство.

В этой ситуации вопрос:
инвестиции правильно рассчитаны, что эти предприятия будут продавать продукцию
даже в ситуации кризиса? То есть, если это так, то все нормально, долги можно
брать. Но наше предположение таково, что если на выбор решения о точках
инвестирования влияют не  расчетные, маркетинговые вещи, а личные вкусы,
полусерые коррупционные схемы, мы здесь будем прогорать.

Мы обозначили эту проблемную
зону  как то, чем нужно заниматься, потому что от этого зависит  наша подушка безопасности
именно на уровне региона, потому что  бюджет федеральный постепенно отключается.
Это видно по всем признакам.

Крузе Ю.Л.: Я знаю, что есть федеральные полномочия, региональные
и вопросы местного самоуправления. Слушая вас, я понимаю, что на местном уровне
ничего не решается: как сверху ляжет, так колода и раскинется.

Но неужели нельзя выделить из
этих факторов риска именно региональную часть, на которую может влиять местная элита?
То есть, на какие вопросы значимые они при желании могут повлиять. Есть у вас
это? Потому что в отчете речь идет о конкретных стройках: Стригино, такой-то
мост, такой-то объезд. Это объекты капстроительства. А я спрашиваю с точки
зрения полномочий.

Дахин А.В.: Здесь мы специально не распределяли по полномочиям,
но видение, которое за этим, если в этом направлении двигаться, то видение,
которое осуществляет путь движения, состоит в том, что основные проблемы,
которые  вполне можно решать на местных уровнях: региональном и муниципальном,
состоят, прежде всего, в том, чтобы разрабатывать эти технологические комбинаты
по оказанию тех самых услуг. То есть этим можно заниматься на местном уровне.
То есть брать конкретные сегменты,  просчитывать, как инженеры просчитывают
прочностные характеристики зданий.

Крузе Ю.Л.: В первую очередь ЖКХ

Дахин А.В.: Да, то есть какие-то шаги есть, например, создание
единого колл-центра. Это хороший шаг, но дальше нужно простраивать инженерно,
потому что там надо понять объем реального информационного потока, количество
людей с производительностью реальной, которые на том конце провода сидят. Если
там один человек сидит, но ничего не сможет сделать.

Логистика этих взаимоотношений
очень сложна. Я взял для себя, как пример, закон об оказании именно
государственных услуг, посмотрел постановление Правительства федерального, и
там четко видно, что  цепочки технологические, взаимосвязь должностных лиц,
которые обеспечивают этот документооборот, они не простроены, и там реальных
регламентов затрат времени по ним нельзя восстановить. То есть этим можно
заниматься на местном уровне.

Крузе Ю.Л.: Можно заниматься, но давайте ответим на вопрос, а кто
хочет этим заниматься?

Дахин А.В.: Пока никто.

Крузе Ю.Л.: Если человек пошел во власть, он бы смог сделать
такой имитационный, красивый пиар-проект, чтобы выстроить такую систему,
какой-нибудь мусорщик, который пойдет баллотироваться?

Лысов В.И.: Вместо модернизации паровоза мы имеем модернизацию
свистка.

Дахин А.В.: Пока реального источника для этой работы я не вижу,
кто  бы этим мог заняться.

Крузе Ю.Л.: Мотивация должна быть, желание, ресурсы.

Дахин А.В.: Мотивации нет. В реальной административной практике
конечный исполнитель, сталкиваясь с этим диссонансом, что он не может сделать? 
Он просто отключатся, пишет отчет и на этом успокаивается. Он не будет доводить
до руководителя сведения о том, что здесь на этом месте должно быть не один, а
3 человека для того, чтобы реально объем работы был выполнен.

Каптерев С.Е.: Одновременно и выступление, и вопросы. Естественно,
что за тот короткий промежуток времени, за который я посмотрел доклад, его
оценить очень сложно, и я, может быть, ошибусь в оценках и постулатах.

Что я понял. Первое: реформа административной
системы, которая проходила в 3 этапа с  2000 года, она фактически не
состоялась. Она заключалась в том, что было   удалено 1200 услуг, и написано
1200 регламентов, и фактически государство не решило проблему обслуживания
населения, с точки зрения которой они запланировали.

Второе: несмотря на то, что существует
ФЗ-131, местное самоуправление у нас не работает. Кочеров очень четко это
подтвердил. Они сказали, что назначат другого Губернатора, и местное самоуправление
будет другое. То есть население в данном случае ничего не решает, и решают
другие структуры.

Поэтому работает только вертикаль
власти, ее постоянно позиционирую СМИ, Президент, даже в отношении
премьер-министра, и назначают только тех губернаторов, которые на своем уровне поддерживают
стабильную ситуацию. Например, Тулеев – несмотря на то, что там абсолютно бандитская
область, там 30% людей условно освободившихся, тем не менее, он в течение 15-20
лет занимает свою должность. То же  касается и других территорий. Например,
Чечня.

Что мне понятно: национальный
вопрос. Национальный вопрос  сегодня находится в таком состоянии, что даже у
нас в Арзамасе, в мононациональной области, где 95% русских  и все равно эти
вопросы начинают возникать.

Обнародовано такое положение,
что если в области начинаются национальные проблемы, то губернатора снимают.
Это сделано для того, чтобы загнать эту проблему вглубь. Что сделали  ОВД в Арзамасе?
Они отреагировали на это, как на бытовую драку, а не национальный конфликт, то
есть загнали эту проблему опять вглубь.

Третье: запрос на новую
идентичность. С одной стороны, да, вроде бренд СССР не сработал, хотя он 
имеет  место продолжаться, и Путин нас позиционирует, как российский народ. С
другой стороны, у нас люди не ходят на выборы. Если бы они хотели определиться,
то они пошли бы и начали определяться. А они не определяются. Что это такое?
Наверное, понижение уровня политической культуры в связи с  уровнем образования
и другими проблемами. Может быть, я неправ.

Что происходит с частным
государственным партнерством: частное государственное партнерство используется
только богатыми чиновниками, которые потом лоббируют свои интересы в этой
области. И это точно, учитывая все мусорные заводы, которые у нас сегодня в
области пролоббированы. Мы знаем, кто за этим стоит.

В отношении прогнозов. Губернатор:
согласен с Кочеровым, что решает это Москва. Но это опять же подтверждение
того, что работает только вертикаль власти, только те угодные люди, которые
будут поддерживать область в достаточно стабильном положении, будут иметь
успех. Конечно Е.Б. Люлин – статист, и можно другое, но об этом не хочется.

Какие основные выводы. Первое:
у нас отсутствует целеполагание, которое должно быть по Конституции. У нас
власть должна заботиться о благосостоянии народа. Целеполагание изменено,
поскольку власть, которая есть, она заботится о своем благосостоянии, поэтому
эти акценты смещены.

О политической культуре я сказал.
Потому что она на самом деле, наверное, несовершенна и требуется какое-то
время.

В отношении элиты. Почему региональная
элита не может решить вопросы: потому что она безответственная. Посмотрите, как
сейчас  формируются молодежные парламенты. Они заявлены, и все те депутаты, которые
попали в  ОЗС именно по рейтингу богатства, все протаскивают своих детей.
Приезжают такие автомобили, на которых обычные люди у нас не ездят. Это молодежная
палата.

Другая часть молодежи, которая
находится в протестном движении, она просто уезжает в Москву. Она не находит
здесь своего поля применения ни на протестном уровне, потому что  понятно, что
сегодня протестное движение находится в опасной ситуации, поскольку ты завтра
можешь попасть в места не столь отдаленные, попасть в такую контрэлиту, из
которой не будет никаких шансов обеспечить себе будущее.

О гражданском обществе, о котором
все много говорим, но ничего не делаем. С одной стороны, мы говорим об ассоциациях.
Я согласен, что, конечно та молодежь, которая сегодня у нас едет в Москву, ее
нужно удержать здесь, на региональном уровне. Социальное проектирование должно быть,
иначе мы получим область ту, которая будет опять же строго подчиняться.

Все эти квазиинституты по ЖКХ,
по строительству, у меня жена была в Бельгии и говорит, что вообще ни одной
машины в городе нет на стоянках, потому что все внутри. Почему это возникает?
потому что там под каждым зданием запланирована парковка.

На Мещере вечером вы нигде не
проедете. К школе не подъедете, пожарная машина и скорая не подъедут, потому
что те запланированные здания, которые есть, внизу единичные места для
парковки, которые стоят столько, сколько квартира стоит. Поэтому инфраструктура
города как раз и зависит от этого.

Щуров В.А.: Я немного опоздал. Когда я вошел, Дахин А.В. как раз
говорил о модели власти, как мы ее воспринимаем, как она пытается себя
позиционировать, некоторые рассуждения о модели власти. И дальше получилось
так, что первый наш вопрос и разговоры опять инициировали этот  вопрос: как мы
это воспринимаем, что на самом деле. Потом мы пробежались по группам и т.д.

Есть ли у нас более-менее
четкая модель или модели, мерцание между этими моделями. У меня такое ощущение,
что мы не что понимаем, как действует наша власть, что есть в конкретном
случае, поскольку мы знаем персоналии, мы понимаем, как этот механизм
срабатывает, то есть на уровне личных отношений.

Но на уровне теоретических
моделей мы можем понять, какая ситуация, какая частная ситуация: будь то
Кулибинский парк,  сорокинская ситуация со стадионом, с этой манипуляцией по
выбору места стадиона, т.е. какая модель срабатывает? Потому что если у нас не
будет этих механизмов, то у нас все останется на уровне публицистики и каких-то
разговоров.

То есть в данном случае мы
должны сосредоточить свои усилия,  а задача непростая, то есть понять те
варианты, те сценарии, по которым может действовать власть и выстроить пусть не
модель – понятно, что она не сложилась, она очень рыхлая, а  диапазон моделей,
между которыми она начинает варьировать, то поле, на котором она играет. Те
границы хотя бы, за которые она выходить не может. Иначе тогда все эти
маркетинговые модели просто смысла не имеют. Мы сымитируем одно, а на самом
деле сделаем другое, будем думать третье, то есть это не может быть бесконечно,
потому что тогда будет совсем пластилиновая ситуация.

В этом отношении какая-то
четкость нужна. Для нас, как для людей, которые высказывают, которые как 
теоретики, чтобы были не просто участниками этих событий и наблюдатели со
стороны, такая позиция должна быть достаточно четко выражена.

Каптерев С.Е.: Это власть модель вам предлагает, а не мы ее разрабатываем.

Щуров В.А.: Она предлагает ее, как реальность, а у нас должен
быть язык, на котором мы должны смоделировать эту деятельность.

Лысов В.И.: Здесь даже более сложная ситуация. Потому что когда
мы говорим про регламент, опираясь на законы оказания государственных и
муниципальных услуг, имея в виду совершенно конкретные предложения, то это
одно. Но на самом деле я уверен, что действуют они совершенно по-другому, у них
какие-то другие модели. И об этом частично говорили: о дефиците институтов, о
диффузии этих  авторов.

На самом деле модели мы можем
предложить другие.  Они нигде не описаны, и говоря о двурогой власти, мы
частично можем иметь в виду на уровне предложений о какой-то договоренности
между главой города и главой администрации, потому что  в других городах
наличие двурогой власти, имея в виду  во главе их других людей, предполагает
другую реализацию, но что можно точно выяснить, вертикаль – это не просто одна
вертикаль, идущая от федерального центра вниз, а это вертикаль во всех
структурах вертикаль и в регионах вертикалька, иначе  бы не было.

С чего начинался Шанцев В.П.: с
блестящего коалиционного Правительства: Живихина, Клочай, Иванов и т.д. И что
мы сейчас имеем? Шанцев В.П., Шанцев В.П.  и Иванов В.А. где-то там.

В основе модели, безусловно,
все понимают, что лежит это единовластие. И когда это единовластие сталкивается
с таким маркетинговым или рыночным подходом по оказанию услуг, то один свисток.

Более того, мы же слышали, как
Шанцев В.П. на нашей встрече с политологами говорил о том, что «Электронное
Правительство» с его точки зрения может выступить заменителем местного
самоуправления.

То есть  он это оказание услуг,
внедренное в «Электронное Правительство», снизил туда, и вообще исключил
всякого начальника, что вообще входит в противоречие с нашим патриархальным
представлением о власти. И с другой стороны, вообще исключает всякую власть. Он
остается один.

Я, к сожалению, не успел
прочитать внимательно, слушал только вас о докладе. Недостаток вашей презентации
состоит в том, что было сказано о дефиците институтов, но место власти?

Простой пример:  читаю большое
разворотное интервью с заместителем администрации, Черткова А.Г. Сейчас в
последнее время все время слышно, какое плохое население: типа не мы хорошие, а
просто они   плохие. «Ответственности не несут, не хотят. Они какие-то
неактивные».

И в этом плане даже Дахин А.В. подтвердил
свою мысль, когда сказал, что молодежь есть, а не хватает тех людей, которые
приедут, зажгут, и там начнут турники строить, стадионы ваять.

А вы не находите, что это
абсурд? Это вопрос места власти во взаимоотношениях: власть и народ. Например, 
ЖКХ. Где власть, что она должна делать? Нет, это ваша ответственность, говорят
они: и домовые счетчики, и коллективные приборы учета, и все, платите. А где
Чертков А.Г., где Кондрашов О.А., где Сорокин О.В.? Где Шанцев В.П.? где они в этом
докладе?

Дахин А.В.: Они растворяются.

Лысов В.И.: Но вы же говорите об услугах. А тут не об услугах речь
идет. Они-то какую позицию должны занимать? Ведь не услужная позиция. Они
должны формировать политику, а ее нет. На примере молодежи явно недостаточный
пример. А политика  в сфере ЖКХ? Где они? Хотя бы проинформировать.

Каптерев С.Е.: Это такая же вертикаль власти, как нефть, газ. Но
мы-то  хотим другого, и авторы доклада хотят другого.

Дахин А.В.: Да, мы хотим ясности. Но ясности нет.

Кочеров С.Н.: Здесь Каптерев С.Е. очень удачную модель предложил,
что власть – это такая же труба, как газ и нефть. То есть, какую
ответственность несут Газпром, Роснефть? Никакой. Так же и власть хотела бы
выстроить свои взаимоотношения по тому же самому принципу.

А идея об «Электронном
Правительстве» замечательна тем, что  действие Правительства будут сводиться к
следующему: можно отправить по определенному адресу запрос, и вам придет ответ.
И все. Это и есть исполнение функций.

Есть определенные противоречия
между архаической и тоталитарной ветвью власти, к которой многие в России
привыкли, и до сих есть сторонники и  тем бизнес-проектом, в виде которого
власть стремится представить свои полномочия, скорее обязанности перед населением.
Они готовы  иметь власть монопольно,  но отвечать за прописанные ими услуги. Причем,
когда к ним, исходя из старой тоталитарной власти, к ним обращаешься, что они 
за то отвечают, они говорят, что нет, у них услуги четко прописаны, и все. Мы
за это не отвечаем. Отсюда тоска по  старому, что взял  бы и всех  расстрелял.

Щуров В.А: Свято место пусто не бывает, и ответственность уходит
от власти в другое место. Она же не может в никуда уходить. Кто ответственный?

Каптерев С.Е.: На улицу.

Щуров В.А.: Нет, кто-то начинает чувствовать себя ответственным.
Кто?

Каптерев С.Е.: Я – президент шахматной федерации Нижегородской
области. Шанцев В.П. мне под выборы 2011 года пообещал клуб  шахматный, потому
что у нас единственный областной центр, где шахматного клуба нет. Пообещали, третий
этаж в ФОКе запланировали, сделали проект, провели пиар-акции, заложили камень
и отдали единоборствам. Я написал Дворковичу, Левитову, в том числе и Путину.
Вообще ответа просто нет. Просто диалог прекратился.

Кочеров С.Н.: А это неправильно. Должны были написать электронный
ответ.

Лысов В.И.: Интересный вопрос: куда уходит? На улицу? Не уверен. Мне
кажется, сейчас некий период безвременья, о чем мы сейчас и говорим,
неопределенность, когда не очень понятно, куда уходит ответственность. Действительно
все разбегаются. Это говорит о том, что если уж  употреблять физические
термины, то только «диффузия». Это что-то с обратным потенциалом.

Кочеров С.Н.: 100 лет назад власть точно так же уходила в никуда, а
потом наступил 1917 год. Нам сказали, что в 2017 году будет кризис. Все.

Каптерев С.Е.: Там есть термин «броуновское движение».

Юдинцев И.В.: Меня обычно называют политологом, хотя правильно
называть политтехнологом, поэтому я буду говорить о том, что мне всегда интересно
в этих докладах – это о прогнозах и гипотезах относительно политического развития
в регионе.

Кстати, скромничают авторы
доклада, поскольку я каждый год говорю одно и то же: вы бы составили табличку
сбывшихся ваших прогнозов, потому что в большинстве своем они сбываются, и это интересно.

Надо показывать, что прогнозы 
сбываются. А не сбываются чаще всего в части конкретных политических гипотез. Понятно,
что не могли угадать приход Шанцева, но также не было угадано и то, что
Булавинов легко сдаст свои позиции и откажется от прямых выборов мэра и «сольется»
в депутаты Госдумы. Там говорили, что будет бороться, используя свой потенциал.
Не угадали и то, что в Дзержинске так легко «сольется» мэр и будет по судам
ходить.

Дахин А.В.: Но 2 года держался.

Юдинцев И.В.: Да. Поэтому я к тому, что, наверное, всегда есть у авторов
доклада, доклад читаю с большим интересом, и большинство прогнозов сбывается.
Поэтому с большим интересом посмотрел про государственное частное партнерство. Тенденция
обозначена, она убедительная.

Что касается политических
гипотез. Я сравнил две гипотезы, которая про Шанцева и которая про местное
самоуправление. У Шанцева довольно подробно проанализированы плюсы, названы и
минусы, и мы видим, что плюсов действительно больше,  чем минусов.

Наверное, для всех эти выводы очевидны,
наверное, поддержка есть, и социологи показывают эту поддержку. И самое
главное, что у Шанцева нет реального соперника, потому что, к сожалению, наши региональные
отделения оппозиционных политических партий не выдвигают своих претендентов на пост
губернатора. Реальных соперников нет. И, слава Богу.

Коммунисты выдвигают Буланова
В., который сидит на госзаказе, который директор, которому нужен был оборонный
заказ. Или у эсеров  Бочкарев А.А., который работает в своих интересах. Или Курдюмов.
Соперников, которые  могут обозначить борьбу, при таком раскладе победить
действующего Губернатора гарантированно, как у Собянина было. Здесь интриги
нет. Интрига только в том, внесут или не внесут, пойдет или не пойдет.

Я думаю, что эта интрига
несколько преждевременна. Сергей Николаевич, я  думаю, что заявление раздуто, я
думаю, что может быть, и заявления не было. Многие задали  вопрос, на который
надо было ответить. Человек честно ответил. Он сказал то, что говорил всегда, что
говорил нам в 2012 года на встрече с экспертами.

Я думаю, что сейчас надо всем
спокойно работать до 2015 года. Лишний год предвыборного пиара нам не нужен. В Кировской
области, где уже истекает срок, наверное,  уже пора пиариться, а нам еще надо
спокойно поработать. Есть время поработать не в предвыборной ситуации, а  в
нормальной.

По поводу пункта 4.2  по поводу
источников неопределенности организации местного самоуправления в
г.Н.Новгороде. Здесь, как всегда говорим: какой блестящий доклад, но, как
говорил  Жванецкий,  самое интересное начинается со слов «вместе с тем…».

В моем выступлении и рецензии
здесь есть «вместе с тем». Здесь, во-первых, не говорится ничего о
преимуществах, а сразу говорится о том, что действующая модель обладает рядом существенных
недостатков. Хотелось бы, чтобы столь скрупулезно, как других разделах, были  перечислены
и преимущества, а не только недостатки. Будем думать, что просто абзац про
преимущества выпал, что это не предвзятое отношение.

Но здесь говорится такая фраза
в конце страницы 37, что, «несмотря на то, что  данная модель двуглавая не
отвечает международным нормам организации МСУ и т.д., она внедрена».

Данная модель, хочу сослаться
на статью 3 Европейской хартии, как раз, как ни странно, отвечает международным
нормам организации местного самоуправления. Международные нормы организации
местного самоуправления  изложены в Европейской хартии местного самоуправления,
ее Россия подписала и ратифицировала в 1998 году. Подразумевается единственная
модель, где говорится о том, что должен быть местный совет уже этот местный
совет может создавать подконтрольный и не более того.

Европа выстрадала эту модель,
при которой один человек местное самоуправление возглавлять не должен. В европейской
модели никаких прямых выборов единственного главы местного самоуправления  нет
и быть не может. И мы с этим согласились, и Россия участвовала в этом.

Другое дело, что может быть, с
политических, конъюнктурных соображений, когда сворачивается вся выбора демократия,
мы должны сказать, что нам, наверное, нужны прямые выборы. Мы можем об этом
говорить. Но уж ссылаться на то, что данная модель не соответствует
международным нормам организации  местного самоуправления, на мой взгляд, не
совсем корректно, потому что соответствует.

Так же как меня резануло, что к
недостаткам относится отсутствие у населения права досрочно лишать полномочий
представителей местной исполнительной и законодательной власти.

Наверное, нет, просто это
непрямое право. Так же, как нельзя говорить, что Сорокин О.В. не избранный мэр.
Он избранный. Просто европейское международное право подразумевает как прямые,
так и непрямые выборы. У нас Президент США не напрямую избирается, но никто не
говорит, что он назначен, а не избран.

Поэтому у нас прекращение 
полномочий, как мы видим в Дзержинске,  прекращение через голосование
депутатами – это тоже досрочное прекращение от имени  народа. От народа, от
имени самого народа, только непрямое.

Поэтому здесь, на мой взгляд,
есть некоторая некорректность. Так же, как я не согласен с оценкой Сорокина,
который  «сделал выборы в пользу подковерных методов управления… практически
потеряв связь с городским избирателем».

Я был на встрече Сорокина не
только  с избирателями округа, а например, с кулибинской группой. И  видно, что
Сорокин О.В. – единственный в этом году уведенный мною глава местного
самоуправления многомиллионного города в России, который пришел на встречу не
просто с оппонентами, а с агрессивно настроенными критиками, с уличными
критиками.

Я другого такого главы
города-миллионника в России пока в этом году не увидел. Поэтому, может быть, он
и потерял  связь с избирателями, но надо говорить, что он в наибольшей мере
среди всех городов-миллионников поддерживает связь с избирателями. Тогда остальные
вообще ее потеряли. Это в  любом случае оценочное суждение.

Я говорю сейчас  о том, что, на
мой взгляд, наверное, эта часть доклада у меня вызвала наибольшее сомнение. На
мой взгляд, ситуация в области, у вас к сожалению, нет вывода, мы сейчас
говорим, что она более стабильная или менее стабильна, но на мой взгляд,
ситуация в области и в гордое с точки зрения власти наиболее стабильна за все
последние годы, и тенденция к стабильности продолжает нарастать.

Вы упомянули здесь попытки Гудкова
дестабилизировать ситуацию. Мы видим, что эти попытки не вызвали абсолютно никакого
отклика, что тому  же Гудкову  удалось привести под свои знамена только аппарат
«Парнас» и нескольких уличных активистов, и то не всех, и 7 членов либерального
клуба. Ни на одной публичной фотографии,  на которой Гудков отчитывается перед
своими спонсорами, больше 22 человек, включая оставшихся провокаторов, не
изображено. Этим исчерпывается.

Лысов В.И.: Никак не ожидал от вас подобного выступления, Вы
записали меня в провокаторы. Спасибо.

Юдинцев  И.В.: Не вас записывал. Фамилии провокаторов уже  есть.
Поэтому на мой взгляд,  ситуация сейчас очень стабильна и стабильность продолжается.
Да, наверное, волевая замена Губернатора могла бы стабилизировать ситуацию, но
я соглашаюсь с вашими аргументами и с вашими доводами, и думаю, что это
маловероятно.

Я думаю, что стабильность – это
то, что нужно Московскому Кремлю, и если в регионе стабильность, вряд ли нам
следует ожидать каких-то радикальных перемен. С этой частью вашего прогноза я соглашусь.

Я хочу сказать, что, к
сожалению, не отмечена еще одна тенденция, когда говорили про протестные, про
то, что можно  дестабилизировать ситуацию.

С точки зрения того, как движение,
в которых я участвовал, мониторя ситуацию, у нас одно из самых больших нарастаний
конфликтов на дорогах, то есть автовойны: пробок, парковок и т.д.

Город является миллионником,
при этом пешеходов у нас больше, чем автомобилистов. При этом автомобилисты агрессивно
заявляют свои права. При этом противодействие не автомобилистов тоже идет уже
организованно и агрессивно.

На мой взгляд, среди пунктов,
где вы говорите о дестабилизации ситуации, где национальная, ЖКХ и т.д.,
следует это учитывать всерьез, потому что  в других городах начались конфликты.
И у нас эта ситуация, когда у одного  из ТЦ автоледи наскочила на ступень и
кого-то задавила и после этого у нее во дворе загорелись машины, эта ситуация показательна.

Малейшая искра может привести к
очень серьезному взрыву. Движение противников автомобилей, движение пешеходов у
нас становится очень организованным. В этом плане вызывает сожаление очень категоричное,
тупое и неаргументированное игнорирование проекта создания сети велодорожек.

За велодорожки мы боремся уже
при четвертом мэре, но безрезультатно.

Гор А.А.: Я считаю, что не все исчерпывается только ситуацией
во власти. Поэтому у меня есть предложение к экспертам уделить на следующем
шаге внимание неким общественным инициативам, которые в городе, по-моему,
нарастают и закрывают те  ниши, которые не закрывает власть.

Я могу говорить только за культурную
политику, другие инициативы меньше знаю. В области культурной политики та сама молодежь,
которая самостоятельна и не требует патронирования, предлагает массу интересных
проектов, обладая проектным мышлением и проектной волей.

Мне кажется в том регистре, о котором
вы говорили, — это проектная воля. Политическая может быть, воля не в смысле
прямой политики, а в смысле реализации этих проектов,  но воля не
концентрирована.

В этих молодежных сообществах 
их немало. Хорошо бы их как-то исследовать, проанализировать, есть воля
реализации, и она закрывает целый ряд дефицита в области культурной политики, в
том числе экспертных, связанных с городской средой, и с охраной наследия и с
развитием парков, и с разного рода продуцированием активности творческой – все
это есть, и это отличает наш город от многих других, которые я знаю.

Другое дело, что на уровне
власти словосочетание «культурная политика» или не звучит вообще, или звучит 
крайне редко, и это очень настораживает и это очень важная вещь. Культурная политика,
как вектор, который пронизывает массу всяких социально ориентированных
стратегий.

У нас в этом смысле как раз
патронажные настроения усиливаются, потому что услуги людям предоставляются. И
есть она сфера услуг, я просто буду пользоваться этой терминологией, в которой совершенно
не спросом определяется  предложение. Это область культуры.

Да, у нас есть  учреждения,
оказывающие и призванные оказывать определенные услуги, но в культуре все
устроено намного сложнее, и другим образом. Там предложение  формирует спрос,
но это предложение не исчерпывается простыми критериями по  оказанию услуг. Это
предложение выходит на формирование человеческого капитала.

И мне кажется, что круг проблем,
которые здесь могут возникнуть, они очень важны. Для меня гораздо более важны,
чем любые выборы, потому что они опираются на гражданские инициативы, и эти
гражданские инициативы могут быть продуктивны в целом ряде вопросов.

Каптерев С.Е.: А как министр культуры влияет на культурную политику?
Как Грошев влиял на культурную политику?

Гор А.А.: Грошев влиял на культурную политику неважно. Он
противодействовал тем  позитивным инициативам, которые возникали. А это минус.

Если власть не противодействует,
не создает препятствия, мы можем сказать, что  она нейтральна в сторону позитивности.
Но все-таки мне кажется, что важна некая стратегическая работа, стратегическая
перспектива. И если это будет сделано не впрямую властью, но при ее поддержке и
сочувствии, то это наиболее рациональный и наиболее результативный  вариант.

Юдинцев И.В.: Сейчас  Холкина М.М.  прислала ответ этой группе, которая
инициировала обсуждение будущей кандидатуры директора департамента культуры, им
прислали ответ, где их благодарят за внимание к городским проблемам. Спасибо
вам за внимание.

Гор А.А.: Я  считаю, что дело не в персоналиях. Обсуждать надо
не персоналии. Обсуждать надо действия. Если будет вектор действий, то персоналия
под них возникнет, выберется, она будет выбрана.

Юдинцев И.В.: Я просто сталкиваюсь с тем, что в больших городах, если
мы хотим реализовать какой-то проект – издательский, культурный или еще
какой-то, то мы скрываемся от власти и говорим, чтобы власть не прознала, чтобы
не запретили, чтобы не мешала. Сами все сделаем. Зачем нам власть-то нужна?

Кочеров С.Н.: А как Елизавета Английская влияла на развитие театра
во времена Шекспира? Она просто в театр ходила, и ей это нравилось.

Дахин А.В.: А потом там придворное искусство, это прямое влияние.
Есть один момент, который я бы хотел зафиксировать. Одно из действий доклада –
это найти какую-то платформу, освещение для власти,  чтобы другой образ ее
увидеть, отличный от этого лощеного первого, второго, третьего каналов и в
свете которой можно было бы попытаться по-другому начинать выстраивать практики
работы с ней.

То есть один софит – это
услуги. Потому что если мы ставим на эту позицию, то мы сразу по-другому
начинаем понимать, что там должно быть.

И второй софит – это проектная
деятельность партнерство. Потому что если опять мы на эту площадку встанем, мы
с вами начинаем понимать, чего не хватает от власти.

Задача не в том, чтобы
отгородиться и действовать самостоятельно, а в том, чтобы, во-первых, были эти
проекты, ростки, чтобы это был слой, и второе – переговороспособность,
способность находиться зоны взаимодействия на разных уровнях. Маленький проект,
значит на маленьком уровне.

И  мы подумали, если эти две
платформы, с которых наблюдать за каким-то дрейфом власти, то мы будем получать
результат, мы будем понимать: мы сходимся в практической плоскости или
расходимся. И при этом мы выходим за  эту бессмысленную риторику: демократия,
авторитаризм и централизм, то есть это совершено никакой продуктивности для практической
реализации не несет.

Каптерев С.Е.: У нас есть Виктор Иванович. Он и по ту сторону, и
сейчас. Давайте его спросим.

Лысов В.И.: У нас Семенов Е.Е. тоже был по ту сторону. Это разные
люди на разных позициях. Они могут быть одними и теми же, но оказавшись на других
позициях, ментально превращаются в другие механизмы. Это свойство власти.

Здесь чего не хватает. Я
пытаюсь подчеркнуть: вот площадки, обсуждение. Гор А.А. правильно говорит. Она
говорит о создании некой жизни. Чего не хватает. Юдинцев И.В. – совершеннейший пропагандист,
он говорит правильное вещи в смысле того, что не дай Бог, чтобы она вмешалась,
мы все сделаем, не трогайте нас.

Вот это «не трогайте нас», сейчас
проблема заключается в том, чего в докладе нет, но это просится: ребята,
давайте выясним, как далеко вы собираетесь вылезать. Нам не надо помогать. Куда
вы собираетесь влезать? В экономике влезли. В отношении стабильности – это совершеннейшая
туфта. Нет никакой стабильности. И в экономике нет стабильности. Мы живем в России,
а   Россия, как нам сказал Медведев Д.А., страдает тем, что в Европе  кризис. А
мы  немного растем.

Где эти ростки? Почему-то с
точки зрения авторов доклада, этих ростков быть не может, если эти люди не
научатся комумницировать с этими ростками. Избави Бог. Где это все?

Есть самоорганизация в
обществе. Правильно пишут: автомобилисты. Есть. Я пешеход и на себе чувствую. Проблема 
заключается в другом. Нет ничего явного, что бы показывало, как власть
интегрально находится между властью и обществом. Где она? В молодежной
политике, в политике в сфере ЖКХ, в экономике. В экономике понятно: она там
вся. И вот это как раз источник нестабильности.

Уход людей. Куда? Где ответственность?
Точка неопределенности. Уход. Вот, возникают лакуны, пустоты. Эти пустоты – вот
на что нужно обращать  внимание. А то, что они там говорят, — это же  все
пропаганда.

Кочеров С.Н.: Фактически вы говорите о том, что общество нуждается
в запросе на совершенно другие услуги, чем те, которые вменяет в свою
обязанность власть. Те, которые они собираются оказывать, и которые реально нужны.

Дахин А.В.: Другие ожидания, другое вообще восприятие.

Лысов В.И.: Это частичное понимание. Я хочу сказать, что есть
области, в которых общество вообще не нуждается ни в чем. Оставьте нас в покое.
Власть ведет себя по-другому.  Что такое сейчас ОНФ? Это с одной стороны,
подпорка, с другой стороны,  симулякр. Власть, создает симулякры  вместо общественных
ростков. И это все сейчас мы видим. Вся жизнь такая.

Выступающий: Вместо ОНФ вам нужен не симулякр, а ВКП (б)?

Лысов В.И.: Нет. Мне нужны на самом деле независимые общественные
организации, независимые, мне много чего нужно. Мне нужно множество альтернативных
каналов телевидения, газет, а не газета «Патриот Нижнего».

Кочеров С.Н.: Вам нужны деньги. Так и скажите.

Стрелков Д.Г.: Невзирая на напряженность дискуссионной атмосферы,
которая возникла, у меня ощущение очень благоприятное. Просто несколько
плоскостей обозначили, которые обязательно надо в своем докладе совместить.

Не спорная ситуация, а то, что
Гор А.А. сказала, что нужно учитывать живые инициативы, осуществлять  некую
таксономию, собрать, увидеть. Мы это будем делать обязательно.

Но это делается не только для
того, чтобы привлечь власть к решению, развитию. Это  просто карта некая. А с
другой стороны, как раз будет поставлен вопрос о природе взаимодействий между
властью и живыми инициативами обществами, в каком бы состоянии они ни
находились, насколько бы они ни были минимальны, незначительны с точки зрения
географической и человеческой. А всякий раз этот вопрос, как будет выглядеть
взаимодействие, будет решаться конкретною.

Я думаю, что и патронаж не отменяется.
Не отменяется и поддержка инициативы, и не отменяется вопрос о том, что инициатива
должна существовать и развиваться без покровительства и вмешательства власти. Эти
формы всякий раз должны обсуждаться.

Семенов Е.Е.: Есть еще одно сообщение, которое мы на финал оставили.
Наша дискуссия показала, что мы много и с удовольствием говорим. Мы  старались
не моделировать в жесткой манере встречу. Потому что надо собираться и
выговариваться. Причем выговариваться эмоционально и профессионально
одновременно.

И наша встреча показала еще
один важный дефицит. Дефицит серьезной, глубокой, профессиональной экспертной дискуссии.
И собственно говоря, когда мы говорим об институте экспертов, то это тоже институт,
который находится в серьезном дефиците.

Экспертиза сегодня или имитируется,
или не востребована. Она перешла на уровень какой-то публицистики, она перестала
быть очень важным инструментом влияния на социально-политические процессы, на власть
и на общество Кто испытывает сложности от этого  дефицита: на мой взгляд,  и власть,
и население.

В связи с  этим мы решили
попробовать  повлиять на эту проблему, и группа авторов доклада, которая давно
знакома друг с другом и работает не в первом проекте, решила объединить свои
усилия и создать постоянно действующую группу экспертов, которую мы решили
назвать «Региональная экспертная стратегия». Мы хотим попробовать восполнить институциональный
дефицит серьезной, глубокой экспертизы. Мы хотим оказывать влияние на
происходящие события и на власть не на уровне пиар-воздействия, имиджевого
воздействия, публицистического воздействия, а предлагая анализ и  прогноз
построенный на строго научных методах. В этом качестве попробуем начать
работать и попробуем сделать эту работу системной.

Дахин А.В.: Я тоже об этом хотел сказать. Мы обсуждали, что традиция
докладов есть, но она ситуативная.  Возникает настроение или  какая-то ситуация
– вроде бы собираемся.

Даже сегодняшнее обсуждение еще
раз убедился в том, что нужно попробовать на более постоянную основу перевести
такую работу, потому что даже текст, когда он есть в руках, мы его в интернете
разместим, то есть его можно будет посмотреть более внимательно, то есть это
материальная вещь, которая задает русло дискуссии.

И мы  рассчитываем, что это
русло здесь не остановится за этим «круглым» столом. Но мы заинтересованы в
том, чтобы обозначить поля актуальные для наблюдения, по ним двигаться и
пытаться находить более важные детали, потому что,  в конечном счете, вопрос,
на который мы хотим найти  ответы, что может быть сделано, кем, на каком уровне
– ровно то, что вы задавали. То есть где, что может быть сделано, где живые социальные
активы, которые могут как-то соединяться и давать какие-то продуктивные результаты.

То есть на наш взгляд, стезя официальная,
административная идет мимо реальных задач, своим паровозом. А  в  то же время,
если никто не анализирует, не зондирует, то процессы неожиданные нам дают вещи,
с которыми мы даже не знаем, как поступать, то есть,  что они означают.

Поэтому попробуем, может быть, этим
составом, может быть, кто-то примкнет. Может быть, те темы, которые здесь
возникли, проектная активность, попробовать ее систематизировать, объединить,
чтобы понять, как она может быть подключена или не подключена к каким-то
структурам действующей муниципальной или областной власти.

Этим поиском надо заниматься.
То есть какого-то института мы не создадим, но поскольку все участники этого
доклада в силу своих профессиональных задач с этим сталкиваются, надеемся, что
будет возможность какие-то такие вопросы обобщать.

Семенов Е.Е.: Мы начнем прямо сегодня. По итогам нашей сегодняшней
встречи мы попробуем сформулировать небольшое количество вопросов  к власти,
передадим им доклад и зададим им вопросы, ответы на которые мы хотели бы
услышать, тем боле, что у нас сегодня встреча с губернатором.

Кочеров С.Н.: А вы получали какую-то реакцию от власти, от партий?

Дахин А.В.: В предыдущих случаях реакция была. Как правило, она выражалась
в том, что эти тексты важные, их читают люди важные, то есть те, которые
принимают решения.

Они неоднозначно воспринимают,
но каких-то конкретных  практических выводов… мы можем предполагать, что
заочный диалог затянутый, но все-таки существует, потому что потом я вижу, что
в реакциях официальных ли какие-то тени сюжетов, отголоски, то есть какой-то
затянутый  диалог есть. Но прямого контакта нет.

Семенов Е.Е.: Спасибо за участие.

Авторы доклада благодарят
АПН-НН за предоставленную возможность познакомить широкую аудиторию с текстом
Доклада и стенограммой дискуссии.

comments powered by HyperComments