Перспективы политического кризиса
От редакции. В марте 2011 года Центр Стратегических Разработок подготовил
экспертный доклад «Политический кризис в России и возможные механизмы его
развития», в котором фактически был предсказан тот политический кризис, который
разразился в России после декабрьских выборов в Госдуму. В ноябре 2011 был
опубликован следующий доклад «Движущие силы и перспективы политической
трансформации России», продолживший тему предыдущего доклада. «Русский журнал»
побеседовал с Сергеем Белановским, директором по
исследованиям Центра Стратегических Разработок, о перспективах развития
политического кризиса в России.
Сергей Белановский – социолог; директор по исследованиям Центра
Стратегических Разработок.
* * *
Русский журнал:
В марте 2011 года Центр Стратегических Разработок подготовил экспертный доклад
«Политический кризис в России и возможные механизмы его развития», в котором
фактически был предсказан грядущий политический кризис. Насколько уверенным был
этот прогноз?
Сергей Белановский: Всегда, когда делаешь прогнозы, есть
элемент неуверенности. Хотя мы не гадалки,
мы увидели грядущий кризис, а не просто его придумали. Тем не менее, поступь
истории неравномерна, и были периоды, когда на нас оказывалось давление. Не в
плохом смысле этого слова, просто было давление со стороны коллег – мол,
поторопились с выводами и т.д. Это было в июле-августе 2011, когда было
какое-то затишье. Но в смысле прогноза мы были вознаграждены в сентябре и в
последующие месяцы.
РЖ: Что-то
удивило вас в том, как разворачивались события, или все шло точно так, как
предсказывалось?
С.Б.: Я не
ожидал такой активности именно от Москвы. Сегодня очень распространено мнение,
будто бы все революции совершаются в столицах. Это не так. Действительно,
многие революции совершаются в столицах. Но есть другой тип революций, который
я чисто условно назвал бы «крестьянской войной», когда по территории большой
страны вспыхивают восстания, которые затем сливаются в единое движение. В
европейской истории таких примеров было много. А Китай, например, это
классическая страна, в которой смены императорских династий происходили, как
правило, именно в результате крестьянских войн, вспыхивавших на окраинах
империи и лишь на завершающем этапе захватывавших столицу.
Я полагал и до сих пор считаю вполне вероятным, что в
России все пойдет по сценарию именно крестьянской войны. Это мнение
основывается на результатах исследований фокус-групп,
которые во многих случаях производили очень удручающее впечатление. Так,
например, у меня была большая серия фокус-групп
в одной из областей центральной России. Там население предъявляло довольно
интересный упрек губернатору. Они говорили не о всей
области, а только о региональной столице. И действительно, региональная столица
хорошеет, там строят метро, там появился ряд важных транспортных развязок, там
мост построили и т.д. А за пределами региональной столицы позитивных сдвигов не
заметно. Моя сотрудница после просмотра анализа одной из фокус-групп сказала, что от такого хочется либо
застрелиться, либо полбутылки коньяка выпить. Это говорит женщина, довольно
молодая.
РЖ: То есть
вас удивило именно то, что протесты начались именно в столице?
С.Б.: Это было
мое личное мнение, потому что мои коллеги, наоборот, предполагали, что все
начнется именно в столице. Моя убежденность основывалась на том, что столица
довольно долго была тихой. То есть средний класс очень долго не заявлял о себе.
Вячеслав Глазычев несколько лет назад даже сказал: как ни странно, в Москве нет
гражданского общества, хотя, казалось бы, для этого есть все предпосылки. И
вдруг внезапно этот средний класс проснулся. Но, тем не менее, я думаю, что
дальнейшие события будут комплексными. Они будут нарастать и в столице, и в
провинции.
Мне кажется, что ситуация в какой-то момент полыхнет
забастовками. Или какими-то локальными выступлениями, связанными с тарифами ЖКХ
и так далее. Потенциал сочувствия подобным акциям столь велик, а проблемы столь
знакомы, что поддержка со стороны буквально всей страны может оказаться
настолько мощной, что с ней просто не удастся справиться.
РЖ: В докладе
в качестве мер смягчения политического кризиса упоминается создание после
парламентских выборов коалиционного правительства во главе с неким новым
премьер-министром. Вы пишете, что должна быть яркая и достаточно независимая
кандидатура. На Ваш взгляд, такие люди вообще есть? Откуда они возьмутся? И кто
это может быть?
С.Б.: Во
всяком случае, не Дмитрий Медведев. Это отрицательная часть ответа. В общем-то,
таких людей действительно мало. Чисто по лицам, я думаю, можно было бы провести
специальную психологическую экспертизу. Нужно определить тех, кто уже является
отработанным материалом. Например, Игорь Сечин,
Сергей Иванов, это однозначно.
РЖ: Интересный
момент, связанный с Владимиром Путиным. В ноябрьском докладе ЦСР есть такое
понятие, как старение бренда. Хочется спросить про старение бренда Путина. На
ваш взгляд, бренд Путина еще может быть как-то реабилитирован?
С.Б.: Я
считаю, что нет. Возможен лишь сценарий консервации. В какой мере это
получится, я не берусь судить. Пора проводить новое исследование. Пока скажу
лишь следующее: есть женский электорат, который категорически не хочет
революции. Может быть, это и будет тот сегмент, который позволит
законсервировать ситуацию. Какая-то женщина написала в Интернете: а лично я
согласна еще двенадцать лет «загнивать» при Путине и Медведеве. Женская точка
зрения и, может быть, вполне разумная. Вопрос в том, что «загнивать» могут уже
и не дать.
РЖ: То есть,
на ваш взгляд, бренд Путина уже отработан, но его будут пытаться дотянуть до
мартовских выборов и протащить дальше?
С.Б.: До
выборов и, может быть, даже дальше. Инерция системы. Можно провести аналогию с
брендом Брежнева. Но сегодня уже не то, что тогда: тогда была сила
правоохранительных органов, которые, может быть, утратили уже и идеологию, и
даже эффективность, но, по крайней мере, любое внутреннее сопротивление
подавлялось с такой легкостью, что возникала иллюзия всесилия, эффективности и
так далее. Но это была именно иллюзия.
РЖ: В докладе
упоминается о необходимости обновления риторического ресурса. На ваш взгляд,
вокруг чего это обновление может сложиться? Вокруг каких тем, брендов?
С.Б.: Я
считаю, что полностью подтверждается тот тезис нашего доклада, в котором
говорилось о том, что сегодняшняя власть и, в частности, Путин не в состоянии
поменять свою риторическую стратегию, свой способ коммуникации с обществом и,
пожалуй, не в состоянии серьезно повлиять на ситуацию в стране. Потому что
кроме каких-то грозных слов, за которыми, казалось бы, сейчас последует взмах
кулака, ничего нет. И поскольку это безобразие продолжается уже двенадцать лет,
грозная риторика в сочетании с непонятным бездействием теряет свою эффективность,
от этого народ точно устал. В конце концов, сколько можно ничего не делать.
Есть и еще один
момент. Сейчас Путин анонсирует какую-то программу, но я уверен, что она будет
в том же жанре, что и доклады КПСС. ИНСОР пишет
документы, но они такие же скучные, как материалы
съезда КПСС: толстые, нечитаемые, скучные, они вызывают какое-то инстинктивное
отвращение. Мало кто понимает, что в материалах съезда КПСС не все, что было
написано, было глупостью. Даже наоборот. Я еще в школе учился, когда совершенно
случайно услышал по радио выступление Косыгина, который говорил, что нам
необходимо развивать производство полипропилена. Это тот же полиэтилен, только пожестче и прочнее. Полезный материал. Во-первых, сама по
себе мысль не была глупостью. Экономика развивается, новый материал, материал
полезный. Во-вторых, самое удивительное, что в этом вопросе партия не обманула.
Может быть, по срокам были задержки, но в принципе производство наладили.
И вот у меня
возникает странный вопрос, на который я до конца не понимаю ответа: почему же
тогда эти материалы съезда вызывали такое отвращение? Получается, что за
полипропилен и за все прочее, что там написано, людей купить нельзя. Обещали
нарастить производство холодильников – нарастили. Опять же, может, не так быстро,
как обещали, но нарастили. Но получается, что людей не устраивало что-то
другое. Это не до конца понятный мне вопрос. Какое-то вранье…
То есть нужны более экзистенциальные
вещи, о них надо говорить в первую очередь. Но они этого делать не умеют, вот
что интересно. Нужна какая-то живая риторика, которая способна достучаться до
людей. Но таких ораторов у нас нет.
РЖ: Последний
вопрос касается вашей оценки перспектив протестного движения, которое началось
в декабре и которое должно продолжиться в феврале.
С.Б.:
Наверное, будут какие-то синусоиды, какие-то волны и спады. Власть уже идет на
уступки. Эти уступки номинальные, но они провоцируют и усиливают давление.
Вы пытаетесь меня спросить, в каком звене, когда и что
порвется. Мне кажется, что прорвется где-то в провинции. Дальше сработает
обратная связь. То есть в Москве немедленно соберутся протестные группы в
поддержку региональных протестов, тут же туда поедут добровольные эмиссары.
Все-таки страна ху
Оригинал этого материала
опубликован в Русском журнале.
