«Джастин Тимберлейк слишком молод для меня»

Русское сопрано Анна Нетребко – суперзвезда оперы и звезда вечеринок, которая поражает публику по всему континенту.

Анна Нетребко, как и следовало ожидать от одной из самых обворожительных див мира, безнадежно опаздывает. Я коротаю время в болтовне со швейцаром оперного театра в Зальцбурге, который признается, что влюблен в нее. «Вы, конечно, тоже в нее влюбитесь, – говорит он. – Но, должен предупредить, очередь выстроилась длинная».

Она наконец появляется, вплывая в комнату в одном из ультрамодных платьев, которые стали ее торговой маркой («Один новый молодой дизайнер, я нашла его в Нью-Йорке»), и объясняет, что ехала на встречу со мной на велосипеде, и платье попало в спицы колеса. «Это было ужасно, там было человек 20, которые остановились, чтобы это сфотографировать, никто и не подумал мне помочь!» Ее это скорее веселит, чем ужасает.

Эта история иллюстрирует несколько вещей: Нетребко достаточно веселая, энергичная и земная, чтобы наслаждаться ездой на велосипеде, в то время как она легко могла бы перемещаться повсюду на автомобиле с личным шофером; она невозможно стильная; и в Европе она известна настолько, что ее появление способно остановить уличное движение.

Австрия только что предоставила певице российского происхождения гражданство («Мне надо выучить немецкий»), и на той неделе, когда мы встречались, DVD с оперой «Травиата», где она поет партию Виолетты (прошлогодний зальцбургский хит) в европейских чартах музыкальных дисков занимали первые строчки, опережая Бейонсе. В отличие от большинства сопрано, она подает чахоточную Виолетту убедительно романтичной. Как написал критик New York Post: «Если вы думаете, что она выплывает за счет своей внешности, то вы просто не слышали, как она поет, и не видели, как она играет. Ее голос так же великолепен, как и все в ней».

Приметы «Анномании» можно увидеть в Зальцбурге повсюду, начиная с аукциона по продаже ее красной софы, которая была символической частью декораций Вилли Декера к «Травиате» и заканчивая обычно сдержанным журналом Salzburger Festspiele programme, где статья о ней сопровождалась фотографией ее алых губ на двойном развороте и называлась просто «Анна». Любители оперы стоят в очереди с отчаянными плакатами, умоляя продать им лишние билеты на самую популярную оперу этого года «Женитьба Фигаро», где Нетребко поет Сюзанну.

Ее голос также стал существенно более зрелым с тех пор, как она сразила наповал американскую публику, представ в роли Наташи в «Войне и мире» Прокофьева четыре года назад. «Он стал мощнее, – говорит она. – Мне кажется, за последние два года мой голос стал шире в два раза».

Дирижером оперы был Валерий Гергиев, вездесущий маэстро Мариинки. «Он мне как крестный отец, – восторженно восклицает Нетребко. – Разумеется, он совершенно сумасшедший, и именно поэтому он великий».

Гергиев 11 лет назад занял ее в сложной опере Глинки «Руслан и Людмила». «Это был безумный риск с нашей стороны – доверить молодой певице без какого-либо опыта центральную и крайне сложную партию, – вспоминает он. – И она была великолепна. Редко в жизни бывает, чтобы риск окупался так, как в тот раз».

Часто повторяющаяся история, которая теперь стала неотъемлемой частью мифа о Нетребко, повествует о том, как Гергиев нашел ее, когда она работала уборщицей в Мариинском театре. Путь от уборщицы до суперзвезды за несколько лет – это история из разряда тех, которые должны бы идти под заголовком «Слишком хорошо, чтобы проверять на истинность». И тем не менее, я задаю этот вопрос. «В студенчестве я действительно подрабатывала уборщицей, но это неправда, что он нашел меня натирающей полы. Может, поговорим о чем-нибудь серьезном?» Ну, хорошо, что насчет слухов в интернете о ее романе с Гергиевым и с Джастином Тимберлейком? «Джастин мне нравится, но он слишком молод. А Гергиев слишком стар».

В последнее время, когда она приходит на репетиции, репутация, созданная таблоидами, идет впереди нее. «Иногда мои коллеги думают, что я – это кто-то другой, кто-то очень напыщенный, и я наталкиваюсь на стену. Но через несколько дней они понимают, что я очень дружелюбна». В то же время в ее макияже видна амбициозная твердость. «Я могу быть очень жесткой. Мой менеджер это знает, спросите у него».

Новый российский альбом Нетребко, записанный совместно с Гергиевым, содержит известные арии из «Евгения Онегина» и «Войны и мира», а также менее знаменитые произведения Римского-Корсакова и некоторые нежные песни Рахманинова – кое-что из этого она споет на следующей неделе в Барбикане.

«Раньше некоторые произведения были слишком тяжелыми для моего голоса, но я думаю, что теперь моя вокальная техника развилась достаточно, чтобы их исполнять. Русская музыка так эмоциональна, что для ее исполнения необходимо контролировать дыхание. Я обожаю ее страстность».

Хотя Нетребко полностью посвящает себя пению, она пользуется репутацией любительницы вечеринок в непринужденном стиле, где после представления она может станцевать сальсу. Я говорю ей, что видел ее на афтер-пати после премьеры Римского-Корсакова в Мариинке, где она танцевала, безудержно флиртовала и в целом хорошо проводила время. «Но я не пью в день представления, – говорит она слегка возмущенно. – И я не танцую ночь напролет накануне спектакля. Может быть, после».

Действительно, следующей ночью, после ее выступления в «Фигаро», она приглашает меня присоединиться в баре к оперной компании с участием, например, такой личности, как стремительно восходящая звезда, дирижер Дэниел Хардинг, который празднует свой недавний контракт с Deutsche Grammophon. Мы говорим о ее новом альбоме – совместной работе с тенором Роландо Виллазоном – и уже распроданных билетах на их концерт в Барбикане.

Далеко за полночь я неохотно оставляю девушку, которая представляет собой редкое триединство – стоимостью в миллион долларов – она может играть, она прекрасно поет и выглядит как кинозвезда. Когда я перехожу на другую сторону, я слышу, как Нетребко начинает рассказывать непечатный анекдот и ее смех эхом раздается в ночи.

Поделиться: