Павел Крупкин

Существуют люди, в картину мира которых «магия государства» вписана очень сильно, – сам разговаривал неоднократно с различного рода любителями национализаций, озадачивая их вопросом о том, чем отличается ворующий чиновник национализированного предприятия от ворующего клерка частной конторы?

Постсоветская Россия после двадцати лет послереволюционной трансформации представляет из себя очень интересный социальный организм (социор) – результат отката из какого-то особенного варианта, но все же общества Современности, каковым был СССР, обратно в Традицию.

Вопрос о том, что в их головах делает отношение к прилагательному «русский» очень положительным в связках «русская культура», «русская земля», «русское поле», и очень отрицательным в связке «русские люди».

Навязываемое отсутствие субъектности у русских людей очень симптоматично – это сразу же отсылает нас к лучшим практикам СССР, где вся социальная субъектность полагалась исключительным правом КПСС, которую персонифицировало ее Полютбюро.

Предыдущая статья была посвящена обсуждению общих моментов влияния такого политического фактора, как «принцип народа», на политическую сферу развитых западных стран. В данной статье я хочу посмотреть на политическую сферу России в развернутом контексте. Известно, что государственная политика всегда тяготеет к элитарности собственного устройства, так что включенные в нее игроки, обычно имеют тенденцию особо не замечать…