Дело об SMS-чате: Надо ли наказывать СМИ за пользовательский контент?

«АПН — Нижний Новгород» представляет вниманию читателей
стенограмму заседания «Нижегородского эксперт-клуба», прошедшего 6 февраля 2013
г. в пресс-центре «Медиа Страйк Холл» и посвященного теме «Дело об SMS-чате:
Надо ли наказывать СМИ за пользовательский контент?»

В заседании принимали участие:

Андреев Николай, руководитель
местного отделения исполкома партии «Единая Россия»;

Богданов Юрий, руководитель
САНПСР (Социально-активное, нравственное, патриотическое сообщество России);

Власова Татьяна, региональный
представитель общественного проекта Центра безопасного Интернета в
России и социального проекта «Не допусти!»;

Егоров Владислав, секретарь
Обкома КПРФ, вице-спикер Законодательного собрания Нижегородской области;

Елькин Дмитрий, директор НФ
Института национальной стратегии;

Иосилевич Михаил, директор
портала НН.Ру;

Клюев Алексей, руководитель
движения и портала «Дорконтроль.РФ»;

Кузнецов Петр, руководитель
компании «Slovesnik.pro»;

Молокин Георгий, основатель
школы телевизионного мастерства;

Преснов Сергей, главный редактор
портала «Дзержинск.РФ»;

Прудник Александр, старший
научный сотрудник Института социологии РАН;

Раскопин Дмитрий, генеральный
директор ТК «Волга», координатор Нижегородского эксперт-клуба;

Семенов Евгений, политолог;

Становов Игорь, ННТВ;

Юдинцев Иван, директор ИД
«Биржа».

Иван Юдинцев: Наш
сегодняшний эксперт-клуб является очередным, но при этом тема – внеочередная.
Мы с вами еще в сентябре договаривались, когда появился закон, который мы
называем «16+», «18+», когда мы обсуждали, каким образом нам маркировать свои
газеты, свои сайты и т.д., мы договаривались, что, как только появится
правоприменительная практика в связи с этим законом, как только появятся первые
акты, применяющие нормы этого закона по отношению к конкретным средствам
массовой информации, мы соберемся и обсудим эту практику, обсудим, что
происходит.

Анатолий Петрович Селезнев –
руководитель регионального Роскомнадзора – выступал на эту тему перед всеми
руководителями СМИ, мы встречались с ним в октябре на встрече, которую
специально проводил главный федеральный инспектор, и нам было обещано, что все
правоприменительные акты будут выпускаться с учетом мнения экспертов – с учетом
предварительной общественной экспертизы, как это и предусмотрено законом.

И, тем не менее, у меня в руках
сейчас пресс-релиз Управления Роскомнадзора по Нижегородской области, в котором
говорится, что уже появилась правоприменительная практика, где говорится о том,
что «бегущая строка» так называемая (здесь называется «бегущей строкой» то, что
вообще-то мы называем sms-чатом)
на одной из телекомпаний – в частности, на телекомпании «Волга» — должна быть
маркирована, выпускаться в эфир только с 23.00 до 4.00 – не иначе. И поэтому
этот sms-чат как
противоречащий требованиям вот этого самого нового нашего закона не может быть
в эфире телекомпании «Волга» без специальной маркировки и с 4-х до 23-х по
местному времени. Соответственно, на телекомпанию наложены штрафные санкции –
санкции немалые. Но самое главное – что мы с вами увидели, какой будет
общественная экспертиза.

Во-первых, я обращаю ваше внимание
на то, что поводом к нашему обсуждению сегодня может и должно стать то, что в
законе не прописано достаточно детально, как будут применяться его нормы, и в
итоге для того, чтобы применить нормы закона, экспертная комиссия при
Роскомнадзоре провела 16 января 2013 года в рамках рассмотрения практики
правоприменения закона «О защите детей» экспертный совет – вот эту экспертную
комиссию, в которую входили детские психологи, как указано в релизе и как
указано в правоприменительном акте Управления федеральной службы по надзору в
сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций по Нижегородской
области.

Итак, детские психологи, собранные
для того, чтобы рассмотреть вопрос о том, наносит ли sms-чат и «бегущая строка», которая идет
в эфире федеральных и некоторых региональных каналов, ущерб детской психике,
воспитанию ребенка. Но детские психологи решили совсем другой вопрос – решили,
что «бегущая строка» является неотъемлемой частью всей телевизионной
трансляции. И поэтому вся телевизионная трансляция должна маркироваться по
«бегущей строке».

На это решение ссылается
Роскомнадзор по Нижегородской области, и ссылается еще на независимую
экспертизу. Акт независимой экспертизы подписали – мы перечислили их в нашем
релизе – кандидат психологических наук, доцент Андрей Николаевич Тремасов,
подписала заключение по исследованию «бегущих строк» завкафедрой педагогики и
психологии НГТУ, профессор Шестакова, подписала заключение – обоснование
негативного воздействия рекламы на детей и подростков — медицинский психолог,
кандидат психологических наук Пробылова и подписал доктор философских наук,
профессор Кутырев. Вот такие у нас есть заключения, на основании которых
вынесено это решение.

Вопросы, как мы с вами и
договаривались, мы выносим на сегодняшнее обсуждение. Вопросов таких три.

Первый вопрос: надо ли нам все-таки
руководствоваться строго требованиями нового федерального закона или можно
ссылаться при вынесении правоприменительных актов – актов, содержащих санкции
по отношению к средствам массовой информации — на мнения экспертных советов,
иных каких-то органов, в том числе общественных, когда требования закона
прописаны недостаточно четко, когда требований закона недостаточно и когда по
закону получается как-то, что не выходит поймать за руку средства массовой
информации на том, что мы этот закон нарушаем?  

Вопрос этот – понятно к чему. Мы с
вами говорили — раз требования закона недостаточно строги, может быть, и имеет
смысл руководствоваться каким-то мнением общественности. 

Второй вопрос для нас более
принципиальный: каким образом должна проводиться общественная экспертиза?

Четыре человека без обсуждения с
экспертным сообществом, достаточно произвольно выбранные, могут ли подписать
документы, на основании которых будет сказано, что это гражданское общество так
решило, что произведена общественная экспертиза. Или необходимо привлекать
специалистов в области телевидения, привлекать заведующих профильными кафедрами
— как профессор Савруцкая, таких как Фортунатов – член эскпертного клуба, и
т.д. Нужно ли при этом предварительное обсуждение? Нужно ли обсуждать эти
проблемы гласно и публично?

И третий вопрос: подлежат ли
общественному обсуждению такие формы современной коммуникации как sms-чаты на телевидении, где
люди знакомятся, где могут оказываться какие-то не совсем устраивающие кого-то
предложения – такие же формы, как объявления в газетах, такие же формы, как
сайты знакомств, такие формы как знакомства через форумы в Интернете? Подлежат
ли они общественному обсуждению и строгому общественному запрету?

И к этому относится – еще раз –
вопрос, который мы зададим так же, как задавали в сентябре: несут ли средства
массовой информации ответственность за пользовательский контент? Мы видим, что
сейчас одна из телекомпаний понесла наказание за то самое, что является
пользовательским контентом. Должен ли сайт Биржа.Ру нести ответственность за
комментарии, которые у нас размещены? Должен ли присоединившийся к нам
уважаемый Михаил Иосилевич нести ответственность за то, что на его ресурсах
размещают? Должна ли Коммунистическая партия Российской Федерации или «Единая
Россия» нести ответственность за то, что напишут в комментариях на сайте КПРФ
или на странице «Единой России» на фейсбук, с которой нам запрещает дружиться
уважаемый господин Иосилевич? Тем не менее…

Михаил Иосилевич: Не
запрещаю.

Иван Юдинцев: … должны ли
средства массовой информации и владельцы страничек в социальных сетях отвечать
за пользовательский контент, размещенный без их ведома?

Вот вопросы, которые мы с вами
обозначили. Я понимаю, что для того, чтобы ответить на эти вопросы, нужны более
широкие высказывания и более широкие оценки. И сейчас мы к этим высказывания и
оценкам и приступим.

Обычно в этом месте мы даем слово
Дмитрию Васильевичу Раскопину – координатору нашего эксперт-клуба. Но сегодня,
я думаю, произойдет следующее. Поскольку Дмитрий Васильевич является
генеральным директором телекомпании «Волга», я думаю, сейчас он честно скажет,
что он лицо заинтересованное, я думаю, что сейчас он возьмет свою табличку и
пересядет на место одного из экспертов, и будет высказываться не как
координатор клуба, а как непосредственный участник процесса. Правильно я
говорю?

Дмитрий Раскопин: У вас
сегодня уникальная возможность остаться одному во главе стола.

Иван Юдинцев: Я всех
разгоняю, да? (Всеобщий смех)

Дмитрий Раскопин: На самом
деле, Иван Васильевич, спасибо за это вступление и предисловие. Вы
действительно несколько предвосхитили, потому что сегодня у меня такая
интересная двоякая роль – я не только координатор клуба, но отчасти
пострадавший.

Я сразу хотел бы обратиться ко всем
коллегам и участникам, дабы не воспринималось наше сегодняшнее мероприятие как
способ защитить интересы телекомпании «Волга», я немножко поправлю Ивана
Васильевича. Телекомпания «Волга» пока не понесла никакого наказания и никакие
санкции к телекомпании «Волга» пока не применены. Сами того не осознавая,
сотрудники нашего регионального Роскомнадзора даже некую рекламу что ли сделали
телекомпании «Волга», начав вот этот крестовый поход от имени государства
именно с нашей уважаемой телекомпании. Но санкции пока не применяли.

На этом я, наверное, действительно
возьму свою табличку, пересяду в ряд участников и дальше уже буду отвечать на
ваши вопросы.

Иван Юдинцев: Спасибо,
Дмитрий Васильевич.

Уважаемые коллеги, регламент высказывания
у нас четыре минуты. Вообще мы планировали, что сначала выскажутся
представители Роскомнадзора, которые либо отсутствуют, либо опаздывают.
Помощники Анатолия Петровича подтверждали его участие. Дальше мы планировали,
что выскажутся эксперты, которые подписали такие заключения. Всем направлены
приглашения, всем сделаны телефонные звонки – к сожалению, никого из них мы
сейчас у нас за круглым столом не видим.

Александр Прудник: Вот и
ответ.

Иван Юдинцев: Вот и ответ.
Поэтому, я думаю, Дмитрию Васильевичу мы дадим слово попозже как стороне
участвующей. Еще раз подчеркну – мы не обсуждаем конкретный случай телекомпании
«Волга». Если бы первый правоприменительный акт был по отношению к другому
средству массовой информации, мы бы собрались так же: это было решение нашего с
вами совета эксперт-клуба, когда мы обсуждали повестку на сентябрь, когда мы
договорились обсуждать Pussy Riot и огнестрельное оружие, но не обсуждать закон
«18+» — договорились посмотреть, как будут применять. Договорились, что, как
только будет применено – сразу собираемся по этой теме.

В таком случае давайте
высказываться по порядку. Высказывание – четыре минуты. Первому я предоставлю
слово Георгию Сергеевичу Молокину как ветерану, как человеку, который первым
начинал пропагандировать новые формы еще на ННТВ и получал за это по голове,
поверьте, больше нас всех.

Георгий Молокин: А что –
микрофон не работает?

Иван Юдинцев: Только на
камеру.

Александр Прудник: Но на
камеру тоже надо записывать.

Георгий Молокин: Ну я прошу
простить – сели связки, я буду их напрягать.

На рубеже XIX-XX века по всей России гремело имя замечательного присяжного
поверенного Федора Никифоровича Плеваки. Он наряду с очень крупными делами не
брезговал защищать сирот, вдов и бедняков. Однажды он участвовал в деле одной
вдовы, которая, доведенная до отчаяния, украла медный чайник за 15 копеек.
Старый сломался. Она пришла в лавку, увидела маленький медный чайничек и его
украла. Прокурор, зная, сколь опасен его соперник, готовился несколько месяцев
к этому делу. Он построил свою речь на том, что иск – пустячный, но святейшие,
священные принципы частной собственности, если их подорвать, могут нанести
смертельный удар всей империи. Полтора часа длилась эта громоподобная речь.
Наконец, в течение минуты выступил сам Плевако. Он сказал буквально следующее,
близко к тексту: «Все вынесла бедная Россия – набеги половцев, монгольское иго,
крепостное право, многочисленные нашествия и войны. Но старушка украла чайник
за 15 копеек – погибла бедная Россия!» Под громовой хохот суд присяжных
старушку, естественно, оправдал.

Как всегда, в нашем богоспасаемом
Отечестве все начинает происходить через тазобедренную кость. В стране бушует
педофилия, масса каких-то вещей, огромные проблемы, открытым текстом
федеральные каналы распутников, которые сидят в правительственных учреждениях,
называют по именам – позавчера я это слышал на телеканале «Дождь». Но телеканал
«Волга» дал «бегущую строку» о том, что один человек хочет познакомиться с
другим – рухнула нравственность!

И то, что здесь нет ни одного
эксперта – ярчайшее свидетельство того, что говорить им нечего.

Да, нужно ставить серьезные вопросы
об использовании чатов, «бегущих строк», как вообще печатного слова, и т.д. С
точки зрения культуры, содержательности контента, грамотного использования
русского языка, и так далее. Но ведь, как всегда, начинается все маразмом.
Вечно начинается вот с этого. Я очень хорошо помню, как Михаил Сергеевич
Горбачев вместе с Лихачевым вводили «сухой закон» — какая началась резня в
фильмах, резали целые эпизоды из фильмов Рязанова, уничтожались целые фильмы,
тексты, фразы – кадры из фильмов Меньшова. «Любовь и голуби», знаменитый этот
фильм  про новый год, и так далее. Все
это происходило. Чем кончилось? Прямо противоположным.

Всегда начинается не с того. В
очередной раз мы видим, что начали не с того. Все это закончится, как всегда,
бездарно. И все уйдет в песок, если не ставить сущностные, фундаментальные
вопросы этого процесса, и подходить к этому надо грамотно и серьезно, а не
выполняя очередное временное указание людей, в том числе Думы, в которой кто
находится – мы с вами прекрасно знаем. Как они говорят, какие тексты они
произносят, как они употребляют русский язык, как они себя ведут в быту –
вереница скандалов в Интернете, в печатных и в электронных СМИ об этом
свидетельствует.

Все началось через тазобедренную
кость. По-русски говоря, через зад.

Иван Юдинцев: Спасибо,
Георгий Сергеевич. Извините, что вам пришлось напрягать свой голос.

Георгий Молокин: Ничего. Для
пользы дела я готов восстать из мертвых.

Иван Юдинцев: Спасибо.
Сергей Львович Преснов – главный редактор портала «Дзержинск.рф», портала
общественно-политического, и в данном случае человек, который не имеет пока отношения
к этим историям, который пока наказан не был, предупреждений ему вынесено не
было. Будем считать, что совершенно независимое мнение. Пожалуйста.

Сергей Преснов: На самом
деле мы имеем богатый опыт и судебных разбирательств, и взаимоотношений с контролирующими
государственными организациями, так как являемся площадкой для размещения
рекламы. Сложно не нарушить законодательство вообще никогда и никаким образом.

Обсуждаемые сегодня проблемы я бы
предложил разделить на три уровня.

Первый из уровней – это
юридический. Мы должны четко понимать, что является нарушением закона, а что не
является нарушением закона. И если разбирать конкретный пример телевидения, я предложил
бы считать «бегущую строку» и sms-чат
в терминологии контролирующих органов все-таки исключением из этого правила, не
объединять это на один уровень с интернет-ресурсом.

Объясню почему. Когда человек
заходит на интернет-портал, он предпринимает какое-то про-активное
самостоятельное действие: я знаю, что это за сайт, я зашел туда с какой-то
определенной целью. Все-таки, когда в дневное время человек оказывается перед
телевизионным эфиром, дети, они хотят посмотреть фильм, они не хотят читать sms-чат и, может быть, здесь
какая-то косвенно навязанная информация по отношению к ним. Поэтому здесь,
наверное, телевизионщикам, к которым я отношусь с большим уважением, нужно
серьезно посмотреть и с юридической точки зрения решить этот вопрос. Либо
ввести какую-то про-модерацию, либо обучить каким-то образом своих сотрудников,
как этого можно избежать.  

Я хотел бы сказать не о конкретном
примере, не о вопросе телевидения, а о тенденции, которая в последнее время
существует – о вмешательстве государства в деятельность средств массовой
информации. Я бы сравнил ту ситуацию, которая на сегодняшний момент происходит
— в качестве метафоры – с таким автобусом: мы все находимся в автобусе, мы все
являемся частью этого автобуса. Наше общество – это пассажиры, государство –
это водитель автобуса, СМИ, если следовать логике этой метафоры, — фары
ближнего и дальнего света. Проблема заключается в том, что водителю автобуса
неинтересно, куда хотят ехать пассажиры. Он рулит на свой счет и относится к
СМИ как к своей технической собственности, которая выполняет функцию, которая
необходима только ему. И он относится потребительски – с позиции хозяина, с
позиции силы. Какой выход из этой ситуации? Наверное, мы должны констатировать,
что на сегодняшний момент общество не готово содержать СМИ.

Если мы берем западное
цивилизованное общество, там СМИ выполняют задачу информирования объективной
информацией, и за это граждане готовы платить либо налог, либо подписку. На
сегодняшний момент у нас центральное телевидение и многие региональные СМИ
выполняют функцию пропаганды – в том плане, что я не являюсь заказчиком как
потребитель, как зритель, но мне в голову вкладывают информацию, и во вложении
этой информации чаще всего заинтересован заказчик – это либо собственник,
который выступает в интересах власти, либо сама власть, которая напрямую
является либо учредителем, либо финансирует данное СМИ.

С другой стороны, я хотел бы
предложить рассмотреть эту проблему с точки зрения профессиональной. Иногда
нарушением закона можно считать – если мы говорим о публикации в СМИ в
комментариях – обвинение другого человека в нарушении закона, в преступлении. В
данном случае у нас Уголовный кодекс расценивает это действие как клевету.
Наверное, СМИ должно нести ответственность за то, чтобы не было на его
страницах обвинения в клевете, даже если это так называемый пользовательский
контент. Но, с другой стороны, власть очень часто возбуждается – чиновники,
депутаты – когда это не обвинение в клевете, а когда это личная оценка
человека. Я считаю, что этот чиновник плохо работает, я считаю, что этот
депутат – предатель, потому что мы за него проголосовали, а он сейчас
отстаивает те интересы, против которых 90 процентов населения, как было в Дзержинске,
например, при отмене всенародных выборов.

Иван Юдинцев: Да.

Сергей Преснов: И мы это все
проходили у себя в городе, в том числе у себя на портале, и мы видели, что
заинтересованность власти заключается, с одной стороны, принять решение, против
которого 90 процентов жителей города, а с другой стороны, заткнуть рот тем
средствам массовой информации, которые позволяют себе либо от лица журналистов,
либо от лица простых пользователей, может быть, иногда бурные, эмоциональные,
но все-таки личностные оценки несогласия с этим. 

Проблема очень сложная. И я думаю,
что выход из этой проблемы будет заключаться в перерождении средств массовой информации,
в появлении так называемых новых СМИ. И упомянутый телеканал «Дождь» является
хорошим предвестником того, что появляются новые СМИ, новый уровень. Конечно,
на сегодняшний момент их процент влияния, процент эфира – минимальный, но с
возникновением в нашем обществе людей, которые имеют свое мнение, которые
считают себя источником власти и которые готовы, что называется, к
самоуправлению – в прямом смысле этого слова, интерес к таким СМИ будет
повышаться. Я думаю, в этом же направлении будут двигаться и традиционные СМИ,
и многоуважаемая телекомпания «Волга» в том числе.

Иван Юдинцев: Спасибо,
Сергей. А вот к вам два таких простых вопроса как к руководителю интернет-СМИ.
Вопрос первый: если бы при Роскомнадзоре возник совет, в который звали бы экспертов,
в том числе руководителей СМИ, вы бы пришли, потратили свое время, чтобы
высказать оценку того же sms-чата
на телекомпании «Волга» или другой телекомпании, взвесив «за» и «против»?
Потому что мы здесь пока видим одностороннее заключение.

Сергей Преснов: Я считаю,
что под видом общественного обсуждения и экспертного обсуждения, которое было
нам предъявлено, произошло нечто другое – без привлечения самого
профессионального сообщества, которое должно заниматься саморегулированием,
никакой общественной оценки, никакой экспертной оценки провести нельзя просто
по определению. Поэтому я со своей стороны готов участвовать, конечно, но я
уверен, что у нас есть и более профессиональные и опытные специалисты в этой
сфере, и уважаемое государственное учреждение должно привлекать их к своей
работе, прежде чем выносить какие-то решения.

Иван Юдинцев: А второй
вопрос такой простой. Для вас предпочтительнее было бы, если бы несколько
заключений людей, которые с вами не поговорили, написаны, или, если бы
собрались Молокин, Зверева, присутствующий здесь Игорь Игоревич, Беспалов,
кто-то еще и пригласили бы вас объяснить свою позицию, и поспорили бы с вами по
поводу того, что происходит у вас на портале?

Сергей Преснов: Я надеюсь,
что сегодняшний наш круглый стол и будет таким экспертным советом, и мы сможем
свою точку зрения донести до государственных органов и контролирующих
организаций. Другой вопрос – прислушаются ли они к этому или не прислушаются.

Иван Юдинцев: Хорошо. Сейчас
Георгий Сергеевич, после этого дадим слово Александру Васильевичу Пруднику, и
после этого предоставим слово представителям двух политических партий. Спасибо.

Георгий Молокин: Буквально
одну реплику. Еще раз извините за голос. Дело в том, что ко всему происходящему
я не могу относиться серьезно, мне хочется относиться с такой долей иронии.

Я расскажу такую забавную историю.
В 1989 году, во времена горбачевской перестройки, когда началось послабление,
меня и Блудышева Сашу, которого вы все знаете, пригласили в спецотдел,
созданный в УВД. Мы пришли туда – там сидит растерянный полковник и говорит:
«Ребята, Бога ради, помогите! Сейчас я покажу вам фильм, фрагмент из фильма –
скажите мне, я ничего не понимаю – что это такое – эротика или порно? Я должен
за порно сажать, а мне сказали за эротику – не смей». Мы с Блудышевым
посмотрели, Блудышев сказал: «Э-э-э… строго говоря, э-э-э… это эротика». Тот
говорит: «Слава Богу!» (Смех) Мы говорим: «А что такое?» «А мы
пригласили – нам посоветовали – двух преподавательниц пединститута, и они в
этом кабинете упали в обморок, мы их обливали водой, потом унесли». (Смех)

Это же все происходит в очередной
раз. Та же борьба с эротикой, та же борьба с пьянством – очередная компанейщина
без специалистов, без  нормальных экспертов,
без дискуссии. То, что эти люди не пришли сюда – это их свидетельство того, что
они обсуждать это не хотят, это эксперты подпольной государственной какой-то
организации. Что само по себе смешно!

Иван Юдинцев: Георгий
Сергеевич, спасибо! Буквально 30 секунд. Георгий Сергеевич, а помните, что
первые политические теледебаты состоялись на ННТВ при участии Георгия
Сергеевича Молокина, передача называлась «Тема дня», ее вели Нина Витальевна
Зверева и Игорь Игоревич Становов. После этого пошел клип Майкла Джексона, и
Георгий Сергеевич ждал, что ему позвонят и будут ругаться. И ему позвонили и
ругались не за политические теледебаты в прямом эфире, а за клип Майкла
Джексона. То есть, власти просто взяли, посмотрели – до того они не смотрели,
что на ННТВ творится, а тут посмотрели и увидели, что идет клип Майкла
Джексона. За это по телефону в нашем присутствии его ругали.

Александр Васильевич Прудник –
социолог. Пожалуйста.

Александр Прудник: Большое
спасибо. Я с большим удовлетворением прочитал пресс-релиз и все, что с этим
связано. Это очень своевременное. Эту тему почему-то не поднимают, а она
совершенно злободневна и нелепа. И то, что с этой нелепостью общество – здравые
люди, находящиеся в здравом уме – мирится, говорит о том, что с точки зрения
организации гражданского общества что-то не так. Многие в упрек ставят
пассивность народа, то, что у нас население такое – не только население, но и
интеллектуальная элита точно так же с точки зрения гражданской позиции пассивна
и живет так, как будто без нее все нормально сделают, как будто живет в другой
стране.

Я что здесь увидел? Первое – был
оглашен список экспертов. Я не беру то, что в эксперты пригласили
преподавателей пединститута. Их для решения вообще любых социальных вопросов
нельзя приглашать в силу заскорузлости и дремучести.

Я напомню, поскольку мы сегодня
отступлений много делаем…

Николай Андреев:
Дискриминация, по-моему, по поводу пединститута…

Александр Прудник: А я вот
еще об этом как раз – хорошо, что напомнили. Ситуация какая? Вы знаете, что
есть различные психологические тесты, они очень модны. И во многих из них есть
такое добавление, что есть шкала лжи, которая определяет, человек искренне
говорит или нет. Там вопрос: «Я никогда не обманываю». Человек ответил: «Да», —
и все, что он после этого отвечает – неважно, эту анкету выбрасывают.

Так вот, там написано сразу же –
шкала лжи не работает на преподавателях, учителях. Не работает, потому что у
них устроена голова так, что они стереотипы выкладывают, и если этому
стереотипу что-то не соответствует – для них это катастрофа, для них это –
рухнуло солнце на землю.

И как только где-то появляется эта
проблема – кого-то где-то запрещают, кого-то по каким-то основаниям начинают
под какую-то статью подводить (особенно, под 282-ую), то я обращаю внимание на
то, какие люди выступают в качестве экспертов. И говорю себе, что у нас в
стране катастрофически увеличивается количество субъектов, которые имеют право
запрещать свободу информации. Понимаете – защищать ее никто не защищает, а
запрещать – все готовы. А на каком основании они вообще присвоили себе это
право?

И следующий момент – очень
интересно – а на каком основании выносится решение? Вот опять по этому же
вопросу. Вот профессор из того же самого пединститута Кутырев. Понятно – он
философ, профессор, и сделал вывод, что идет видеоряд, внизу «бегущая строка»,
и «бегущую строку» надо тоже маркировать по возрастному ограничению, потому
что, скажем так, если человек смотрит основной видеоряд, то он точно так же
воспринимает и контент текстовый. На самом деле он в скрытом виде сказал, что
это получается одно и то же, поэтому надо маркировать.

Скажите, а он на основании чего это
сказал? Он что – исследование проводил? Он что – выяснил, каким образом человек
воспринимает видеоряд, и каким образом он видит бегущую ниже информационную
строку – он одинаково их воспринимает или неодинаково? Когда он обращает
внимание на одно, он другое видит или нет? Он же ничего этого не знает. И к
тому же, не знает, как на это реагируют разные группы зрителей. Потому что те,
кто занимаются средствами массовой информации в социологии, они знают – там вот
эта проблема стоит – что разные социально-демографические, даже психологические
группы смотрят по-разному телевизор.

У него никаких таких данных нет.
Оснований для принятия такого решения нет. Его основания – исключительно
собственная оценка. Разве может личное мнение, разве может субъективное
восприятие быть основанием для принятия уже объективного закона, который затем
регулирует жизнь и отношения других людей? Да ни в коем случае! А у нас здесь
получается именно эта ситуация.

Дальше, что касается экспертизы и
экспертов. В эксперты сейчас записываются абсолютно все. По совершенно
формальному признаку – есть ли у человека образование в этой сфере. Судья –
женщина (почему-то у нас все судьи практически женщины) выносит решение найти
этих экспертов. Нашли, привели. Эксперт вынес решение, судья, ссылаясь уже на
него, выносит свое юридическое решение. Эксперт дает заключение, судья –
решение. Из-за этого одна нелепица городится на другую. Примеров – море.

Например, в одном районе – то ли в
Челябинской, то ли в Оренбургской области, забыл уже – районный суд по
представлению двух экспертов – двух девочек, которые год назад окончили
тамошний университет по религиоведению – вынес заключение, что одна книга —
Аятолла Хамени – основная книга – является религиозно-экстремистской и подлежит
запрету. Суд вынес это решение, в МИДе схватились за голову, попросили
извинения за эту нелепость, и объявили, что эксперты-девочки – идиотки, а судья
– дура. Вы объясните мне, а зачем тогда всерьез относиться к решению суда?
Какая может быть правоприменительная практика, если дура — государственный
человек, и говорит, что право – вот это, создает правоприменительные нормы? Это
что за нелепица?

Я не говорю о других смешных вещах.
Например, в одном месте людей привлекли за разжигание розни – 282-ая статья. К
чему? К социальной группе. Человек кричал, что этих гадов… Сейчас скажу – кто
же у нас называют этих, все украли которые… Как их?

Иван Юдинцев: Депутаты.

Дмитрий Раскопин: Олигархи.

Александр Прудник: Что всех
этих олигархов пересажать надо за воровство. Вы знаете – всерьез привлекли.

Иван Юдинцев: Простите,
Владислав Иванович Егоров не даст соврать – одного кандидата в депутаты
коммуниста пытались снять на основании экспертного заключения о том, что фраза
«власть ничего не делает, чтобы сократить очереди в детские сады» является
призывом к свержению существующего строя.

Александр Прудник: О!

Иван Юдинцев: Это на основании
экспертного заключения. Экспертное заключение лежит у меня на фейсбуке – можно
посмотреть.

Александр Прудник: Мы все
это знаем. Плохо то, что здравые люди этому не сопротивляются. Я скажу: вот эта
пассивность – она до добра не доведет. Это надо в самом корне пресекать.

Господин Молокин абсолютно прав,
что с ними не только надо бороться – как я сейчас всерьез говорю, но их надо
высмеивать. Их надо выставлять идиотами. Как только человек такое раскрыл – он
должен стать посмешищем, на него пальцем должны показывать, и детям в детских
садах о таких рассказывать.

Иван Юдинцев: Это уже тоже
будет, Александр Васильевич, преступлением против государственного устройства.

Александр Прудник: И
последнее – очень короткая фраза. Мне очень нравятся тенденции, которые в нашей
стране наблюдаются. То, что в регионах, в районах, в отдельных областях
принимаются самостоятельные решения по каким-либо проблемам. В результате у нас
сейчас единое правовое пространство страны начинает распадаться. У нас то
объявляют, что на Кавказе нельзя никого избирать – помилуйте, у нас одна страна
или нет? Это значит, что по национальному признаку или по месту нахождения граждане
России имеют право или не имеют. А как же у нас единое политическое
пространство?

Точно так же здесь – приняли
решение нижегородские эксперты, а во Владимирской области такого решения нет,
там будет эта строка бежать.

Дмитрий Раскопин: У нас в
городе даже ситуация неоднородная – по одному каналу есть решение, по другому
нет.

Александр Прудник: Вот! Нам
мало проблем на политическом, этническом уровне, у нас еще переводят на уровень
юридический. И здесь разрушают единое пространство.

Я закончил. Большое спасибо.

Иван Юдинцев: Спасибо,
Александр Васильевич.

Вот смотрите – прежде, чем
предоставить слово сейчас представителям политических партий, я хотел бы задать
такой вопрос. Мы с вами становимся похожими чем-то на передачу Аркадия
Мамонтова: все говорим в одну сторону. Есть ли желающие высказаться в защиту
Роскомнадзора из представителей общественности прежде, чем политическим партиям
слова дать?

Петр Кузнецов: Я могу
попробовать.

Иван Юдинцев: Петр Кузнецов
– как блогер, как честный человек, который всегда заступается за слабых,
пожалуйста!

Дмитрий Раскопин: Ничего
себе слабые!.. (Всеобщий смех) Я потом расскажу про этих слабых.

Иван Юдинцев: Пожалуйста.

Петр Кузнецов: Надо
учитывать особенность формирования трансляционной политики в России. Дело в
том, что у нас удивительная вещь: у нас страна, в которой фактически изобрели
спутниковое телевидение – была первая трансляция обратной стороны луны именно
по той технологии, по которой, по сути, сейчас работают все крупнейшие
телекомпании. Но потому, что эта технология позволяла слишком много, по всей
стране настроили эту гигантскую инфраструктуру с вышками, которые тянутся в
дальние веси. Почему? Потому что по идее было бы выгодно поставить в каждом
сельсовете тарелку, и они бы разводили по своему селу – это было бы намного
дешевле – на порядок. Но этому же человеку в сельсовете может придти в голову
повернуть эту тарелку и смотреть не то, а поскольку до него рука Кремля или
чего дотянуться не может, то это уже становится фактором, влияющим на
безопасность.

Поэтому существуют вот эти вот
шприцы – вот эти огромные вышки по всей стране, которые шагают. И они являются,
так сказать, объектом – то есть, там проходная, всё, как на серьезном
предприятии. И, соответственно, ситуация контролируется.

Так вот эта труба, по которой в
людей заливают что-то – какие-то шоу Мамонтова, или какие-то рекламы, или что
угодно – это само по себе фактор нестандартный. (В Интернете ситуация другая:
человек уже принял решение, он свои деньги, которые он где-то заработал, тратит
на покупку трафика, и он уже его расходует, как хочет – он принял решение.)
Здесь никакого решения не происходит – человек поставил коробку, и вот в него
что-то льют. Соответственно, сейчас, конечно, мы это резко не изменим, но когда
перейдет телевидение в несколько новое качество – электронная трансляция, там
моментов для принятия решения будет больше. Человек все-таки платит. И мы
увидим, что ситуация принципиально меняется. То есть, кому-то вообще
центральное телевидение окажется ненужным, нужны будут только развлекательные
каналы… Дальше, с изменением этой ситуации, окажется так, что, в общем-то,
необходимость таких запретительных мер сама собой отпадает. Потому что люди
ответственно принимают решение, за что платить, за что не платить.

Пока они не платят, пока это просто
такое госвливание происходит некой информации – ну что? Вот такая ситуация! То
есть, приходится одной рукой манипулировать, а другой наказывать за то, что
манипулируют не в ту сторону. Кто в такой ситуации находится в роли жертвы или
в роли наказующего? Государство само создало такую инфраструктуру, а теперь оно
будет карать за то, что кто-то внутри этой инфраструктуры осмелился что-то не
то зарядить в морально-этическом или каком-то другом смысле. Ну, меняйте тогда
инфраструктуру. Или изначально вводите жесткие правила, по которым
действительно все играют, кто пользуются этой трубой информационной.

Вот, собственно, все.

Иван Юдинцев: Спасибо, Петр.
Я думаю, справедливо сейчас указано на такое даже техническое устройство.
Корень зла, наверное, в этом – в том, что государство всегда хотело
контролировать вот эти «шприцы», контролировать эти вышки – на тарелки не
пошло. На то, что сделали с мобильной связью, с Интернетом – в свое время на
это не пошли. Как там боялись! Нас пугали, что кто-то где-то из революционеров
ворвался с револьвером и стал говорить правду – было такое стихотворение –
что-то такое на Кубе было…

Петр Кузнецов: Вот эти антенны-глушилки
иной раз называли «индикатор дураков». Где их много стоит, там настолько
наивное население, что достаточно прорваться какому-то зарубежному голосу, и
они тут же поверят, что у нас все плохо, тут же отвернутся, тут же запишутся –
я не знаю – в американское подданство…

Иван Юдинцев: Понятно, да. С
проблемой столкнулись, теперь возникает вопрос – что с этим делать? Я позволю
себе процитировать – поскольку сказали, что будем смеяться – одного из
профессоров, подписавших заключение. Я не буду называть фамилию: пообещал вчера
Евгению Евгеньевичу Семенову, что фамилию называть не буду. Один из экспертов
пишет – в Интернете это уже хитует под названием «случай с применением
технических средств». Цитата: «Люди двигаются рядом – равнодушные и пустые, как
размагнитившиеся куски железа, а придя домой, дадут объявление. Одинокая толпа
одиноких – не в последней степени потому, что ее члены находят друг друга
только информационно, механически, без чувств и понравилось (выделяет это
слово особо голосом) без эстетики и переживаний. Доступность партнера
обесценивает его, личная жизнь человека деградирует до случки, обеспечивая
новыми техническими возможностями».

(Эксперты смеются) Наверное,
действительно смешно, но беда в том, что…

Александр Прудник: А я по
стилю догадался, кто это.

Иван Юдинцев: Если бы
присутствовал здесь этот человек, мы бы ему сказали. Будет присутствовать – в
глаза скажем.

Уважаемые коллеги, смотрите, в чем
смысл: все заключения не про конкретный чат конкретной телекомпании. Все
заключения о том, что sms-чат
– это плохо. И всё! Не более того.

Является ли — даже на основании
таких пусть односторонних и тенденциозных заключений – установленным факт того,
что средство массовой информации: а) несет ответственность за содержание этого
чата – пользовательского контента? б) что он должен иметь маркировку «18+»?

Это плохо – и всё. У нас что – все
передачи хорошие? Я знаете что напомню? Когда был экспертный совет, когда на
парламентских слушаниях в Госдуме обсуждали вот этот законопроект, мы успели
показать видео – кто что принес. Я принес видео – оно у меня выложено: когда
идет рассказ о похождениях одного из кандидатов в президенты в Куршевеле с
девочками с кадрами французского телевидения, полицейскими записанными, и
одновременно «бегущая строка» знакомства на одном из региональных телеканалов.
Так вот кадры о том, как кандидат в президенты с девочками в Куршевеле попадает
в полицию – не запретят, это разрешено. Запрещено – «мужчина ищет женщину до
32-х». По новому закону.

Георгий Молокин: А после
32-х – разрешено? (Смех)

Николай Андреев: После 23-х
разрешено.

Иван Юдинцев: Я еще не
скажу, что я записал, какие передачи шли на телекомпании «Волга» — ужасные передачи
с разоблачениями о личной жизни вождей Третьего Рейха. Их тоже не запретят –
запретят только «бегущую строку».

Кто-то еще хочет до партий
высказаться или передаем слово тем, кто влияет на законодательство, на
законотворчество? (Молчание)

Уважаемые представители двух партий
у нас присутствуют – «Единой России» и Коммунистической партии Российской
Федерации… Евгений Евгеньевич сначала выскажется?.. Или потом? Давайте потом,
подводя итоги.

Смотрите – вы видите, что произошло
сейчас. Наверное, реакция гражданского общества обостренная. Но, как
справедливо говорил на наших экспертных клубах Александр Васильевич Прудник,
досада людей заключается в том, что, принимая законы, нас обманывают. Говорят,
что законы принимаются для одних целей, потом они начинают применяться для
других. Причем, когда законы принимают, мы сразу, заранее говорим: «Ведь вот
как будет!» Сидят представители политических партий, говорят: «Нет, так не
будет. Законы принимаются с другими целями».

Итак, мы видим, уважаемые
представители политических партий, что общество недовольно. Сейчас мы слышим в
первую очередь недовольство и тем, что запрещают, и тем, что начали, как
говорит Георгий Сергеевич, через кость через определенную. И самое главное –
общество недовольно подменой понятия общественной экспертизы – ссылкой на
гражданское общество, мнение которого, извините, прямо скажем – в данной
ситуации не спросили. Не то, что не учли.

Пожалуйста, Николай Федорович.
Выскажитесь.

Николай Андреев: По поводу
закона. Я не готов комментировать, что закон плохой, что он принят через
тазобедренный сустав, и так далее. В законе существуют определенные
инструменты, в законе прописаны понятия, в законе достаточно четко
сформулированы общие положения. Закреплены в законе общественный контроль,
государственный контроль и т.д.

Соглашусь в одном – у нас, как
всегда, вопрос в правоприменительной практике. По поводу обещаний и по поводу
того, что кто-то кому-то обещал – ну, будем откровенны – обещания, как
говорится, к делу не пришьешь. И вопросы проведения общественной экспертизы,
которая закреплена в законе, на которую будут ссылаться, если дело дойдет до
судебного разбирательства в том или ином виде – здесь я соглашусь, что
общественными слушаниями, общественной экспертизой и общественным контролем – всеобъемлющим
и всесторонним — заключение этих людей (я думаю, что это все достойные люди)
назвать нельзя. Это факт. И я думаю, что это будет несложная работа для юристов
– ну не то, чтобы опротестовать, а настаивать на дополнительной общественной
экспертизе, закрепленной в законе. И в том числе заседание данного сообщества,
данного эксперт-клуба, я думаю, будет нелишним в данной ситуации.

Что хотел сказать как потребитель и
пользовательского контента, и телевизионных наших каналов? Давайте будем
честными и откровенными: на телевидении засилье жестокости, негатива,
деструктива, истерии, и э-э… эротика это или порнография – это, наверное, к
Александру Борисовичу лучше, как к эксперту. Но с нравственностью на нашем
телевидении крайне тяжело. И я в последнее время и сам стараюсь смотреть реже,
и дети у меня сидят, в основном, на детских каналах, смотрят мультики – и слава
Богу, что там нет пока пользовательского контента.

Но вот давайте представим себе
ситуацию – детский канал (не буду называть, какой) запускает пользовательский
контент, и там начинают «женщины до 32-х» с четырех до 23-х искать мужчин. Я не
думаю, что коллеги, у которых есть дети, нет детей, будут за пользовательский
контент.

В первую очередь, здесь многое
зависит от родителей. Но так как родители работают много и детей оставляют на
нянь, а иногда и одних… Вчера просто сумасшедший сюжет, когда няня третьего
ребенка била – ну просто мороз по коже. У меня другого даже слова нет. Когда
родители не могут 100-процентно контролировать, что смотрит ребенок, конечно,
здесь я думаю, что у телеканалов должно быть все равно какое-то внутреннее
определенное модерирование, и в этом основное отличие их от интернет-ресурсов.
Интернет можно ограничить и родителями дистанционно, и человек понимает, куда
он заходит. В телевизоре такого нет. Он, по сути, является публичной офертой –
будем так называть, которую я не могу отключить. Это не телетекст, я не могу
отключить пользовательский контент.

Георгий Молокин: Можно?

Иван Юдинцев: Да.

Георгий Молокин: (Николаю
Андрееву) Вы говорите на самом деле совершенно замечательные вещи, но вот
тут всплыл однажды разговор один очень важный: общество наше готово платить за
чудесные какие-то каналы, правдивую прессу и так далее? Я много раз на этих
советах эту тему поднимал, и я рад, что вы сейчас ее упомянули. Понимаете, в
чем дело? Когда мы имеем дело с обществом западным – я достаточно долго жил в
Англии, в Соединенных Штатах – там есть отдельные каналы, когда человек знает –
без рекламы, без «бегущих строк», без всего. Чисто детские каналы, где есть
симфоническая музыка… Я хочу, чтобы у меня в доме была симфоническая музыка,
квартеты, детские каналы – я плачу невеликие деньги и создаю среду для обитания
своей семьи, и так далее.

Наше общество в массе своей хочет и
рыбку съесть, и ни за что не платить, и при этом устами своих малограмотных
экспертов буянит: «Дайте нам!» — и так далее.

Давайте называть вещи своими
именами. Существует канал – и не один канал, которому надо выживать. Он дает
«бегущую строку» — там нет ни порнографии, ни мата, ни призывов к насилию, ни
призывов к педофилии. Да, несчастная барышня в возрасте 38 лет ищет мужчину 39
лет – простите ей, сироте, это! Вы не хотите, чтобы ваши дети смотрели этот
канал? На НТВ+ 240 каналов, на кабельных сегодня больше 100 каналов – с
детскими каналами, и т.д. Друзья, давайте, чтобы общество выбирало и за
выбранное чуть-чуть платило – копейки стоит кабельное 100 каналов, в том числе
и ваш любимый детский (Николаю Андрееву), «Моя планета», и так далее –
без всякой рекламы. Заплатите эти несчастные 150 рублей и смотрите! Что вы
привязались к коммерческому каналу, который ничего плохое не делает – знакомит
39-летнюю девушку с взрослым 18-летним юношей.

Дмитрий Раскопин: А мы ведь
много семей создали таким образом. У нас есть достоверная информация об этом.

А можно я задам вопрос один? Он
меня давно волнует.

Иван Юдинцев: Да, Дмитрий
Васильевич.

Дмитрий Раскопин: Вот мы
постоянно говорим «мой ребенок, мне бы не хотелось, чтобы он это видел», а
конкретно жалобы от детей поступали? Дети подбегали заплаканные, зареванные, со
словами: «Папа»…

Георргий Молокин: «Я не успел записать телефон этой бабушки»!..

Дмитрий Раскопин: Нет-нет… «Папа, я там такое увидел, меня так это оскорбило»!..

Понимаете, я очень благодарен
Роскомнадзору за то, что они сделали. Они подняли вот эту тему, они, в конце
концов, сделали свою работу. В рамках этого закона, который вступил в действие
с 1 сентября прошлого года. Они молодцы, они все делают правильно –
действительно, какие-то мероприятия осуществляют, они нашли экспертов… Кстати,
мы еще не обратили внимание на тот факт, что они провели такую работу титаническую
– они сделали выборку квотную и презентативную, потому что у них там и девочки
есть, и мальчики есть, у них есть философы, педагоги, социологи, то есть, всех
они подобрали. Они в целом провели такую полномасштабную серьезную работу.

Но, правда, у меня есть другая
информация, что некоторые эксперты (не буду опять же называть их имена)
говорят: «Нам текст готовый принесли, а мы просто подписали». Сказали: «Иначе —
ай-ай-ай!»

Михаил Иосилевич: Там и
подписи даже есть экспертов?

Дмитрий Раскопин: Да, а как
же? Со всеми пирогами.

Но что я сказал в Роскомнадзоре –
во-первых, я сказал, меня оскорбило то, что меня как директора телекомпании
«Волга» обвинили в пособничестве, что я эксплуатирую интересы секса и таким
образом оказываю интимные услуги населению – вот это меня удивило. (Смех)
Меня приравняли к стрип-клубам и борделям…

Николай Андреев: Вы –
сводник! Вас обвинили в сводничестве.

Дмитрий Раскопин: Да, по
сути, меня обвинили в сводничестве – это первый момент. А второй момент – вот
этот протокол я не подписал – не согласился с сутью обвинений. Знаете, почему?
Я сказал: «Если бы мне не вот эти экспертные заключения принесли, а, например,
письма от родителей, которые мне рассказывают о том, как зареванные дети
бросаются к ним со словами: «Папа, мама! Меня оскорбил этот контент! Мне не
понравилось, что там мальчики знакомятся с мальчиками, или что девочка в
возрасте 39 ищет себе какого-нибудь мальчика», — вот это бы действительно меня
проняло. Вот это я бы считал основанием для того, чтобы подумать, что,
наверное, в этой жизни я что-то неправильно делаю, что нужно по-другому, нужно
все пересматривать.

Или даже не дети, а те же бабушки.
Я напоминаю, что аудитория телекомпании «Волга» — это аудитория «35+», и дети нас
на самом деле не смотрят… Я уверен, что у вас, Николай, дети не смотрят
телекомпанию «Волга», хотя, может быть, мне бы этого и хотелось, но контент
телекомпании «Волга» — это все-таки в большей степени взрослый контент,
направленный на восприятие взрослого человека…

Георгий Молокин: Бабушек!

Дмитрий Раскопин: Взрослые
сериалы, взрослые кинофильмы и лишь немножечко мультфильмов, с которых мы sms-чат снимаем.

Георгий Молокин: Так вы
бабушек растлеваете!..

Дмитрий Раскопин: Мы
растлеваем бабушек, получается.

Георгий Молокин: Кошмар!

Дмитрий Раскопин: Мы
рассказываем им, как малолетки в возрасте 39 лет уже ищут каких-то там себе
приключений. (Всеобщий смех) При этом, может быть, они даже замужние.

К этому еще могу добавить то, что я
как потребитель контента телекомпании «Волга», как ее зритель sms-чатом не пользуюсь. Хотя я человек
холостой.

Георгий Молокин: Пока.

Дмитрий Раскопин: Это уж –
каждому свое.

Ну и в заключение ко всему я хотел
бы сказать одно – что, на мой взгляд, все вот эти действия, которые сейчас
происходят, это не что иное как борьба государства против собственного народа.
И это не громкое заявление. По одной простой причине – то, что мы ретранслируем
– вы правильно совершенно называете – это пользовательский контент. Это всего
лишь отражение, это проекция состояния дел, которые есть в нашем обществе. Если
люди однополые знакомятся у нас, пользуясь этим sms-чатом, то они уже такими сюда
пришли. Это не мы их такими делаем. Если женщина одинокая 39 лет ищет себе
мужа, отца для своего ребенка, с которым на руках она осталась одна, — это
состояние дел, которое допущено уже здесь объективно: она пришла с этой
проблемой к нам и просто ее отразила у нас в пользовательском контенте. Мы
ничего в этом смысле не создаем. Мы отражаем – мы зеркало того, что происходит
в нашем обществе. Телевидение всегда есть зеркало того, что происходит в нашем
обществе, как бы мы чего ни хотели. Можно все это спрятать, все это закрыть, и
показывать одни мультики, но, поверьте, проблемы в государстве от этого не
исчезнут. Вот это я пытался объяснить в Роскомнадзоре.

Николай Андреев: Как они
восприняли?

Дмитрий Раскопин:
Потупились. Но мы не можем их обвинять – они выполняют свою работу. У них есть
закон – они должны так или иначе эту букву закона исполнять.

Александр Прудник: Это вы
так и сказали про борьбу государства против своего народа?

Дмитрий Раскопин: Я прямо
так им в лицо и сказал.   

Александр Прудник: (Владиславу
Егорову) Это на вашу площадку забежали, заметили?

Иван Юдинцев: Я честно скажу
– мы очень просили и уговорили и Анатолия Петровича, и представителей
Роскомнадзора, и нас даже помощники Анатолия Петровича спросили, где и как ему
парковаться, мы до последнего рассчитывали, что он придет.

Дмитрий Раскопин: Я еще один
факт приведу, чтобы было понятно. Да, sms-чат – это продукт, который приносит нам деньги, и деньги
немаленькие. Для нас это действительно упущенная выгода, и мы боремся за это
еще с точки зрения коммерческой выгоды. Но я всегда подчеркиваю и говорю, что
мы готовы отказаться от этой выгоды, если у меня действительно будет шквал
звонков от зрителей, потому что я работаю для зрителей, телекомпания «Волга»
работает для зрителей, а не для уважаемых экспертов, которые не все даже этот
текст прочитали, когда под ним подписывались. 

Николай Андреев: Осторожнее
с креативом, а то знаете…

Дмитрий Раскопин: Нет в этом
креатива.

Николай Андреев: Я по поводу
того, что шквал звонков. Вам обеспечат. Аккуратнее. (Всеобщий смех)

Дмитрий Раскопин: Я только
что подсказал вам идею?..

Николай Андреев: Нет нам…

Иван Юдинцев: Уважаемые
коллеги, я честно скажу: после того, как эта история произошла, я у всех своих
знакомых, у многих из вас спрашивал, какие есть претензии. Только три человека
высказали претензии из родителей к sms-чату, и это были претензии, что ну уж совсем с ошибками пишут
– дети начнут с ошибками писать.

Георгий Молокин: Вот это
правильно!

Иван Юдинцев: Когда пишут
«нэрусский ишшэт» — это еще ладно, дети понимают, что это нэрусский. Но когда
она там пишет «хочица встретить настоящива мущину» — это да. Говорят, с
ошибками пишут, и дети после этого начинают с ошибками писать. И когда
спрашивают: «Где ты видел, чтоб так писали?!» «Где видел? По телевизору». Но
правда скажу, что это была ссылка не на телекомпанию «Волга». Потому что я
смотрел «Волгу», а мне говорили: «Вот сейчас смотрю – показывают», — а на
«Волге» сейчас не идет. Видимо, так.

Михаил Иосилевич.

Михаил Иосилевич: Фразу
Дмитрий Васильевич уважаемый сказал: «Борьба государства против народа». Я хочу
сказать, что нету никакого государства.

Георгий Молокин: И никакого
народа?

Михаил Иосилевич: Это место
такое, это люди. Государство – это виртуальное понятие, оно не существует в
природе, как интеграл. Все делают люди. Вот сидит Николай Андреев – он нормальный
парень абсолютно: на НН.Ру общается, ездит клады ищет. Прав я?

Николай, вот что ты делаешь в этой
банде? (Всеобщий хохот) Зачем ты там?

Николай Андреев: (Сквозь
смех) Ой, я даже не знаю, как это комментировать Иосилевича… Я просто…

Михаил Иосилевич: Просто,
если каждый из нас откажется делать всякую фигню – сотрудники Роскомнадзора
скажут: «Мы отказываемся заниматься этой гадостью»… Телекомпания «Волга» тоже,
в частности, сотрудничает с государственными органами. Я тоже призываю
отказаться. Нельзя быть в системе и потом жаловаться, что система тебя обижает.

Георгий Молокин: Вот
толстовство!..

Дмитрий Раскопин: Я не
жаловался, я похвалил Роскомнадзор.

Михаил Иосилевич: Я же не с
наездом это говорю. Я считаю, что мы должны как раз за мозги Николая бороться –
чтобы он отказался… (Всеобщий смех)

Иван Юдинцев: На прошлом
эксперт-клубе Евгений Евгеньевич Семенов…

Георгий Молокин: Толстой
звал Наполеона не воевать с Россией…

Николай Андреев: (Сквозь
смех) Тихо! Хватит!..

Дмитрий Раскопин: А он еще ребенка
воспитывает или даже двоих…

Михаил Иосилевич: А что
делать? Мы же не призываем воевать, да? Так же, как ситуация с Булавиновым,
который сейчас жалуется, что на него заводят уголовное дело и хотят посадить в
тюрьму. Так он же сам – этот Булавинов – и отменил прямые выборы мэра, будучи в
этой системе, а теперь страдает от этого, жалуется и говорит: «Как
несправедлива система!» Ну так вот не будь частью ее, не иди на сделку с
совестью, тогда и последствия не ударят по тебе.

Потому что то, что сейчас напринимала
Дума, и коммунисты проголосовали за этот закон – Димы Яковлева… Для, например,
сейчас нет никакой разницы между «Единой Россией» и коммунистами – после этого
закона.

Я вижу, что мы можем изменить
общество, изменить ситуация в стране в целом, просто отказавшись от
сотрудничества с действующей властью, отказавшись идти на сделки с совестью
ради сиюминутной выгоды. Тогда и не возникнет вот этих мелких, дебильных
проблем, которые мы сейчас обсуждаем, а на самом деле это яйца выеденного не
стоит, является просто частью действительно большого наезда некоторой
группировки, попытки задушить всю свободу слова, поставить все под контроль –
телевидение, Интернет и прочее. Прикрываются, конечно, все интересами детей.
Уже такой стойкий есть стереотип: если где-то заговорили об интересах детей,
то, значит, жди какой-то подлянки – это однозначно.

Все. Спасибо.

Иван Юдинцев: Спасибо. В
плане борьбы за мозги Андреева слово предоставляется ему самому.

Николай Андреев: Я думаю,
Владиславу Ивановичу слово. По КПРФ проехались тоже.

Владислав Егоров: По мне?

Иван Юдинцев: Уважаемые
коллеги, давайте перед этим я предоставлю слово Алексею Клюеву. Мне все-таки
прежде, чем Евгений Евгеньевич скажет – я понимаю, что он как лучший наш
эксперт будет говорить более взвешенно, поэтому, Евгений Евгеньевич, я уже без
вас говорю, что у нас получается, как передача Мамонтова – все говорят в одну
сторону… Я предоставлю слово сейчас еще Алексею Клюеву – руководителю движения
и портала «Дорконтроль.рф», который борется за права пешеходов, автомобилистов
и других участников дорожного движения. Мы его сегодня пригласили просто как
человека, занимающего активную жизненную позицию.

Пожалуйста, Алексей.

Алексей Клюев: Спасибо.
Знаете, я заметил, когда собирается много женщин, все-таки речь со временем
скатывается к шопингу, а когда много мужчин – все-таки скатывается к политике.
Вот мы так и дошли сегодня все-таки до политики и обсуждаем уже какие-то
глобальные вопросы. Речь идет о конкретном решении Роскомнадзора, о его
законности и…

Дмитрий Раскопин: Об этом
речь не идет. Это просто артефакт в основе этого обсуждения.

Алексей Клюев: Артефакт? Но
все-таки тема-то такая… Дошло до того, что средства массовой информации,
оказывается, у нас как-то зажимаются в России. Я, честно говоря, — это мое
мнение – не знаю ни одних более свободных средств массовой информации ни в
одной другой стране. Наконец-то государство начало хоть как-то защищать
интересы детей. Ничего здесь плохого не вижу. Я читал этот закон. Закон
достаточно интересный и направлен на защиту здоровья и психологического
развития детей. Я как отец только рад, что такой закон в России наконец-то
появился. Потому что раньше можно было включить любую телекомпанию и увидеть –
видимо, надо быть экспертом – эротику или порнографию в любое время суток – и
утром, и днем, и вечером. Сейчас, слава Богу, до этого дошли, и немного
исключают этот фактор.

А вот если спуститься к конкретному
прецеденту с Роскомнадзором, то я предлагаю спуститься до уровня закона,
который написан в статье 5 части 2 – что запрещена совсем информация,
содержащая порнографический характер. В «бегущей строке», слава Богу, этого нет
– никакого описания подобного характера, это точно. И ограниченно показывать с
маркировкой «18+» и больше информацию в виде изображения или описания половых
отношений – чего тоже нет. Чем руководствовался Роскомнадзор здесь – я не знаю,
хотя я сам не являюсь поклонником «бегущей строки». Мне очень не нравится этот
формат, хотя, уверен, он приносит какие-то деньги.

Дмитрий Раскопин: Ты просто
много сайтов знаешь, где все это гораздо интереснее оформлено.

Алексей Клюев: Однозначно…

Иван Юдинцев: У них
направлено на неискушенного пользователя… (смех)

Алексей Клюев: Я бы не
спешил высмеивать тех экспертов, которые заключение подписали. Как говорит мой
друг адвокат: «Очень большой смысл – как задан вопрос». Может быть, им задали
вопрос – я не знаю, но предполагаю – имеет ли влияние на детей подобного
характера информация, и они ответили: «Похоже, что влияет». Может быть, им был
задан вопрос: «Содержит ли информация порнографический характер?» — и они
ответили: «Да», — тогда можно действительно над ними посмеяться.

Я думаю, что в применении подобного
закона нужна жесткая связь между государственными органами и их решением и
неким общественным контролем. Давайте предложим им свои условия, в конце
концов. Пусть они не выглядят идиотами. Потому что закон принят интересный,
закон должен работать, но, как сказал Георгий Сергеевич, первые шаги пошли
через тазобедренную кость.

Иван Юдинцев: Спасибо. Прежде,
чем передать слово Юрию Богданову и Владиславу Егорову, уважаемые коллеги, я
второй раз за все время эксперт-клуба возьму себе три минуты для того, чтобы
высказаться самому.

К сожалению, сегодня нет Лапырина,
и Раскопин ушел туда, и мне приходится быть ведущим. Вот так я при Похмелкине
высказывался, когда он приезжал, и сейчас хочу высказаться.

Я просто хочу поддержать Алексея
Клюева. Я в данном случае не даю оценку именно этому sms-чату, но если мы считаем, что есть
плохой sms-чат и есть
хороший закон, то, на мой взгляд, как юриста, написавшего много законов на
своем компьютере, которые прошли через Госдуму, через специалистов по
нормотворчеству, закон этот – хороший, очень хороший. Если есть хороший закон и
плохой sms-чат, почему
не применить нормы закона к sms-чату?
Мой ответ: только потому, что чиновники, которые применили – некомпетентны.
Идите, чиновники, учитесь – в академию госслужбы, специальность называется
«государственное и муниципальное управление». Идите в университет Лобачевского
— специальность называется «государственное и муниципальное управление». 

Для меня чиновники Роскомнадзора,
которые к нам сегодня не пришли – я имею в виду не Анатолия Петровича, а его
подчиненных – безусловно, в присутствии ГФИ на нашей ближайшей встрече об этом
скажу – для меня эти чиновники встали в один ряд с теми нашими прокурорами,
которые не могут добиться выдачи Ахмеда Закаева. Все знают его дела, есть
видео, где он сам это делает с ножом в руках с нашими ребятами – и мы не можем
добиться его выдачи. Можно говорить про плохое английское правосудие, но, если
последний наш запрос на экстрадицию был снят с рассмотрения только на том
основании, что английский перевод оказался неаутентичен русскому документу, то
нужно учить английский язык. Все очень просто: нужно учиться.

На мой взгляд, мы сейчас в этой
ситуации встретились с некомпетентностью чиновников, которые не смогли
применить закон, и дальше – самое страшное для меня, самое возмутительное для
меня – тут они постарались прикрыться именем гражданского общества,
общественной экспертизой. Они собрали детских психологов в Москве и задали им –
совершенно верно – не вопрос, как это относится к детской психике, а задали
вопрос – является ли «бегущая строка» частью всей картинки. После этого здесь
они собрали философа, психолога, задали им частные вопросы. Еще раз подчеркиваю
– из экспертных заключений не следуют те выводы, которые сделаны в итоговом
заключении нашего регионального органа Роскомнадзора.

Здесь люди пишут, что sms-чат – это плохо. Не хочу
спорить о том, хорошо это или плохо. У меня есть по этому поводу свое мнение.
Но в данном случае просто нет времени его высказывать и обосновывать.

Вот это страшно — почему лично я
сейчас возмущен — они начинают прикрываться гражданским обществом. Они не
справляются настолько, что прикрываются нами. Скоро они будут выражать мнение
интернет-сообщества – по мнению двух человек, которые это разместят – и мы это
видим в Кировской области, где Никита Белых сейчас: двух блогеров процитировали
– «какой плохой губернатор», нет у него рейтинга, следовательно, депутаты
выражают всеобщее мнение, и так далее. Я опять же не спорю хороший или плохой
Никита Белых. Я говорю: не сметь прикрываться именем гражданского общества, не
спросив по этому поводу мнения гражданского общества. И не ссылайтесь на
экспертное сообщество, не спросив экспертное сообщество.

К экспертам у меня тоже есть
претензии. Экспертное заключение по определению не может быть односторонним. В
экспертном заключении должны быть доводы за и против, должны быть аргументы в
пользу той и другой позиции. Но эксперт подводит итог и говорит: «Перевешивают
эти аргументы». Или он говорит: «Но в данном случае, при решении конкретного
вопроса решающим оказывается только один аргумент, а другие должны быть
отведены как второстепенные и дополнительные, поэтому итоги и заключение
такое-то». Это раз.

И второе. Современный эксперт
никогда не выносит экспертного заключения только по документам. Никаких
камеральных экспертных заключений уже нет. Все равно эксперт должен был
побеседовать, как минимум, с представителями телекомпании и с другими
экспертами. А лучше прежде, чем подписывать экспертное заключение, придти
куда-то на экспертную площадку и обсудить, выслушать еще какое-то мнение. Так
делается при экспертизе в Госдуме – экспертное управление Госдумы так работает,
там этому уже научились. Здесь у нас это пока еще не умеют.

По крайней мере, у меня вот такие
претензии. Я считал должным их высказать. Для меня недопустимо, когда
некомпетентный чиновник пытается цинично прикрыться именем гражданского
общества. Повторю это любому из них, когда они соизволят со мной поговорить.

Еще один момент, о котором я хочу
сказать. Я могу по-разному относиться к экспертам – кого-то из этих людей я
уважаю, к кому-то у меня есть претензии – вопрос заключается не в этом. Я
считаю, что мы от имени экспертного сообщества должны обратиться к своим
друзьям и сказать: «Ребята, не подставляйтесь больше! Не подписывайте втихую
заключения для судов и государственных органов». Давайте заведем за практику –
с вас просят экспертное заключение для суда или государственного органа –
придите к нам и обсудите с нами. Вот если мы все обсудили и поддержали, никто
не поставит под сомнение смысл вашего заключения. Как говорит Фоменко на
«Русском радио», одна голова – хорошо, а когда в ней что-то есть – лучше.
Поэтому обсудить всем вместе перед тем, как подписывать, смысл имеет.

Я со своей стороны давно принял на
себя такое обязательство. Я не подписываю ни одного экспертного заключения, не
обсудив эту тему со своими коллегами, не предложив всем желающим в Интернете
высказаться на ту же самую тему. Я давно уже анкету АПН-НН «лидеры и неудачники
недели» не заполняю, предварительно не задав у себя на страничке в фейсбук
вопрос своим коллегам, кто что думает по поводу того, кто политический лидер и
кто неудачник. Меня интересует чужое общественное мнение. Я допускаю, что я не
один и, может быть, чего-то не вижу.

Со своей стороны обращаюсь ко всем
присутствующим и прошу другим нашим коллегам транслировать такую ситуацию. Для
того чтобы эксперты были защищены, они не должны – употреблю наше доброе слово
– тихушничать. Не должны втихую по чьей-то просьбе подписывать что-то, о чем мы
все остальные не в курсе.

Спасибо, я высказался.

Теперь возвращаюсь на позиции
ведущего. Петр, вы выскажитесь, но буквально одну минутку. И потом я
предоставлю слово Юрию Богданову, а потом – Владиславу Егорову.

Петр Кузнецов: Подобных дел,
когда эксперты что-то решали, и потом суд принимал решение — их же было
достаточно много. Мы на них не обращали никакого внимания. Во Владимирской
области была история, когда, прикрываясь якобы решением нашего лингвистического
университета, осудили блогера. Основанием был конфликт с местными властями. И
потом оказалось, что на самом деле наш лингвистический университет дал отрицательную
экспертизу, он был против. А потом под это дело подтащили каких-то девочек тоже
– выпускниц подмосковного юридического института и они все-таки дали
положительную экспертизу. То есть, я к чему? Таких историй достаточно много.
Гражданское общество ничего с этими историями не делало. Все это спускалось. И
сейчас, когда появились действительно коммерческие интересы, мы вдруг заметили
– то есть, какой-то механизм заработал.

Так вот хотелось бы, конечно, чтобы
складывалась постепенно какая-то конкуренция и в политическом поле, тогда
какие-то молодые политики, которым надо сделать карьеру, были бы вынуждены
просто вступаться за таких людей – даже из своих конкретных корыстных
интересов, но отрабатывать эту схему. А сейчас пока она не работает. Мы впервые
столкнулись с тем, что кому-то захотелось это всерьез оспорить и поднять по
этому поводу общественный резонанс.

Надо и дальше продвигаться по этому
пути. Просто хочу отметить, что таких случаев было полно! И почему-то тишина
стояла – два года назад, три, четыре. У нас такая система – раз уж власть
решила…

Иван Юдинцев: Спасибо, Петр.

Юрий Богданов, руководитель
общественного патриотического движения. Пожалуйста, ваши четыре минуты.

Юрий Богданов: Насчет закона
я согласен – он хороший. Но там, честно говоря, нет такого нарушения. Но я долю
вины возлагаю на саму телевизионную компанию. Вы посмотрите – большую часть
времени там выступает один губернатор. И я на какую-то долю уверен – вы поняли,
о чем я говорю – наезд был произведен. Они сами, в общем-то, под себя и вырыли
эту могилу. Потому что конкурирующих партий и общественных движений почти нет.
Вот Коммунистическая партия как-то проявляется, и еще один человек из
«Справедливой России» — больше никого нет.

Во всех телевизионных передачах у
товарища Молокина – я вот смотрю – сотрудники УВД и т.д. Даже такие
академические работники… Я с точки зрения нравственности. Нравственности бывает
всего пять штук: гражданская, потом люди, живущие в режиме для служебного
пользования – я просто поясню… Вот педагог – очень нравственная профессия.
Согласны с этим?

Сергей Преснов: Нет.

Иван Юдинцев: Ну, должна
быть нравственная.

Юрий Богданов: Должна быть
нравственная, но, так как она работает в режиме для служебного пользования —
дали сверху приказ нацизм пропагандировать – они будут пропагандировать.
Государственные компании – дадут команду нацизм пропагандировать – они будут.
То есть, они ведут себя так, как государственная власть требует. Они выполняют
команду именно той партии, которая стоит у власти.

А насчет конкурирующих каких-то,
противодействующих – нету. И мне кажется этот разговор – это мы разбираем конец
цепочки, а начало-то…

Иван Юдинцев: Политическая
монополия.

Юрий Богданов: Конечно, в
основе всего этого стоит налоговая система. Я вот читаю чат… Но люди не могут
вора отличить, извините, — это ненормативная лексика. Как можно назвать вором
человека, который во главе государства занимается перераспределением богатств?
Но это не вор! Вы просто оскорбляете воров. Они — настоящие — не действуют так
сейчас. Это как волки живут – вы можете найти в природе волков, которые
завалили кабана (я немножко, извините, вульгарно разговариваю), и вот когда
наестся вожак стаи, чтобы он эту тушу отдал вожаку другой стаи? Я не знаю,
понимаете ли вы, о чем я говорю.

Иван Юдинцев: Понимаем.

Юрий Богданов: В принципе,
мы создали государство, которое живет не по волчьим законам, а еще более
худшим.

Я вот голосую часто за коммунистов,
но не из-за того, что это очень хорошая партия, но я с точки зрения относительности
ее считаю более нравственной, чем «Единая Россия». Потому что они хотя бы не
разворовывают, как у жуликов говорят, свой общак. Не передают его другой
стороне.

Иван Юдинцев: Спасибо.

Юрий Богданов: Я извиняюсь.
Вы обычно другим языком говорите – надо поближе к народу, они вас, честно
говоря, не понимают.

Иван Юдинцев: Что ж, Юрий
Серафимович, спасибо. Мы не возражаем против такого языка. Но самое время
напомнить – говоря о пользовательском контенте – у нас здесь свободная
площадка, на которой каждый высказывает свое мнение, за каждое высказанное
мнение несет ответственность тот, кто его высказал, если мнение высказывается
не личное, а от имени какой-то организации, то человек должен представиться и
сказать, что это мнение организации или средства массовой информации.

Юрий Серафимович, спасибо, это
мнение, которое имеет право на существование. Другое дело, что Николай
Федорович будет иметь возможность в конце ответить.

Владислав Иванович Егоров,
заместитель председателя Законодательного собрания Нижегородской области,  но сейчас он, наверное, у нас здесь как
руководитель регионального отделения Коммунистической партии Российской
Федерации.

Пожалуйста, Владислав Ивановович. И
вообще как гуманитарий, философ, как преподаватель вуза, вырастивший несколько
поколений студентов, многие из которых играют уже ведущую роль в средствах
массовой информации наших.

Владислав Егоров: Спасибо за
представление. Я недавно смотрел – просто так, с дочкой – фильм «Приключения
капитана Немо». В детстве мне когда-то нравилось. Может, кто-то помнит…

Иван Юдинцев: Да. С
Дворжецким.

Владислав Егоров: С
Дворжецким. Меня поразило – там стояло «16+». Я думаю – чем это может быть
обусловлено и вызвано? До 16 лет этот фильм смотреть нельзя. Я его смотрел лет
в семь – как-то не испортился от этого.

Иван Юдинцев: (Насмешливо)
Ну как же? А песня про девушку с зелеными глазами? Эротические сны, эротические
мечтания…

Владислав Егоров: Потом,
условно говоря, пресловутый «Дом-2» или «Каникулы в Мексике» и прочие прелести
— для сравнения…

Иван Юдинцев: Да у нас
«Биржа» «16+», Владислав Иванович.

Владислав Егоров: Я понял,
да. Салтыков-Щедрин, к сожалению, уже умер.

Что касается конкретной ситуации,
то я хочу сказать, что телекомпания «Волга» — одна из самых целомудренных.

Дмитрий Раскопин: Я, кстати,
порнографию отменил, когда пришел.

Владислав Егоров: И, может
быть, именно в силу этого является при этом еще и самой толерантной – а вот это
уже опасно. Предоставление возможности высказывать различные точки зрения в
нашем государстве дорогого стоит. Иногда стоит штрафов, иногда стоит свободы –
в общем, чего только не приходится за это платить. Я думаю, что этим, прежде
всего, вызван такой повышенный интерес к ней со стороны определенных
контролирующих структур.

И вообще тема эта очень широкая. Мы
сегодня взяли некий кусочек, а в действительности речь идет о том, что
государство воспринимает свободу слова в стране как угрозу своей безопасности,
как угрозу национальной безопасности. Это очень опасная тенденция, которая с
каждым месяцем даже, а не годом набирает обороты. И сегодня вот эту
национальную безопасность от угрозы со стороны свободы слова ограждает уже
масса законов: закон о клевете, закон о противодействии экстремизму, давайте
вспомним сейчас рассматриваемые законы о кощунстве, а дальше сейчас на выходе
закон об оскорблении патриотических чувств. В следующий раз телекомпания
«Волга» продемонстрирует фильм, который оскорбит патриотические чувства
какого-нибудь чиновника – и там уже будет не просто штраф, а, я думаю, гораздо
более суровое наказание.

Я в этой связи недавно прочитал –
предлагают у нас священнослужители исключить из слов солдатской присяги слово
«клянусь». Заменить его на «обещаю». Потому что клясться, согласно христианским
канонам, грех. Не клянись – одна из заповедей. Но честно скажу – это уже мороз
по коже у меня, например, вызывает. Потому что еще одно-два движения в этом же
направлении – и мы с вами будем обсуждать совсем не эти веселые пока вещи. Мы
будем обсуждать судьбы многих наших сограждан, которые окажутся за
произнесенное свое мнение где бы то ни было – боюсь, что скоро и в Интернете –
привлеченными к ответственности.

Я хотел бы, не затягивая, сказать,
что, конечно, порядок в сфере защиты прав детей нужно соблюдать и действительно
наводить. Но прикрываться детьми – здесь я согласен абсолютно – неприлично в
ситуации, когда на самом деле на кону политические интересы, точнее говоря,
страх власти потерять контроль над ситуацией в обществе. Потому что именно этот
страх власти и толкает ее на эти абсурдные законопроектные решения или какие-то
нормативные действия: нужно изобретать врагов, чтобы консолидировать общество,
— будь это человек, оскорбляющий якобы чьи-то чувства, и т.д. Вспомним опять же
о том, что Остап Бендер в свое время детьми прикрывался, создавая свой «Союз
меча и орала». Он говорил – ну как же, детям помогаем, это дело шито-крыто, все
нормально. Под этим можно действительно любой провести закон.

И в заключение по поводу закона
Димы Яковлева. Конечно, тема это совсем отдельная, мы собирались ее обсуждать.
Я хочу сказать, что лично мое мнение расходится с мнением моих коллег в
Государственной думе. Я считаю, что это было абсурдное и бессмысленное решение,
поскольку неспособность принимать мер для обеспечения надлежащего развития
собственных детей не может быть основанием для принятия вот таких абсурдных
решений. Политическая целесообразность здесь была поставлена выше элементарного
представления о том, как нужно сделать жизнь наших детей лучше. Вот, наверное,
так.

А Роскомнадзор в данном случае –
это секира. Даже, может быть, смысла не было, чтобы чего-то говорили. Есть – я
еще раз говорю – государственная тенденция, и под нее заточено все – начиная от
избирательных комиссий, судов (я могу посмешить вас очередными решениями судов
по итогам выборов в Государственную думу, но в другой раз, мы вывешиваем это на
сайт тоже), и в том числе Роскомнадзор и многие другие.

А вспомните как по той же «Волге»
нам снимали ролик за то, что мы якобы использовали там музыкальный фрагмент из
«Рамштайна».

Иван Юдинцев: Это уже защита
авторских прав.

Владислав Егоров: Нам
сказали: «А где разрешение от «Рамштайна» у вас?» А где доказательства, что это
«Рамштайн»? (Смех) «Рамштайн» заявил на нарушение своих авторских
прав?.. Была такая глупая история. Но это глупости, которые свидетельствуют о
том, что власть сегодня не знает, что делать, кроме одного – до срыва резьбы
закручивать гайку дальше.

Иван Юдинцев: Спасибо,
Владислав Иванович. А я потом задам вам вопрос – уже тоже не на этом эксперт-клубе.
Очень интересная тенденция наблюдается, посмотрите: когда подобное происходило,
происходила такая радикальная либерализация, то есть, люди выступали только с
либеральными лозунгами. А теперь, когда такое происходит, все больше и больше
говорят: «А вот коммунисты-то правы».

Владислав Егоров: Нет,
коммунисты-то правы, но…

Иван Юдинцев: Мы поговорим
потом, не в рамках этого эксперт-клуба… Это ведь налагает ответственность, это
ведь вам, значит, придется в своей программе говорить, что вот такого больше не
будет.

Теперь у нас Игорь Игоревич. Он с
первых дней развития телевидения как независимого, современного, достаточно
свободного, я помню, говорил: «Только не допустить пошлость на экране!»
Говорили такое? Было?

Игорь Становов: Ну…

Иван Юдинцев: Допустили,
Игорь Игоревич! Допустили и теперь с этим живем. Двенадцать лет в XXI веке – и видите, к чему
пришли. Пожалуйста, вам слово.

Игорь Становов: Ну, я очень
коротко, потому что мне кажется, что разные аспекты этой ситуации уже обсудили.
Очень хорошо, что уже на раннем этапе применения этого закона такая ситуация
возникла – неприятная для телекомпании «Волга», но, по крайней мере, она
привлекла внимание к тому, как у нас порой эти законы применяются. И,
безусловно, это подводит к мысли, что нужна нормальная, широкая общественная
экспертиза правоприменительных вот этих действий. Без нее мы можем и не одну
такую ситуацию в будущем получить. Я в этом смысле согласен со всеми коллегами,
которые выступали до меня. 

А потом уже вот в этом экспертном
сообществе, наверное, нужно решать – имеет ли смысл маркировать это отдельно
или какие-то особенности восприятия определять, нужно ли возлагать
ответственность за пользовательский контент на вещателя. Но все это можно
делать только тогда, когда есть нормальная, представительная общественная
экспертиза.

Собственно, все.

Иван Юдинцев: Спасибо, Игорь
Игоревич.

Игорь Становов: Не за что.

Иван Юдинцев: Знаете,
друзья, если бы экспертное заключение сделали бы так – собрались Молокин,
Зверева, Становов, еще кто-нибудь, обсудили, сказали, что мнение вот такое. И
никто бы даже не спорил. В каждом профессиональном сообществе есть
общепризнанные авторитеты, но эти авторитеты держатся на том, что они учитывают
все нюансы, все аргументы за и против. Эти авторитеты держатся на том, что
много лет они не просто профессионалы, но и всесторонне способны видеть
ситуацию, способны видеть проблему за конкретным решением.

А у нас сейчас – к сожалению, я не
вижу представителей Роскомнадзора, но Дмитрий Васильевич общался, и, насколько
я понимаю, это очень молодые сами люди, да?.. Даже удивительно, что они
посмотрели телекомпанию «Волга». Видимо, в рамках мониторингового мероприятия.

Дмитрий Раскопин: Да, очень
юный там был сотрудник, но уже всерьез рассуждающий о семейных ценностях. (Всеобщий
смех)

Иван Юдинцев: Понятно.
Прежде, чем Евгению Евгеньевичу дать слово – Дмитрий Елькин.

Я напомню, что у нас тут
присутствуют руководители средств массовой информации, которые являются
учредителями Нижегородского эксперт-клуба. Мы работаем на площадке «Медиа
Страйк Холла». Учредителями у нас являются телекомпания «Волга», директор
которой сегодня выступает не в качестве учредителя, а в качестве просто
эксперта, традиционно газета «Биржа» и портал «Биржа.Ру», АПН-НН, НИА НН и
«Ньюс-НН» — три информационных портала. Сейчас им слово. Дмитрий Елькин.

Дмитрий Елькин: Спасибо.

На мой взгляд, это решение
полностью укладывается в логику развития общественно-политических отношений в
России. Это один из симптомов деградации этой системы, которая продуцирует
совершенно уже безумные решения по ничтожным поводам. Это далеко не первое
решение, и в последнее время их стало совсем много.

Например, главный редактор
московского АПН Константин Крылов – политический философ, писатель – осужден по
статье 282 УК РФ за фразу, которая дословно звучала следующим образом: «Пора
кончать с этой странной экономической моделью». (Всеобщий смех) К 120
часам исправительных работ приговорен.

Иван Юдинцев: Дмитрий,
поясните нам, пожалуйста, он осужден только по этой статье, или слово «кончать»
тоже вызвало странные ассоциации? (смех)

Дмитрий Елькин: Нет…
Роскомнадзор пока не имел претензий в связи с этим.

В Чечне введен определенный
дресс-код в школах, когда девочки должны носить длинные юбки, потому что это
соответствует местному адату, но при этом охранник на входе в школу заглядывает
к ним под юбки, чтобы посмотреть, нет ли под этой юбкой юбки более короткой,
чтобы она потом не сняла длинную юбку и не стала ходить в короткой.

Александр Прудник: Это XXI век…

Дмитрий Елькин: На мой
взгляд, решение Роскомнадзора укладывается…

Алексей Клюев: Причем здесь
власть? И действительно ли это происходит или это байка?

Дмитрий Елькин: Власть при
чем?

Алексей Клюев: Да.

Дмитрий Елькин: Как можно
ходить в школу и как нельзя ходить в школу – наверное, это должна решать
власть.

Алексей Клюев: А где здесь
решение власти?

Дмитрий Елькин: Здесь – это
про решение Роскомнадзора?  

Алексей Клюев: Нет, я про
юбки. Я просто очень сомневаюсь, что это действительно так.

Дмитрий Елькин: А вы считаете
– это решение религиозных организаций или чье? Чье это решение? Это
муниципальные школы, которые находятся в муниципальном подчинении,
соответственно, они действуют по тем законам, которые соответствуют…

Алексей Клюев: Я понимаю, но
мне кажется, что в Чечне это невозможно. Это просто байка. Мое мнение.

Дмитрий Елькин: Да?

Алексей Клюев: Если у вас
есть какие-то статьи по этой теме, откуда это…

Дмитрий Елькин: Вы можете
посмотреть в Интернете…

Иван Юдинцев: Давайте
сошлемся на Тину Канделаки – она все-таки член Общественной палаты, если…

Юрий Богданов: Вы только
уточните пол того, кто проверял. Может быть, это была женщина.

Дмитрий Елькин: Не знаю,
может быть, женщина, но мне кажется, что это неважно…

Иван Юдинцев: Давайте исключим
это из протокола как непроверенную информацию…

Дмитрий Елькин: На мой
взгляд, вот это решение Роскомнадзора, который решил присмотреть за моралью
тогда, когда этого даже закон не требовал делать, оно из этого ряда. Абсурдные
решения принимаются на пустом месте, продуцируется этот абсурд в сферу
общественного обсуждения и это, собственно говоря, приводит к дальнейшей потере
легитимности государственной системы в целом. Мне кажется, что это очень плохо,
и до добра эти решения точно не доведут.

Все, спасибо.

Иван Юдинцев: Спасибо,
Дмитрий Валентинович.

Как обычно говорит судья, прошу
слова о Чечне «исключить из протокола». Они прозвучали, но информация
недоказанная… Алексей Клюев лучше других нам расскажет, как от нас требуют
убрать гаджеты со стекла – скоро потребуют, да?

Алексей Клюев: Нет, ни в
коем случае.

Иван Юдинцев: С автомобилей?

Алексей Клюев: Нет. Иван
Васильевич, прошу прощения, но свойство некоторых экспертов, в том числе
данного круглого стола, ставить все в один ряд и эмоционально это окрашивать.
Никто гаджеты со стекла не просил убрать. Все немного раздуто в СМИ, и закон
направлен на растонировку лобовых стекол и запрещение нанесения таких вещей как
шторы. Давайте не будем все округлять.

Иван Юдинцев: Хорошо.

Алексей Клюев: Кто хоть раз
был в Чечне и немного знает их культуру, прекрасно понимает, что то, что
коллега произнес – это просто недопустимо.

Дмитрий Елькин: Что значит
недопустимо? А стрелять по девушкам на проспекте Кадырова из автомобилей
красящими пульками – это возможно, да? А под юбки заглядывать – это невозможно?

Иван Юдинцев: Давайте, когда
поедем в Чечню, эти вопросы зададим.

Алексей Клюев: Давайте.

Иван Юдинцев: Я редкий
человек, который любит задавать эти вопросы сам. Почему-то считается, что за это
меня убьют. Как я говорил по делу Pussy Riot – если бы они в Чечне зашли в
таком виде, они бы вышли. Их бы вывели, они бы вышли, и убивать бы их там никто
не стал. Там такой своеобразный, но порядок.

Евгений Евгеньевич у нас – итого… (Евгений
Семенов отрицательно качает головой) Тогда экспертное мнение.

Евгений Семенов: Это будет
просто экспертное мнение, и я бы даже сказал экспертная реплика, ни в коем
случае не претендующая на какое-то обобщение и заключение. Хотя у меня есть
некие моменты, которые меня лично беспокоят и в теме обсуждаемой, и в
сегодняшнем процессе, который я наблюдал не с самого начала.

Лично я не могу согласиться с
отдельными мнениями уважаемых мной коллег и экспертов, которые здесь
прозвучали. Подобного рода заявления – «устами малограмотных экспертов», «таких
экспертов надо поднимать на смех»… Это, на мой взгляд, не риторика экспертного
сообщества, тем более не риторика эксперт-клуба. Мы не можем себе позволять
подобного рода оценки и высказывания, если претендуем на экспертное мнение. Мы
только тогда эксперты, когда мы толерантны к своим коллегам, даже если они не
входят в круг нашего собственного присутствия. Почему – объясню чуть позже.

Теперь вернемся, собственно говоря,
к теме. О главном – в чем разница между порно и эротикой – ключевой вопрос.
Разница, с одной стороны, практически неопределима. Это предмет спора
философов, эстетиков, художников на протяжении многих лет. Это предмет спора,
который, собственно говоря, сформировал евроцентричную цивилизацию, и этот спор
не закончится ни за этим столом, ни в наше время – спор будет продолжаться
вечно. Но, с другой стороны, есть один критерий, который достаточно просто
определяет разницу – разница в целеполагании. Цели порно – они очевидны, это
абсолютно прагматические цели, а цели эротики не располагаются в плоскости
прагматики. В эротике существует компонент, связанный с эстетикой, а это уже
область художественного, это область философии, это область искусства.

Когда мы начинаем приводить
различного рода примеры, ища грань между эротикой и порно, то мы сталкиваемся с
неразрешимыми проблемами, которые на самом деле возникают на стыке двух типов
сознания или двух типов организации общества – на стыке массового сознания и
элитарного сознания, на стыке массового общества и элитарного общества, на
стыке массовой культуры и элитарной культуры. Потому что если мы сейчас с точки
зрения критериев, которыми оперирует Роскомнадзор, будем рассматривать
художественную элитарную культуру – пусть это будет кинематографическая,
визуальная культура, то мы должны будем запретить всех, начиная от маркиза де
Сада, Фассбиндера, Гринуэя. Если мы будем говорить о таких лауреатах
Нобелевской премии как Жан Жене, мы вынуждены будем признать, что это полнейшая
порнография. Но это не порнография – это художественное явление в нашей
культуре, которое недоступно массовому сознанию. И мы должны это признать, если
мы считаем себя экспертами.

Даже самые, скажем так, невинные
произведения отечественной культуры могут быть признаны абсолютно
порнографическими и исключены из нашей с вами жизни. Помните замечательную
сцену в фильме Александра Сокурова по мотивам книги «Мадам Бовари», где герои
просто долго в кадре лежат обнаженными? Это что? С позиций, которые занимает
Роскомнадзор, это, конечно же, порно. Но Сокуров – это достояние нашей
художественной культуры, и мы не можем его просто так подогнать под шаблон.

А теперь вернемся, собственно
говоря, к спору между элитарным и массовым, к конкретной прагматике. Конечно
же, масс-медиа располагаются в плоскости массового сознания, массовой культуры.
И масс-медиа должны ориентироваться на некие принципы, которые устанавливает
массовое сознание. На страже этих принципов должен стоять закон. Хотим мы этого
или не хотим. Потому что, несмотря на уважаемого мною коллегу Михаила
Иосилевича, несмотря на его заявление, что государства нет, государство есть.
Как бы вам этого ни хотелось. Государство есть, оно возникло не вчера. Мы будем
говорить об эффективности, о формах, о видах этого государства, но оно есть. И
государство определяется законом. Раз есть закон, значит, он продиктован
общественным запросом (в той или иной мере удовлетворяющим сегодня общественные
потребности или нет – это вопрос другой).

И вот сейчас мы переходим к тому
критериальному набору, который возникает в действиях нынешнего закона и его
представителя — Роскомнадзора. Закон, конечно же, всегда унифицирует ситуацию,
он всегда обобщает. Но, обобщая ее, он ее консервирует. И закон должен быть,
потому что закон, которому подчиняется деятельность масс-медиа, стоит на страже
девственности массового сознания. Если массовое сознание потеряет эту
девственность, то потеряется все – не только закон, тогда исчезнет и
государство. И анархо-синдикализм, (Михаилу Иосилевичу) который вы
исповедуете, Михаил, — это ваш личный выбор, но это не личный выбор массового
сознания.

Ну, а теперь более конкретно. Меня
очень серьезно беспокоят вот какие процессы. Когда Роскомнадзор, занимаясь как
бы вопросами нравственности, начинает раздавать оценки, ориентируясь не на широкое
экспертное мнение, а подменяя экспертное мнение мнением строго отобранных
экспертов, а, как выясняется, и не всегда посвященных в тему… Потому что цитата,
которую вы здесь предложили — я не могу с ней не согласиться в целом, потому
что я вижу в этом мысли Бека и мысли Ахиезера – нашего знаменитого философа,
это так и есть. Действительно, одинокий человек, приходя на агора – в процесс
массового сознания — продолжает оставаться одиноким, и чат «Волги» это лишний
раз подтверждает. Но это жизнь нашего общества, мы никуда от этого не денемся.
Это наша практика. Другое дело – как это интерпретировать.

И вот когда Роскомнадзор
интерпретирует это с совершенно иными целями – а я утверждаю, что с целями
политическими, здесь я с коллегами согласен, что здесь цели абсолютно
политические: мы знаем прекрасно, что рядом с телекомпанией «Волга», с ее
невинными чатами (почему невинными – сейчас объясню) существуют другие
телекомпании… Ну, например, у меня несколько каналов доставки, в том числе есть
«Ростелеком», есть «Стрим», есть спутник. Так вот по «Стриму» — вечером правда,
ничего нельзя сказать – идет откровенное порно. Я два канала могу назвать, где
идет порно. Время от времени я не сплю, навигирую по каналам, и я на это
наталкиваюсь и это вижу. Ну, я думаю, что все с этим знакомы…

Почему Роскомнадзор не занимается
этими продуктами, этими телеканалами и поставщиками?

Михаил Иосилевич: Потому что
они промаркированы.

Евгений Семенов: Абсолютно
верно. Но секундочку – с точки зрения того самого влияния на массовое сознание
чат «Волги» ничего в этом сознании не меняет. А каналы порно, которые идут у
других поставщиков – вот они-то как раз и растлевают массовое сознание.

И у меня есть совершенно конкретный
вопрос. Когда государство в лице подобного рода институтов – Роскомнадзора –
занимается манипуляцией в сфере массовых коммуникаций (то, что делает
Роскомнадзор – это типичная манипуляция), когда какой-то странный набор
нравственных критериев – не вполне адекватных – используется как инструмент
политического давления, то мне становится тревожно. Потому что это попахивает
тоталитаризмом.

Если мы вспомним Берлин 30-ых
годов, то это была мекка свободной любви, и это был центр эстетического и
художественного творчества. Естественно, в этих условиях массовое сознание
активно возмущалось против происходящего в Берлине. Но, используя вот этот
заказ на изменение нравственности в обществе, сначала завоевал популярность, а
потом пришел к власти Гитлер. Это совершенно очевидно. Это был один из
существенных мотивов прихода его к власти… Я заканчиваю.

Если говорить о сегодняшнем случае,
то меня очень беспокоит, когда, активизируясь в этом процессе, такие институты
как Роскомнадзор начинают заниматься проблемами нравственности. Когда я слышу
об активизации надзора над нравственностью, я слышу имя Савонаролы, который
появляется в нашем обществе, который призывает бросить в костер произведения
великих художников, я слышу запах керзы, я чувствую вкус лагерной баланды, и я
чувствую запах горелого человеческого мяса.

И теперь последнее – почему мы
должны остановиться? Потому что в нашем экспертном экстремизме тоже проявляются
эти процессы. Потому что, когда мы говорим «устами малограмотных экспертов» —
это означает, что мы тоже вступаем на эту экстремистскую тропу. И тогда
получается, что нет экспертов, кроме эксперт-клуба, а Прудник – пророк его. Я с
этим не согласен.

Иван Юдинцев: Ну, Евгений
Евгеньевич, как же… Прудник – пророк. У нас Семенов и Прудник – пророки.

Уважаемые коллеги, спасибо. Евгений
Евгеньевич очень хорошо указал нам на то, что у нас дискуссия была излишне
эмоциональная. Евгений Евгеньевич мудро объяснил, что она действительно была
излишне эмоциональной. Он объяснил, в чем был сейчас наш перегиб. Но это не
перегиб, это разгибающаяся пружина, которую немножко сильно нагнули. Очень
сильно накрутило присутствующих то, что ссылаются на имя гражданского общества,
пытаются подменить…

Евгений Семенов: Это
типичная манипуляция.

Иван Юдинцев: Уважаемые
коллеги, я подчеркиваю, мы не разбирали сейчас конкретную ситуацию. В
конкретной ситуации есть конкретные участники: есть Роскомнадзор, есть
телекомпания, которая, кстати, вправе обжаловать решение каким-то образом,
вправе решать обжаловать или не обжаловать. Другое дело, что каждый из нас
может оказаться в этой ситуации.

Здесь больше половины экспертов – я
специально себе отмечал — увидели либо политический заказ, либо проявление
более глубинных общественно-политических процессов, которые идут. Я не знаю,
правда это или нет, но вот такие мнения сегодня прозвучали. В любом случае, думаю,
что мы правильно сделали, что в сентябре не стали обсуждать этот закон «18+» и
подождали до первого правоприменения. С другой стороны, мы правильно сделали,
что, как только это произошло, мы реагируем сразу.

Поверьте мне, мудрейшие и уважаемые
эксперты и честнейшие и компетентнейшие чиновники как только видят жесткую
общественную реакцию на то, что они делают, немножко утихомириваются. Немножко
опасаются повторять подобные шаги. Поэтому та, может быть, излишняя жесткость,
с которой мы сегодня ответили на то, что сделало управление Роскомнадзора по
Нижегородской области, объясняется, наверное, Евгений Евгеньевич, самозащитой
экспертного сообщества. Тем более что – я еще раз высказываюсь – я считаю этих
экспертов подставленными, но и подставившимися – позволившими себя поставить,
попавшими в эту ловушку.

В любом случае, думаю, что
практическим итогом этой дискуссии может стать трансляция нами с вами по всем
каналам (у кого какие есть каналы, я обещаю это сделать через встречу с
Анатолием Петровичем Селезневым, когда он будет у главного федерального
инспектора, кто-то еще – по другим каналам) – давайте тогда предлагать, чтобы
при Роскомнадзоре для применения этого закона хотя бы, а лучше и вообще был
создан более-менее вменяемый экспертный совет с участием ведущих представителей
профессиональных сообществ. Вот тогда это и будет общественная экспертиза –
так, как она описана в законе – не в этом, а в другом, и тогда это и будет
общественная экспертиза как элемент саморегуляции взаимодействия органа
государственной власти с гражданским обществом…

Евгений Семенов: Иван
Васильевич, это не действует. Институт Общественной палаты существует – он
действует?

Михаил Иосилевич: А я вообще
против сотрудничества с властью.

Иван Юдинцев: Да, я знаю –
Михаил Иосилевич против сотрудничества с властью, Семенов говорит, что институт
действовать не будет.

Хорошо, друзья, в любом случае все
наши материалы будут выложены в Интернете. Я думаю, что мы найдем способ
обратить внимание… Да, пожалуйста.

Татьяна Власова: Я хочу
высказаться по этому поводу, я представляю общественный проект Центра
безопасного Интернета…

Иван Юдинцев: Представьтесь,
пожалуйста.

Алексей Клюев: Лига
безопасного Интернета?

Татьяна Власова: Не Лига
безопасного Интернета. Еще раз – общественный проект Центра безопасного
Интернета в России и социальный проект «Не допусти!».

Иван Юдинцев: Уважаемые
коллеги, предоставим слово сверх нормы?               

Несколько человек одновременно:
Конечно!..

Иван Юдинцев: Пожалуйста.

Евгений Семенов: Извините, у
меня вопрос – а вы были экспертом, подписавшим заключение Роскомнадзора?

Татьяна Власова: С
Роскомнадзором у меня отдельное соглашение о сотрудничестве, поскольку как
юрист я могу идти только по букве закона. И обращаю ваше внимание как
коллег-экспертов на необходимость знания текущих правовых норм, которые в этом
законе заложены.

Статья 21-ая федерального закона
436-го говорит о том, что – обращаю внимание – граждане вправе осуществлять в
соответствии с законодательством общественный контроль за соблюдением требований
настоящего федерального закона, а также осуществлять мониторинг оборота
информационной продукции и доступа детей к информации, в том числе посредством
создания «горячих линий». Итак – не вопрос абсолютно: норма есть – следуем по
букве закона. Понятно?

Дальше…

Иван Юдинцев: Я участвовал в
обсуждении этого закона в Госдуме — пока не понял, как эту статью собираются
применить. Можете высказываться дальше.

Татьяна Власова: Как
применяется данная статья дальше? Очень благодарна эксперту, который высказался
накануне по поводу того, что любое мнение, конечно же, нужно приветствовать и
выдерживать и паузу, и планку, и принимать, и пропускать через себя. Но (Евгению
Семенову) вы ведь снимались в ролике по брендированию Нижегородского края –
было такое дело совсем недавно?

Евгений Семенов: Недавно –
это когда?

Татьяна Власова: В течение
последнего года.

Евгений Семенов: В ролике не
снимался.

Татьяна Власова: В рекламных
роликах не снимались…

Иван Юдинцев: Либо
высказывайтесь по делу, либо завершаем обсуждение.

Татьяна Власова: Хорошо. По
поводу позиционирования Нижегородской области. По 436-му федеральному закону
недавиче как 30 и 31 января в городе Владимире уполномоченный по правам ребенка
– а наш проект действует при патронаже Павла Астахова, вот у меня есть такая
маленькая зарисовочка-картиночка с этого мероприятия, чтобы было понятно, что
можно поверить на слово…

Иван Юдинцев: Мы вам верим.

Татьяна Власова: И на самом
деле решался вопрос – а на территории какого из федеральных округов начинать
обсуждение 436-го федерального закона. И начали обсуждать с Центрального
федерального округа и Северо-западного.

Иван Юдинцев: И что?

Татьяна Власова: Это связано
с тем, что, по большому счету, очень много моментов, экспертных мнений,
будораженье масс и т.д. происходит в каждом регионе совершенно по-разному.

Сейчас, например, — попробуйте меня
услышать – оппозиция в Москве, да? Споры по поводу того, нужно ли международное
усыновление, и вот на это мероприятие у Павла Астахова, где собираются
представители уполномоченные по правам ребенка, обычные настоящие эксперты – я
имею в виду в хорошем смысле слова – обсуждают: в Белгородской области с 2009
года международное усыновление не применяется. Просто потому, что
уполномоченный по правам ребенка Белгородской области и просто потому, что губернатор
Белгородской области приняли такое решение. Они не могут отследить дальнейшую
судьбу ребенка там, за пределами России – на каком основании они будут отдавать
своих детей усыновлять?

Иван Юдинцев: Простите, но у
нас будет заседание по этому поводу – по поводу усыновления. Сейчас мы не
можем, к сожалению…

Татьяна Власова: Понятно.
Поняли, да? Это просто частный пример того, что есть уровень экспертного
обсуждения на территории каждого из регионов совершенно разный, и подхватывание
той или иной тематики – самое разное.

Естественно, в ближайшее время
семинар «Информационная безопасность несовершеннолетних. Диалог,
ответственность государства и гражданского общества» будет проходить и на
территории Приволжского федерального округа. То есть, мы сейчас к нему с вами
готовимся, но подготовкой к этому мероприятию был небольшой мониторинг, который
я как эксперт по детской безопасности проводила.

Мониторинг был очень простой. Меня
в этом мониторинге по-хорошему, по-доброму поддержали две инстанции – это Русская
православная церковь и наш губернатор Шанцев. Что оказалось для меня, если
честно, очень неожиданно. И, естественно, Администрация президента.

Мероприятие было очень простое:
была заброшена в правовое поле информация о том, что есть хороший момент обозначения
Нижегородской области как территории информационного единения, в том числе по
вопросам детской безопасности. Мы подготовили просто предложения, которые были
согласованы с Администрацией президента, которые были отправлены
непосредственно в администрацию действующую нашей Нижегородской области. И в
результате — что мы получили? Мы получили конкретную работу министерства
здравоохранения Нижегородской области, конкретную работу министерства
образования, потому что – вот у меня, зачитываю – письмо…

Иван Юдинцев: Хорошо, мы вам
верим… Давайте ближе к нашей теме. Роскомнадзор и…

Татьяна Власова: Нет. Самый
пример, потому что если мы говорим, что так или иначе у нас выплывает где-то
тематика порнографии, она выплывает и в средствах, связанных…

Иван Юдинцев: Мы говорим
только про sms-чат
пока.

Татьяна Власова: Если у нас
выплывает в sms-чатах
какая-либо рассылка, которая так или иначе охватывает тематику приглашения к
какому-либо интимному контакту, а такое все-таки имеет место быть…

Иван Юдинцев: Есть, да.

Татьяна Власова: …и наши
действующие психологи Центра экстренной психологической помощи подросткам,
который находится рядышком на Чернопрудненской, как психологи-эксперты детские
бьют тревогу на тему того, что эту ситуацию нужно брать обязательно под контроль…

Иван Юдинцев: Да.

Татьяна Власова: И что
каждая из действующих телекомпаний должны и обязаны…

Иван Юдинцев: Но почему это
тогда не сделать по закону – спрашиваем? Закон позволяет. Все согласились, что
закон хороший, позволяет это сделать по закону.

Татьяна Власова: Вам было
подсказано – 21-ая статья 436-го федерального закона…

Иван Юдинцев: Решения нету…

Татьяна Власова: …позволяет
это делать по закону.

Иван Юдинцев: Решение
сделано экспертным советом в Москве. Вы просто, видимо, опоздали к началу. Мы
первым вопросом сказали: почему нельзя это было сделать по закону, зачем это
было делать так? Я предлагал свой ответ, что это некомпетентность чиновников.

Татьяна Власова: Нет, по
закону все совершенно верно сделано.

Иван Юдинцев: Хорошо.
Уважаемые коллеги, мы выслушали еще одно мнение. Вы просто, наверное,
действительно не слышали начало нашего обсуждения. Мы говорили, что по закону
надо было сделать – и никто бы не возмутился. Но сделано не по закону – раз, и
со ссылкой на гражданское общество, которое проигнорировали – два.

Татьяна Власова: Я тогда
позволю себе маленькое дополнение в конце, раз уж зареклась о том, что
поддержал губернатор и православная церковь. Дело в том, что обозначили…

Иван Юдинцев: Давайте
перенесем эту дискуссию в кулуары. Данной мне властью ведущего я заканчиваю
сегодняшнее обсуждение, тем более мы переработали 10 минут лишних.

Уважаемые коллеги, я обещал вам,
что одно из ближайших заседаний будет посвящено проблемам усыновления, и мы об
этом поговорим. Мы констатируем, что у экспертов вызывает неудовольствие такая
позиция Роскомнадзора. Спасибо.     

Фото Вячеслава Сенникова

Фоторепортаж Вячеслава Сенникова о
мероприятии можно посмотреть здесь,
видеофрагменты — здесь.