Технологии запрета не работают
В Нижнем Новгороде отменили концерты нескольких исполнителей, и информация об этом весьма широко разошлась по социальным сетям, в интернете, к этому событию оказалось привлечено общественное внимание. В результате запрещенные группы получили серьезную дополнительную рекламу.
Не получилось выступить здесь – они с лихвой отработают потери в других местах. Плюс к тому пойдет вал просмотров роликов этих групп в интернете, в ютьюбе. Таким бывает конечный результат, когда к вопросам культуры, идеологии, сознания, нравственности подключают структуры вроде судов, прокуратур и силовых ведомств.
Я, может, и согласился бы с тем, что творчество групп, которые попали под этот скандальный запрет, не совсем полезено. Мне там тоже многое не нравится. Но как историк я представляю, сколько раз в истории такими способами пытались запретить какие-то вредные, опасные (или казавшиеся кому-то вредными и опасными) идеологические и культурные феномены, и знаю, что ничего из подобных затей не получается.
Нужно, чтобы у общества имелась единая система координат – нравственных, эстетических, идеологических, культурных, – чтобы было то единое духовное, культурное пространство, которое делает общество народом, нацией, людьми, помнящими свое родство, согласными друг с другом в том, что вот это духовное содержание мы принимаем во всех формах искусства, а это не принимаем, в какой бы привлекательной оболочке нам его ни предлагали.
Совершенно понятно, что сегодняшняя Российская Федерация в этом отношении предельно далека от этого идеала. У нас полный раздрай в мозгах. Причем, даже в мозгах одного человека, потому что с утра он принимает одни ценности, к вечеру он их уже не принимает, в одной компании он принимает одно, в другой другое. Спроси его – а чем он жив как человек духовный, как человек нравственный, окажется, что и ничем – просто сиюминутно меняет оболочки.
Поэтому сегодня прокуратура принимает закон, что одним исполнителям нельзя выступать, завтра кто-то с зеленкой или фекалиями придет на концерт других, послезавтра побьют третьих. Всегда найдутся люди, которым что-то не нравится и которые готовы в такой форме отстаивать свою неприязнь к искусству, мировоззрению, идеологии своих оппонентов.
Если мы хотим, чтобы такие вещи у нас не происходили, во-первых, мы должны из населения стать народом, обрести прочный и единый для всех духовный фундамент.
Во-вторых, надо все-таки понять, что силовые методы в этой сфере не работают совершенно. Можно провести аналогию с вирусами, с инфекциями – нужно дать людям чуть-чуть переболеть, и тогда вырабатывается нормальный естественный иммунитет. И тут – прошли и забыли, через месяц, через два, или через три.
Совершенно другое дело, если какой-то идеологический или культурный тренд искусственно поддерживается, накачивается. Кто-то для чего-то вбрасывает деньги в определенные сферы искусства, в определенных художников, исполнителей, писателей; раскручивает их произведения через современные рекламные технологии, создавая для них тем самым незаслуженно широкую аудиторию и незаслуженно высокую репутацию как деятелей от культуры. Хотя культуры там зачастую может быть не только ноль, но и минус. То есть характеристики этих агрессивно навязываемых произведений могут быть отрицательными.
И тут уже нужно смотреть – кто и для чего этим занимается. Решения же нужно принимать не по самим этим несчастным писателям, художникам, исполнителям, а по тем людям, которые администрируют, менеджируют их кампании, вбрасывают деньги, используют рекламные информационные технологии. Так можно что-то остановить.
Если же вы будете бороться с конечным продуктом и исполнителями – писателями, музыкантами, артистами, – запретительные меры ничего не дадут. И вот здесь у общества есть просто огромная потребность в том, чтобы у нас начинался какой-то внутренний серьезный межкультурный диалог. Чтобы представители разных флангов, разных течений, исповедующие разные культурные и мировоззренческие, а зачастую даже разные нравственные ценности как-то пытались между собой разговаривать, находить точки, в которых можно договориться, и честно сознавали позиции, по которым договориться нельзя.
Может быть, по итогам такого диалога, такого общения мы сможем нащупать тот духовно-культурный фундамент, который устроит большинство нашего общества и появится естественным образом – он будет принят как отклик на естественные духовные запросы этого самого нашего общественного большинства.
Когда же это пытаются делать отдельные группы активных граждан (хотя зачастую они имеют самые искренние, честные и светлые намерения), представляя свое мнение как истину в последней инстанции, да еще через подключение силовых структур, ничего хорошего не получится. Все то светлое, чистое и честное, что хотят таким способом предложить и навязать, они могут только дискредитировать, опошлить, демонизировать, сработав в конечном счете на своих культурно-нравственных и идеологических оппонентов. А по-другому не бывает.
Как историк, занимающийся именно формированием и функционированием культурно-идеологических механизмов – тех механизмов, которые через культуру, через идеологию, через нравственные и эстетические ценности обеспечивают связи между обществом и властью, – я прекрасно понимаю, что может работать, что не может. И те технологии, которые послужили поводом для сегодняшнего разговора, работать не могут. Сегодня запретили здесь, завтра в другом месте у этих запрещенных прирастет – интереса, просмотров, концертов, спектаклей. А полезного для общества итога не получается.
Вместо диалога, вместо дискуссии, которая может привести к какому-то положительному содержательному результату, мы просто углубляем ситуацию внутреннего общественного раскола, раздрая, конфликта, который из политической и социально-экономической сферы начинает перетекать еще и в сферу культурную и резко, остро, нагло там себя проявлять. Это путь к расколу и распаду нашего общества и государства. И народа в конечном итоге. Это путь неправильный.
